El Copitas Bar

      Тихон сам не понимает проклинает он этот эксперимент или ему нравится. К постоянному присутствию съёмочной команды он давно привык, только обычно в такие моменты перед ним не ставят поднос шотов, а Серёжа держит себя в руках, а не сидит рядом такой горячий, веселый и явно что-то задумавший. Похоже, как минимум его напоить.       Пьют вместе они действительно впервые. Зачем притуплять ощущения каким-то алкоголем, когда и так все их встречи сплошной адреналин — чтобы не заметили, не узнали и, не дай боже, не сфотографировали. Именно поэтому первое, что говорит Горошко, это про фанфики. Тихон не удивится, если он действительно их пишет.       Коктейли лёгкие, алкоголь почти не чувствуется, Тихон шутит пошлые шутки, сидит ровно и уже решает, что всё интервью пройдёт спокойно, не запалятся. Он же взрослый, сможет сдержать себя в руках. Да-да, именно в тех, что спустя несколько шотов вдруг оказываются под столом на острой коленке Горошко и привычно, даже не задумываясь, пробегаются по его ноге.       Осознание приходит только когда Серёжа сам пытается выйти из сложившейся ситуации, нервно дёргает ногой, пытаясь отстраниться, выдохнуть, а Георгий тактично спрашивает всё ли у них в порядке. Хорошо что существует монтаж и всё это можно обыграть.       За жвачку Тихон так вообще хочет сказать пару ласковых. Очень, конечно, беспалевно дать двум мужикам самую романтичную жвачку девяностых. Приходится и здесь вспоминать очередную историю, игнорируя настойчивые требования прочитать вкладыш. Love is, ребятки, это запастись заранее минералкой, чтобы сидеть сейчас и бухать под камерой, а потом тащить их обоих домой под утро, потому что хрен они через час закончат. Love is — это сидеть спокойно, чтобы не скомпрометировать одного товарища, который только и делает, что прижимается, склоняется и издевается. Тихон что, железный что ли?       — Серëня, ещё такая выходка и за стол вернёшься с засосом, — говорит Тихон, когда их, наконец, отпустили на перекур. С ними как специально никто не пошёл, дав парочке алкоголиков вдохнуть отравленный дымом воздух и поговорить наконец.       — Ты обещал мне коктейль после этого, — не обращая внимания на строгость Тихона, напоминает Серёжа. Он опирается спиной на стену, затягивается, явно красуясь, удерживая равновесие только благодаря стене. Тихон снова напоминает себе, что он взрослый, что это Горошко можно так себя вести, да и алкоголь действует на самого Тихона не так сильно. Только как тут сдержаться-то?       — Давай, подари шипперам Разгрома ещё больше счастья, — смеётся Серёжа, когда Тиша всё же целует его в шею, не заметив никого вокруг. Следов он не оставляет, не сейчас и не здесь, но дышать становится чуточку легче.       Потом, потом они доберутся домой и всё будет. Как обычно Тихон будет медленно и нежно любить беспокойного, неугомонного Серёжу, поплатится за это парой царапин на плечах, но взамен получит чистое счастье и удовольствие. Как всегда Серёжа будет стонать и извиваться, пока Тихон выцеловывает его татуировки, пятна и родинки, прижмёт сильнее, чтобы тот затих хотя бы на пару мгновений, а потом опять все заново — нетерпение и тихие стоны.       Когда они возвращаются за стол, в голову дает не только алкоголь, но и никотин. Руки уже крепко переплелись под столом, плечи всё ближе друг к другу, касания, сведенные к шуткам, всё чаще. Тихон видит взгляды Серёжи и чувствует какая горячая у того кожа.       В какой-то момент Тихон всё же берет себя в руки, вспоминает о приличиях и фокусирует взгляд на устроившемся на столе Георгии.       «Мы против пропаганды алкоголя». Воистину.