‹›‹›‹›
Чан заслуженно отдыхал на кровати Джисона и Минхо, мягкий матрас провис под его тяжестью. Эта кровать теперь удачно сдвинута лицом к большому окну на противоположной стене, поскольку у парочки возникло спонтанное желание любоваться восходом солнца, удобно устроившись в своей постели. Чан не возражал против того, чтобы быть переносчиком мебели в доме, он с радостью использовал свою сверхсилу, чтобы помочь своим друзьям. Он сидел в праздном раздумье, довольный тем, что наблюдал, как Джисон и Минхо болтают обо всем и ни о чем, нежно смотря друг на друга. Но Чан внезапно очнулся от спокойствия, царившего в комнате, и мелодичный разговор пары превратился в глухой ропот в его ушах. Таинственное чувство страха ледяным корнем пустило корни в его груди, скрутив желудок болезненным ядом. Скрюченные сосульки ужаса впились в каждый его мускул, кадык подпрыгнул от сильного глотка. Джисон и Минхо, наконец-то посвященные в резкую перемену в поведении своего лидера, щеголяли одинаковым выражением замешательства, когда смотрели на вампира. — Хен? Ты в порядке? — спросил Минхо, явно пребывая в блаженном неведении о внезапном страхе, охватившем старшего. Чан не смотрел на темного мага, он не мог, взгляд все еще застыл на своих бледных руках. Парочка продолжала выжидающе смотреть на него, воздух стал ощутимо жестким. — А где Феликс? — это все, что Чан смог пробормотать, его горло сжалось, мучительно пересохло. Человек уже должен был вернуться, они все болезненно осознают этот факт. Никто не ответил, вместо этого глаза бегали по полутемной комнате, неизвестное местоположение человека вызывало болезненное беспокойство. Затем они услышали крик. Чан мгновенно метнулся к входной двери и распахнул ее с такой силой, что она сорвалась с петель. Минхо и Джисон быстро последовали за ним, спотыкаясь друг о друга, когда бежали вниз по лестнице. Ледяной шок пронзил Чана, когда тело Феликса рухнуло ему прямо на руки, откуда он был загнан в угол у двери. Руки Чана мгновенно обхватили его дрожащую фигуру, защищая, прижимая к груди. Человек выглядел болезненно бледным, тонкая струйка пота блестела на его коже. Теперь Чан чувствовал, как отчаянно колотилось сердце Феликса. Теплые карие глаза Феликса широко раскрыты от неподдельного ужаса, он цепляется за Чана так, словно от этого зависит его жизнь. И когда Чан встретился взглядом с золотыми глазами, все еще жадно устремленными на Феликса, он понял сильный ужас человека. Ярость клокотала в его бурлящем желудке, зажигая каждый атом тела в огне. Он почувствовал, как по его венам пробежал электрический ток, а по мускулам прокатился гром. Его клыки выросли, губы сжались в оскал, когда первобытное рычание вырвалось из его груди. — Ах, Чани, ты испортил мне обед! — тошнотворно сладкий голос Югема прорезал напряженный воздух, губы надулись в притворной невинности. У Феликса перехватило дыхание от того, что его назвали обедом, и он крепче прижался к Чану, костяшки пальцев угрожающе побелели. Рычание Чана только усилилось, похожие выражения исказились на лицах Минхо и Джисона, когда они приблизились к своему лидеру. — Я думал, что преподал тебе урок, сопляк, — Чан стиснул зудящие клыки, руки бессознательно сжались вокруг все еще дрожащего тела Феликса. Взгляд человека беспомощно метался между двумя вампирами, кровь застыла в жилах. Феликс никогда не видел Чана таким страшным. Неописуемый взгляд изумрудных глаз вампира не что иное, как ужас. И тут Феликса осенило, впервые с тех пор, как он переехал сюда, полностью осенило. Чан – вампир. Непостижимо старый и могущественный вампир. — Я же сказал тебе держаться от него подальше. Я предупреждал тебя, — проревел Чан, нефритовые ирисы вспыхнули зеленым пламенем, когда расплавленная ярость, которая вошла в его древнюю кровь, полностью взяла верх. Первобытные, врожденные вампирские желания окутали его мозг, его кости чувствовали себя выкованными самой пылающей силой самого солнца. Югем только пожал плечами в притворной наивности, опасный блеск в его золотистых радужках контрастировал с неискренней улыбкой на его губах. — Я просто хотел попробовать, Чан. Я не вижу в этом никакого вреда, — пропел он, клыки его сверкали в слабом свете. Изумрудные глаза Чана вспыхнули смертельным блеском, решив в ту же секунду, что