Воспоминания мертвеца

Ночь важно вышагивала по миру, раскрыв свой огромный черный зонт, усыпанный миллионами звезд. Сонно качались пустые вагоны, тихо пели свою колыбельную массивные железные колеса. Нескончаемая полоса темного леса окутанного молочно-белым туманом неровной серой чертой проносилась в окне. Как тихо. Уже давно вышли все пассажиры, спеша домой к родным и близким, радуясь про себя предстоящей встрече, все кроме меня. Прислонившись лбом к холодной глади мутноватого стекла и вслушиваясь в песню колес, я без интереса смотрел в окно. Точнее, так мог увидеть какой-нибудь сторонний наблюдатель, на деле же я видел нечто совсем иное, ставшее теперь таким далеким и недостижимым. Вся моя ничем не примечательная жизнь проносилась мимо, отражаясь в толстом стекле. Воспоминания яркими обрывками света метались в моей голове, смеясь и плача одновременно. Я видел счастливые улыбки родных и близких, сестренку с двумя тоненькими хвостиками на голове, светловолосую, слегка кучерявую мать, улыбавшуюся своей мягкой улыбкой и как всегда спокойного отца. Друзей, смеявшихся над очередной нелепой шуткой, скучных и неприветливых одноклассников, строгих учителей. Свою первую любовь - бесшабашную рыжую девчонку с открытой улыбкой и заразительным смехом. Видел свою на удивление скучную и унылую студенческую жизнь. Видел грубых, хамоватых, вечно матерящихся сокурсников и слишком много о себе думающих сокурсниц. Видел пустую и темную однокомнатную квартиру, погребенную под кучами книг и разного не особо нужного хлама. Наглого рыжего кота – на тот момент почти единственную радость в жизни. Видел красочные образы еще не написанной книги, жившие в шкафу и на пыльных антресолях. Видел себя, взволнованного и до неприличия счастливого, с глупой улыбкой на лице. Видел недоуменно шарахающихся в стороны прохожих, не видевших причин для улыбок. И видел его – мою единственную настоящую любовь. Видел ожившую вдруг квартиру, его теплую улыбку и скромный завтрак на небольшом кухонном столе. Видел пожар. Тяжелые языки пламени, удушливый серый дым, больно режущий глаза. Помнил страх, вернее даже ужас, застывший в груди, подгоняемый неистовым жаром вышедшей из повиновения стихии. Видел его застывшие в предсмертном ужасе глаза, глаза человека попавшего в огненную ловушку. Видел протянутые ко мне руки, мольбу в темно-синих глазах. Я помнил боль, обжигающую, пронзающую тело насквозь, выворачивающую мир наизнанку и тьму тяжелую, удушающую, бесконечную тьму. *** А поезд ехал все дальше, унося вдаль своего единственного пассажира, опустошенного собственными воспоминаниями. Из его безжизненных серых глаз беззвучно лились слезы. Он не заметил, как с неба исчезли звезды, не видел, как вдруг сделался безжизненным лес, не понял, когда успела вдруг тихо сесть рядом маленькая девочка со смешным одноухим зайцем в руках, и уж тем более не слышал, как Смерть обещала желанную встречу тихим детским голоском. Поезд уносился все дальше и дальше во тьму, стремясь пересечь тонкую черту между миром живых и миром мертвых, унося в небытие воспоминания и жизнь своего единственного пассажира.