***
Его изначальное имя произошло от слова «черный». [Hei-] черный [-tun] солнце, восходящее над горизонтом. Черное солнце. Да, он был черен как смоль. Волосы, кожа, глаза, острые когти – антрацитовые, словно он восстал из гари, копоти и пепла. И пахло от него соответственно – серой, углем, жжеными волосами, паленой кожей. Никто не знал ни точного дня, ни даже месяца, когда его впервые увидели. Он просто появлялся по ночам и бесцельно бродил по Свалке. [будто искал кого-то, но никак не мог найти] А еще от него несло жаром. Любой, попытавшийся к нему прикоснуться, сгорал заживо. Демон, выбравшийся из под земли, чудовище, рожденное от взрывов и человеческих смертей – так шептались те, кто успел заметить эту невысокую фигуру, оставляющую за собой на земле выжженные следы голых стоп. Шли годы. Десятилетия. Сотни лет. С черного как смоль чудовища начала стираться копоть Преисподней, обнажая бледную кожу. Его жар затухал и со временем он стал носить одежду. Пускай, молча, но постепенно он начал контактировать с другими жителями Свалки. Он ни на кого не нападал первым, однако всегда жестко расправлялся с теми, кто нападал на него… или с теми, кто пытался нарушать покой Свалки. Будто он был стражем этого места. Палачом. А затем, наступил день, когда он впервые заговорил.***
То была ничем не примечательная ночь. Безлунная, темная, холодная – как любая другая ночь на Свалке. Люди грелись у костров из мусора, делили пайк`и, разговаривали, занимались своими делами, спали… ничего особенного. И ничего особенного не было в том, что никто не хотел подпускать к своему костру беременную женщину, одетую в лохмотья. Она была на сносях – с большим животом, который обхватывала своими тощими руками. Но она не была напугана, просто шла дальше, от одного огня к другому, прося лишь о безопасном месте, где ее ребенок мог бы появиться на свет. Беременная, слабая, одинокая, без какого бы то ни было защитника – идеальная жертва по меркам Метеор Сити. Никто не желал связываться с ней или брать под свою опеку – чтобы не привлечь шакалов, всегда в изобилии снующих вокруг. Ее судьба была не завидна – стать чьей-то собственностью или, того хуже, игрушкой на одну ночь. И даже ребенок в ее утробе не заставил бы дрогнуть ничье черствое сердце. Кто-то мог бы подумать, что беременная бродяжка глупа или безумна, раз продолжает идти все дальше через темноту… но эта мысль навряд ли долго задержалась бы в чужом сознании после того, как из той темноты ей навстречу вышел невысокий мужчина. Фэйтан. Так его [на]звали теперь, спустя множество лет, исковеркав звучание первоначального имени. Он смотрел на нее бесконечно долгое мгновение, прежде чем стянуть с чужой головы драный платок, обнажая золотые волосы и невероятно молодое лицо с тонкими чертами. Оказалось, ей от силы восемнадцать лет, просто танцующие в ночи тени спрятали эту красоту, эти ярко-голубые глаза и нежную улыбку. -Ты собираешься родить своего ребенка во грехе? Голос Фэйтана звучал так хрипло и низко, что у всех кто его слышал, на коже появлялись мурашки. -Конечно, ведь я не замужем. С ее лица не сходила усталая, но невероятно мягкая улыбка. -Я шла сюда следом за Вифлеемской звездой, чтобы мой клан не узнал об этом дитя. Он будет рожден во грехе, но в любви… а затем мне придется вернуться обратно чтобы выйти замуж за не любимого человека. Но ты ведь позаботишься о моем сыне. Она не спрашивала. Она утверждала, будто знала этого человека… это существо. Знала кто он и что он такое. -Я здесь только для этого. Я ждал так долго, чтобы позаботиться о [нем]. Мужчина медленно опустился на колени – чтобы положить ладони на тугой огромный живот девушки, а потом прижаться к нему щекой, ощущая, как движется и толкается изнутри еще не рожденное дитя. -Пусть он будет счастлив в этот раз. Глаза девушки замерцали в темноте прекраснейшим алым цветом, заставляя всех, кто только мог наблюдать эту картину, сбежать в ужасе. -Пусть живет отныне свободно, не скованный ни предназначением, ни чужой волей. С каждым сказанным словом, по внутренним сторонам ее бедер стекали первые капли околоплодной жидкости, падая на черную, отравленную землю Свалки. -Назови его имя. Я так долго его не слышал. Фэйтан поднимает взгляд, и в этом взгляде нет ничего человеческого, точно так же как во взгляде девушки перед ним. -Люцифер. Куроро Люцифер. Свет Несущий. Тот, кому город Упавшей Звезды станет колыбелью. Тот, кто выйдет за пределы этого города… ... и Ад будет следовать за ним по пятам.