другой вампир больше не скажет ни слова. Никогда. Древняя сила текла по венам Чана, животные порывы брали верх, затуманивая его разум. С последним подобием нежности Чан толкнул Феликса за спину, и человек мгновенно оказался в защитных объятиях Джисона. Глаза демона пылают огненно-красным цветом, подобного которому Феликс никогда не видел. Как будто они были заменены угольками, зажженными огнем достаточно сильным, достаточно горячим, чтобы обуглить мир до самой сердцевины. Рядом с ним раскинул руки Минхо и скрючил пальцы, когда темная магия закружилась в его пальцах, а в темных глазах – злобное намерение. Черные щупальца магии скользили между его пальцами, заклинания, которые даже самые могущественные из ведьм никогда бы не попытались произнести, вертелись на кончике его языка. Время казалось таким медленным, мучительно вялым, пока четверо парней стояли в напряженном молчании, которое душило их. Внезапно эта тишина разлетелась вдребезги, как стекло. Молниеносным движением Югем поднял сильный кулак над головой, готовясь ударить Чана. Безмолвный крик сорвался с губ Феликса, комок в горле не давал сформироваться ни одному звуку. Но прежде чем его рука смогла сдвинуться еще на дюйм, заклинание сорвалось с губ Минхо, его глаза светились опасной силой. Дым, клубящийся сквозь пальцы Минхо, мгновенно окружил гибкое тело Югема. Вампир застыл на месте, все еще угрожающе направив кулак на Чана. Черный дым окутал Югема, его тело окаменемело, превратив его в простую статую. Золотые глаза пугающе неподвижны, как два мерцающих озера металлического льда. Оскаленные губы, теперь застывшие в движении, все еще скривились, обнажая угрожающие клыки. — Я недолго могу держать его так. Сделай это, Чан, — бархатный голос Минхо вывел их из оцепенения. Чан с жестким выражением лица и полными ярости глазами просто кивнул в ответ. — Убедись, что Феликс ничего не видит, — это последнее, что услышал человек от рычащего Чана, прежде чем Джисон изменил свое положение в его руках, теперь крепко прижимая Феликса к своей груди. Слезы наполнили глаза Феликса, когда он зарылся лицом в ткань свитера Джисона, отчаянно вцепившись руками в его спину. Демон успокаивающе провел рукой по рыжим волосам Феликса, и это мягкое прикосновение принесло тому маленькое утешение. Феликс попытался заглушить ужасающие звуки ломающихся костей, рвущейся плоти и проливающейся крови. Безошибочно узнаваемые звуки врезались в его сознание, эхом отдаваясь между ушами с ужасающей точностью. Минхо просто стоял неподвижно рядом с обнимающимися парнями, стоически и жестко глядя, как Чан расчленяет другого вампира. И так же быстро, как начались тошнотворные звуки, парни снова погрузились в многозначительную тишину. Вопреки здравому смыслу, Феликс медленно повернул голову, прижатую к груди Джисона. Его глаза угрожали выскочить из орбит при виде открывшегося перед ним зрелища. Там, где когда-то стояла устрашающая фигура Югема, теперь лежала небольшая кучка черной пыли, не выше лодыжек Чана. Вампир просто смотрел на сажу с ощутимым отвращением, его руки были покрыты темной, красной кровавой жидкостью. Феликс оцепенело наблюдал, как кровь, запятнавшая сильные руки Чана, исчезла с его кожи. Не осталось ничего, кроме чистой фарфоровой кожи. Прошептанное заклинание снова слетело с губ Минхо, и призрачный порыв ветра возник позади парней. Мощный ветерок успешно сдувал прах с крыльца, рассеивая ее на безразличном ветру. Он исчез. Югем действительно, наконец-то исчез. Можно было почти почувствовать облегчение, омывавшее напряженные плечи парней. Впервые, казалось, за многие годы, Чан повернулся лицом к Феликсу. Выражение его лица непроницаемо, в глазах – смесь остаточного гнева и горькой, мучительной вины. Его розовые губы нахмурились, когда он сделал мощные шаги к Феликсу, прежде чем вырвать человека из объятий Джисона. Чан прижал Феликса к себе, его сильные руки обхватили его спину, как щит. Успокаивающие объятия вампира заставили сердце Феликса биться медленнее, его напряженные мышцы расслабились. — Он мертв. Он больше никогда не причинит тебе вреда, — прошептал Чан на ухо Феликсу, поднимая большую руку, чтобы погладить его по затылку. Знакомое тепло голоса вампира заставило болезненный узел в животе Феликса исчезнуть, страх, все еще