***
—Я вернулся.—раздаётся хлопок двери в маленьком домике около леса, а после звон ключей, которые на тумбочку положили, слышен. Эли чуть напрягается, когда дом его тишиной встречает, ведь ещё день назад видел своего возлюбленного, который выглядывал из угла с кружкой ароматного кофе. —Эзоп? —в голове проскакивают нотки тревоги и парень в гостиную маленькую, но уютную вбегает. Перед глазами видит силуэт человека в сером, который сидит на подоконнике и смотрит в сторону того, точнее даже прожигает взглядом. —Прекрати.—голос холоден.От него мурашки бегут с ног до головы, будто пытаются как-то перекрыть подступавшую панику к горлу. —Прекрати это представление. Занавес давно уже закрылся. Кларк не понимает, искренне не понимает того, что происходит. Он хочет подойти к Карлу, осторожно обнять за плечи, уткнуться лицом в мягкие волосы, но ноги ведут к дивану, а после вовсе отказываются, поэтому придётся присесть. —Ты о чем? — Почему. Почему он испытывает какой-то страх. Это же обычный разговор, верно? Он ничего плохого не сделает, да? У возлюбленного просто плохое настроение, он просто не в духе.—Какой занавес? Милый, ты о чем? Эли не замечает, точнее не успевает уловить момент, как серый человек уже сидит перед ним на корточках, смотрит своими какими-то грустными глазами в самую душу. Рука в вечно белых перчатках щеки касается, проводит пальцами по шраму под глазами. —Ты все выдумал себе.—говорит, маску стягивая на подбородок.—Ты выдумал наши отношения после смерти Гертруды. Мы виделись с тобой только раз. В гостиной совсем становится тихо. Эта тишина била по барабанным перепонкам, издевалась, но, к счастью, не продлилась долго. Её смех разрушил громкий. —Хорошая шутка.—брюнет улыбку из себя выдавливает, пытается дрожь в руках как-то скрыть. Почему эти слова так пугают, почему из-за них каждая клеточка тела боль испытывает.—Я-я не знал, что ты у меня шутник, Эзоп. Дальше все как в тумане, остальные слова слышны, будто под водой. —Мы встречались лишь раз. Я бальзамировал твою невесту и ты приехал за ней. Пророк за волосы свои хватается, сжимает эти жалкие прядки, жмурится. Этим пытается сдержать свои слезы, эти горячие и такие солёные капли. Он глаза открывает, чтобы посмотреть внимательно на своего дорогого, но никого не видит. Никого не находит. —Эзоп? —голос дрожит, в нем нотки хрипоты раздаются.—Эзоп, это шутка? Не прячься, прошу. Голубоглазый ещё зовет еще долго бальзамировщика, будто кто-то услышит, будто кто-то придётся к нему. Все это было лишь иллюзией из-за утраты. Все эти воспоминания были лишь жалким обманом. Все эти картинки заставляли чувствовать себя счастливым, невероятно счастливым, а теперь это оказалось все ложью? Больно. Перед глазами проскакивает каждая иллюзия. Вот они вместе готовят, вот прогулка по лесу в ночи. —Скажи, что это все было по настоящему. Скажи.—умоляет, но только кого? Дом пуст. Внутри все разбито вдребезги и каждым новым вдохом эти осколки становятся все меньше и меньше, крошатся.***
На утро мёртвое тело находит юный почтальон, который всего лишь посылку хотел в руки доставить.