Холод не в сердце.

Слэш
PG-13
Завершён
818
Пэйринг и персонажи:
Размер:
9 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
818 Нравится 19 Отзывы 181 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

ты

Из дрожащих губ вырвался полустон. Тёплый воздух слегка задел ладони, но не согрел полностью. Му Цин потер руки, спрятал их под накидку, которая вовсе не была зимней. Уперто шагая вперёд, Генерал Сюаньчжэнь не смотрел под ноги, но сжался весь, пытаясь унять дрожь во всем теле. С деревьев шапками сыпался тяжёлый снег, а ветер не предвещал ничего хорошего - либо сейчас начнется метель, либо же они все просто замерзнут. Фэн Синь качнул головой, смотря на впереди идущего. Ему самому хватило мозгов надеть зимние сапоги и плащ на меху. Руки были затянуты в перчатки. А вот этот идиот вырядился, словно не знал, куда и как долго им придётся идти. Где-то сзади были Се Лянь и Хуа Чэн. Но они шли медленнее, отвлекаясь друг на друга, перешептываясь и посмеиваясь. Темнело. Ветер все усиливался, забирался под ткани, холодил тела, въедаясь, кажется, под кожу. Му Цин притормозил слегка: голова пошла кругом от пустого пространства. Только бесконечное поле да снег, который теперь летел прямо в глаза. Начиналась, действительно, метель. — Долго еще? — спросил он, стараясь унять дрожь в голосе. Фэн Синь подошёл ближе, становясь у него за плечом. — Прилично. — Черт. — А что, устал? — с усмешкой спросил Бог Войны, обходя небесного чиновника, вышагивая теперь впереди. — Или нет, подожди, дай угадаю: замерз? — Придурок, — фыркнул Му Цин. — Скорее ты превратишься в кусок льда, чем мне станет холодно. Врал. Безбожно врал. Руки, которые были красными от холода и ветра, почти ничего не чувствовали. Напади сейчас на них кто-нибудь, он и меча поднять не сможет. Ноги были ватными и как будто чужими. Все тело кололо мелкими иглами, от которых становилось физически больно. Волосы, убранные за ворот одежды, немного согревали, соприкасаясь с телом, но это был сущий пустяк, ведь спину пробирало морозом - накидка, даже не плащ толком, был из тонкой ткани, а не как у Фэн Синя - прошит мехом. — Да, я вижу, что тебе жарко. Не пропотел, нет? — Заткнись. Пройдя ещё шагов пятнадцать, нога Наньяна в чём-то увязла. Он замер, вытаскивая сапог, а потом чертыхнулся. — Болото! Ваше Высочество! Кажется, с пути сбились. Се Лянь аккуратно подошёл, держась за руку супруга, посмотрел на черный след. — Но это практически невозможно. — Стемнело, сердце моё, — Хуа Чэн нежно поглаживал пальцы своего Принца, — мы могли отойти от дороги. Пойдём правее. Он сам ступил на дорожку, но нога плотно провалилась вглубь. Се Лянь успел подхватить его, вытащить, но теперь казалось, что куда ни ступи, везде была черная, взякая вода. Фэн Синь обернулся, высматривая в темноте вечера Му Цина. Сюаньчжэнь шел медленно, полностью укутавшись в накидку, почти не дыша. Ветер нещадно бил в лицо, засыпая глаза редкими снежинками. Еще немного и начнется пурга. — Иди быстрее! — Пошел ты, — стуча зубами рыкнул Му Цин, приближаясь. — И что делать? — Хотя бы в лес уйти, — задумчиво проговорил Се Лянь, потирая ладонь мужа, согревая пальцы. Му Цин жадно следил за этим действием, желая, чтобы его руки тоже кто-нибудь сжал и погладил. Может быть, к ним бы вернулась жизнь. — Мое сердце, правее нельзя, здесь болото. А если уйти влево - далеко до леса. — Значит, будем идти аккуратно. И вдвоем. След в след. Помогать в случае чего. Хуа Чэн сильнее сжал ладонь Принца, явно обозначая это «вдвоём». Фэн Синь устало вздохнул, протягивая руку Сюаньчжэню, ожидая, что тот закатит