Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу… Один час…
***
Тяжело скрипнула дверь, впуская в комнату Смерти ученика Хогвартса. — Браво! — Хлопал в ладоши молодой человек. — Профессор, Вы превзошли даже меня! И, мне кажется, можно Вам подать награду… Хитро ухмыльнувшись, подросток достал из внутреннего кармана мантии какой-то странный тюбик. — Чего… так… долго? — Северус ещё держался, хотя был уже на волоске. — Они долго не уходили, — фыркнул тот. — Неужели я должен был их подгонять? Пусть прочувствуют всю утрату. Однако, сейчас это не так важно… Мальчик склонился над телом преподавателя, пачкая кровью одолженную мантию у кого-то из своих однокурсников. — Что за… Я обещал ее вернуть в целости и сохранности! — Пробурчал парень, выдавливая на пальцы содержимое волшебного тюбика. — Прошу, не двигайтесь, иначе наш с Вами труд уйдёт напрасно. Мазь словно закупорила отверстие от укуса Нагайны. — Выглядите как ребёнок, — хихикал ученик, пока вытирал у мужчины слюни. — Попробуй… пережить такое, и… поймёшь! — Прокряхтел Северус. — Я думал, Вы меня рады видеть! Даже пошутить не дают! — В шутку обиделся подросток. Вытерев платком все ненужное, ученик Хогвартса помог Директору сесть на стул. Пока тот пытался очнуться от действия яда, парень глянул на испачканный платок. — Ты свое отслужил и прошёл со мной многое, — улыбнулся своим мыслям молодой человек и в руках сжёг мягкий материал. После вновь повернулся к мастеру Зелий, ожидая какую-нибудь реакцию. — Итак, я бы хотел продолжить бой за мистера Поттера. Могу ли? — И ты спрашиваешь у меня? — Надменным тоном был произнесен ответ. — Учитывая, что план потерпел… некие убытки из-за моей неосторожности, я теперь обязан остаться до конца, Профессор Снейп! — А что будет с ней? — Она сильная женщина, справится… — Знаешь, — мужчина прижимал к шее свою руку, — я ошибался в тебе. И мне… совестно. — Оу? — Искрене улыбнулся подросток. — Вы и правда извиняетесь передо мной? Мы же Вас убеждали, что всегда найдём запасной выход! — Итак… — Итак… — парень прокашлял. — Вам придётся покинуть нас и дожидаться окончания Войны. Неважно, что будет, но ни за что не выходите из убежища, пока к Вам не придут. — Никому не говоря и не показываясь. — Читаете мои мысли, Директор, — и парень быстрым шагом вышел из комнаты, оставив мужчину наедине с тишиной. На улице послышался хлопок аппарации.***
Лужайка перед замком была как будто усеяна небольшими свертками. До рассвета не могло оставаться больше часа, однако тьма стояла кромешная. Гарри, Рон и Гермиона бежали к каменным ступеням. На дороге валялся одинокий башмак размером с небольшую лодку — и больше никаких следов Грохха или его противника. В замке было неестественно тихо. Ни огненных вспышек, ни выстрелов, ни стонов, ни криков. На каменном полу в опустевшем вестибюле виднелись пятна крови. Изумруды раскатились по всей комнате вперемешку с осколками мрамора и щепками. Часть перил была снесена. — Где же все? — Прошептала Гермиона. Они двинулись к Большому залу. Рон шел впереди. Гарри застыл в дверях. Столы факультетов исчезли. Зал был полон людей. Выжившие стояли группами, обнимая друг друга. Раненых перевязывала на возвышении мадам Помфри с группой помощников. Среди раненых был и Флоренц. На боку у него зияла рана, он лежал, не в силах держаться на ногах. Мертвые лежали в ряд посередине Зала. На скамейке Фреда было не видно, потому что вокруг него собралась вся семья. Не сказав Гарри ни слова, Рон и Гермиона отошли от него. Гарри видел, как Гермиона подошла к Джинни, стоявшей тут же с опухшим, пятнистым лицом, и обняла ее. Рон направился к Биллу, Фреду, Флер и Перси. Фред кое-как обнял его за плечи. Когда Джинни и Гермиона передвинулись ближе к остальным, Гарри увидел, что чуть поотдаль от них сидел на другой скамье Драко, а над ним суетилась Пэнси. Решив не беспокоить спокойные минуты семьи Уизли, он подошел к слизеринцам. — Как себя чувствуете? — Начал издалека Избранный. — Этот идиот, словно одержимый, разодрал себе глаз! — Он чесался! И не все так плохо! — Нет, все было очень плохо. Через «невидящий» глаз проходила кровавая линия, оставшаяся от ногтей блондина. — А ты как, Поттер? — Довольно обо мне… — неуверенно улыбнулся парень, что не скрылось от здорового глаза Драко. — Вы глаз хоть промыли? Пэнси довольно фыркает. — А я говорила не оставлять её открытой! Однако, — девушка отодвинулась от пациента, — вот все необходимое, а я пошла к другим… Гарри сел напротив Драко, и он смотрит на того так же, как и блондин на него, и Поттер чувствует хотя бы на пару мгновений, что в безопасности — в безопасности, потому что он рядом. — Я посмотрю? — Поттер взял в руку вату и обеззараживатель. — «Ты точно не сделаешь мне хуже». Поттер разворачивается и задирает подбородок Малфоя. Убрав с ладоней всю копоть обычным Агуаменти, он пробегает чистыми пальцами вдоль раны, задевая веко. В ответ на прикосновение рана стала неприятно пульсировать. — О боже, Драко, ты как? — Это же просто царапина… А потом Поттер заливает в глаз по капле лекарство, поэтому Драко дёргается, шипя. Зрячий глаз застилает пелена слез. Малфой чувствует, как сильно воспален левый глаз. — «Пустяки… продолжай». Гарри продолжает осторожно по капле заливать, вытирая с лица блондина остальную воду. — Хорошо держишься, — ухаживая за слизеринцем, парень смог отойти от всех гнетущих мыслей, сосредоточившись только на мальчишке напротив. — Ага, получше тебя, — хмыкнул Драко. — Готово, — через какое-то время заявил Гарри, прикладывая к закрытому глазу ткань, блондин перехватил материал. — Но на самом деле… — Поттер снова занял свое положение, но продвинувшись чуть ближе, — как ты? «Я слышал, что сказал Он…» — Отвратительно, ужасно, пусто, — перечислил шепотом собеседник, чтобы никто другой, кроме них, не услышал. — Нужно было сразу идти к нему… — Что за глупости ты говоришь? — Злобно приговаривал Драко, ущипнув того за скулу. — Скажешь такое ещё раз — сам тебя убью… — К слову об этом… — парень бросил взгляд на школьную мантию Драко. — Чья кровь? — Одних ублюдков, которые поселились в моем доме и травили жизнь моей матери. — Я видел, как ты голыми руками умертвил одного из них, — сознался Поттер. — Было завораживающе и устрашающе одновременно. Но ты молодец! Без палочки! — Но с магией. Все-таки