Любовью безумца

       Звонок в дверь раздался внезапно и прерывисто, отправляя мое сердце куда-то глубоко вниз. Кто мог звонить во втором часу ночи? Несколько раз прогремел гулкий раскат грома, и ливень за окном забился о стекла и асфальт с неприятным звуком, пробирающим иголками до костей. Я не спешил подходить к двери. Звонки прекратились, и я вновь впился в шершавый стакан, наполненный до одури горчащим виски. С каждым глотком этой отравы сердцебиение учащалось, руки вдруг начали дрожать так, что я уже не мог поднести стакан к губам. Я шмыгнул носом: выпил не настолько много, чтобы уже не быть в силах держать предметы. Несколько медленных судорожных вдохов помогли совладать с собой. Что за придурок рвался ко мне в квартиру и снова довел меня до такого состояния? Надеюсь, что он уже долбанулся с лестницы.       Злость подкатила к горлу, я сжал стакан сильнее, подливая дешманский виски из грубоватой бутылки, которую я нашел на одной из полок над плитой. Вновь раздался скрип умирающего звонка, но на этот раз он чередовался настойчивыми ударами в дверь. От неожиданности я пролил на себя жидкость и, обложив кого бы то ни было трехэтажным матом, поплелся к двери, намереваясь все же скинуть эту шваль с лестницы. Щелчок замка, звон цепочки, и я резко дергаю на себя тяжелую входную дверь. – Аля… – шепчу я, не особо понимая, что происходит. Красивая блондинка с очень короткой стрижкой с вызовом смотрит на меня зелеными глазами. С нее ручьями стекает вода, волосы прилипли к бледному лицу и тонким губам. Бежевое платье местами порвалось, а на коленках – ссадины. Мое сердце сжалось. Почему она в таком виде? Какая тварь сделала это? Покачиваясь, Аля подошла ближе к двери и облокотилась рукой о косяк. Ярко выраженный запах перегара наполнял, казалось, весь подъезд, с запозданием до меня дошло, что он исходил от нее, а не от меня. Мы стояли и смотрели друг другу в глаза: она – нагло, я – растерянно. А в голове больше не было никаких мыслей. Я просто пытался впитать каждую черту ее лица в свою память, все ожидая, что она снова исчезнет, как и обычно исчезала в виде моей галлюцинации. Но, кажется, сейчас Аля была настоящей. Она сделала твердый шаг в мою сторону, но не удержалась и осела на коврик у двери. – Замерзнешь, – я схватил ее за талию и помог встать, аккуратно заводя в свою квартиру. Довел Алю до дивана, не представляя, что говорить. Она не сводила с меня на удивление трезвого взгляда, сидела как-то настороженно, словно кошка, ожидающая, что за ней вот-вот погонятся. Я просто стоял рядом, пытаясь заставить себя начать делать хоть что-то. Но не получалось. Мокрое от дождя платье обтягивало грудь, часто поднимающуюся от дыхания девушки. Я совладал с собой и оторвал взгляд от тела Али. Ее взгляд наполнился тревогой, это подействовало на меня, как ведро ледяной воды, опрокинутое на голову. – Ты совсем промокла, я принесу плед, – с этими словами я отошел к шкафу, пытаясь найти во всем тряпье, сваленном в одну кучу, что-то, чем можно было бы накрыть Алю. Наконец, я выудил древний шерстяной плед и повернулся, чтобы направиться обратно к дивану. В этот момент Алла неловко стягивала с себя прилипшее платье, оголяя стройное мокрое тело и грудь без лифчика. Я резко отвернулся, понимая, что мои руки опять начинают дрожать с неистовой силой. Подошел к девушке, укутывая ее в плед. Теперь ее лицо было совсем близко от моего. – Колется, – прошептала она, переводя взгляд с моих губ на глаза и обратно. Ее дыхание коснулось моей кожи раскаленными плетьми, я уже не мог совладать с неистовой дрожью в руках и бездумно сжал плечи девушки. – Ты совсем замерзла, – севшим голосом проговорил я, наблюдая, как Алю трясет от озноба. Я зачем-то прижал ее к себе, утыкаясь носом в ее ледяную щеку. Голова кружилась, и теперь уже от озноба трясло и меня. Ощущение, словно окунули в кипяток. Я легонько коснулся губами щеки Али. – Ты горячий, – девушка засмеялась, расслабляясь и облокачиваясь на меня. – Просто ты очень холодная, – усмехнувшись, ответил я, не в силах отстраниться. – Так согрей меня, – Аля с легкой улыбкой рассматривала мое лицо, а затем приблизилась вплотную и почти невесомо коснулась своими губами моих. Тремор рук уже достигал пика, и я не мог сжать пальцы в кулак. Слабо освещенная комната ходила ходуном, я чувствовал, как на лбу выступает пот, казалось, я был в горячке.       