Отпусти его с миром и плюнь ему вслед, Пусть он с этим проклятьем пойдет, Пусть никто никогда не полюбит его, Но пусть он никогда не умрет. Nautilus Pompilius «Джульетта»
Впервые они столкнулись лицом к лицу еще в Альтиссии. Гладио как раз разделался с очередным отрядом магитехов и завернул в узкий переулок немного передохнуть. Сердце сжималось от беспокойства за Игниса; Гладио корил себя, что наорал на него по телефону, но все никак не мог придумать, как исправить свою ошибку. Глупо было думать об этом сейчас, когда вокруг разворачивались военные действия, и никто из них не был уверен, что доживет до конца этого дня, но он все никак не мог выбросить эти мысли из головы. Наверное, это и послужило причиной его неосторожности — он редко позволял застать себя врасплох. Ардин Изуния появился словно бы из-под земли — знай Гладио раньше, какими способностями обладает этот не-человек, он бы так не корил себя. Гладио едва успел обессиленно прислониться к стене, когда за спиной раздался насмешливый голос: — Так-так, и кто это тут у нас? Неужели Щит Истинного Короля Света собственной персоной? Достойный потомок рода Амицитиев… а так ли уж он достоин? Гладио тут же развернулся, призывая меч, но едва не выронил его, ощущая, как тело вдруг охватила какая-то неестественная слабость. Ардин стоял в конце переулка, блокируя выход, и воздух вокруг него словно бы сгустился, став плотным и осязаемым, как вязкая патока. За его спиной, впереди, на круглой площади вовсю кипела битва, и теперь даже самая жаркая и кровавая бойня казалась Гладио увеселительной прогулкой по сравнению с тем, чтобы остаться с этим человеком один на один. Ардин Изуния пугал его — до дрожи в коленях, до заходящегося в истошном биении сердца, до пересохшего горла. Гладио ненавидел себя за этот страх, но не мог совладать с ним. И не мог защищаться, безвольно глядя на Ардина, как кролик смотрит на удава, осознавая свою неумолимую гибель, и не в состоянии ничего предпринять, чтобы избежать ее. — Ты… — лишь смог прохрипеть он, глядя, как Ардин медленно приближается. Сгустившаяся рядом с ним тьма, казалось, двигалась тоже, еще сильнее отрезая Гладио от спасительного выхода. — Ты ведь не хочешь сказать мне, что испугался? — негромко рассмеялся Ардин. — Нет-нет, только не ты, твой отец не пережил бы такого позора! Впрочем, он и так не дожил до сегодняшнего дня… Упоминание отца слегка привело Гладио в чувство, и он сумел поднять меч, направляя его в сторону Ардина. Тот даже ухом не повел, обхватывая двумя пальцами тяжелое лезвие и небрежно отводя его в сторону. — Это нам сейчас не пригодится, — рассеянно пробормотал он. — Мне нужно кое-что другое… — Его рука потянулась к лицу Гладио. Тот инстинктивно отпрянул, вжимаясь спиной в стену — переулок заканчивался тупиком. Гладио понял, что сам загнал себя в ловушку, и успел обругать себя последними словами, прежде чем пальцы Ардина коснулись его лица, неожиданно бережно и мягко. Провели по заросшим щетиной щекам, коснулись шрама, пересекающего глаз, и еще одного, расчертившего лоб, все еще не до конца зажившего даже с помощью магии и слегка ноющего. — Не совсем мой типаж, но на этот раз сгодится, — пробормотал Ардин, и Гладио против воли почувствовал себя уязвленным. Что этот старый извращенец имеет в виду? Какой еще типаж? — Знаешь, существует много способов принять облик другого человека… — задумчиво произнес Ардин, продолжая поглаживать Гладио по лицу и разговаривая, словно с самим собой. — Например, можно снять с него кожу и натянуть ее на себя… Одно племя, много лет назад проживавшее на островах неподалеку от Инсомнии, практиковало такой способ. Они считали, что, надев кожу другого человека, защитят себя от вторжения злых духов. Дух обманется чужой внешностью и пройдет мимо… Особенно, если это внешность человека, который умер от «одержимости». Неудивительно, что вскоре все племя вымерло от звездной скверны — ведь именно ее они пытались лечить таким оригинальным методом. Глупые, невежественные люди… Впрочем, погибли далеко не все, один из них выжил. Возможно, ты даже встречал его, где-то в районе Тэлпарского утеса… Гладио непонимающе моргнул. Большая часть сказанного Ардином прошла мимо его сознания, кроме упоминания Тэлпарского утеса. Ведь именно там, на Пути Стойкости, он совсем недавно сражался с Гильгамешем, чтобы доказать, что достоин называться Щитом Истинного Короля. Что имел в виду Ардин? Что Гильгамеш когда-то жил на том острове? Но Ардин не дал ему развить эту мысль дальше, так как вновь заговорил: — Но я не настолько невежественен и не совсем забыл, чему меня учили, поэтому предпочитаю обходиться без чрезмерного насилия. К сожалению, у моего способа есть один небольшой недостаток — я могу принять облик лишь того человека, к которому прикоснулся. — Он в последний раз провел рукой по щеке Гладио и отстранился. — Вроде бы неплохо, как ты считаешь? И совсем не жмет. Гладио расширенными от ужаса глазами смотрел прямо перед собой, но не на Ардина, а на самого себя. Его двойник небрежно повел плечами и потянулся, словно разнашивая новую одежду. — Вот это мне придется позаимствовать на время, но я потом верну, обещаю, — двойник ловко выхватил меч из ослабевших пальцев Гладио. — А ты пока немного отдохни, ты ведь за этим сюда пришел, правда? — В руке двойника появился какой-то черный сгусток, а дальше Гладио уже ничего не мог видеть, потому что потерял сознание. Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит в том же переулке, а рядом валяется его меч. Вокруг уже стемнело, битва в городе была почти окончена. Выйдя из переулка, он наткнулся на перепуганного Промпто, и они вместе отправились искать Игниса и Нокта. Позже, размышляя о случившемся, Гладио решил, что стал жертвой какого-то магического трюка, иллюзии, заставившей его поверить, что он видит самого себя. И лишь когда они с Игнисом, гораздо позже, добрались до одного из командных пунктов Зегнавта, и через запись с видеокамер он увидел, как Ардин принял облик Нокта, чтобы обмануть Равуса, то наконец-то в полной мере осознал, что Ардин не лгал, когда говорил, что умеет принимать облик других людей. В тот момент Гладио впервые порадовался, что Игнис ослеп и не может видеть выражение его лица. Он надеялся, что никогда больше не окажется с Ардином один на один, не испытает того липкого и позорного страха, охватывавшего его в присутствии Ардина, не почувствует себя слабым и беспомощным, но в мире ночи, где им всем пришлось жить много лет, все кошмары становились реальностью.****
С тех пор как на мир опустилась нескончаемая ночь, Инсомния и окрестности вокруг нее считались самым опасным местом во всем Люцисе. Ходили даже легенды, что в Цитадели, ранее бывшей оплотом защиты и света для всего королевства, сейчас обитает средоточие всей тьмы. Ровно пять лет понадобилось королевским глефам под руководством Кора Леониса, чтобы основать в инсомнийском метро первую и единственную базу. К сожалению, взять город под контроль так и не удалось. Если бы не Кор и не помогающая ему всеми силами Ирис, не удалось бы сохранить даже этот пункт. К тому времени Гладио путешествовал по всему Люцису, изредка объявляясь в Лесталлуме и еще реже — в «Молоте». После исчезновения Нокта их компания постепенно распалась: Игнис проводил все время в путешествиях по гробницам, стараясь отыскать там какую-либо информацию о том, когда же наконец вернется Нокт — так как из-за слепоты он не мог путешествовать один, компанию ему составлял Талкотт Хестер; Промпто тоже стал вольным охотником и путешествовал в одиночку, иногда примыкая к небольшим группам, но почти не покидая территории Лейде, потому что все еще безуспешно надеялся на взаимность со стороны Синди. Гладио же предпочитал охотиться один и не имел определенного маршрута, больше следуя зову сердца. Именно этот непонятный зов и завел его в Инсомнию, о чем он впоследствии сильно пожалел. Ирис давно просила его наведаться в город и помочь с делами на базе, но Гладио все время находил причины для отказа. Даже понимая, насколько это глупо и по-детски выглядит, ему было сложно вернуться в город, где прошла большая часть его жизни, и увидеть его в руинах, населенным демонами. Но однажды, ночуя в убежище неподалеку от Весперпула, он услышал по радио, транслировавшего передачу из Лесталлума, старый инсомнийский хит, популярный как раз в тот год, когда они покинули родной город, чтобы больше никогда туда не вернуться. Ностальгия настолько одолела его, что Гладио тут же уселся на свой байк и отправился в Лейде. Путь был долгим и опасным, но желание вновь увидеть знакомые, пусть и разрушенные, улицы Инсомнии пересилило даже привычку к осторожности и неприятие необдуманных поступков. И вот, спустя неделю, он остановился в «Молоте», чтобы заправиться и пополнить припасы. — Ирис будет очень рада, когда ты приедешь, — сказал ему, как всегда, «совершенно случайно» оказавшийся здесь Промпто. — Вы ведь все-таки семья. Мне кажется, в наше время очень важно иметь семью. — Он бросил задумчивый взгляд в сторону Синди, в этот момент отчитывающую какого-то охотника за то, что повредил один из грузовиков. — А ты все не теряешь надежды, а? — усмехнулся Гладио, проследив за его взглядом. Промпто как-то неопределенно пожал плечами и отвернулся. — Не хочешь поехать со мной? — неожиданно даже для самого себя предложил Гладио. — На байке хватит места для двоих. Тряхнем стариной, так сказать. Промпто немного подумал, а потом медленно покачал головой. — Нет. Наверное, я пока не готов вернуться в прошлое, — невесело усмехнулся он. Гладио кивнул, не став расспрашивать, что он имеет в виду. Он и сам далеко не сразу решился на этот шаг. Путь в Инсомнию был долгим и трудным — сложно было поверить, что когда-то они преодолели его всего за несколько часов на машине. Старый Истерлейденский блокпост был разрушен, в темноте, разгоняемой светом мощной фары на байке Гладио, проступали остовы ржавых автомобилей и старой магитех-техники. Демонов здесь действительно встречалось больше, чем в других регионах Люциса — Гладио несколько раз пришлось останавливаться, чтобы расчистить себе путь, перекрытый группами гоблинов и бомб, а встречаясь с более крупными демонами, он предпочитал проехать мимо, чтобы не тратить силы понапрасну. Все равно от этого не было никакого толку — демонов с каждым днем становилось все больше и больше, люди продолжали заражаться и пропадать, и никакого света в конце туннеля пока не наблюдалось. Говорили, что на трассе, ведущей к причалу Галдин, дела обстоят еще хуже, и никто, кроме нескольких групп особо обученных королевских глеф, не рискует туда соваться — там вовсю бушевал так называемый «демон из стены», оккупировавший