припомнил прошлое и решил рискнуть. Вышло успешно… Гарри продолжал смотреть на подростка напротив. — Что? — Стушевался тот. — Я так рад, что ты жив, правда… — Конечно, ты должен быть рад! — Нет, нет… Я имею ввиду, да… Но я про другое, — заикался Герой. — И про что же? — Ухмылялся Драко. — Ты правда хочешь вытащить это из меня клешнями? — Блондин на заданный вопрос ответил улыбкой. — Я поддерживаю ту твою точку зрения, когда мы были вместе с Роном и Гермионой в Выручай-комнате. — Жаль, что вокруг так много людей, — понял его блондин. — Жаль, что мы здесь. — Жаль, что нельзя остановить время. — Жаль… — кивнул Гарри. — Но это не значит, что я не могу сделать так, — Драко наклонил вихристую голову к себе и приблизился к уху парня. — Все посчитают, что я что-то тебе шепчу. Малфой коснулся носом открытого участка кожи за смуглым ухом, а после приложился губами в то же место, оставив лёгкий поцелуй. Гарри оставалось только держаться ровно и спокойно, хотя все внутренности горели от приятных ощущений. — Я могу пойти с тобой? — Что?! — Резко отодвинулся от него Поттер. — Нет! — Я имею ввиду, что тебе здесь некомфортно. Поэтому мы можем уйти в более тихое место. Сердце в который раз упало в низ. — Я подумал… — «Даже если ты шагнешь в пропасть…» — Ты тоже шагнешь? — Закончил за него Гарри и уже знал ответ.— Идем. Замок был совершенно пуст. Видимо, даже привидения отправились в Большой зал оплакивать погибших. Они шли, не останавливаясь, а Гарри сжимал хрустальный флакон с «последними» мыслями Снегга, и остановились только у каменной горгульи, охранявшей вход в кабинет директора. — Пароль? — «Дамблдор», — машинально сказал Гарри, просто потому что стремился увидеть именно его. К его изумлению, горгулья отодвинулась, и за ней открылась винтовая лестница. Но, пройдя вместе с Драко в круглый кабинет, Гарри обнаружил, что все изменилось. Портреты, висевшие по стенам, опустели. Ни один директор или директриса не дожидались его тут. Похоже, все они отправились непосредственно наблюдать за событиями, переходя из рамы в раму по длинным рядам портретов, развешанных по всему замку. Гарри с тоской посмотрел на пустую раму портрета Дамблдора, висевшую прямо за директорским креслом, и повернулся к ней спиной. — Зачем мы здесь? — Драко облокотился на шкаф с различными книжками. — Драко, мне жаль… Северус Снейп мертв… — Знаю, — равнодушно ответил Малфой, чему Гарри очень удивился. — Как? — Магическая связь с наставником… и прочие магические штучки. — Сочувствую утрате. — Не мне надо сочувствовать, Гарри, — ответил он с улыбкой. — Он мне отдал какие-то свои воспоминания, которые я хочу влить в Омут памяти… — Понял, хорошо, — Драко прошёл к столу директора и сел в одно из двух кресел напротив огромного «трона», где обычно сидел Гарри на закрытых беседах с Альбусом Дамблдором. — Я буду все время здесь. Делай, что считаешь нужным. — Спасибо, Драко, — но Малфой взял со стола какую-то книгу и уже погрузился в чтение. Может так он заглушает боль? Омут памяти стоял на своем обычном месте. Гарри поставил его на письменный стол и вылил воспоминания Снейпа в глубокий сосуд с рунами по ободку. Погрузиться в чужую память — какое это будет облегчение… даже то, что осталось от Профессора, не может быть хуже его собственных мыслей. Воспоминания закружились странным серебристо-белым водоворотом, и Поттер без колебаний, с полной, беззаветной готовностью, как будто это могло облегчить терзавшее его горе, погрузил голову в каменный сосуд. А я, к сожалению, так ничего нового не узнаю. Драко, немного подождав, встал с кресла, положил книгу на прошлое место и прошёл внутрь неровной щели между шкафами.***
Он оказался на ярком солнце, и земля под его ногами была теплой. Распрямившись, Гарри увидел, что стоит на почти пустой детской площадке. Вдали на горизонте виднелась одинокая труба. Две девочки качались на качелях, а из-за кустов за ними наблюдал худенький мальчик. Его черные волосы были давно не стрижены, а одежду как будто нарочно подбирали не по размеру джинсы были коротки, зато широченная потрепанная куртка сгодилась бы взрослому мужчине; рубашка под ней была чудная, с чем-то вроде жабо. Гарри подошел к мальчику поближе. Снейпу было на вид лет девятьдесять — бледный жилистый заморыш. Он жадными глазами смотрел на младшую из девочек, которая раскачивалась все выше — выше, чем сестра. — Лили, перестань! — Крикнула старшая. Но девочка пустила качели на полную высоту, и оттуда взлетела в воздух — взлетела совершенно буквально, взмыла в небо с громким хохотом, а потом, вместо того чтобы упасть на шершавый асфальт, спланировала по воздуху, как акробатка. Она парила в воздухе невероятно долго и приземлилась невероятно легко. — Мама не разрешила тебе так делать! — Петунья затормозила свои качели, со скрипом проведя по асфальту подошвами сандалий, и соскочила вниз, руки в боки. — Мама ведь говорила тебе, что так нельзя, Лили! — Но ведь ничего не случилось, — рассмеялась в ответ Лили. — Тунья, гляди. Смотри, как я умею! Петунья огляделась. На площадке никого не было, кроме них и Северуса, но о нем девочки не знали. Лили сорвала увядший цветок с куста, за которым прятался мальчик. Петунья медленно двинулась к ней, явно разрываясь между любопытством и неодобрением. Лили подождала, пока сестра подойдет поближе, чтобы ясно все видеть, и раскрыла ладонь. Цветок лежал на ней, открывая и закрывая лепестки, как странная многогубая устрица. — Прекрати! — взвизгнула Петунья. — Тебе же от этого не больно! — Откликнулась Лили, однако сомкнула ладонь и бросила цветок на землю. — Так нельзя, — сказала Петунья, но глаза ее продолжали следить за упавшим на землю цветком. — Как ты это делаешь? — Все понятно, правда? — Снейп не мог больше сдерживаться и выскочил из-за кустов. Петунья завизжала и бросилась назад к качелям, а Лили, хотя явно испугалась, не тронулась с места. Мальчик, видимо, пожалел о своем чересчур внезапном появлении. Он глядел на Лили, и его худые щеки заливались тусклым румянцем. — Что понятно? — Спросила Лили. Снейп был явно взволнован. Бросив взгляд на Петунью, стоявшую довольно далеко, за качелями, он понизил голос и сказал: — Я знаю, кто ты. — В смысле? — Ты… ты колдунья, — прошептал Снегг. Девочка, похоже, обиделась. — Обзываться нехорошо! Она гордо задрала нос, повернулась