Ты лишь моя!

      Кровь. Ее нежный и тонкий запах манит и притягивает, но мне хочется попробовать только одной крови — ее крови.       Быть вампиром очень тяжело. Вокруг витает множество чудесных ароматов, которые простым смертным не учуять, но однажды я уловил самый наипрекраснейший аромат, который я когда-либо встречал!       Гуляя по ночному Бухаресту, я видел множество симпатичных девушек, но все они были для меня словно однотипные, копии, хоть внешне они и отличаются, но ароматами крови они не блещут, пока не увидел девушку, что шла в наушниках, а голова была опущена. Темные волосы красиво блестели в свете фонарей и немного лунном. На носу круглые очки, губы поджаты. Мне захотелось познакомиться с ней, а фантазия полетела все дальше, доводя до сцены испития ее крови.       Мое тело дрогнуло от столь ярких представлений! Но я держал себя в руках, стараясь запомнить ее черты, чтобы однажды, словно случайно, столкнуться и познакомиться, хотя… Я над этим еще не думал, но я знаю одно — она будет моей! Я это чувствую.       Шло время и я стал следить за ней. Каждый день, выходя в одно и то же время, я шел по тем же улицам в надежде вновь учуять аромат ее крови, увидеть приятные черты. Рисунки ее портретов заполонили мои стены. Я просил у кое-каких людей её фотографий, отдавая за это приличную сумму. Смертный набрал целый альбом всяких фотографий: как она собирается, в школе, на прогулке, в магазине присматривает одежду, духи и прочее. Даже был самый прекрасный кадр, что я храню в раме на рабочем столе — она спящая. Это самое милое, что я когда-либо видел. На подушку пришита ее фотография, где она улыбается. Как мне рассказал смертный, он представился фотохудожником и сказал, что она милая и хотел попросил попозировать. Она долго отказывалась, а потом согласилась на одну фотку, но он на самом деле сделал множество других с ней снимков, которые он также мне распечатал.       Я один раз выследил ее местожительства. Как я и думал — она живет одна в квартире. Летом ее окошки всегда приоткрыты, а зимой — плотно закрыты. Она часто сидит вечерами на подоконнике и грустит. Я хочу прижать её к себе, дарить радость и счастье. Не хочется, чтобы мой человечек грустил и плакал. От этого сердце словно бьется о пол. Я ее имени не знаю, а уже люблю — безумно и сильно, чтобы забыть и оставить.       В последнее время я стал замечать, что она улыбается и с кем-то говорит по телефону. У нас, вампиров, особенно острый слух, поэтому я решил воспользоваться им. Я не мог поверить услышанному: она кого-то звала «солнышком», «милашкой» и «зайкой». Я сжал зубы от досады — мне уже хочется выпить кровь того, кого она зовет «котенком»!

Ведь она должна быть только моей!

      В результате враг убит и сожжен. Кровь у него невкусная, немного горьковатая, но когда на следующий вечер я смотрел на нее, сидя за одним из столиков кафе, то заметил грусть на ее лице. Она…плачет? По этому чертову смертному?! Я хотел к ней подойти и «случайно» столкнуться, а потом завести знакомство, но я вновь этого не сделал. Лишь наблюдал за ее слезами, что катились из прекрасных бирюзовых глаз. Когда она станет моей я сделаю все, что ее душе угодно, лишь бы она была счастлива и никогда не плакала от горя.       Вечер. Я и мама сидели в зале и ждали приезда очередного кавалера, но теперь он уже с дочерью. Я очень волновался, ведь обычно мать не посвящала в свои любовные похождения, а тут вдруг решила посвятить. Неожиданно в нос ударил до боли знакомый аромат, все внутри меня словно сжалось — я верно ведь думаю? Когда дверь отворилась, я увидел ее и ее, как я понимаю, отца и кавалера моей матери. Все внутри запорхало и затрепетало — моя любовь и кровь — здесь! Клыки жутко чесались, а желание впиться в ее прекрасную тонкую шею увеличивалось с каждым вздохом, но я боюсь спугнуть её. Я ведь не жестокий вампир, какими были мои предки — совсем нет — буду долго ждать и надеяться, чтобы она согласилась на то, чтобы я ее испробовал. В горле заметно пересохло и придется прикидываться, что мы — не вампиры. Пить этот чертов томатный сок, что я не люблю и говорить про клыки, что это вставная, а если попросят снять, то отвечать, что она плотно приклеена. И если коротко — меня это жутко бесит и дико раздражает.       Она села напротив и сердце пустило кульбиты. Я так волновался, что стал неуклюжим, что было мне не свойственно, поэтому побрел в комнату, где просидел весь вечер, пока в дверь не постучались. С неохотой поднялся с кровати и побрел к ней, а когда увидел кто пришел, то сразу прикрыл дверь. Она стояла там! Я быстро стал прятать все фотографии, пулей прибрался, а потом вновь открыл дверь. — Вы что-то хотели? — спросил я. Она сегодня просто великолепна: летнее бирюзовое платье, что походило на ее глаза, вязанная кофточка, а черные волосы красиво завиты. — Мне папа велел с вами посидеть, — негромко ответила она, а внутри меня порхали миллионы бабочек. Я молча смотрел на нее. Она добавила: — Можно сегодня у вас переночевать? Папа сказал оставаться здесь, с вами, а твоя мама поедет с ним.       Внутри меня все сжалось — это был шанс — наконец испробовать ее чудеснейшей крови! Я сглотнул и ответил: — К-конечно, проходи.       Я впустил и включил неяркий свет. Она стала осматриваться и сказала спокойным голосом: — У тебя так уютно, мне нравится. — Я рад. Меня Стефаном зовут, а как милую сме…кхм…девушку зовут? — волнуясь спросил я. Боже, мои клыки чешутся. Хочу ее крови! — Меня зовут Луиза, приятно познакомиться!       Я выключил свет. О, отлично вижу, как она сжалась и стала осматриваться, а аромат ее крови усилился из-за страха. Какая великолепная приправа! Я подошёл и стал принюхиваться. Она дёрнулась и я уже хотел было укусить, как она стала отходить. "Что такое, Луиза?" — спросил я словно не своим голосом. В горле неприятно пересохло, поэтому решил не спрашивать разрешения. Схватил за руку, прижал к стене и, наконец, впился в плечо. Она вскрикнула.

Теперь она полностью принадлежит мне!

      Я стоял и пил ее кровь, что приятно растекалась в горле. Кровь оказалась намного приятнее, чем мог подумать! Чувствовал, как она мелко дрожит, но вскоре судорога прошла и ощутил тяжесть тела. Сознание потеряла.

Прости, милая Луиза, но я уже не мог ждать!

Ты заставила меня это сделать!

      Я взял ее на руки и понес к кровати, на последок поцеловал в голову и пошел за аптечкой, дабы места укусов заклеить. А еще нужно будет купить ей покушать, ведь смертные имеют свойство питаться и чувствовать голод. Только вскоре ей придется жить так, как живу я.       Теперь мы будем вместе, Луиза — навсегда! Ты не сможешь ни уйти от меня, ни скрыться — я найду тебя, где бы ты ни была!