проезд. Мир медленно и уверенно окончательно погружался во тьму, и, наверное, кроме Игниса, уже никто не верил ни в какого Короля Света. Доехав до моста, соединявшего Инсомнию с остальным континентом, Гладио слез с мотоцикла и повел его через туннель, заставленный брошенными автомобилями. Похоже, уже после оккупации, когда в городе началась повальная эпидемия звездной скверны, многие пытались сбежать, да так и не успели. Гладио смотрел на распахнутые дверцы автомобилей, на разбросанные на сиденьях и покрывшиеся ржавчиной и плесенью вещи. Разный хлам валялся и на дороге, но все же дорога была относительно расчищена — группы из Инсомнии связывались с «Молотом», поэтому неоднократно проходили здесь. Странно, что старые машины просто не спихнули в залив, но, возможно, пока этим некому было заняться. Гладио шел, напряженно прислушиваясь — на мосту было тихо, но тишина могла быть обманчивой. Покинутые автомобили навевали тоску — наверное, случись какая-либо другая эпидемия или катастрофа, в них могли бы лежать и тела, но на сегодняшний день все уже прекрасно знали, что звездная скверна не оставляет после себя трупов — все зараженные в конечном итоге превращаются в демонов. Эта ужасная правда о древней болезни семь лет назад буквально всколыхнула мир, когда Гладио, Игнис и Промпто, вернувшись из Нифльхейма, уже без Нокта, привезли с собой документы об экспериментах, которые проводила империя. Большая часть данных так и осталась необнародованной, но Игнис решил, что правду о звездной скверне должны знать все. Это повлекло за собой череду ужасных и отвратительных последствий — поначалу люди впали в панику и едва не поубивали друг друга, видя в каждом своем знакомом и даже члене семьи потенциального демона. Гладио слышал, что на одном из форпостов даже расстреляли всех, у кого нашли признаки звездной скверны. Оплотом спокойствия и поднятия боевого духа стал Лесталлум, где принимали всех, даже зараженных. Оказалось, что начальные симптомы скверны легко лечатся солнечными ваннами — за отсутствием солнца их хорошо заменяли специально оборудованные на манер соляриев камеры в «Эксинерис». Многие, кто пребывал на начальной стадии болезни, смогли излечиться. Те же, кому уже нельзя было помочь, часто уходили сами и больше не возвращались. Гладио сомневался, что во всех случаях решение было принято самим зараженным, но об этом предпочитали не говорить вслух. Мост остался позади, и Гладио слегка перевел дух, но тут же напрягся снова, стоило ступить в город, бывший ему когда-то родным. Что ж, теперь от того города мало что осталось. Широкие улицы Инсомнии были практически полностью загромождены обломками обвалившихся зданий, поверженными столбами и покинутыми автомобилями. Но все же здесь оставалось достаточно места для передвижения, и Гладио снова сел на байк. Стоило ему проехать всего лишь несколько метров, как из-за угла, грохоча костяной броней, выбрался огромный Коготь смерти. Гладио резко крутанул руль мотоцикла в противоположную сторону, обходя его. Этот демон был слишком опасен, с этим видом они раньше едва справлялись вчетвером. К счастью, демон оказался не слишком расторопным, и вскоре Гладио оставил его позади. Инсомния теперь напоминала оживший кошмар. Со всех сторон выли, скрипели, шуршали и шипели демоны. Посреди перекрестка, через который как раз проезжал Гладио, свернувшись кольцами, лежала огромная нага. Она лениво подняла свою голову и зашипела ему вслед. Теперь они, все эти демоны, были настоящими хозяевами города, он принадлежал им, а не людям. Гладио едва по привычке не повернул к своему дому, но тут же одернул себя. «Своего» дома у него здесь уже тоже не было, а смотреть на руины, оставшиеся от их некогда прекрасного и уютного особняка, хотелось меньше всего. Возможно, он смог бы найти среди развалин какие-то фотографии или памятные вещицы, если их не уничтожили магитехи и не растащили демоны, но это скорее причинит еще большую боль, чем принесет облегчение. Поэтому Гладио свернул в другую сторону. Проехав еще пару кварталов, он захотел свериться с картой, которую ему выдала Синди, и остановился, неожиданно заметив, что оказался прямо напротив ворот Цитадели. Это было еще одно памятное и важное для него место, ведь когда-то он проводил здесь чуть ли не вдвое больше времени, чем дома. Вокруг, на удивление, было тихо, даже вой демонов затих. Двор Цитадели за высокими воротами казался таким же, как и прежде, правда, выглядел непривычно пустым. Гладио немного посомневался, а затем слез с мотоцикла и подошел к воротам. По поводу Цитадели ходило немало слухов, поговаривали даже, что вход во дворец охраняет один из Астралов — падший Инферний. Но двор выглядел темным и пустым, как и широкая лестница, ведущая к дворцу. Гладио вспомнил, как семь лет назад они беспечно спускались по ней, все вчетвером, даже не представляя, что ждет их впереди. Он впервые задумался, согласился ли бы на эту поездку, если бы знал, чем все закончится. Может быть, лучше было бы погибнуть в Инсомнии вместе с отцом, чем доживать последние дни угасающего мира? Гладио упрямо тряхнул головой. Такие мысли не доведут ни до чего хорошего. Двор за воротами манил — наверняка обманчивым — спокойствием, и Гладио не смог противиться искушению. Он глянет всего одним глазком — и если почувствует хоть малейшее присутствие опасности, тут