глаза, отплюется, обзовет как-нибудь и гордо уйдет вперед, но тонкие пальцы легко легли в его ладонь. И руку обожгло. — Ты с ума сошёл? — прошипел Наньян. — Она ледяная. Я сквозь перчатки ощутил этот холод. Ты обморожение хочешь получить? — Я Бог, разберусь. Пошли. Сказано это было слабым голосом. «Замерзает», - пронеслась мысль в голове Фэн Синя. Подтянув тряпочного Му Цина ближе, он резкими движениями стал растирать его тело через одежду. — Какого... — Стой и заткнись. Ваше Высочество, идите, мы придём чуть позже. Но ему не ответили: Хуа Чэн уже увел свое сокровище. Му Цин дрожал каждой клеточкой своего существа, когда сильные руки трогали его, разминали больные мышцы. Теплее не становилось, но хотя бы холод так сильно не сковывал тело. — На, — ему протянули перчатки. — Надевай молча. Потом поменяемся. Руку мне давай. В кулак сожми, так быстрее согреются ладони. Чертов идиот, а! Найдём в лесу сторожку, я прибью тебя. Потащил разморенного и засыпающего Бога за собой. Му Цин на автомате переставлял ноги, плетясь за Наньяном, стараясь идти след в след, чтобы не провалиться в чертово болото. Вскоре, они нагнали Принца, пристроились сзади. — Метель, — задумчиво произнес Хуа Чэн, выходя ближе к лесу. — Если не найдём домик, то можем заблудиться и замёрзнуть. Се Лянь сильнее вцепился в рукав его одежды. — Не отходи от меня, любовь моя. — А ты не разжимай руку. Не бойся, сердце моё, найдём дом, согреешься быстро. Фэн Синь подтянул к себе Му Цина. Глаза того медленно закрывались. — Эй-эй, — он похлопал его по покрасневшим щекам. — Не спи, «сердце мое», пойдем. — Пожалуйста, — прохрипел Сюаньчжэнь, вяло выходя из этой неги. — Что? — Спать... — Ничего подобного. Идем же. Давай. — Я ничего не вижу. — Конечно, стемнело. Давай-ка руку вторую. Он стянул с него перчатки, стал сильно тереть кожу, а потом задышал. Теплее не становилось и от этого, но хотя бы не так кололо пальцы. — Убью, слышишь? – зло зыркнул на него Фэн Синь, нечаянно прикасаясь к пальцам губами. — Ледяной весь. Я представляю, что с твоими ногами! Черт, давай я тебя понесу. Хотя нет, заснешь совсем. Просыпайся, голову включай. Какой идиот заставил тебя нацепить эти тряпки? — Ты порвал мой плащ, — прошептал Му Цин. Наньян передернул плечами. Черт, точно! Когда-то на этой неделе они подрались и он потянул плащ, который разошелся, вырывая мех . — А зашить не судьба? — Отвали. Я был занят. — А сапоги? Тоже я порвал? Му Цин промолчал, снял вторую перчатку, бросил в Фэн Синя. — Надевай. Твоя очередь. — Руку дай! — зарычал Наньян, рывком схватил его ладонь, обратно нацепил перчатки. — Пошли. И только попробуй тормозить! Му Цин плелся, стараясь не наступать на плащ своего грозного «предводителя», который все ещё тащил его за собой. Хуа Чэн вывел свою троицу к какому-то домику, скрывающимся за деревьями. В темноте и метели он ещё высмотрел его, провел супруга ближе к себе, но в домик вошёл первым. После уже - Се Лянь и Фэн Синь с Му Цином. — Сейчас свечку зажжем. Не видно ничего. Моё сердце, ты здесь? — Да. Так холодно, — подал голос Наследный Принц, тоже осматриваясь. Му Цина прислонили к стене. Фэн Синь закрыл дверь, а потом, когда вернулся, заметил, как Сюаньчжэнь клонится вбок. — Не спи. Сейчас зажгут свечу, найдём лавку, я тебе дам плащ, погреешься. — Ф-фэн Синь, — прохныкал Бог, оседая на пол. — Пить... — Потерпи. Сейчас. Ваше Высочество, что там? — Нашли! — крикнул Се Лянь из какого-то угла. Рыжий огонек вспыхнул на конце свечи, но светло особо не стало. Хотя бы разглядели, что по углам стоят две кровати и какой-то сундук. — Может, там одеяла есть, — тихо