Как честный человек

— Ребенок? — чуть настороженно спросил Лань Ванцзи. Этот человек поистине вдохновлял его на самые лучшие шутки. Даже не задумавшись, Вэй Ин хлопнул себя в грудь и гордо произнес: — Этого ребенка родил я. До чего ж потешным было лицо Лань Чжаня.Вэй Ин сумел сдержать смех, но лукавые искры не укрылись от внимательного Ванцзи, тот обиженно отвел взгляд: — Вздор. — Не веришь? Лань Чжань, я и впрямь слишком часто молол чепуху, но время остепенило меня и в этот раз я не шучу. Погоди-ка, я докажу! Вэй Ин бесцеремонно ухватил Ванцзи за руку и потащил с площади. Очутившись в переулке, он спустил с рук малыша Юаня и распахнул ханьфу. Лань Ванцзи не ожидал такого бесстыдства, он запаниковал и дернулся прочь, но Вэй Ин снова поймал его за руку: — Да погоди же ты, просто взгляни! Честно говоря, сбежать и вовсе не было никакой возможности: с одной стороны его удерживала рука Вэй Ина, с другой цепко ухватился за ногу А-Юань, не желая выпускать из рук ни одной из новообретенных игрушек. Ну кому по силам вырваться из такой хватки? Лань Ванцзи попытался по крайней мере отвести взгляд, однако что-то на периферии зрения заставило его передумать. Шок. Шрам на животе. Выпуклый, хорошо заживший, явно не вчерашний. Шрамы у воина и заклинателя, известно, не редкость, но этот был другим и Ванцзи это четко понимал. Если бы меч нанёс поверхностный удар, рана затянулась бы в считанные дни, не оставив следа, а если бы пронзил глубоко в этом месте… прямой удар в золотое ядро что прямой удар в сердце, не оставил бы заклинателю шансов. Тогда что это? Чем это может быть? Иллюзия? Ошеломленный Ванцзи протянул руку и коснулся выпуклой кожи. Вэй Ина это неожиданно сильно смутило и юноши отпрянули друг от друга. Ванцзи молчал, пряча пальцы в рукав, Вэй Ин поправлял одежды. Неожиданная вольность со стороны Ванцзи и возникшая вследствие этого неловкая пауза порядком скомкала впечатление от удачного розыгрыша, но Вэй Ин рассудил, что теперь у него по крайней мере не написано на лбу «я опять дурачусь», а значит, развлечение можно продолжить. Словно в ответ на его мысли последовал осторожный вопрос: — А отец? — Папа! — мгновенно откликнулся малыш и покрепче обхватил его ногу. Глаза Лань Чжаня наполнились таким неподдельным ужасом, что Вэй Ин не счел нужным даже что-либо добавлять. Единственное, о чем он отчаянно жалел: что о потехе не будет кому даже рассказать. Ах, как бы смеялся Не-сюн. А Цзян Чен… эх, Цзян Чену по многим причинам уж точно не расскажешь, даже если подвернется случай. Да и никому, впрочем. — Но как? — еле слышно прошелестел девственник из Гусу. — Эй, Лань Чжааань, ты задаешь слишком смущающие вопросы! — выдержав мучительную паузу, Вэй Ин добавил, — Ну не знаю я, как это получилось, вот представь, какая странная история! Увы, Лань Чжань знал. Прекрасно знал, как это получилось. И был целиком и полностью виновен. Его ужас пробирал при мысли о том, что теперь обо всем, произошедшем на горе Байфэн, придется поведать брату и дяде. Но другого пути нет. В конце-концов, как честный человек, Ванцзи теперь просто обязан…

***

По многочисленным (три штуки) просьбам читателей в качестве маленького бонуса — флэш-эпизод из мучительно долгой сцены признания родственникам. — Итак, верно ли мы поняли, что ты… — Лань Цижень задумался, припоминая по возможности вежливое обозначение того, что он намеревался… ему приходилось… обозначать, — тайно похитил его хризантему? — Это был пион. — невозмутимо уточнил Ванцзи. Лань Цижень не был уверен, чем пион отличается от хризантемы и определенно не желал обогащаться новыми познаниями на эту тему прямо сейчас.