же сядет на байк и поедет на базу к Ирис. Возможно, что ворота вообще не откроются. Но ворота поддались с еле слышным скрипом, пропуская его внутрь. Гладио бросил взгляд на байк — стоило ли брать его с собой или лучше оставить за воротами? — и решил идти налегке. Если возле Цитадели на него нападут демоны, он может не успеть забрать мотоцикл, а бросать его не хотелось. Он медленно пошел по мощеной каменными плитами дорожке, все время прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Как ни странно, Цитадель была практически не тронута ни демонами, ни временем — она казалась застывшей в одном промежутке, словно время больше не существовало для нее. Услышав какой-то шорох в темном углу, Гладио призвал меч, но оттуда так никто и не бросился. С опаской косясь на подозрительный угол, он медленно приблизился к лестнице. Все это больше и больше напоминало кошмарный сон, вроде тех, где снится, что ты остался один во всем мире. Гладио до этого момента ни разу не видел это место таким пустым и тихим. Покинутым и мрачным, словно дом с привидениями. Гладио поежился, представив, как сейчас из-за ближайших колонн покажутся полупрозрачные фигуры, но быстро унял свое воображение. Здесь и так было опасно, не стоило придумывать еще и то, чего нет. Двойные входные двери открылись с громким и даже каким-то торжественным скрипом, разнесшимся по пустому холлу. На удивление, холл был ярко освещен — Гладио даже не подозревал, что в Инсомнии еще осталось электричество, а возможно, это была магия, еще не до конца покинувшая эти места. Или пришедшая сюда снова. Гладио пересек холл и подошел к лифтам, нажал на кнопку вызова для пробы. Двери тут же гостеприимно распахнулись с тихим мелодичным звуком. Немного посомневавшись, Гладио все же вошел в кабину. Он подумывал подняться в свою старую комнату — или комнату Нокта — и посмотреть, что сможет отыскать там, но лифт (или кто-то другой) принял решение за него, потому что кабина начала медленно подниматься. Гладио напрягся, чувствуя подвох, но когда двери лифта снова раскрылись, перед ним оказался такой же пустой коридор. Гладио слишком долго пробыл гвардейцем, чтобы не узнать его с первого взгляда — это был этаж, на котором располагался тронный зал. Значит, тот, кто теперь обитал здесь, жаждал встречи. Гладио, к счастью или к сожалению, не мог сказать о себе то же самое. Инстинкты буквально вопили, что нужно уходить, пока не поздно, но он приказал им заткнуться. В сознании неожиданно поселилась соблазнительная мысль — а что если… он закончит это все сразу и сейчас? Займет место Нокта, как Спаситель Звезды? Гладио не был идиотом и хорошо помнил пример Равуса, чтобы знать, что не стоит играть с королевской магией. Но он не собирался надевать кольцо Люциев, к тому же у него его и не было, оно исчезло вместе с Ноктом. Зато у него была недюжинная сила — неужели он не сможет справиться с каким-то полудохлым древним шутом? «Вспомни, чем закончилась ваша предыдущая встреча», — посоветовал внутренний голос, сейчас очень напоминавший назидательный голос Игниса. Но с тех пор прошло уже много лет, и Гладио не льстил себе, считая, что стал гораздо опытнее и сильнее. Теперь он не позволит застать себя врасплох. Призвав меч, он осторожными шагами принялся продвигаться по коридору к залу истории, который предшествовал тронному залу. Там тоже горели светильники и царили пустота и тишина, как и в остальных помещениях Цитадели. Но теперь Гладио буквально кожей ощущал, как обманчиво это спокойствие. Словно ловушка на бегемотов, которую он научился ставить за годы тьмы. Снаружи она кажется ровной и прочной, но стоит зверю ступить на нее, как он проваливается в яму с острыми кольями на дне. Поэтому сейчас Гладио взвешивал буквально каждый свой шаг, чтобы не провалиться в такую ловушку. Но зал оставался тихим и пустым, и никто не собирался нападать на него из-за угла. Гладио осторожно приблизился к дверям тронного зала, но не стал открывать их, а прижался ухом к щели между створками и прислушался. Показалось, что он уловил тихие звуки — что это, музыка? — но через мгновение все стихло. Кто-то другой на его месте, возможно, действительно бы поверил, что Цитадель заброшена и пуста, но Гладио слишком сильно доверял своему охотничьему чутью — оно еще ни разу его не подводило. В тронном зале кто-то был. И он догадывался, кто именно. Стараясь выбросить из головы все лишние мысли, Гладио покрепче сжал меч в одной руке и толкнул другой тяжелые двойные двери. Те бесшумно распахнулись, являя ему полутемный зал. Сначала показалось, что тот тоже пуст, и Гладио уже успел испытать и облегчение, и легкое разочарование, когда из глубины зала раздался знакомый насмешливый голос: — Ты не тот, кого я ждал. Гладио вздрогнул, поднимая глаза. И первое, что он увидел, был совсем не Ардин Изуния, восседающий на троне королей Люциса, а четыре тела, свисающие над троном. Сначала сознание благосклонно пожалело его, и Гладио показалось, что это куклы, но затем он понял, что это были самые настоящие трупы четырех человек. И каждого из них он знал. Крайним слева, в испачканных бело-красных одеждах висел император Нифльхейма Йедолас Альдеркапт с перекошенным от алчности лицом. Следом за ним, со скорбью, навсегда отпечатавшейся в чертах, висел труп короля Региса. Рядом, в рваном грязном платье, босая, с веревками