грызущий его кости, рассеялся до тупого покалывания. Феликс схватил Чана сзади за рубашку и положил голову на изгиб шеи вампира. Он чувствовал, как дрожащие вздохи срываются с его губ веером по бледной коже шеи Чана, его глаза закрылись, когда он расслабился в объятиях старшего. Вот так они и стояли, прижавшись телами друг к другу, не желая и не собираясь двигаться. Минхо и Джисон осторожно подошли к парням, положив успокаивающие руки на плечи Феликса. Гул любви поднялся в груди Феликса, поглотив его сердце. Чан, Минхо и Джисон спасли ему жизнь. Если бы не они, он даже думать не хотел о том, чем бы все закончилось. Не было даже слов, которые могли бы выразить то, что чувствует Феликс в этот самый момент, окруженный своими лучшими друзьями, своими спасителями. За дверью в ночной воздух взметнулись остатки черной пыли. Это будет первый и последний раз, когда вампир-бродяга угрожает человеку, живущему в ковене Бан Чана.Chapter 10
16 июня 2021 г. в 17:19
Вечернее небо окрашено в бледно-лавандовый цвет, солнце прощается с миром, когда Феликс лениво шагает по пустой улице. Он только что закончил разговор с Эриком, своим давним другом, в их любимом кафе в городе. Улицы их причудливого района совершенно пусты, лишены любой души. Феликс чувствовал себя в безопасности, совершенно непринужденно.
Пока он кое-что не почувствовал.
Внезапно волосы у него на затылке встали дыбом, а кожу начало покалывать от какого-то странного ощущения – страха. Он чувствовал, как чьи-то глаза сверлят его тело, прожигая дыры в спине. От безошибочного ощущения, что за ним наблюдают, у него по спине побежали мурашки. Сглотнув, Феликс резко обернулся, но его встретили все те же пустынные улицы.
Он покачал головой, отодвигая чувство неведомого страха на задворки своей души. Поправив джинсовую куртку так, чтобы она плотно обтягивала его тело, Феликс продолжал идти по тротуару, бессознательно ускоряя шаги. Это просто мой разум играет со мной шутки, все в порядке, — повторял Феликс про себя, как мантру, до такой степени, что это были единственные мысли, которые проносились в его голове. Через несколько мучительных минут показался высокий дом, похожий на великолепный оазис в пустыне ужаса.
Резкий вздох облегчения сорвался с губ Феликса, его колотящееся сердце немного замедлилось, когда белый штакетник приветствовал его. Но как только пришло облегчение, оно было вырвано у него так же быстро.
— Прошу прощения? — он услышал незнакомый голос позади себя, и его сердце снова подпрыгнуло от ледяного страха. Он абсолютно никого не видел, когда в последний раз осматривал окрестные улицы, так что Феликсу непонятно, как кому-то удалось подкрасться к нему сзади.
Снова тяжело сглотнув, Феликс осторожно обернулся и увидел пару сверлящих его глаз. И это не просто обычная пара глаз, они ярко-желтые. Не чисто жёлтые, не какие-то концентрированные желтые, как у Чонина до его превращения. Нет, эти глаза похожи на расплавленное золото, разлитое на два диска, затвердевшее в самой радужке этого человека.
Феликс может быть немного рассеян, но он прожил с ковеном достаточно долго, чтобы понять одну вещь, когда он беспомощно смотрел в эти золотые глаза. Этот парень определенно не человек.
Черные волосы элегантно ниспадали на красивое лицо незнакомца, его долговязое тело с головы до ног было обтянуто черной кожей. Несмотря на то, что он одет так же, как и Чанбин, этот человек имеет вид непредсказуемой опасности, исходящей от него, в его глазах виден хищный блеск. Сердце Феликса забилось быстрее, его затуманенный разум сделал то же самое, когда когтистые усики страха пустили корни в его сердце. Пот выступил у него на ладонях, руки сжались в кулаки.
Незнакомец воспринял неловкое молчание Феликса как сигнал продолжать.
— Ты, случайно, не Феликс? — его имя сорвалось с губ незнакомца с такой легкостью, словно он неделями репетировал эту фразу, выжидая момента, чтобы наконец сказать это Феликсу.
Феликс, застигнутый врасплох, только кивнул. Он не знал, какую ошибку совершил.
Тошнотворно сладкая улыбка расцвела на розовых губах все еще неназванного мужчины, и Феликс почувствовал, что он был в присутствии кого-то, от кого он должен был держаться подальше. Глаза мужчины были похожи на глаза изголодавшегося льва, готового наброситься и убить.