проговорил принц. — Я думаю, что мы проведём здесь ночь. Кто-то хочет есть или пить? — Воды, пожалуйста, — попросил Фэн Синь, придерживая одной рукой Му Цина. — Не спи, слышишь? Эй, придурок. На воды. Тише, тише, пей. Му Цин жадно глотал воду, а потом потянулся еще, но больше не получил. — Оставим на утро, вдруг придётся сидеть здесь ещё и день. Иди сюда, садись. Его, как куклу, усадили на кровать. Фэн Синь снял плащ, накинул его на Му Цина. Стал стаскивать тонкие сапожки, стянул носки. Красные ноги дрожали, когда Сюаньчжэнь машинально попытался спрятать их в тепло. — Потерпи. Он слегка приобнял ступни ладонями, а потом стал разминать и потирать. — Что с ним? — Хуа Чэн подошёл ближе. — Замерз, — бросил через плечо Фэн Синь, продолжая гладить ноги Бога. — Се Лянь нашел в сундуке какие-то тряпки, может быть закутать его. И лучше лечь вместе. Мое сердце, ты согласен? Принц расстелил какие-то покрывала на кровать, уселся в углу, поджимая колени к себе. Хуа Чэн сел рядом, обнял его, прижал ближе. В темноте стали слышны звуки поцелуев. Фэн Синь поморщился, но продолжил растирать чуть теплеющие ступни Му Цина. — Согрелся? — шепнул он ему, но заметил лишь слабый кивок. Сейчас у него можно было спросить всё, что угодно и он ответит утвердительно. Покопавшись в сундуке, выудил оттуда какую-то длинную шаль. То что нужно! Обернул ноги в нее, плотнее натянул и подоткнул свой плащ, сел рядом. — Придурок, — шепнул он, потушил свечу и присел ближе. Голова Му Цина качнулась, падая ему на плечо. — Сам придурок, — слабо сказал он. — Тебе холодно? — Нет. Спи. Уговаривать даже не пришлось. В домике было теплее, конечно, но из-за того, что не было никакой печки, небожители проснулись замерзшими и дрожащими. Фэн Синь бегло осмотрел все ещё спящего Сюаньчжэня. Спать в холод лучше не стоило, можно было и умереть, но с тем всё было хорошо. Ну, сравнительно. Жив - уже замечательно. — Там всё ещё метель, — сказал Хуа Чэн, вернувшись с улицы. — Не думаю, что в такую погоду есть смысл идти куда-то. Мы заблудимся, попадем снова на болото. Попробуем растопить очаг. Тут есть что-то похожее, надеюсь, поможет. Се Лянь присел рядом с Му Цином. — Он заболеет, — грустно шепнул Принц, касаясь лба друга. — Когда снег успокоится, я схожу на болото, нарву брусники, сварю отвар. Ему нужно горячее. — Ему нужно голову включать! — рыкнул Фэн Синь. — А не ходить в шелках в зиму! А теперь из-за него ты будешь морозить свои руки. Не надо уж. — Нам всем не помешает горячее, — уперто говорил Се Лянь. — Главное, чтобы Сань Лан смог развести огонь. Иначе... — Гэгэ! Подойди. Хуа Чэн поманил его из небольшой пристройки, в которой, видимо, и находился этот самый очаг. Му Цин заворочался, просыпаясь. Взгляд из мутного медленно превращался в осмысленный. Он отбросил плащ, нащупал холодные носки, нацепил на ноги. Молча посмотрел на Наньяна. — В порядке? — зачем-то спросил он его. Му Цин повел плечом. — Вроде. Метель, да? — Да. Не знаю, сколько тут задержимся ещё. Там в сундуках какие-то лохмотья, поищи, может, что найдёшь. А то совсем окачуришься. — Твоя забота мне льстит, — с сарказмом в голосе сказал Бог Войны, поднимаясь с нагретого места. — Может, тогда сам нацепишь то, что там есть. Но, встав, понял, что кружится голова. Фэн Синь подхватил его за локоть, аккуратно усадил обратно. — Плохо? — Как-то... Сейчас пройдет. — Сиди-ка. Дай лоб потрогаю. Вроде, пока нормально. Се Лянь сказал, что можно из брусники отвар сделать. Попробуй поспать ещё, я наберу ягод, принесу. — Я с тобой! — Куда? На болото? — Да. Вдруг, ты утонешь. — Не велика потеря для