и пошла прочь, к сестре. — Да нет же! — Крикнул Северус ей вслед. Он весь раскраснелся, и Гарри удивило, почему он не снимет свою дурацкую широкую куртку, — наверное, стеснялся рубашки с оборочками. Он пошлепал за девочками, похожий на неуклюжую летучую мышь и на самого себя много лет спустя. Сестры смотрели на него с дружным неодобрением, вцепившись каждая в свои качели, как будто это был «домик» в игре в пятнашки. — Ты правда колдунья, — сказал Снейп Лили. — Правда. Я давно за тобой наблюдаю. Но ничего плохого в этом нет. Моя мама тоже колдунья, а сам я — волшебник. Петунья обдала его раскатами смеха, как холодной водой. — Волшебник! — Взвизгнула она, окончательно оправившись от шока, вызванного его внезапным появлением. — Я знаю, кто ты. Ты сын этих Снейпов. Они живут у реки, в Паучьем тупике. А зачем ты за нами шпионил? — Я не шпионил! — Сказал мальчик, стоя на солнцепеке, весь красный, лохматый и несчастный. — Уж за тобой-то я точно не стал бы шпионить, ты — маггл. Хотя Петунья не могла знать, что означает это слово, тон Снейпа говорил сам за себя. — Пошли, Лили, мы уходим! — Резко бросила она. Лили тут же повиновалась. Уходя, она пристально взглянула на Северуса. Он стоял и смотрел, как они выходят за ограду площадки. Гарри, единственный, кто наблюдал сейчас за ним, почувствовал его горькое разочарование и понял, что Снейп давно готовился к этому разговору и что все вышло совсем не так… Сцена переменилась, и, не успев оглянуться, Гарри оказался в другом месте. Он был в маленькой роще. Ручей блестел на солнце, извиваясь между деревьями. Их кроны давали прохладную зеленую, сень. Двое детей сидели рядышком на траве. На этот раз Снейп снял куртку, в сумраке рощи его странная рубашка не так бросалась в глаза. — И если ты занимаешься волшебством вне школы, Министерство тебя накажет — пришлет письмо. — Но я же занималась волшебством вне школы! — Нам можно. У нас еще нет волшебных палочек. Детьми они не интересуются — мы все равно ничего не можем с этим поделать. Но когда тебе исполняется одиннадцать, — он многозначительно кивнул, — и ты начинаешь учиться, тут уже надо быть осторожным. Они помолчали. Лили подняла прутик и крутила им в воздухе. Гарри понял, что она воображает, как с его кончика сыплется сноп искр. Потом она бросила прутик, повернулась к мальчику и сказала: — Скажи, это все правда? Ты не шутишь? Петунья говорит, что ты мне врешь и что никакого Хогвартса нет. Он правда есть? — Для нас он есть, — ответил Снейп, — а для нее — нет. Но мы с тобой получим по письму. — Правда? — Прошептала Лили. — Ага, — сказал Снегг, и, несмотря на безобразную прическу и нелепую одежду, он сейчас производил сильное впечатление — странная фигурка, исполненная уверенности в своем предназначении. — И письмо правда принесет сова? — Тихо спросила Лили. — Обычно их приносят совы, — сказал Снегг. — Но ты — из семьи магглов, поэтому из школы пришлют кого-нибудь поговорить с твоими родителями. — А это важно, что я из семьи магглов? Снейп колебался. Его черные глаза, горевшие в зеленоватом сумраке, скользнули по бледному личику, по темнорыжим волосам. — Нет, — сказал он. — Совсем не важно. — Это хорошо, — с облегчением сказала Лили. Видно было, что это ее беспокоило. — В тебе прорва волшебства, — сказал Снегг. — Я видел. Я все время за тобой наблюдал… Голос его прервался. Лили не слушала его, она растянулась на траве и смотрела на полог листьев над головой. Снейп глядел на нее так же завороженно, как на детской площадке. — Как у тебя дома дела? — Спросила Лили. Он слегка нахмурился: — Нормально. — Они уже не ругаются? — Еще как ругаются! — Мальчик сорвал пригоршню листьев и стал раздирать их на кусочки, явно не замечая, что делает. — Но осталось совсем недолго, и я уеду. — Твой отец не любит волшебства? — Он ничего особенно не любит, — отозвался Снейп. — Северус… — Снейп улыбнулся, когда она произнесла его имя: — А? — Расскажи мне еще раз про дементоров. — Зачем тебе? — Если я буду заниматься волшебством вне школы… — Никто не отдаст тебя за это дементорам! Дементоры — это для настоящих преступников. Они охраняют тюрьму для волшебников, Азкабан. Но тебе совершенно не за чем попадать в Азкабан, ты слишком… Он снова покраснел и сорвал еще несколько листьев. Тут за его спиной раздался хруст, и он обернулся. Петунья, прятавшаяся за деревом, неловко переступила с ноги на ногу. — Тунья! — Сказала Лили с радостным удивлением в голосе. Но Снейп вскочил. — И кто из нас шпионит? — Закричал он. — Чего тебе тут надо? Петунья потеряла дар речи от страха, что ее обнаружили. Гарри видел, что она изо всех сил старается придумать что-нибудь пообиднее. — Что это на тебе надето, а? — Спросила она, показывая пальцем на рубашку Снейпа. — Мамина блузка? Раздался треск: над головой Петуньи обломился толстый сук. Лили вскрикнула: сук ударил Петунью по плечу. Она качнулась назад и залилась слезами. — Тунья! — Лили набросилась на Северуса: — Это ты сделал? — Нет! — Вид у него был одновременно выбывающий и испуганный. — Это ты! — Она отшатнулась от него. — Ты! Ты сделал ей больно! — Нет, это не я! Но Лили не поверила этой лжи. Она бросила на него последний укоризненный взгляд и побежала вслед за сестрой. А Снейп остался стоять с несчастным и смущенным видом… Сцена снова сменилась. Гарри огляделся вокруг: он был на платформе девять и три четверти, неподалеку стоял Снейп, слегка сутулясь, а рядом — худая, бледная женщина с кислым выражением лица, очень похожая на него. Глаза мальчика были устремлены на семью из четырех человек тут же на платформе. Две девочки стояли чуть поодаль от родителей. Лили, похоже, пыталась в чем-то убедить сестру. Гарри подошел поближе и прислушался. — Тунья, не сердись, прости меня, пожалуйста! Послушай… — Она взяла сестру за руку и не выпускала, хотя Петунья пыталась вырваться. — Может быть, когда я там окажусь… нет, послушай, Тунья! Может быть, когда я там окажусь, я смогу пойти к профессору Дамблдору и уговорить его изменить решение! — Я не хочу туда! — Отчеканила Петунья и вырвала руку. — С чего ты взяла, что я хочу ехать в какой-то дурацкий замок и учиться на… на… Ее глаза скользнули по платформе, по кошкам, мяучащим на руках владельцев, по совам в клетках, бьющим крыльями и уханьем приветствующим друг друга, по школьникам, некоторые