Black magic, night walker She haunts me like no other Nobody told me love is pain, oh
Девушка стоит посреди мрачного, наполненного лишь блеклым светом от лампы помещения, отряхивая «пыльные» руки от грехов, осыпая их на плечи сидящего пред ней мужчины, создавая невыносимую тяжесть, от которой хочется забиться в угол и нескончаемо реветь. Если бы не сирень, обтекающая зрачки глаз, порой переливаясь в бледно-пурпурный под натиском лучей света. Маршалл не может сопротивляться, и он не знает почему. Его разум словно истерзали ножами, подмяли под себя и трахнули пару раз в завершении содеянного. Он не знает, как правильно мыслить. Он теряет разницу между реальностью и сном, просыпается в непонимании, где он, что тут забыл, а затем мгновенно валится обратно на подушку, и мысли вяжутся тугим клубком, который он распутать не в силах. Маршалл понятия не имеет, кто эта дама. Маршалл понятия не имеет, как её зовут. И Маршалл понятия не имеет, почему он так нескончаемо любит её. Почему каждый миллиметр её тела, каждый взгляд, каждое движение заставляет его сердце трепетно подрагивать, словно нарочито увеча собой рёбра, царапая их изнутри. Его тело горит. Маршалл поддается пламени. Маршалл позволяет огню кутать его в крепких объятиях, которые блокируют любые попытки вздохнуть. Мучительно жжёт кожу, закрадывается под неё. Маршалл дрожит. Он подрывается с колен вверх, ловя на себе острый взгляд, садистски отбирающий у него возможность сопротивляться, хоть как-то двигаться, да и говорить в общем. Маршалл смотрит в чужие глаза, словно отчаянно пытаясь разглядеть в них истинну, но по итогу наблюдая только за хладным фиолетовым оттенком, который только сильнее тянет к себе, заставляет обжечься тёплой рукой о лёд. Маршалл делает шаг вперёд — колени моментально бросает в дрожь. Нельзя сказать, что он никогда не пытался вырваться из этих цепей. Пытался, ещё как. Недавно он сломал ей ключицу — не помнит, каким образом, но помнит, что точно к этому причастен, исходя из воспоминания о том, как он окровавленным лицом тычился в подушку, стараясь вытерпеть очередную порку. А ещё об этом каждый раз напоминает небольшой шрам слева от впадины меж ключиц у дамы. Маршалл и сейчас смотрит на него, где-то внутри, куда ещё не дошло адское пламя, сожалея, что не может повторить это вновь. — О чём задумался? — девушка ласково касается ладонью его щеки, большим пальцем поддевая подбородок. Мэтерс приоткрывает рот, но вырвать из горла хотя бы единственное слово, даже насильно, не может. Его начинает тошнить от собственной слабости. Ему не под силу справиться с этим. «А может, если постараться...» — он уже старался. Маршалл только сильнее пытал и терзал свою душу, пытаясь вырваться из блядской власти этой девы. Каждый раз после подобного ему казалось, словно его тело медленно протыкали насквозь катаны. Он стискивает зубы — ладонь чувствует это, поэтому только сильнее сжимает пальцами щеку, утягивая голову мужчины вперёд. Его губы накрывают чужие, приторно сладкие и колючие, будто розы, впившиеся шипами в мягкую плоть. Маршалл прикрывает ноющие от усталости и вечного недосыпа глаза. Его руки дрожат, но он всё равно обхватывает ими талию девушки, подавшись вперёд. Она позволяла выпустить эмоции во время секса, пусть и сверху Мэтерс был явно не всегда. Ей ничего не стоит в любой момент подогнуть его под себя, а тот даже не возразит. Потому что не может. Потому что чёрная магия окутала его разум. Длинные, словно тонкие ветви деревьев пальцы до треска сжимают воротник чужой рубашки, царапая жесткую ткань острыми ногтями. Дева тянет мужчину вверх — разница в росте мешает. Он покорно поднимается на носочки, мысленно матеря себя за послушность, которая так угождает девушке. Маршалл уже и забыл, что означает доминировать над кем-то. Даже когда колено протискивается сквозь его бёдер и игриво давит на промежность, он не против. Пока что.***