тебя. Ложись. Придется пока без плаща полежать. Фэн Синь вышел из домика, сказав о своем местонахождении Принцу, вышел из леса, задыхаясь от метели. Да, вариант был один, самый лучший - вернуться и подождать, ничего страшного с драгоценным Му Цином не случилось бы. Но какой-то упрямый характер да и бледность Сюаньчжэня заставили его переться в эту вьюгу, собирать красные огоньки на чёрном болоте. Набрав ягод, вымокнув от снега полностью, он вернулся в домик, высыпал на пыльный стол бруснику, ломанулся в комнату. От очага стало теплее. Фэн Синь стянул с себя одежду, оставаясь обнажённым чуть ли не полностью, осматривая тряпки в сундке. На дрожащие плечи легла тяжёлая ткань накидки. Он обернулся, замечая сзади себя Му Цина. — Сейчас согреешься, тут на самом деле хорошо прогрелось. Очаг, хоть и слабенький, но Хуа Чэн что-то наколдовал... В сундуке дельного нет ничего, я смотрел уже, тряпки просто. Шаль вот была, садись, я ноги укутаю. Пока в плаще посиди, он хоть и тонкий, но немного согреешься. Сказано было тихим и спокойным голосом. Фэн Синь выпал из реальности: чертов придурок умеет не орать и заботиться? — Спасибо, — от неожиданности даже сказал он. — Я там брусники принес... Отвар... — Я понял. Садись на кровать, я сварю тебе, выпьешь. Наньян не заметил, как задремал. Когда проснулся, Му Цин протянул ему кружку, наполненную красной жидкостью. — Давай, только не торопись. — Одежда моя высохла? — Только штаны. Принесу сейчас. Пей-пей. Се Лянь с Хуа Чэном сидели на своей кровати, которую заняли ранее, что-то рассматривая на свитках, которые несли с собой. Тихо переговариваясь, они особо не смотрели на друзей, поглащенные друг другом. Фэн Синь выпил отвар, поморщился от кислоты. — А ты пил? — хрипло спросил он у Му Цина. — Да. Мы все выпили. Спасибо тебе. Одевшись в прогревшуюся и высохшую одежду, Фэн Синь сел за стол, смотря на то, как Му Цин складывает найденную в сундуке ткань, соображая, что из нее можно сделать. В домике нашлись ножницы и игла, ниток, правда, не было, но умелый Сюаньчжень бережно повыдергивал их из другой ткани. — И что это будет? — Наньян следил за его руками, которые со знанием дела он приложил на ткань, в памяти помечая мерки. — Перчатки. Вернее, рукавицы. Для перчаток кое-что больше ножниц и иглы надо, — опять спокойно ответил мужчина. — А плащ там не из чего сделать? Вроде, какое-то покрывало там было. — Может и можно, но здесь нет ничего теплого. — А если сложить ткань вдвое? Му Цин поднял голову, закусил губу. — Тогда придётся отнять покрывало у Его Высочества и Этого. — А то ты не эгоист, — с ехидством шикнул Фэн Синь, а потом потянул ткань слегка на себя, чтобы Сюаньчженю было легче вырезать. — Вдруг нам придётся дольше здесь задержаться. Натяни туже. Вот так держи. Ножницы звякнули, но практически ничего не резали. Затупились и местами заржавели. — Черт, — выругался он, отбрасывая их в сторону. Се Лянь поднял голову. — Всё нормально? — Да, Ваше Высочество, — сокрушенно сказал Бог Войны. — Можно мне осмотреться? — Там метель, — огрызнулся Хуа Чэн. — Какого демона ты там увидишь? — Ну не тебя, явно. — Прошу вас, — Се Лянь поднял руку. — Му Цин, если ты хочешь, то иди, но там действительно снег. И ветер. У тебя нет подходящей одежды. — Поэтому, пойду я, — выступил вперёд Фэн Синь. — Никто никуда не идёт, — Собиратель Цветов зло зыркнул на Му Цина. — Нет, если конечно кому-то хочется умереть, то, пожалуйста. Только упростите нам путь. Уляжется метель, пойдём вместе. Ну или кто-то один. Будем иметь в виду, что здесь можно переночевать Поход был отложен ещё на несколько дней.