из которых уже надели длинные черные одежды, грузившим чемоданы на яркокрасный паровоз и приветствующим друг друга радостными возгласами после долгой летней разлуки. — Думаешь, я хочу стать… уродкой? Глаза Лили наполнились слезами. — Я не уродка, — ответила она. — Это ужасное слово! — Туда-то ты и едешь, — с наслаждением повторила Петунья. — В спецшколу для уродов. Ты и этот снейповский мальчишка… вы оба натуральные уроды. Хорошо, что вас будут держать отдельно от нормальных людей. Это делается для нашей безопасности. Лили взглянула на родителей, внимательно оглядывавших платформу с видом самого сердечного удовольствия. Потом перевела глаза обратно на сестру и сказала тихо и зло: — Вряд ли ты думала, что это школа для уродов, когда писала директору и клянчила, чтобы тебя приняли. Петунья покраснела до ушей: — Клянчила? Я не клянчила! — Я видела его ответ — очень милый. — Кто тебе разрешил читать… — прошептала Петунья. — Это мое личное… Как ты могла?.. Лили выдала себя, взглянув в сторону Снейпа, стоявшего неподалеку. Петунья ахнула. — Так вот кто нашел мое письмо! Ты рылась в моей комнате вместе с этим мальчишкой! — Нет, мы не рылись… — Лили перешла на оборонительную позицию. — Северус увидел конверт и не поверил, что маггл мог завязать переписку с Хогвартсом, вот и все! Он сказал, что, видимо, на почте тайно работают волшебники, которые… — Волшебники, видимо, суют свой нос во все! — Петунья побледнела теперь так же сильно, как перед этим вспыхнула. — Уродка! Сцена снова переменилась. Снейп шел торопливым шагом по коридору «Хогвартс-экспресса», мчавшегося через сельский ландшафт. Он уже переоделся в школьное платье, наверное, воспользовался первой же возможностью отделаться от своей уродливой магловской одежды. Снейп остановился перед купе, где болтали между собой несколько шумных мальчишек. В уголке у окна сидела Лили, прижав лицо к оконному стеклу. Снейп проскользнул в купе и сел напротив. Она взглянула на него и снова отвернулась к окну. Она плакала. — Я с тобой не разговариваю, — сказала она сдавленным голосом. — Почему? — Тунья меня ненавидит. За то, что мы прочли письмо от Дамблдора. — И что? Она посмотрела на него с глубоким отвращением: — А то, что она моя сестра! — Она всего лишь… — Северус вовремя остановился. Лили, занятая тем, как бы незаметно утереть слезы с глаз, его не услышала. — Но мы ведь едем! Мы едем в Хогвартс! Она кивнула сквозь слезы и невольно улыбнулась. — Тебе лучше поступать в Слизерин, — сказал Снейп, ободренный этим проблеском. — В Слизерин? Один из мальчиков, сидевших в купе, который до сих пор не обращал на Лили и Снейпа никакого внимания, теперь уставился на них. Гарри, до этого не замечавший никого, кроме пары у окна, узнал своего отца: худенький, черноволосый, как и Серевус Снейп, но совсем другой. По каким-то неуловимым признакам было сразу видно, что об этом мальчике заботятся, его любят и носят на руках — так же как по Снейпу было заметно, что с ним все обстоит наоборот. — Кто это тут хочет в Слизерин? Да я бы сразу из школы ушел, а ты? — Спросил Джеймс мальчика, сидевшего напротив. Гарри вздрогнул, узнав в нем Сириуса. Тот не улыбнулся. — Вся моя семья училась в Слизерине, — сказал он. — Елки-палки! — Воскликнул Джеймс. — А ты мне показался таким приличным человеком! Сириус усмехнулся: — Возможно, я нарушу семейную традицию. А ты куда собираешься, если тебе позволят выбирать? Джеймс поднял невидимый меч. — Гриффиндор, славный тем, что учатся там храбрецы. Как мой отец. Снейп презрительно фыркнул. Джеймс обернулся к нему: — Тебе это не нравится? — Да нет, почему? — Ответил Снегг, хотя его фырканье было недвусмысленным ответом. — Если кто предпочитает быть храбрецом, чем умником… — А ты-то куда пойдешь, если ты ни то, ни другое? — Вмешался Сириус. Джеймс расхохотался. Лили сидела прямо, вся красная, и переводила неприязненный взгляд с Джеймса на Сириуса. — Северус, пойдем поищем другое купе. — Оооо… Джеймс и Сириус передразнили ее высокомерный тон. Джеймс попытался поставить Северусу подножку. — До скорого, Нюниус! — Раздалось из купе, когда дверь захлопывалась. И сцена снова переменилась… Гарри стоял за спиной Снейпа перед освещенными множеством свечей столами факультетов, глядя на длинные ряды взволнованных лиц. Профессор Макгонагалл произнесла: — Эванс, Лили! Он видел, как его мать на дрожащих ногах вышла вперед и села на расшатанный табурет. Профессор Макгонагалл надела ей на голову Распределяющую шляпу. Едва коснувшись темно-рыжих волос, Шляпа провозгласила: — Гриффиндор! Гарри слышал, как у Снейпа вырвался тихий стон. Лили сняла Шляпу, протянула ее профессору Макгонагалл и заспешила к весело аплодирующим гриффиндорцам. Проходя мимо, она с грустной улыбкой оглянулась на друга. Гарри видел, как Сириус подвинулся, давая ей место на скамье. Она взглянула на него, узнала соседа по купе и решительно повернулась к нему спиной. Перекличка продолжалась. Гарри видел, как Люпин, Петтигрю и его отец присоединились к Лили и Сириусу за столом Гриффиндора. Наконец, когда ожидающих распределения оставалась лишь небольшая кучка, профессор Макгонагалл произнесла фамилию Снейпа. Гарри вместе с ним пошел к табурету и смотрел, как он надевает шляпу. — Слизерин! — Объявила Шляпа. И Северус Снейп отправился на другую сторону Большого зала, прочь от Лили, к приветствующим его слизеринцам. Люциус Малфой со сверкающим значком старосты на груди похлопал его по спине и усадил рядом с собой… Сцена переменилась… Лили и Снейп шли по двору замка, горячо споря о чем-то. Гарри заспешил к ним, чтобы послушать. Подойдя ближе, он заметил, насколько выше они стали. Видимо, с распределения прошло несколько лет. — Я-то думал, мы друзья, — говорил Снейп. — Лучшие друзья. — Мы и есть друзья, Сев, но мне не нравятся люди, с которыми ты связался. Прости, но я не выношу Эйвери и Мальсибера. Мальсибер! Ну что ты в нем нашел, Сев? Он же подонок! Ты знаешь, что он на днях пытался сделать с Мэри Макдональд? Лили остановилась у колонны и прислонилась к ней, глядя в худое, бледное лицо. — Да ерунда это, — сказал парень. — Он хотел просто посмеяться, и все. — Это Темная магия, и если ты считаешь, что это смешно… — Ну а то, чем занимаются Поттер и его дружки? — Спросил Снейп. Щеки у него порозовели при этих словах, он был не в