— Меня зовут Югем, я старый друг Чана. Если не ошибаюсь, ты теперь живешь с ним? — он говорил беззаботно, и его голос, как густой, чересчур сладкий сироп, вливался в уши Феликса. Электрический разряд пронзил его сердце при упоминании Чана, что-то смутно угрожающее прозвучало в знакомом имени. Не в силах выдавить ответ сквозь комок в горле, Феликс смог только еще раз слегка кивнуть.
Этот парень – друг Чана? Мне очень трудно в это поверить, — подумал Феликс, мозг онемел, когда способы побега отчаянно запрыгали в его бешено бегущем мозгу.
— Ты не мог бы проводить меня до вашего дома? Я бы с удовольствием наведал Чани, — приторно-слащавый голос Югема снова прозвучал в душном воздухе, оглушая Феликса, как выстрелы. Несмотря на кажущуюся диковину, если этот человек действительно друг Чана, он знает, что ему нечего бояться. И все же что-то необъяснимое, что-то глубокое и первобытное в глубине его мозга не перестает кричать ему, что он в серьезной опасности.
Его инстинкты борьбы или бегства работали, но Феликс знал, что они были напрасны. Каким бы существом ни был Югем, Феликс знает, что у него нет ни единого шанса против него, и что ему больше некуда идти, чтобы сбить этого человека со следа. Не видя другого выхода, он выдавил из себя едва слышное "К-конечно". Прежде чем быстро отвести свой испуганный взгляд от Югема, кости одеревенели в его ногах, когда он снова начал роботизированно спускаться по улице. Тяжелые шаги боевых сапог Югема отдавались эхом позади него, как будто каждый громкий шаг насмехался над ним, потому что он не может убежать.
Его ногти образовали жгучие полумесяцы на покалывающей коже ладони, когда он машинально открыл калитку в заборе, пробираясь через двор. Он чувствовал на себе пристальный взгляд Югема и никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким, таким беспомощным. Сам воздух казался таким густым, таким плотным, словно каждая отдельная частица изо всех сил старалась защитить Феликса, завернуть его в одеяло безопасности. Но это было бесполезно, безопасность казалась Феликсу недостижимым ощущением.
Грохочущие шаги Югема атаковали его слух, когда он подражал Феликсу, поднимающемуся по деревянным ступенькам крыльца. Трясущимися руками Феликс потянулся к карману джинсов, чтобы достать ключи от дома. Его рука так и не сделала этого.
Феликса с силой, достаточной для удара хлыстом, внезапно швырнуло на деревянную дверь, и ему показалось, что от силы удара мозг вылетит прямо из черепа. Тупая боль пронзила его мышцы и кости, его быстро бьющееся сердце затрепетало еще быстрее, а голова закружилась. Сильные руки обхватили его тело с обеих сторон, не давая вырваться. Югем вцепился в дверную раму с такой силой, что стареющая древесина начала раскалываться. Феликс не мог отделаться от мысли, что дерево – всего лишь предвестие того, что произойдет с его костями.
Болезненная, злая улыбка снова появилась на губах Югема, когда он наклонился ближе к явно испуганному человеку. Его золотистые глаза пульсируют предвкушением, злобным возбуждением. Собственные дрожащие глаза Феликса остановились на ухмылке, тугой узел образовался в его и без того бурлящем животе от того, что его встретило.
Два жемчужно-белых, острых как бритва клыка. Острые, как ножи, зубы сверкнули, подмигивая ему последними лучами дневного света. Дрожащее дыхание вырвалось из его легких, он не мог оторвать глаз от этих клыков, ужасное осознание покалывало основание его черепа.
Феликс смутно различал крики цикад, усеивающих деревья, но в ушах все еще звенело от ощущения поражения, статической тишины. Низкое, рокочущее рычание вырвало его из этой тишины, коварная усмешка на губах Югема только усилилась, когда человек съежился под его хищным взглядом. Вампир приблизился к Феликсу, клыки подобрались так близко к шее человека, что он почувствовал его холодное дыхание на своей коже.
Его разум абсолютно бесплоден, болезненно пуст, Феликс просто беспомощно прижимается спиной к холодному дереву двери. Поток его крови стал мучительно ощутимым под кожей, чувствуя, как каждый тяжелый удар его сердца отдается в грудной клетке, кровь вырывалась с каждым ударом, устремляясь к ушам. Только одна, единственная мысль проникла сквозь барьер ужаса. Он вот-вот умрет.