***

Добравшись до нужной деревни, в которой завелись низшие духи, вселяющиеся в людей, все разделились. Селяне опустошили два дома, в котором остановились заклинатели. Му Цин машинально, не замечая, наводил порядок. И это пугало до дрожи. Фэн Синь не понимал, как люди могут жить в этом: тонкие стены, почерневшая печка в обшарпанном углу. Окошечки с полуразрушенными ставнями и бесконечными дырами, заделанными тряпками. Му Цин знал, каково это. И именно это пугало Наньяна. Лучше бы не знал, думалось ему. Его всегда хотелось пожалеть в этом плане. Рано начал работать, рано уставал, валился с ног, падал в голодные обмороки, таял на глазах, пока не попал под крыло к Се Ляню. Му Цин много знал и умел, и Наньян гордился им. Уважал за это. Что поделать, раз уж родился с таким характером. Наверняка от отца. Мать его была тихая и скромная, Фэн Синь однажды бывал у них дома. Примерно в таком же, как и этот, только уютном. Возможно, заслуга в том принадлежала самому Му Цину. — Никогда счастья не знал, — говорила женщина о своем сыне, пока тот крутился где-то на кухне, — мне не нужно ничего, лишь бы знать, что мой мальчик счастлив. Ох, бедная ты мать. Счастлив твой сын и не был никогда! Был ли, являясь смертным? Точно нет. Вернее, улыбался, ложась матери на колени, пока она что-то рассказывала, а с ее смертью все улыбки сошли на нет. Был ли, став бессмертным? Сошел с ума. Никогда не живший в роскоши, он создал свой дворец чуть ли не одним из лучших. Носил самую дорогую одежду, ел самую лучшую еду. И единственным бардаком в его мирке была лишь расшитая жемчугом или камнями ткань, валявшаяся на столе. Сюаньчжэнь обожал шить. Сколько одежд было им сделано, столько и лежало в пыльных сундуках, если же он не раздавал ее нищим своим почитателям. Но счастлив он не был. И это счастье хотелось ему дать. — Можем попросить у людей ткани, сошьешь себе плащ и рукавицы, — тихо предложил Фэн Синь, наблюдая за тем, как Му Цин бережно укладывает поленья в ещё теплую от прежних хозяев печь. Огонек быстро заплясал по дереву, согревая этим жаром слегка дрожащие руки Бога. — Это люди должны просить меня о помощи, а не я - их. Мне уже не холодно. Тем более, метель утихла. — Нам ещё возвращаться обратно тем же путем. Да и в принципе, там в переднике есть лохань, мог бы обмыться... Фэн Синь замолчал, отворачиваясь. Зачем заботится? Змеюке все равно ничего кроме ссор и драк не нужно. Но Му Цин отложил свою накидку на деревянную лавку, а потом подошёл ближе. Каблуки его сапог глухо прозвучали в тишине дома. Тихое дыхание коснулось обнаженного участка кожи на шее, а затем нежная, но сильная ладонь с тонкими длинными пальцами легла на плечо. — А-Синь... И тот поплыл. — Не называй меня так. Могу помочь с волосами. — Не стоит. Я сам. Знаешь, когда мы вернемся, я сошью тебе накидку. Я еще давно задумал ее: из темного шёлка с бархатной обшивкой. Разошью золотом, а под ворот спрячу талисман сохранности. Но это при условии, что ты не выбесишь меня в этой деревне. И почему только мы с тобой живём вместе? Фэн Синь фыркнул, бережно взял его ладонь в свою. Весь он был какой-то наполненный томной женственностью. Если бы не знать, что это мужчина, то, идя сзади, можно было подумать, что это - женщина. Крепкая, сильная, возможно именно такой и стоило быть женой какого-то смертного генерала или воинственной госпоже. У Му Цина видны бедра. Не так явно, как у женщин, но и не без перехода. Тонкая талия, нежные и прекрасные черты лица. Наряди его в платья и сделай макияж, сойдет за лучшую красавицу. Правда, потом перережет глотки и переломает все косточки до единой, нагонит страху и заставит стоять на коленях уже остывающие тела. Но Фэн Синь вспомнил, как однажды заметил кружевное ханьфу с черным поясом на нем. Отчаянно хотелось подхватить за тонкие ремешки, чтобы прижать Бога к себе, вжаться, слегка качнуть бедрами, чтобы ощутил желание... Дикое, необузданное. И никакие женщины не помогали от этого. Хотелось только одного - Му Цина. Так давно хотелось, что было больно в минутах возбуждения. И даже резко принятый обет не помогал. Пришлось плюнуть и уйти в бордель. Легче становилось только на физическом уровне, это было не интересно. Но в душе успокоения не было. И все кружились те кружева и тонкий черный