Мужчина на кровати усталый сидит, локтями в колени уперевшись, да голову ладонью подпирая. Смотрит задумчиво на разбросанную одежду свою около ног, пальцами, куда может дотянуться, расцарапанную спину поглаживая, словно боль пытаясь утихомирить массирующими движениями. В очередной раз бледно-алые полосы от ногтей, жгущие собой тело, окрасили его лопатки, а вместе с ними и поясницу. Кажется, Маршалл никогда не прекратит удивляться с этого, каждый раз задаваясь вопросом: когда девушка успевает так изувечить его спину, а он даже не замечает? Кто эту суку знает... Кстати об «этой суке». Мэтерс голову вбок поворачивает, через плечо наблюдая за вальяжно растянувшейся на постели девой, что по собственной глупости позволила себе провалиться в сон, буквально в одной кровати с Маршаллом. А стоило ли..? «Она мне доверяет?» — пропускает сквозь свои мысли мужчина риторический вопрос, глаза подозрительно прищурив при виде так сладко спящей около него девушки. В любом случае, он не знает, поэтому списывает это скорее на случайность, нежели на жест, означающий доверие к нему. Маршалл не думает, что ему стоит доверять. Блять, да в некоторых аспектах он сам себе не доверяет! Не то чтобы он боялся себя, скорее просто осторожничал, потому что знает, что может произойти, если он сорвется. А стоит ли прямо сейчас держать себя на цепи? Разве эта стерва не заслужила хоть немного мучений, Маршалл? Ну же, Маршалл, ты ведь не собираешься так просто терять этот шанс, да? Мэтерс тяжко вздыхает. Он не хочет думать о подобном. Чтобы не сделала с ним эта дама, он не в праве распоряжаться чужой жизнью, а уж тем более заканчивать её... Какой же ты скучный. Прям так и хочется сделать всё за тебя. Мужчина вздрагивает, попутно вскакивая с мягкой постели на ноги. Рывком напяливает на себя белую, слегка пыльную рубашку, неряшливо застегивая пуговицы на ней, в спешке оставив пару верхних непленёнными. «Я должен уйти хотя бы в другую комнату, это плохо кончится», — бормочет под нос Маршалл, направляясь к двери, ведущей к выходу из комнаты, предварительно захватив с собой оставшуюся свою одежду, в виде черного пиджака и такого же оттенка шляпы. Ты прикалываешься, Маршалл? Не глупи, серьёзно, придурок. Мэтерс без слов останавливается около двери, края которой окантованы блестящим в довольно темноватом помещении золотом. В разуме борется сомнение со здравым смыслом. Выделяющегося победителя нет. Всё слишком запутано. Мужчина с ненавистью дергает ручку и толкает дверь вперед, с глухим стуком захлопывая её за собой. Ему нужно перекусить, хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей в голове. Он гневной походкой спускается на первый этаж, как его взгляд моментально съезжает на ножи. Такая чудесная вещь, не так ли? Маршалл мотает в разные стороны головой, словно выбросить эти фразы из неё пытаясь, но все равно неудачно. Ножи, которые так привлекли его внимание, находятся в специальной подставке, в небольшом отделении с мини-кухней. Он редко готовил что-то на ней, даже почти никогда. Сейчас Мэтерс также не собирается даже пытаться исполнить что-то в стиле какого-нибудь роскошного ресторана. В случае неудачи велик шанс, что его вновь выпорят, или что-то вроде этого. Он не мог сказать, что это было настолько нетерпимо, даже наоборот, первое время ему нравилась