на испещренных синяками руках и ногах, висела леди Лунафрейя Нокс Флёре, Оракул Тенебре и невеста Нокта. А последним был какой-то парень в форме королевских глеф — кажется, тот, кто однажды подвозил Нокта до дома из Цитадели, и в день их отъезда стоял на страже у дворца. Гладио не помнил его имени, но лицо было определенно знакомым. По залу распространился сладковатый тошнотворный душок разлагающейся плоти, и Гладио замутило. — Тебе нравится, как я оформил тронный зал? — спросил Ардин, указывая на трупы. — Правда, эти украшения готовились не для тебя, но это можно назвать… репетицией? Так ведь поступают перед каким-либо особо важным событием? — Ты… — прошипел Гладио, чувствуя, как испаряются остатки здравого смысла, заменяясь чистой яростью. Только он, Ардин Изуния, был виноват в том, что Гладио лишился родного дома и семьи, что вынужден жить в этом кошмарном мире ночи, что потерял свою гордость и смысл жизни. Лишь он один был в этом виноват, и сейчас Гладио расквитается с ним, не станет ждать Нокта и исполнения пророчества, которое еще может не исполниться, не доверит свою месть кому-то другому, а сам, своими руками… Покрепче перехватив меч, Гладио с ревом бросился к трону. И только тогда, когда пол и потолок поменялись местами перед его глазами, понял, каким же дураком оказался. Ловушка захлопнулась.****
Когда он пришел в себя, то первым делом удивился, что все еще жив. Он не видел причины, по которой Изуния мог бы оставить его в живых, но, похоже, причины убивать его у того тоже не было. Гладио медленно открыл глаза и понял, что лежит на полу у подножия трона. Плечи покрылись мурашками от холода, и он догадался, что на нем больше нет куртки. У него кружилась голова, и зрение было слегка расфокусированным, словно после хорошей пьянки. В остальном он был вполне здоров и даже свободен. Гладио осмотрел зал, но тот был пуст. Куда же подевался Ардин? Он уже хотел встать, когда что-то вдруг с силой сдавило горло, а над головой раздался уже привычный издевательский голос: — Не стоит так дергаться, ты ведь не хочешь, чтобы здесь кто-нибудь пострадал? Гладио медленно поднял голову и сначала увидел ботинок Ардина на широком подлокотнике трона, а затем и его самого. Тот склонился над ним, опираясь локтем на согнутое колено, и продолжил: — Знаешь, у меня никогда не было Щита. Не хочешь занять эту должность? — Да я тебя… — начал Гладио и тут же закашлялся, хватаясь за горло. С нарастающим ужасом он обнаружил на своей шее плотный кожаный ошейник с цепью, уходящей куда-то в сторону. Похоже, ошейник был магическим — как только Гладио начал по-настоящему задыхаться, давление ослабло само по себе. — Не нужно испытывать мое терпение, — поморщился Ардин. — Вы, Амицитии, всегда были плохо воспитаны. Это неудивительно, учитывая, от кого пошел ваш род. А ты, похоже, собрал в себе самые раздражающие пороки своей династии. Гладио едва не возмутился снова, но вспомнил про ошейник и промолчал. Если он хотел выбраться отсюда живым — а он действительно очень этого хотел — пора было умерить свой пыл и начинать думать головой. Интересно, что на его месте сделал бы Игнис? — Тебе повезло, что я заскучал в ожидании прихода твоего короля, а то не разговаривать нам с тобой сейчас, — продолжил Ардин. — Но мне действительно скучно, а ты можешь меня развлечь. Здесь немного одиноко, знаешь ли. Не так одиноко, как висеть почти две тысячи лет в каменной клетке, в то время как плоть терзают острые копья, и даже не иметь возможности умереть — нет, здесь я хотя бы могу передвигаться, но поговорить, увы, не с кем. И это очень-очень-очень большой недостаток, потому что поговорить я люблю. — Я уже понял, — огрызнулся Гладио, не удержавшись. — Замечательно, — ослепительно улыбнулся Ардин и убрал ногу с трона, теперь присаживаясь перед Гладио на корточки, как-то слишком уж близко. Гладио хотел отодвинуться, но, к сожалению, не мог, так как его спина упиралась в трон, а отползать в сторону было как-то совсем уж унизительно. — Вы, Амицитии, глупые, но зато преданные и сильные, — Ардин протянул руку и неожиданно крепко сжал пальцами бицепс Гладио. Гладио дернулся и хотел оттолкнуть его, но все же сдержался в последний момент. Нужно попытаться сменить их роли, снова превратившись из жертвы в охотника. А для этого он должен сначала понять, какую игру ведет Ардин. — Знаешь, — доверительно продолжил Ардин, — многие твои предки делили постель со своими королями. Например, Щит моего брата, голодранец Гильгамеш — ты с ним знаком — любил согревать ему постель. Гладио непонимающе моргнул и едва не раскрыл рот от изумления, услышав, как неуважительно Ардин говорит о Мастере Клинка, легенде и примере для подражания всех Щитов из рода Амицития. К лицу непроизвольно прилила кровь от возмущения, и лишь огромным усилием воли он заставил себя не возражать. Похоже, Ардин пытался вывести его из себя, говоря всякие гадости о его предках — не стоило идти у него на поводу. — Даже твой отец… — голос Ардина понизился до шепота, а его лицо почти вплотную приблизилось к лицу Гладио, — ...