After the concert.

Яркие, такие грациозные, ловкие, идеальные движения, до одурения красивое тело, выразительные глаза, притягательные губы, шикарный голос. Кай сходит с ума, не в силах отвести взгляда от макнэ китайской половины группы, он хочет его до помутнения в сознании, до ломки, до горячей лихорадки в теле. Ему кажется, что концерт уже длится вечность, и что он в любой момент сорвется, находясь вблизи с блондином. Конец концерта. У того уже напрочь сносит крышу. Он с нетерпением хватает макнэ за запястье и тащит в сторону исключительно запирающихся внутри гримёрок. Блондин послушно следует за ним, покусывая губы и иногда затаивая дыхание от наполняющего внутри желания, такой усталый, не способный сопротивляться. Хотя зачем? Так непонимающе и с помутнением в глазах моргает, когда брюнет толкает его к стене, закрыв гримёрку, и, медленно приблизившись, начинает раздевать, безо всяких вопросов, зажимать, приподнимая за бедра и толкаясь своим возбужденным пахом в пах своему партнеру. - Я хочу тебя, - так сладко и в тоже время горячо шепчет в губы брюнета Тао, опережая его. Целует его, так продолжительно и нарастающе, шипит и постанывает в его губы, когда тот, сорвав с него до конца ненужную одежду, скользит по обнаженному торсу и ниже, по бедрам и ягодицам, ловя каждый стон в поцелуе, издаваемый Тао. От стонов и поцелуев блондина крышу у Кая сносит окончательно. Он сильнее и резче толкает того к стене, заставляя шипеть от прикосновения обнаженной кожи с прохладной стеной. Грубо и жадно целует, при этом приятно сминая его губы и язычок, от чего тот совсем теряется в ощущениях от прикосновений и действий до одурения красивого и горячего танцора, затащившего его в гримёрку. От возбуждения ослабевший макнэ тяжело дышит, голова у него идет кругом, но желание внутри его настолько велико, что все это не мешает освободить до конца своего красивого партнера от тесной одежды. Кай, чувствуя слабую свободу, отрывается от губ макнэ, начинает целовать и кусать его шею, плечи, постепенно спускаясь к груди и, чувствуя нежную кожу губами, цепляется за отвердевшие сосочки язычком, кончиками пальцев в то же время невесомо перемещаясь по нежной коже живота до самого чувствительного на данный момент места Тао. - Джо…нин, - тихо стонет прижатый к стене парень, выгибаясь и откидывая голову назад, громко выдыхает от прикосновений к его телу, судорожно сглатывает и закатывает глаза, когда брюнет, уже не в силах терпеть, медленно начинает проталкивать в него свои пальцы, предварительно облизнув их. Он чувствует, как его макнэ вздрагивает, немного задыхается, шипит, но явно не от боли, и, охая, начинает насаживаться на чужие пальцы. Вовлекая макнэ вновь в горячий поцелуй и отдаваясь этому процессу целиком, Кай подхватывает его за бедра. Гримерный столик с большими зеркалами был кстати. Скинув с него все мешающее, он усадил на него блондина, при этом ни на секунду не разрывая поцелуй. Закончив с подготовкой, брюнет забрасывает стройные и длинные ноги блондина на свои плечи, после чего, широко разведя его ягодицы, начинает входить, не жалея, сразу, одним резким и грубым толчком. Гримёрка в тот же момент наполнилась пронзающим и при этом сдержанным стоном со слабым всхлипыванием сквозь закушенные губы. Пытаясь восстановить потерянный контроль над собой, чтобы не причинить макнэ больше боли, пусть и приятной, Кай замер, позволяя ему привыкнуть к ощущениям, и почувствовал мелькающие черные точки от его горячей узости. Такой красивый, идеальный, стройный… Растрепанный, вспотевший от возбуждения и приятной боли... Податливое и отзывчивое тело, дыхание. Вид парня доводит Кая до точки. Брюнет знает, как двигаться, где прикоснуться и что прошептать на ушко Тао, чтобы он начал сам подаваться навстречу. Макнэ хватает воздух открытым ртом, задыхаясь от наслаждения ощущения чужого возбужденного органа внутри себя, двигающегося размеренно, плавно, так, что Тао начинает метаться и просить своего танцора больше, сильнее, резче. Это вырывается его желание, не разум, он сейчас слишком потерян, чтобы думать. Особенно когда танцор раз за разом задевает самую чувствительную внутри блондина точку, попутно накрывая рукой его пах и двигая ею в такт своим движениям, избавляя от всех ненужных мыслей. Спустя некоторое время в гримёрной, наполненной звуками стонов, прикосновения тел и собственной музыки, Кай сделал один особенный, резкий, глубокий и даже грубый толчок, уже не в силах сдерживаться после долгого и жаркого танца их тел, от чего тот выгнулся всем телом и протяжно, отчаянно застонал, цепляясь ослабевшими пальцами за край стола. Еще один толчок, и тот хрипло вскрикивает, когда они вместе одновременно обильно кончают. - Ты в порядке? – чувствуя свою вину за устроенное, Кай ласково целует немного опухшие, но счастливо улыбающиеся губы своего панды. - Нас, наверное, обыскались уже, - шепчет в губы своего танцора Тао, обнимая его и прислушиваясь к его успокаивающему дыханию, и улыбается, когда тот утыкается своим лбом в его лоб. Кай вздыхает, но улыбается, ругая про себя судьбу, но знает – надо идти. Хотя бы для того, чтобы вместе с Тао скорее оказаться дома в своей комнате.