такая система наказаний, но со временем она становилась все более жесткой и болезненной, так что теперь у Маршалла нет желания лишний раз перечить ведьме. Он с заметной дрожью в руках вытягивает один нож из подставки, с трудом стараясь игнорировать бьющие током в его черепной короб мысли о крови, порезах, насилии, убийстве... Мужчина бьет себя тупым концом рукоятки по лбу. Это невыносимо. Он просто хочет сделать чертов сэндвич, но даже тут его преследует желание воткнуть в кого-нибудь лезвие. Не в кого-нибудь, а в эту отвратительную леди, удерживающую тебя здесь уже... полгода? Сколько ты не видел то, что происходит в обществе? Фанаты наверняка беспокоятся о тебе. Маршалл с огромной тяжестью в руках продолжает заниматься тем, за чем сюда пришел — Ты пришел сюда взять нож, подняться наверх и убить эту спящую сучку, нет? — он фыркает от этого надоедливого голоса в голове, который спутывает все здравые мысли в один большой шар, а затем без зазрений совести выпинывает его из разума, оставляя только себя и сплошной хаос. Мэтерс хватается за голову одной рукой, вторая всё ещё крепко удерживает в своих пальцах нож. Кажется, он уже с ума сходит. Ему определенно стоит отсюда выбираться. Было бы даже неплохо, если прямо сейчас. Но возможно ли это? Чёрт, нужно меньше копаться в своих мыслях, так и крышей поехать недолго. Да ты уже ей поехал. Блять. — Что делаешь, малыш? — сладкий, пленящий голос над ухом заставляет вздрогнуть. Маршалл моментально напрягается, когда по обе стороны от его рук располагаются чужие ладони, царапающие длинными ногтями деревянную поверхность стойки. Аловатые линии на спине вновь напомнили о себе, будто став сильнее обжигать болью. Мэтерс тяжело дышит. Видимо, он даже не заметил, как девушка проснулась, спустилась вниз, а после подошла к нему сзади, вплотную прижавшись к израненной спине, пропуская ток по всему телу. Маршалл игнорирует вопрос. Он просто изо всех сил пытается держать себя в руках. Нож, ладони около ножа, кровь, сломанные кости, окровавленное лезвие, разве это не прекрасный момент, чтобы покончить со всем этим? Мужчина до скрежета стискивает зубы, не слыша ничего, кроме ненавистного голоса в голове, который будто звучит со всех сторон, провоцируя парня на желаемое. Пульс неуравновешенно стучит в висках, в такт неумолкаемым мыслям, ещё сильнее оглушая Маршалла, который еле на ногах держится, чувствуя, как мучительная слабость настигает его плечи, а колени, словно вата, судорожно трясутся, грозясь вот-вот подкоситься. Лишь тихий, но не менее злорадный смех слышится где-то у уха. Хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам. Мэтерс резко покрепче обхватывает рукоятку ножа, прежде чем замахнуться и сильным рывком воткнуть острое лезвие в тыльную сторону ладони чужой. Истошный женский крик. Гораздо приятней, чем мерзкий смех. Кажется, нож прошел насквозь, даже деревянную поверхность задел. Задел? По-моему неплохо так воткнулся, вряд ли она легко его выдернет. — Какого чёрта ты творишь, Маршалл?! — дева с шипением приземляется у ног Мэтерса на колени, трепетными движениями стараясь вырвать руку из адски болезненной ловушки. — Не зови меня так, я не Маршалл, — непривычно скрипящим, высоковатым голосом произносит мужчина, твердый шаг назад от извивающейся девушки делая, пока та не выбрасывает свободную руку вперед, запястье чужое хватая. Вспышка... Но ничего не произошло. — Почему... п-почему мои чары не действуют на тебя, черт возьми?! — ведьма корчится от боли, пальцами отчаянно стискивая предплечье Маршалла... А Маршалла ли? — Ты про эти любовные сказки, что вечно