силах сдержать досаду. — При чем тут Поттер? — Сказала Лили. — Они где-то шляются по ночам. И с Люпином этим что-то странное творится. Куда это он постоянно уходит? — Он болен, — ответила Лили. — Говорят, он очень болен. — Ага, заболевает каждый месяц в день полнолуния? — Я знаю твою теорию, — холодно откликнулась Лили. — Но почему это тебя так волнует? Тебе-то какое дело, чем они занимаются по ночам? — Я просто хочу показать тебе, что не такие уж они замечательные, какими их, похоже, все считают. Лили покраснела под его настойчивым взглядом. — По крайней мере они не применяют Темную магию. — Лили понизила голос. — А ты просто неблагодарный. Я знаю, что случилось прошлой ночью. Ты полез в тот туннель под Гремучей ивой, и Джеймс Поттер спас тебя от того, что там подстерегало… Лицо Снейпа исказилось, теперь он захлебывался словами: — Спас? Спас? Думаешь, он разыгрывал героя? Он спасал свою шею и своих друзей! Ты ведь не… Я… Я тебе не позволю… — Не позволишь? Мне? Ярко-зеленые глаза Лили сузились. Северус мгновенно сбавил тон. — Я не то хотел сказать… Просто я не желаю, чтобы тебя дурачили… Он за тобой увивается, Джеймс Поттер за тобой увивается! — Похоже, эти слова вырвались у Снейпа помимо его воли. — А он вовсе не то… что все думают… чемпион по квиддичу… Обида и неприязнь рвались из Снейпа сбивчивыми словами, и Лили все выше и выше подымала брови. — Я знаю, что Джеймс Поттер — безмозглый задавака, — прервала она Снейпа. — Можешь не трудиться мне это объяснять. Но юмор Мальсибера и Эйвери —это безобразие. Безобразие, Сев. Не понимаю, как ты можешь с ними дружить! Гарри показалось, что выпадов Лили против Мальсибера и Эйвери Снейп уже просто не слышал. Стоило ей отозваться пренебрежительно о Джеймсе Поттере, его напряжение как рукой сняло, и теперь он шагал рядом с ней совсем другим, упругим шагом… И эта сцена исчезла… Гарри снова смотрел, как парень выходит из Большого зала, сдав СОВ по защите от Темных искусств, бредет прочь от замка и случайно оказывается рядом с местом, где сидят под буком Джеймс, Сириус, Люпин и Петтигрю. Но на этот раз Гарри не стал подходить ближе. Он и так знал, что произошло после того, как Джеймс заклинанием поднял Северуса в воздух и насмеялся над ним; он знал, кто что сказал и сделал, и ему не хотелось слышать все это снова. Он видел, как к группе приблизилась Лили и бросилась на защиту Снейпа. И слышал издали, как Северус, вне себя от унижения и ярости, бросил ей непоправимое слово: — Грязнокровка! Сцена переменилась… — Прости меня. — Отвяжись. — Прости меня! — Можешь не трудиться. Это было ночью. Лили в халатике стояла, обхватив себя руками, перед портретом Полной Дамы у входа в башню Гриффиндора. — Я пришла только потому, что Мэри сказала, будто ты грозишься проторчать здесь всю ночь… — Да. Я бы так и сделал. Я вовсе не хотел обзывать тебя грязнокровкой, это у меня просто… — Сорвалось с языка? — В голосе Лили не было жалости. — Слишком поздно. Я много лет находила тебе оправдания. Никто из моих друзей не понимает, почему я вообще с тобой разговариваю. Ты и твои дружки — Пожиратели Смерти… Ага, ты этого даже не отрицаешь. Ты даже не отрицаешь, что сам собираешься стать таким же. Тебе не терпится присоединиться к Сам-Знаешь-Кому, да? Он открыл было рот, но так ничего и не сказал. — Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою. — Нет… послушай, я не хотел… — Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовешь, Северус. Почему же я должна быть исключением? Он пытался что-то объяснить, но Лили бросила на него презрительный взгляд, повернулась и скрылась в проходе за портретом… Вход в башню Гриффиндора исчез, а новая сцена появилась не сразу. Гарри словно летел сквозь сменяющиеся цвета и формы, пока мир вокруг него вновь не принял ясные очертания. Он стоял в темноте на пустынной, холодной вершине холма, и ветер свистел в голых ветвях деревьев. Взрослый Снейп тяжело дышал и беспокойно крутился на месте, крепко сжимая волшебную палочку, явно в ожидании чего-то или кого-то. Страх Северуса Снейпа передался Гарри, хотя он знал, что бояться ему нечего, и он поглядел через плечо, пытаясь догадаться, чего ждет здесь он… В воздухе мелькнула ослепительная вспышка белого света. Гарри подумал, что это молния, но Снейп упал на колени, и палочка вылетела у него из рук. — Не убивайте меня! — Я и не собирался. Дамблдор появился внезапно — шум ветра заглушил звук трансгрессии. Он стоял перед Снейпом в развевающейся мантии. Его лицо было освещено снизу светом волшебной палочки. — Итак, Северус, что за весть шлет мне лорд Волан-де-Морт? — Нет… никакой вести… Я пришел по собственному почину! — Снейп заламывал руки. Черные волосы развевались на ветру вокруг его головы, и вид у него был немного безумный. — Я пришел с предостережением… нет, с просьбой… пожалуйста… Дамблдор взмахнул палочкой. Листья по-прежнему летели по ветру, но там, где стояли они со Снейпом, стало совсем тихо. — Какая же просьба ко мне может быть у Пожирателя Смерти? — Пророчество… предсказание Трелони… — Ах да, — откликнулся Дамблдор. — И что из этого Вы доложили лорду Волан-де-Морту? — Все… все, что слышал! — Ответил Северус. — И поэтому… из-за этого… он думает, что пророчество относится к Лили Эванс! — В пророчестве ничего не сказано о женщине, — сказал Дамблдор. — Речь там шла о мальчике, который родился в конце июля… — Вы понимаете, о чем я говорю! Он думает, что речь идет о ее сыне… Он собирается отправиться к ней… убить их всех… — Если она так много для вас значит, — сказал Дамблдор, — то лорд Волан-де-Морт, несомненно, пощадит ее. Разве не могли Вы попросить Его пощадить мать в обмен на сына? — Я… я просил… — Вы мне отвратительны, — сказал Дамблдор. Гарри никогда не слышал такого презрения в его голосе. Снейп слегка отпрянул. — Значит, Вам плевать, что ее муж и сын погибнут? Пусть гибнут, лишь бы вы получили то, что хотите? Пожиратель молчал, не спуская глаз с Дамблдора. — Ну так спрячьте их всех, — прохрипел он. — Спасите ее… их. Прошу Вас. — А что я получу взамен, Северус? — Взамен? — Снейп ошеломленно глядел на Дамблдора, и какое-то мгновение Гарри ожидал, что он будет спорить, однако после недолгого молчания сказал: — Все что угодно. Вершина холма исчезла, и Гарри оказался в кабинете Дамблдора. В нем раздавались странные