состоял в весьма и весьма близких отношениях с королем Регисом. — Ты лжешь! — Гладио все же не удержался. Он не позволит какому-то нифскому шуту позорить память его отца! — Мой отец был предан королю до последнего вздоха и никогда не позволил бы себе ничего настолько неуважительного по отношению к нему! Ардин лишь расхохотался ему в лицо. — «Был предан королю», — передразнил он. — Ох, прости, я даже и не догадывался, что ты можешь не знать. Всегда думал, что это передается по наследству, и что вы с принцем Ноктисом тоже… — Заткнись! — заорал Гладио, забыв об осторожности, и бросился на Ардина. Тот даже не шелохнулся, зато у Гладио мигом потемнело перед глазами от нехватки воздуха. Он выпучил глаза и разинул рот, как выброшенная на берег рыба, вцепившись в пережимавший горло ошейник и царапая кожу короткими ногтями в попытке ослабить его, но тот не поддавался ни на миллиметр. Когда сознание уже начало покидать его, ошейник неожиданно стал свободнее, позволяя ему сделать вдох. Гладио закашлялся, жадно хватая ртом воздух. — Ну-ну, зачем же так, — Ардин ободряюще похлопал его по плечу. — Я ведь не сказал ни слова лжи! Я мог бы даже представить доказательства, но, боюсь, от этого тебе вряд ли станет легче. Гладио промолчал — и потому, что в горле болело и першило, словно его выстлали наждачной бумагой, и потому, что больше не видел смысла спорить и что-то отрицать. Себе дороже. — Так вот, о чем я, — Ардин прижал палец ко лбу. — Мне, к сожалению, не удалось познать любви и преданности от своего Щита, поэтому я подумал, может быть… — он не договорил, проводя пальцами по груди Гладио, скрытой под тканью тонкой майки. Гладио вновь распахнул глаза и рот, в этот раз от удивления. Не то чтобы он совсем не догадывался, к чему клонит Ардин, рассказывая ему всякие похабные истории, но все же не ожидал настолько прямого предложения. У него просто в голове это не укладывалось. — Да никогда, — выдохнул он. — Даже если это будет стоить тебе жизни? — с нарочитым сожалением спросил Ардин. Гладио распахнул рот, чтобы послать его, но потом закрыл его снова. Перед ним встала серьезная дилемма. Он знал, что Ардин полностью, совершенно и бесповоротно безумен — такому действительно ничего не стоит убить его — а предложить ему что-то взамен за свою жизнь, так же как и вступить с ним в схватку, Гладио был не в состоянии. Пора было признать, что он оказался в полностью зависимой позиции, и его жизнь действительно висит на волоске. И Гладио очень не хотелось, чтобы этот волосок оборвался. Он был еще так молод и многого не успел сделать… в конце концов, он просто не хотел умирать вот так — задыхаясь и чувствуя, как жизнь медленно оставляет тело. Он хотел умереть в бою или в постели с красоткой, как и подобает настоящему воину и мужчине. Он хотел увидеть, как растут его дети, и, может, даже застать внуков. Чего он точно не хотел — так это умирать здесь и сейчас, в этом чертовом тронном зале, в городе, которого больше не существовало. И если ради того, чтобы выжить, придется пойти на небольшой — ну, ладно, не такой уж небольшой — компромисс с гордостью, то, возможно… это того стоит? Ардин продолжал наблюдать за ним с легкой улыбкой на губах и с таким пониманием во взгляде, словно мог читать его мысли. Возможно, что и действительно мог. Гладио отвернулся, чтобы не видеть этого всепонимающего взгляда древнего мудреца — от него становилось еще гаже. — Что мне придется сделать? — глухо спросил он. — О, ну ты же у нас уже большой мальчик, неужели не знаешь, что полагается делать в подобных случаях? — жеманно протянул Ардин. Гладио шумно сглотнул, все еще не глядя ему в глаза. «Думай о будущем, которое у тебя будет, — приказал он себе. — А об этом ты просто забудешь через время, как об очередном кошмаре». — Может, если я буду выглядеть так, у тебя появятся идеи? — прозвучал над его ухом до боли знакомый голос. Не веря собственным ушам, Гладио повернулся и застыл, увидев перед собой Игниса. Нет, он, конечно же, сразу догадался, что это не Игнис, а превратившийся в него Ардин, но тот выглядел настолько реально, пусть и несколько… устрашающе. Лицо «Игниса» расчерчивали ужасные раны — невероятно свежие и блестящие ожоги, поверху словно залитые серебром. Так тот не выглядел даже тогда, когда Гладио нашел его — полубессознательного и ослепшего — на алтаре рядом с Ноктом в Альтиссии. — Так он выглядел, когда надел кольцо, и короли взяли с него свою плату, — сказал Ардин голосом Игниса. — Тебе не нравится? — Прекрати, — попросил Гладио, прикрывая глаза. Смотреть на эту издевательскую ухмылку на благородном лице Игниса было просто невыносимо. — Лучше уж пусть все будет, как есть. — Я могу принять любой облик, ты ведь знаешь, — теперь Ардин говорил голосом Нокта. Гладио не удержался и все же открыл глаза, чувствуя, как сердце пропустило удар — видеть лицо Нокта, такое же юное, как и прежде, спустя столько лет, было просто непередаваемо, пусть даже на его губах никогда не играла настолько похабная ухмылка. — Ты мечтал о том, чтобы накрыть собой своего короля? — прошептал «Нокт», наклоняясь к губам Гладио, и тот едва не купился на иллюзию, потянувшись к нему в ответ. — Блядь, нет, перестань, это невыносимо… — простонал он, отворачиваясь, понимая, что еще немного, и просто сойдет с ума. — Кого из нас ты хочешь? — теперь это был Промпто. Веселый юношеский голос, и внешность такая же, словно не прошло ни дня с того момента, когда они впервые вчетвером покинули Цитадель. — Я могу стать кем угодно, — от звука этого голоса Гладио вздрогнул и второй раз в жизни уставился в собственное лицо, только моложе лет на семь и