витают в разуме? Так это твоих рук дело, — Мэтерс хватается за рукоятку воткнутого в ладонь ножа, с силой надавливая на неё. Лезвие протискивается дальше, меж щелей в деревянном столе, только увеличивая страдания чужие. — А я уж было думал, что это Маршалл действительно так головой поехал, — он медленно опускается перед девушкой, подбородок её подцепляя пальцами внезапно, да голову чуть приподнимая, заставив в глаза собственные смотреть. — Это не прокатывает на мне, потому что любить я не могу. Не дано мне это, очень жаль. — успокаивающе будто ведёт ладонью по плечу чужому, осторожно обхватывая запястье ведьмы и обратно в полный рост поднимаясь. — А тебе природа по ошибке дала руки, поэтому сейчас я это исправлю, — с этими словами мужчина вздергивает схваченную руку под краткое «Стой!», прежде чем как можно сильнее зарядить коленом по локтю, утянув предплечье за запястье вниз. Хруст. Неестественным образом выгнутая рука с глухим стуком, который перекрывает ещё более громкий, душераздирающий крик, валится на пол. — Ха-хах, ори сколько захочешь. Не я притащил тебя в эту блядскую глушь, — он зарывает пальцы в спутанные рыжие пряди, оттягивая за них голову девы назад. Глаза её помутнели от наворачивающихся слез, что неконтролируемо скатываются по щекам, обжигая собой нежную кожу. У Маршалла это вызывает улыбку. Не только у того, кто прямо сейчас руководит его телом, а именно у Маршалла. И это пугает. — Смотри на нас, когда я говорю с тобой. Мужчина все так же безжалостно ударяет девушку виском об угол стойки, прижимая её голову коленом. Она всё ещё извивается, судорожно дёргает плечами, пытаясь высвободиться из отвратительного, в какой-то мере унизительного положения. Разум застилает лишь единственное, что будто током стреляет в каждую мышцу в теле, заодно оставляя за собой мучительную жгучесть — боль. Ведьма словно вот-вот сознание потеряет, но не даёт этому сбыться новая фраза со стороны Маршалла: — Будь добра, пока ты всё ещё можешь говорить, ответь, где мои вещи? — Пошел ты... — тихим, почти шёпотом в вперемешку с тяжелыми хрипами голосом произносит девушка, роняя голову на своё плечо. — Чего-чего? — издевательски переспрашивает Мэтерс, до боли сжимая локоны рыжеватых, отдающих золотым оттенком волос у самых корней. — Боюсь, если ты продолжишь так бормотать, то я ничего не услышу. Громче! — Да пошел ты! — как можно грубее и, по возможности повышая свой голос, повторно шипит дева, моментально жалея об этом из-за последствия в виде хриплого кашля. — Раз так, помучайся тут ещё полчаса, пока я ищу свою одежду, телефон и так далее, — Маршалл наклоняется ближе к заплаканному лицу, оставляя лёгкий поцелуй на чужих, покусанных от безысходности губах, прежде чем подняться и направиться к лестнице, ведущей на второй этаж, отстукивая каждым шагом бит какого-то трека. — Скоро вернусь. — С-стой, лучше уж уб-бей меня, — сквозь мерзкий кашель окликает его ведьма, царапая ногтями острыми поверхность стола. — Ты слышишь мен-ня, Марш-шалл?! Мудак, в-вернись! Он уже не Маршалл. И именно поэтому он абсолютно её не слышит, и слышать не желает. Его задача — просто найти свои вещи, прикончить эту суку, а затем свалить из этого захолустья. Девушка понимает это, но лучше не становится явно. Было бы проще всего лишь умереть, чем переносить подобное. Словами передать невозможно, что за боль она сейчас испытывает в обеих руках. Помутневший взгляд невольно падает на подставку с ножами, один из которых прямо сейчас руку её проткнул насквозь. Либо дева действительно промучается ещё непонятно сколько времени, либо закончит все прямо