звуки, похожие на вой раненого животного. Снейп скорчился в кресле, подавшись вперед, а Дамблдор с мрачным видом стоял над ним. Спустя мгновение Северус поднял лицо. Казалось, он прожил сто очень несчастливых лет с тех пор, как стоял на вершине холма. — Я думал… Вы… спасете ее… — Они с Джеймсом доверились не тому человеку, — сказал Дамблдор. — Как и Вы, Северус. Вы ведь тоже надеялись, что лорд Волан-де-Морт ее пощадит? Снейп задыхался. — Ее сын выжил. Снегг мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху. — Ее сын жив. У него ее глаза, такие же точно. Вы ведь помните глаза Лили Эванс? — Прекратите! — Выкрикнул Снейп. — Умерла… навсегда… — Вас мучает совесть, Северус? — Лучше бы… лучше бы умер… — И какая от этого была бы польза? — Холодно спросил Дамблдор. — Если Вы любили Лили Эванс, если Вы действительно любили ее, то Ваш дальнейший путь ясен. Глаза Снейпа были затуманены болью, и слова Дамблдора дошли до него не сразу. — Что… что Вы хотите этим сказать? — Вы знаете, как и почему она погибла. Сделайте так, чтобы это было не зря. Помогите мне защитить сына Лили. — Ему не нужна защита. Темный Лорд ушел… — Темный Лорд вернется, и тогда Гарри Поттер окажется в страшной опасности. Наступило долгое молчание. Снейп постепенно брал себя в руки, его дыхание стало ровнее. Наконец он произнес: — Хорошо. Ладно. Но только — ни слова никому, Дамблдор! Это должно остаться между нами. Поклянитесь! Я не вынесу… тем более сын Поттера… Дайте мне слово! — Дать слово, Северус, что я никому никогда не расскажу о самом лучшем, что в Вас есть? — Дамблдор вздохнул, глядя в злое, измученное лицо Снегга. — Ну, если Вы настаиваете… Кабинет исчез, но тут же снова вернулся. Мужчина ходил взад-вперед перед столом Дамблдора. — Бездарный, самовлюбленный, как и его отец, любитель нарушать правила, жадный до славы и внимания, нахальный… — Вы видите то, что хотите видеть, Северус, — ответил Дамблдор, не отрывая глаз от журнала «Трансфигурация сегодня». — Другие преподаватели говорят, что мальчик скромен, приятен в обращении и не лишен дарований. Лично мне он кажется симпатичным ребенком… Приглядывайте за Квирреллом, ладно? Снова радужный водоворот, и вот краски померкли, и Северус с Дамблдором стоят немного в сторонке в вестибюле Хогвартса, а мимо них расходятся по своим спальням последние участники Святочного бала. — Так что же? — Тихо спросил Дамблдор. — Метка Каркарова тоже потемнела. Он в панике, опасается возмездия. Вы ведь знаете, какую помощь он оказал Министерству после падения Темного Лорда. — Снейп посмотрел сбоку на профиль Дамблдора с кривоватым носом. — Каркаров собирается бежать, если почувствует жжение в Метке. — Вот как? — Мягко сказал Дамблдор. Мимо шли, хихикая, Флер Делакур и Роджер Дэвис. — А Вам не хочется к нему присоединиться? — Нет, — Снейп проводил глазами удаляющихся Роджера и Флер. — Я не такой трус. — Нет, — согласился Дамблдор. — Вы несравненно храбрее Игоря Каркарова. Вы знаете, я иногда думаю, что мы проводим распределение слишком рано… И пошел прочь, не глядя на онемевшего Снегга… И вот Гарри снова стоит в директорском кабинете. Ночь. Дамблдор в своем высоком кресле за письменным столом завалился на бок. Похоже, он в полубессознательном состоянии. Его правая рука, почерневшая и обугленная, бессильно повисла. Снейп бормочет заклинания, направляя палочку на запястье Дамблдора, а левой рукой вливает ему в горло густой золотой напиток. Спустя несколько мгновений веки Дамблдора дрогнули и приоткрылись. — Зачем? — Сказал Снегг без всяких предисловий. — Зачем Вы надели это кольцо? На него наложено заклятие, Вы не могли этого не знать… Зачем Вам вообще понадобилось его трогать? Кольцо Марволо Мракса лежало на столе перед Дамблдором. Оно было разбито. Рядом лежал меч Гриффиндора. Дамблдор поморщился: — Я… сделал глупость. Не устоял перед искушением… — Каким искушением? Дамблдор не ответил. — Чудо, что Вам удалось вернуться сюда! — В голосе Снегга звучало бешенство. — На это кольцо наложено заклятие исключительной силы. Самое большее, на что мы можем надеяться, — это ограничить его действие одним участком. Пока мне удалось запереть его в одну руку. Дамблдор приподнял свою почерневшую, ни на что уже не годную руку и осмотрел ее с таким выражением, как будто ему показали любопытнейший экспонат. — Вы отлично справились, Северус. Сколько мне осталось, как Вы думаете? Дамблдор говорил обычным тоном, как будто спрашивал прогноз погоды. После недолгого колебания Северус ответил: — Не могу сказать. Может быть, год. Сдержать такие чары навсегда невозможно. Постепенно они начнут распространяться, это из тех заклятий, которые со временем только усиливаются. Дамблдор улыбнулся. Похоже, его не очень взволновало, что жить ему остается меньше года. — Как мне повезло, как невероятно повезло, что у меня есть Вы, Северус. — Если б только Вы позвали меня чуть раньше, я, возможно, мог бы сделать больше, выиграть для Вас больше времени, — с болью сказал Профессор. Он посмотрел на разбитое кольцо и на меч. — Вы что, думали, что, разбив кольцо, Вы разобьете чары? — Что-то в этом духе… Я, видимо, был просто не в себе… — сказал Дамблдор, с усилием выпрямляясь в кресле. — Ну что ж, это сильно упрощает дело. Северус посмотрел на него в полном недоумении. Дамблдор улыбнулся: — Я имею в виду тот план, который выстроил вокруг меня лорд Волан-де-Морт. План заставить этого бедного мальчика, Драко Малфоя, убить меня. Снейп опустился в кресло, где так часто сидел сам Гарри, напротив стола Дамблдора. Гарри понял, что он хотел сказать еще что-то о заклятой руке Дамблдора, но тот приподнял ее, вежливо отказываясь продолжать разговор на эту тему. Северус сказал хмуро: — Темный Лорд и не ждет, что Драко добьется успеха. Это просто наказание за недавние промахи Люциуса. Медленная пытка для родителей Драко, вынужденных наблюдать его провал и наказание. — Короче говоря, мальчику вынесен смертный приговор, как, разумеется, и мне, — сказал Дамблдор. — Ну а естественный преемник по этому заданию, после провала Драко, будете Вы, если я правильно понимаю? Настала короткая пауза. — Да, таков, я думаю, план Темного Лорда. — Лорд Волан-де-Морт полагает, следовательно, что в ближайшем будущем Ему больше не нужен будет соглядатай в Хогвартсе? — Да, Он думает, что школа скоро