Underfeelings

Рваное дыхание безжалостно разрушало дотоле гробовую тишину. Оно разбивалось о стены и резало слух осколками эхо в просторном коридоре. Вместе с тем, бешеный пульс так и норовил разорвать барабанные перепонки и лишить их хозяина последней капли рассудка. Разодранный бок кровоточил сквозь потрёпанную офицерскую форму, отзываясь болью на каждом шаге. Затуманенный усталый взгляд скользил по бордовым стенам в надежде найти нужную дверь. Однако концентрировать внимание на чём-либо было крайне трудно, в связи с чем цель пришлось искать на ощупь. Вторая дверь слева. Открыто. Комнату окутывал кромешный мрак. Холодный ветер обдувал тощее тело, вырываясь из настежь открытого окна. Кроме того, в комнате ощущалось знакомое угрожающее пламя. — Бел-сэмпай, Вы уже успели соскучиться по..., – договорить парню не дала пощёчина, звонко прилетевшая по усталому лицу. Чтобы не потерять равновесие Франу пришлось облокотиться на дверной косяк. Стоявший напротив мужчина чуть наклонился и негромко заговорил: — Думаешь, что раз старший офицер Варии – бессмертный? В одиночку пошёл на погребального венка? Даже звучит абсурдно, — он ядовито ухмыльнулся, сжимая чуть дрожащую руку в кулак. — Подмога пришла вовремя, Вам должно быть это известно, – смотря сквозь своего собеседника, проговорил парень. — То, что ты сейчас стоишь на ногах — чистая удача, – процедил, скрепя зубами, Бельфегор и схватил француза за запястье. Последний еле смог удержать равновесие, сильнее вцепляясь в косяк свободной рукой. Вдруг, хватка на запястье ослабла, представляя взору свежий красный след. Мужчина показательно вздохнул и осторожно подхватил Франа за плечи, давая ему надёжную опору. — А всё-таки ты слабак, лягуха, – подытожил Бельфегор, помогая парню дойти до кровати. В его тоне снова проскальзывали привычные язвительные нотки. — А вы горячий в гневе, Бел-сэмпай, – ответил парень, опускаясь на край постели. Его флегматичный тон никак не вязался с озвученной фразой. Мужчина ухмыльнулся. — Я горячий не только в гневе, – кончиками пальцев он невесомо провёл по кровоточащей ране. Грязная кровь блеснула на кончиках пальцев, отражая свет настольной лампы. Глаза Бельфегора загорелись под длинной чёлкой. — Я только остановлю кровь, утром сам потащишься к Луссурии залечивать всё это, — мужчина присел на корточки перед Франом, раскрывая приготовленную заранее аптечку. — Неужели недопринц снизошёл до заботы обо мне, простом смертном? — Не зазнавайся, земноводное, – отточенным движением серебряный стилет угодил прямо в лягушачью шляпу парня. — Терять единственного достойного иллюзиониста не в интересах Варии. — Какой же вы гордый, сэмпай, – Фран чуть покачнулся и стянул мешающий головной убор. — Просто признайте, что волновались за меня, — тут парень свалился на бок, прикрывая глаза. Сил продолжать диалог не осталось. Вероятно, Бельфегор бросил в ответ что-то язвительное, но Фран этого не слышал, его разум уже потерял способность обрабатывать поступающую информацию.

***

Наступившее утро назвать добрым было сложно. Всё тело дико ломило после сильных нагрузок, из-за чего даже просто встать с постели было весьма проблематично. Совершая над собой усилие, Фран с осторожностью опирается на руки и оглядывает комнату. Редкие лучи солнца, что смогли пробраться между низкими облаками, скудно освещали помещение. Настольная лампа так и не была выключена с ночи, потому её свет казался ещё более бесполезным, чем обычно. Кожаное кресло, стоявшее прямо напротив распахнутого настежь окна, на удивление, занимали не только разбросанные вещи. Тёмная, контрастирующая с дневным светом фигура офицера, что уснул, подперев кулаком подбородок, гармонично вписалась в интерьер, будто бы всегда там размещалась. «Всё-таки не ушёл,» – подумал Фран и покосился на разодранный бок. Как и ожидалось: бок был добросовестно забинтован, поэтому рана больше не приносила вчерашней адской боли. Верхняя одежда парня, а точнее то, что от неё осталось, валялась где-то под кроватью. Наконец, полностью пересилив себя, Фран поднялся на ноги. Лёгкой, с долей осторожности, поступью, он парой шагов достиг того самого кресла. — Я слишком люблю выводить вас из себя, сэмпай, – Фран протянул свою руку к растрёпанным волосам мужчины, в попытке пригладить непослушные локоны. — Спасибо, – парень говорит тихо, он не хочет разрушить утреннее спокойствие, заглатывающее с головой и бьющее по ушам громким пением птиц. Хочется сохранить этот момент как памятную фотокарточку в альбоме своих воспоминаний.