Нельзя этого делать, мы расстались. Но она пришла ко мне. Она пьяна. Но она пришла ко мне, а не к кому-то другому. Я не знаю, что происходило с моим дыханием, но я слышал судорожные сипы, исходившие из моего горла. Аля обеспокоенно провела ледяной ладонью по моей горящей щеке. Я по-дурацки усмехнулся, сдерживая подкативший ком истерики, и впился в ее губы. Все как раньше. Мы вдвоем в комнате, и ничего не существует, никого не существует, и я готов отдать ей все: деньги, тело, душу, лишь бы эти мгновения не прерывались, и она всегда была рядом. – Аля, это неправильно! За тебя говорит алкоголь, я не могу, – я начал задыхаться, она целовала мой лоб, мои щеки, шею, трепала пальцами спутавшиеся длинные волосы, теперь мокрые от пота. – Я не должен… пользоваться… ситуацией… – Нет, – уклончиво ответила Аля, улыбаясь мне так ласково, что у меня возникло желание вспороть себе грудную клетку и отдать ей сердце, лишь бы она поняла, насколько сильно дорога мне и нужна, насколько сильно я не могу отпустить ее и никогда не смогу. Она скинула с себя плед и прижалась ко мне, притягивая для поцелуя. А я сдался. Я не знал, что мне делать: она будет жалеть об этом пьяном поступке утром, а я не смогу простить себя, что все-таки не сумел остановиться. Я снова сдался ей и был счастлив видеть ее победу. Я целовал ее грудь, нежно гладил ноги, покрытые ссадинами. Она казалась мне фарфоровой, я все еще боялся, что она испарится. – Я люблю тебя, – со странным стоном и всхлипом проговорил я. Пришло осознание, что я сейчас разревусь, надо было брать себя в руки. – Я знаю, – ответила девушка настолько нежно, что я расплылся в глупой улыбке. Она впилась губами в мою шею, а я сильнее прижал ее к себе, перестав бороться с непрекращающимся головокружением. Она впивалась зубами в мои плечи, корябая спину ногтями, а я смеялся от счастья, что она со мной и ей тоже хорошо. Тонкие пальцы схватили мои волосы и сжали в кулак, я зашипел от боли, целуя ее еще нежнее. Пусть делает мне больно. Пусть делает все, что захочет, я в ее власти, я буду ее рабом, если это заставит ее быть со мной. Я не хочу ее заставлять. Если это позволит мне быть с ней. Я причинил столько боли, сотворил столько зла в своей жизни, я не могу позволить себе вплести и ее в свою паутину несчастий. Мы стали одним целым: одно горячее частое дыхание, одно тело. Не представляю, сколько прошло времени, но я молил неизвестно кого лишь о том, чтобы эта ночь не прекращалась. Я представил, как наутро Алечка посмотрит на меня своими печальными глазами, в которых я снова прочту тоску и разочарование. Я не хочу, чтобы она опять разочаровалась во мне. Я не могу потерять ее в очередной раз. Я не знаю, который из них все же окажется последним.       – Не уходи, я прошу тебя, – я провел рукой по животу девушки, она дернулась, прерывисто вздохнула и, ненадолго прикрыв глаза, снова устремила на меня свой взгляд. Я не понимал, что он значил. – Я умоляю тебя, Аля, не оставляй меня. Я веду себя, как тряпка, я знаю, но я исправлюсь, я клянусь тебе, я перестану приносить боль и разруху, я… – Это вряд ли… – Алечка задумчиво провела ладонью по моему лицу, мои руки снова начали дрожать, и она накрыла их своими. – Я не справлюсь без тебя, – тихо прошептал я, – эгоист, да? Аля не ответила, просто смотрела в мои глаза и крепче сжимала мои руки. А я снова старался запомнить каждую частичку ее лица, чтобы, когда она уйдет, вновь довести себя до галлюцинаций. Я хотел быть с Алей. Хотя бы нереальной, но все же с ней. В груди неприятно закололо, я чувствовал дыхание девушки, ощущал запах перегара и никак не мог понять, почему же ее взгляд такой трезвый. – Спи… – Ты уйдешь, – простонал я. Она усмехнулась, – Пообещай, что не уйдешь. Пожалуйста… – Спи… – повторила она и прижала мою голову к своей груди. А я все гладил дрожащими пальцами ее спину и молился. Я молился…