будет в Его руках. — А если она и правда окажется в Его руках, — сказал Дамблдор таким тоном, как будто речь шла о чем-то постороннем, — Вы даете мне слово сделать все, что в Ваших силах, чтобы защитить учеников Хогвартса? Снейп медленно кивнул. — Отлично. Теперь вот что. Ваша главная задача сейчас — выяснить, что собирается делать Драко. Напуганный пятнадцатилетний мальчишка опасен и для самого себя, и для окружающих. Предложите ему помощь и руководство, он их, наверное, примет — Вы ему очень нравитесь… — Уже гораздо меньше, с тех пор как его отец вышел из фавора. Драко осуждает меня, он думает, что я занял место Люциуса. Думает, что даже его мать, Нарцисс верит больше мне, чем собственному мужу. Ему тяжело принимать все перемены в жизни. — Мальчик взрослеет и начинает многое понимать, например, что отец мог ему всю жизнь врать и использовать. И все-таки попробуйте. Я беспокоюсь не столько за себя, сколько за случайных жертв — мало ли какие планы придут мальчику в голову. Но в конечном счете есть только одно средство, чтобы спасти его от гнева лорда Волан-де-Морта. Снейп поднял брови и спросил саркастически: — Вы намерены позволить ему Вас убить? — Нет, конечно. Меня должны убить Вы. Наступило долгое молчание. В тишине раздавался лишь странный щелкающий звук: феникс Фоукс клевал скорлупу каракатицы. — Вы хотите, чтобы я сделал это прямо сейчас? — Ироническим тоном спросил Северус. — Или дать еще несколько минут, чтобы составить эпитафию? — Нет-нет, это не так срочно, — ответил Дамблдор, улыбаясь. — Я полагаю, случай представится в свое время. С учетом того, что произошло сегодня, можно не сомневаться, что это произойдет в течение года. — Если Вы не против умереть, — резко сказал Снегг, — почему бы не предоставить это Драко? — Душа мальчика еще не настолько повреждена, — сказал Дамблдор. — Я бы не хотел, чтобы она раскололась полностью из-за меня. Все-таки, даже он, хоть и скрывает, дорожит мной. А может, и не только мной… — А моя душа, Дамблдор? Моя? — Только Вам известно, потерпит ли Ваша душа ущерб от того, что Вы поможете старику избавиться от боли и унижения, — ответил Дамблдор. — Я прошу Вас об этой великой услуге, Северус, потому что моя смерть, — такое же решенное дело, как то, что «Пушки Педдл» займут в этом сезоне последнее место в лиге. Признаюсь, я предпочел бы быстрый, безболезненный конец долгим мукам, которые мне предстоят, если будет задействован, например, Сивый. Я слышал, Волан-де-Морт его завербовал? Или наша милая Беллатриса, которая любит поиграть с мышкой, прежде чем ее съесть. Он говорил легким тоном, но его синие глаза пронизывали Северуса насквозь, как нередко пронизывали и Гарри, словно душа собеседника была видна ему как на ладони. И Снейп снова коротко кивнул. На лице Дамблдора выразилось удовлетворение. — Спасибо, Северус… Кабинет исчез. Теперь Профессор и Дамблдор прогуливались в сумерках по опустевшей территории замка. — Чем Вы занимаетесь каждый вечер, запираясь с Поттером? — Внезапно спросил он. Дамблдор устало посмотрел на него: — Почему Вас это интересует? Надеюсь, Северус, Вы не хотите прибавить ему сидения после уроков? Мальчик, по-моему, скоро будет проводить взаперти больше времени, чем на свободе. — Он — вылитый отец… — На вид — может быть, но в глубине сердца он гораздо больше похож на свою мать. Я провожу с Гарри много времени, потому что есть вещи, которые мне нужно с ним обсудить, кое-какая информация, которую я должен ему передать, пока не поздно. — Информация, — повторил Снейп.— Ему Вы доверяете… а мне нет. — Дело не в доверии. Как мы оба знаем, время мое ограничено. Мальчик должен — это крайне важно — получить от меня достаточно информации, чтобы выполнить свою задачу. — А почему мне нельзя получить ту же информацию? — Я предпочитаю не складывать все мои тайны в одну корзину — тем более в корзину, которая большую часть времени болтается на руке лорда Волан-де-Морта. — Но я делаю это по Вашему распоряжению! — Да, и делаете непревзойденно. Не думайте, Северус, что я недооцениваю постоянную опасность, которой Вы себя подвергаете. Поставлять Волан-де-Морту информацию, которая кажется ему ценной, и при этом скрывать самое главное — такую работу я не мог бы поручить никому, кроме Вас. — И все же Вы куда больше доверяете мальчишке, неспособному к окклюменции, посредственному волшебнику, и к тому же имеющему прямую связь с мыслями Темного Лорда! — Волан-де-Морт боится этой связи, — сказал Дамблдор. — Не так давно Он попробовал — так, слегка, — что значит для него по-настоящему проникнуть в мысли Гарри. Это была такая боль, что подобной Он не испытывал никогда в жизни. Он не станет больше пытаться завладеть Гарри, я уверен. По крайней мере, таким способом. — Не понимаю. — Искалеченная душа лорда Волан-де-Морта не может вынести соприкосновения с такой душой, как у Гарри. Она чувствует себя, как язык, лизнувший ледяное железо, как живая плоть в огне… — Души? Мы ведь говорили о мыслях! — В случае Гарри и лорда Волан-де-Морта это одно и тоже. Дамблдор посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что они одни. Они дошли почти до Запретного леса, и, похоже, рядом действительно никого не было. — После того как Вы убьете меня, Северус… — Вы отказываетесь быть со мной откровенным и тем не менее ожидаете от меня этой маленькой услуги! — Проворчал мужчина. Его худое лицо выражало сейчас настоящую злость. — Как многое для Вас разумеется само собой, Дамблдор! А что, если я передумал? — Вы дали мне слово, Северус. Раз уж мы заговорили об услугах, которых я от Вас жду, — Вы ведь, помнится, согласились приглядеть за нашим юным другом из Слизерина? — Я бы это делал и без Вашего наставления. Снегг посмотрел на него сердито, с вызовом. Дамблдор вздохнул: — Северус, приходите сегодня вечером, к одиннадцати, в мой кабинет — и Вы больше не будете жаловаться, что я Вам не доверяю… И вот они снова в кабинете Дамблдора. За окнами темно. Фоукс ведет себя тихо, и Снейп тоже сидит молча и неподвижно, а Дамблдор ходит по кабинету и говорит: — Гарри не должен знать, до самого последнего момента, до тех пор, пока не будет необходимо, а то разве хватит у него сил сделать то, что он должен сделать? — А что он должен сделать? — Это наш с Гарри секрет. А теперь слушайте внимательно, Северус. Настанет