без шрама, заработанного в бою с Гильгамешем. Несмотря на ужас, охвативший его от этих иллюзий, Гладио вдруг почувствовал легкое томление в паху. Похоже, безумие Ардина было заразно. — Выбирай, — теперь они говорили все вместе, голоса, слившиеся воедино, мужские и женские, голоса всех тех, в кого когда-либо превращался Ардин. Это было и ужасно, и притягательно одновременно. — Нокт, — прошептал Гладио, зажмурившись и ощущая, как щеки впервые за много лет опаляет краской стыда. Он колебался между Ноктом и Игнисом, но если Нокт все же когда-нибудь вернется, чтобы исполнить пророчество, смотреть ему в глаза будет гораздо легче, чем встречаться с незрячим взглядом Игниса. Гладио слишком уважал, слишком… любил его для того, чтобы поступить с ним так. И если он все же выживет, и когда-нибудь они с Ардином встретятся снова, все вчетвером, и тот расскажет его друзьям об этом позоре, Гладио сможет пережить это, потому что знает, что Нокт его поймет. Возможно, Ардин был не так уж и не прав насчет всех его предков. — Как пожелаешь, — Ардин произнес эту фразу голосом Нокта, и, открыв глаза, Гладио вновь увидел его — такого же, как прежде, лишь глаза его отливали золотом, как у самого Ардина. Увы, даже самая искусная подделка была не в состоянии полностью заменить оригинал. Гладио снова вспомнил их встречу с Ардином в Альтиссии, когда тот сказал, что может принять облик лишь того человека, к которому прикасался. Чтобы «украсть» внешность Гладио, ему пришлось прикоснуться к нему. И теперь Гладио задавался вопросом — где и когда в прошлом Ардин касался Нокта, чтобы скопировать его? «Нокт» обнял его за шею и потянулся губами к его губам. Гладио глубоко вздохнул, снова запрещая себе думать, и поцеловал его. От «Нокта» пахло совсем не так, как раньше, а чем-то другим, как от старых пыльных книг, и еще слабо тянуло сладковатым трупным запахом, хотя, возможно, его запах просто смешался с запахом «висельников», которыми Ардин «украсил» зал. И губы у него были холодные, тоже, как у трупа. Но руки, коснувшиеся шеи и волос Гладио, оказались неожиданно обжигающе горячими, и целовался он весьма искусно, поэтому Гладио все же не выдержал и тихо застонал, обнимая его за талию и прижимая к себе. Юный «Нокт» в его руках казался маленьким и хрупким, как фарфоровая статуэтка, и Гладио неожиданно накрыло такой волной любви и нежности, что он едва не расплакался. Он впервые за эти долгие семь лет, наполненные тьмой, разрешил себе признаться, что безумно, просто невероятно скучал. — Нокт, мой Нокт… — шептал он, покрывая поцелуями его лицо, шею и предплечья, не прикрытые одеждой. Первым потянул его футболку через голову, с вожделением глядя на худую грудь с торчащими маленькими темными сосками. — Да-а, Гладио… — развратно простонал «Нокт», выгибаясь в его руках. — Я так долго мечтал об этом… Мечтал, чтобы ты меня трахнул, чтобы засадил мне свой большой член… Гладио снова вспыхнул — даже в самых смелых фантазиях он и представить не мог, что Нокт когда-нибудь произнесет нечто подобное. Нокт всегда был молчаливым и скованным и вряд ли мог бы быть таким развратным даже в момент сильного возбуждения. «Не думай, просто не думай, представь, что это сон, всего лишь сон, и скоро все закончится, и ты снова будешь свободен, будешь жить, как и прежде, встретишься с Ирис, вернешься в «Молот», — убеждал он сам себя, покрывая жаркими поцелуями худую грудь, обхватывая губами и посасывая маленькие соски. «Нокт» в его объятьях дрожал и стонал, и снова говорил какой-то пошлый бред, но Гладио уже не обращал на это внимания. Наконец рука «Нокта» потянулась к его паху, принимаясь ласкать напряженный член, и Гладио выгнулся, подставляясь под прикосновения. Взвизгнула «молния», и горячие жадные пальцы обхватили его член, сжимая и тут же принимаясь быстро надрачивать. — Нокт, подожди, не так быстро… — попросил Гладио, переводя дыхание. — Я слишком… — Что — «слишком»? — произнес «Нокт» голосом Ардина, отстраняясь. — Слишком сильно меня хочешь? Видишь, я ведь говорил, что все вы, Амицитии, одинаковые — все падки до своих королей и все мечтаете не только прикрывать их в бою, но и накрывать собой в постели. И твой отец был таким же. Теперь ты признаешь, что я был прав? Гладио моргнул, приходя в себя, выныривая из этой обманчиво-сладкой иллюзии и вспоминая, где находится и с кем. — Чего ты хочешь? — хрипло прошептал он, пытаясь унять учащенное от возбуждения дыхание. — Чтобы я признал, что ты прав? Хорошо, я признаю. Теперь ты доволен? «Нокт» запрокинул голову и расхохотался — сумасшедшим нечеловеческим смехом. — Вы, люди, такие смешные. Носитесь со своими принципами, своей гордостью, но когда они идут вразрез с тем, что вам действительно дорого, например, с вашей жизнью, готовы отказаться от них в один момент. Я тоже был таким когда-то. Тоже дорожил тем, чем не стоит дорожить. И этот мир ты хочешь спасти? Хочешь спасти свою жалкую, никчемную жизнь, полную выдуманных тобой же правил и принципов, чтобы породить себе подобных, которые будут жить по тому же сценарию? И так год за годом, век за веком, ничего не меняется. Люди остаются прежними. Звездная скверна — это лекарство от самой большой болезни этого мира. От людей. — Если ты так презираешь всех нас, зачем тебе понадобилось, чтобы я ублажал тебя? — резко ответил Гладио. — Зачем тебе чувствовать то, что