сейчас. Чёрт, сложно. С трудом превеликим она поднимается на дрожащие трепетно ноги. Зубы до скрежета стискивает — нельзя привлекать лишнее внимание. В голове витают жуткие сомнения. Она не может здраво мыслить. Убивает факт того, что довёл её до такого обычный жалкий человечишка. — Это не д-должно было так о-обернуться, почему-у? — сквозь всхлипы бормочет ведьма, стараясь не сорвать голос на новый крик. Он не должен услышать. Если он услышит — он придет. А если он придет, то продолжит безжалостно издеваться над ней. — Это... Э-это не похоже на Маршал-ла. Он ведёт себя... странно. Это не он-н... — девушка смотрит на обе свои руки и её вновь прорывает на горький плач. Застеленный слезами взгляд метается из стороны в сторону. Кажется, она слышит каждый шаг Мэтерса, каждое его движение, каждый вздох, и от этого легче не становится. Хочется биться в истерике. Просто зарыться в угол и неистово кричать во все горло, схватившись руками за голову. Но ни того, ни другого не выйдет даже чисто физически. Дева несдержанно делает мощный рывок в противоположную сторону от стойки. Во всё тело, словно током, бьёт новый разряд боли, напрочь оглушая собой жертву, оставляя лишь мерзкий звон в ушах. Девушка перестает слышать даже себя. Она всё же вырвала ладонь из западни вместе с воткнутым в неё ножом. Любого нормального человека стошнило бы от одного только вида происходящего. — Ха-а... Я действительно настолько жалкая? — Можно сказать и так, — снова этот издевательский голос. У ведьмы будто срывает спусковой крючок — она моментально выдергивает из руки окровавленный нож, вскользь проезжаясь его лезвием по горлу своему. Дева оружие роняет, хватаясь дрожащими пальцами за рану только что образованную, из которой незамедлительно начинают струиться вязкие нити крови. Хватает ртом воздух забавно, но его будто нет и вовсе. Что-то... что-то не так? Она должна была уже упасть без сознания, почему тогда... — Нужно было глубже, куколка, ты даже артерию не задела, — Маршалл прячет ладони в карманы темных брюк, легкими шажками подходя к извивающейся на полу девушке, что из стороны в сторону головой мотает и жмурится. — В таком случае человек долго и мучительно задыхается, а не умирает от кровопотери, — она тянется рукой к ножу, чтобы исправить ошибку собственную, но Мэтерс вовремя отпинывает его носком ноги, да так, что тот улетает под один из роскошных шкафов, которые присутствуют чуть ли не в каждой комнате в этом доме. Ведьма взгляд умоляющий на мужчину поднимает, но ничего кроме очередной усмешки в ответ не получает. Его это забавляет. — Не-а, это твоя ошибка, так что терпи её последствия. Хотя они всё равно тебя убьют. Наверное, Маршаллу даже немного грустно смотреть на это, ничтожный слабак. Но я знаю, кто он на самом деле... — Кто ты... Кто ты т-такой, если не Марш-шалл?.. — О, у тебя ещё есть силы говорить? Я восхищен, — мужчина наклоняется вперед, вновь цепляясь за волосы рыжие, чтобы в сопровождении всхлипов и стонов чужих слегка подтянуть девушку вверх. — Я – Дьявол в голове Маршалла. Можно сказать, что я оберегаю его от таких сук, как ты. Поверь, он не против. В каком-то смысле, он даже счастлив, наблюдая за тем, что сейчас происходит. Он кажется таким миленьким, да? Ты даже не представляешь какие картины он рисует у себя в голове. Если бы не его нежность и правильность, он бы уже давно воплотил их всех в реальность. А пока, с этим ему помогаю я, — Мэтерс выпускает волосы чужие из руки. Голова девы с глухим стуком падает на пол. — Абракадабра, сука.Black magic, dark water
Surrounds me like no other
She's got my heart in chains