время — после моей смерти — не спорьте, не перебивайте меня! Настанет время, когда лорд Волан-де-Морт начнет опасаться за жизнь своей змеи. — Нагайны? — Удивленно переспросил Снегг. — Именно. Настанет время, когда лорд Волан-де-Морт перестанет посылать змею выполнять свои приказы, а станет держать в безопасности рядом с собой, окружив магической защитой. Вот тогда, — я думаю, можно будет сказать Гарри. — Сказать Гарри что? Дамблдор набрал в грудь воздуха и закрыл глаза. — Сказать ему, что в ту ночь, когда Лили поставила между ними свою жизнь, словно щит, Убивающее заклятие отлетело назад, ударив в лорда Волан-де-Морта, и осколок его души, оторвавшись от целого, проскользнул в единственное живое существо, уцелевшее в рушащемся здании. Часть лорда Волан-де-Морта живет в Гарри, и именно она дает мальчику способность говорить со змеями и ту связь с мыслями лорда Волан-де-Морта, которую он сам не понимает. И пока этот осколок души, о котором и сам Волан-де-Морт не догадывается, живет в Гарри, под его защитой, Волан-де-Морт не может умереть. Гарри казалось, что он смотрит на собеседников из конца длинного туннеля — они были очень далеко от него, и их голоса странно отдавались в его ушах. — Значит, мальчик… мальчик должен умереть? — Спросил Снегг очень спокойным голосом. — И убить его должен сам Волан-де-Морт, Северус. Это самое важное. Опять настало долгое молчание. Потом Снейп сказал: — Все эти годы… я думал… что мы оберегаем его ради нее. Ради Лили. — Мы оберегали его, потому что было очень важно обучить, вырастить, дать ему испробовать свою силу, — Дамблдор по-прежнему не поднимал плотно сомкнутых век. — Тем временем связь между ними все крепнет, болезненно разрастается. Порой мне кажется, что Гарри сам это подозревает. Если я не ошибся в нем, он устроит все так, что, когда он выйдет навстречу своей смерти, это будет означать настоящий конец Волан-де-Морта. Дамблдор открыл глаза. Северус смотрел на него с ужасом: — Так Вы сохраняли ему жизнь, чтобы он мог погибнуть в нужный момент? — Вас это шокирует, Северус? Сколько людей, мужчин и женщин, погибло на Ваших глазах? — В последнее время — только те, кого я не мог спасти, — Снейп поднялся. — Вы меня использовали. — То есть? — Я шпионил ради Вас, лгал ради Вас, подвергал себя и Нарциссу с Драко смертельной опасности ради Вас. И думал, что делаю все это для того, чтобы сохранить жизнь сыну Лили. А теперь Вы говорите мне, что растили его как свинью для убоя… — Это прямо-таки трогательно, Северус, — серьезно сказал Дамблдор. — Уж не привязались ли Вы, в конце концов, к мальчику? — К мальчику? — Выкрикнул Снегг. — Экспекто патронум! Из кончика его палочки вырвалась серебряная лань, спрыгнула на пол, одним прыжком пересекла кабинет и вылетела в раскрытое окно. Дамблдор смотрел ей вслед. Когда серебряное свечение погасло, он обернулся к Снейпу, и глаза его были полны слез. — Через столько лет? — Всегда, — ответил Северус. И сцена снова переменилась. Гарри увидел, как Профессор разговаривает с портретом Дамблдора, висящим над письменным столом. — Вы назовете Волан-де-Морту правильный день отъезда Гарри из дома его родственников, — говорил Дамблдор. — Если Вы этого не сделаете, это вызовет подозрения, потому что Волан-де-Морт считает Вас прекрасно информированным. Но при этом проведите идею двойников — я думаю, это обеспечит безопасность Гарри. Попытайтесь применить Конфундус к Наземникусу Флетчеру. И прощу Вас, Северус, если Вас заставят участвовать в ловле, играйте свою роль убедительно… Я очень надеюсь, что Вы еще долго не выйдете из доверия у лорда Волан-де-Морта, иначе Хогвартс останется на растерзание Кэрроу… Теперь Снейп сидел с Наземникусом в каком-то незнакомом трактире. Они беседовали, сдвинув головы. Лицо Наземникуса было странно пустым, Снейп сосредоточенно хмурился. — Ты посоветуешь Ордену Феникса, — шептал Снейп, — использовать двойников. Оборотное зелье. Неразличимые Поттеры. Это единственный способ. Забудь, что это я тебе подсказал. Скажи им, что это твоя собственная идея. Понял? — Понял, — пробормотал Наземникус, рассеянно глядя вдаль… Теперь Гарри летел рядом со Северусом на метле сквозь ясную темную ночь. Рядом летели другие Пожиратели Смерти в капюшонах, а впереди мчались Люпин и Гарри, который на самом деле был Джорджем… Один из Пожирателей обогнал его и поднял волшебную палочку, целясь прямо в спину Люпина… — Сектумсемпра! — Выкрикнул Снейп. Но заклятие промахнулось — вместо держащей палочку руки Пожирателя Смерти оно попало в Джорджа… Следующая сцена: Снейп стоит на коленях в бывшей спальне Сириуса. Слезы стекают по его крючковатому носу: он читает старое письмо Лили. На втором листе — всего лишь несколько слов: …мог дружить с Геллертом Грин-де-Вальдом. Я лично думаю, что Батильда просто помешалась! С любовью, Лили Снейп взял листок с подписью Лили и ее любовью и спрятал себе под мантию. Потом он разорвал надвое фотографию, которую держал в руках, оставив себе смеющуюся Лили и отбросив другую половинку с Джеймсом и Гарри на пол, под комод… И вот Снегг снова стоит в директорском кабинете, а Финеас Найджелус торопливо возвращается в свой портрет. — Директор! Они разбили палатку в лесу Дин! Грязнокровка… — Я не желаю слышать это слово! — В общем, эта Грейнджер назвала местность, когда открывала сумку, я слышал! — Прекрасно. Очень хорошо! — Воскликнул Дамблдор с портрета за директорским креслом. — Теперь берите меч, Северус! Не забывайте, что он дается лишь отважному и в крайней нужде и Гарри не должен знать, что даете его Вы! Если Волан-де-Морт прочтет мысли Гарри и увидит, что Вы действуете в пользу мальчика… — Знаю, — коротко сказал Снейп. Он подошел к портрету Дамблдора и потянул за него. Портрет выдвинулся из стены, открывая тайник. Он достал меч Гриффиндора. — И Вы по-прежнему не хотите сказать мне, почему Гарри непременно должен получить меч? — Пожалуй, нет, — ответил портрет Дамблдора. — Он сам разберется, что с ним делать. Будьте очень осторожны, Северус, боюсь, Вас могут плохо встретить после истории с Джорджем Уизли… Снейп обернулся с порога. — Не беспокойтесь, Дамблдор, — сказал он холодно. — У меня есть план… И вышел из комнаты. Гарри вынырнул из Омута памяти и оказался в чьих-то руках в том же кабинете: казалось, Снейп только что прикрыл за собой дверь.