ты так ненавидишь? — Потому что я могу? — улыбнулся «Нокт». — А теперь давай, покажи мне, как ты любишь своего короля. — Он поднялся на ноги перед Гладио и потянулся к ширинке своих бриджей. Гладио шумно сглотнул, вновь ощущая головокружение и легкую тошноту. Он боялся, что после всего сказанного Ардином, больше не сможет продолжать эту игру, что его вывернет, и тогда Ардин убьет его, задушит своим магическим ошейником или проткнет его собственным мечом. «Не думай, просто не думай», — повторил он про себя и потянулся губами к члену «Нокта». На удивление, это оказалось не так уж противно, как он думал. «Нокт» толкался в его рот, иногда входя слишком глубоко, но тут же отстраняясь, когда Гладио переставало хватать воздуха. Гладио крепко обхватывал губами его член, ласкал его языком, стараясь сосредоточиться только на механических действиях и не давать воли мыслям. — Неплохо. — Крепкая рука схватила Гладио за волосы, заставляя его поднять голову. Гладио вздрогнул и едва не подавился — Ардин снова принял свое истинное обличье. — Не нравится? — усмехнулся тот. — Игры закончились. Он потянул Гладио назад, заставляя его выпустить свой член изо рта, а затем рванул его вверх, развернул и толкнул в спину. Гладио неловко упал животом на подлокотник трона. Расстегнутые джинсы сползли с бедер, и он уже хотел подтянуть их, когда почувствовал, как ошейник снова сжимается на его горле. — Не дергайся, — приказал Ардин, прижимаясь к нему сзади. Гладио ощутил, как джинсы и белье скользят по ногам, сползая к коленям. Ардин грубо раздвинул его ягодицы и ткнулся между ними своим горячим влажным членом. — А почувствовать в себе член короля ты никогда не мечтал? — с издевкой спросил он. — Ты не мой король, — прошипел Гладио, впиваясь пальцами в подлокотник трона. Если бы он только мог призвать оружие… Но магия Ардина блокировала эту способность, или, может, здесь где-то тоже стояла такая же «глушилка», какую они нашли в Нифльхейме. — Но я мог бы им быть. Ардин грубо толкнулся в его задний проход, растягивая тугие мышцы, и Гладио зашипел, прикусывая ребро ладони. Ничего, осталось совсем немного, и если Ардин не соврал, то скоро Гладио получит свободу. Если Ардин действительно не соврал. Но Гладио понимал, что Ардину больше нет нужды убивать его — унижения будет вполне достаточно. Нет ничего интересного в шутке, о которой никто никогда не узнает, а Гладио подозревал, что все происходящее было для Ардина лишь шуткой, обычной игрой, лекарством от скуки. Его член растягивал и натирал задний проход, Гладио слышал, как Ардин шумно дышит: сейчас был идеальный момент для нападения, когда можно застать его врасплох — так могло бы быть, будь Ардин обычным человеком или даже демоном, но Гладио уже догадался, что тот не является ни тем и ни другим. Он — само средоточие тьмы, самое ее сердце, ее душа. И победить его сможет только такое же сильное средоточие света, коим Гладио не являлся. Наконец Ардин толкнулся в последний раз, и Гладио вздрогнул, почувствовав, как в него изливается чужая сперма. К горлу снова подкатила тошнота, но сейчас был неподходящий момент демонстрировать брезгливость. Ардин отстранился, зашуршала одежда. Гладио осторожно наклонился, натягивая трусы и джинсы, и так же осторожно обернулся, ожидая, что последует дальше. Ардин стоял к нему спиной, но Гладио больше и не думал о том, чтобы на него напасть. — Уходи, — глухо произнес тот и небрежно махнул рукой. Гладио сделал шаг вперед и коснулся рукой своей шеи — ошейника на ней больше не было. Не веря, что так легко отделался, он чуть ли не бегом спустился с пьедестала, на котором стоял трон, и направился к двери. — Стой, — приказал Ардин, когда Гладио уже коснулся дверной ручки. Сердце ухнуло куда-то в желудок — неужели он действительно рассчитывал, что все закончится так просто? Гладио медленно обернулся, не зная, чего ожидать. Ардин сидел на троне, задумчиво подперев рукой щеку. — Передай своему королю, что я буду ждать его, здесь. Когда бы он ни пришел. Пора закончить все это. Гладио кивнул и быстро скрылся за дверью.****
Он почти не помнил, как покидал Цитадель. Выскочив за ворота, он сел на байк и, не оглядываясь и не останавливаясь, поехал прочь из проклятого города. Он гнал так, что даже демоны в страхе уступали ему дорогу. Едва не проехал «Молот», но горючее было на нуле, так что пришлось остановиться. На самом деле ему просто хотелось увидеть других людей, убедиться, что он не застрял навсегда в этом кошмаре. «Это просто дурной сон, ничего этого не было», — повторял он про себя и надеялся, что когда-нибудь сможет в это поверить. — Представляешь, — говорил он через час Промпто, сидя за столиком в «Молоте» с чашкой крепкого чая в руке. — Мотоцикл сломался прямо на мосту, я даже добраться до Инсомнии не успел. Меня окружили демоны, еле выбрался. Даже курку вот потерял. По дороге обратно вспомнил, что Игнис просил меня вернуться в Лесталлум как можно скорее. Так что придется мне навестить Ирис в другой раз. Передавай ей привет, если увидишь. Промпто кивнул, чему-то задумчиво улыбаясь. Гладио перевел дух. Он лгал настолько убедительно, что едва сам не поверил в собственную ложь. И если когда-нибудь ему все же придется вернуться в Инсомнию, он сделает это с высоко поднятой головой, ни о чем не жалея и начисто забыв обо всем, что сегодня там случилось.