ремешок, обвитый крест-накрест вокруг стройной талии. И эти волосы! Демон побери их. Лишь однажды он видел их собранными в высокий пучок. Они странствовали несколько дней, поэтому омыться, а уж тем более хорошенько промыть эти локоны не было возможности. В основном, это был хвост. Длинные, прямые пряди, убранные шелковыми лентами. Распущенные волосы были только в праздники, заколотые изящными шпильками и заколками. Раза три или четыре - коса. И каждый раз хотелось пропустить хоть каплю через свои пальцы, не боясь запутаться или сделать хозяину больно. Му Цин увлажнял волосы маслами, прочесывал дорогими гребнями и в принципе был помешан на этом ещё больше, чем на шитье и уборке. — Потому что наш Се Лянь нашёл любовь всей своей жизни! — брезгливо сплюнул Фэн Синь, переводя глаза на окно, за которым становилось темнее. — Это плохо? — каким-то не своим голосом спросил Му Цин отходя к столу, прижимаясь бедрами к деревяшке. — Говорят, любить кого-то - прекрасно. — Не знаю, никогда не любил, — рыкнул Наньян, огибая взглядом Му Цина. — Ещё говорят, это больно. — А то ты не видишь, как страдает Его Высочество, когда этот черт пропадает или в очередной раз умирает? К черту эти страдания! Я не хочу тревог для моей души. И без того хватает проблем. Му Цин игриво хмыкнул, а потом потянулся руками к волосам. Лента скользнула в его ладони, а хвост рассыпался водопадом. В душе колыхнулась горячая волна, резво вскидывая все тайные и открытые желания. — Дрянь, — прошипел Фэн Синь, одним рывком притягивая к себе Бога Войны. — Думаешь, можно изводить меня? Играть? Я так хочу поцеловать тебя. Можно? Му Цин заторможенно кивает, но послушно тянется, раскрывается для Наньяна, отдается и подчиняется. Усмирить гарпию - подвиг. Этим можно гордиться. И замирать от того, как сладко Сюаньчжэнь целуется. Хочется, правда, грубости, а вовсе не щемящей душу нежности. — Попробуешь играть, отрублю твою тупую голову, — рычит он, толкая Му Цина к стене. — Хотел. Так хотел. Ебучее совершенство! Талия твоя, бедра... — Да-да, не отвлекайся, — шепчет тот, снова пытаясь поймать его губы. — Волосы блядские. Никому не даёшь трогать их. А я ночами не спал, думал, как ты справляешься с ними. Кончал, как сумасшедший, представляя, как они закроют нас, когда ты будешь сверху на мне. Пора заткнуться, да? — Давно так, — Му Цин слегка отталкивается от пола, чтобы обвить ногами Фэн Синя. Послышался тихий стон, а затем буря страсти снесла последние рамки приличия...

***

— Тише, не спеши, — Му Цин поправил руку Фэн Синя, который пытался сшить два куска ткани, которые все же выпросил у людей для этого придурка. — Иначе нитка в узел затянется, придётся распускать. И вот здесь ровнее нужно. — Вот так? — Наньян потянул иглу на себя, стараясь выровнять шов. — Да. Я потом прошью нормально, и разошью серебром. Не собирай ткань пальцами: мнется и нитка уходит. Смотри... Он аккуратно стал делать стежки, пока ладони Фэн Синя плавно легли ему на талию, заставляя нежно сесть на колени. — Тебе будет неудобно, — жеманно повел плечом Му Цин, продолжая шить. — Удобно, — запротестовал Генерал, рассматривая ровные и красивые стежки. — Ты легкий, я не понимаю, как с таким весом и такими внешними данными, ты прекрасно держишь оружие и убиваешь всякую тварь. — При чем здесь внешность? Принц тоже не обделен красотой и нежностью, но характер его кипит в глубине, и стоит злости взять верх... — А скромности тебе, я смотрю, не занимать, — фыркнул тот, ласково проникая пальцами под ханьфу. — Скажи мне, зачем ты купил то кружевное насилие, которое мучало меня столь долгое время? И где оно? Я хочу тебя в нем. Му Цин вспыхнул: надо же, он умеет! Тихо двинув бедрами, ощутив желание мужчины, Бог Войны повернул голову. — На, шей сам дальше. — Не уходи от ответа, это некрасиво. — А что красиво? — шепнул Сюаньчжэнь, отклоняясь назад, падая на грудь Наньяна. — Ты, твое кружевное ханьфу и твои глаза, когда ты кончаешь из-за меня. К черту твой плащ, хочу тебя.

***

За закрытыми дверями хозяйской спальни были слышны стоны и смех. Прислуга дворца Генерала Наньяна аккуратно приподнял два плаща с пола - золотистый и из темного шелка, под воротом которого был зашит талисман о сохранности и защите.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.