Неслучившиеся

      Для Луки Перси был открытой книгой. Может, потому что Лука хорошо разбирался в людях, а новичков в лагере видел не раз. У всех примерно одна и та же реакция. Одни и те же вопросы. Одни и те же глупые шутки, которые сами они считали необычными. Но это всё бред.       Для Луки Перси был открытой книгой, потому что в этом потерянном мальчике, преданном всем миром, он увидел себя.       Перси попал в лагерь лишившимся маму мальчиком. И убийство огромного минотавра — подвиг, ради совершения которого половина лагеря здесь бы выгрызла ему глотку, — вообще его не вдохновляло. Он озирался по сторонам, не понимая куда попал, а всё, чего он хотел — вернуть дорогого человека. Исправить этого никто не мог, но подать руку помощи — Гроувер об этом позаботился.       Лука улыбался ему, встретил тепло и провёл в домик Гермеса, всучив самые необходимые вещи, которые могли ему понадобиться на первых порах. Такой щедрости от Кастеллана никто не видел.       Лука представил Перси своим братьям и сёстрам и волком смотрел на всех них, молча обещая весёлые деньки, если они посмеют его тронуть. Не то чтобы он записывался в няньки к Джексону, но он знал своих сводных родственничков, а Перси только недавно прибыл сюда, да и мать только потерял. Не хватало ещё, чтобы соседи по комнате начали его задирать.       Только Перси не нуждался в няньке. Это Лука понял, когда взорвались туалеты, и Кларисса стала посмешищем. Этот мальчишка даже не подозревал, кто его отец, и нёс еду к жертвенному огню с почти отчаявшимся выражением лица. Он кидал туда остатки пиршества и молился, чтобы ему ответили. Луке не надо было говорить это вслух, он видел всё в потерянных зелёных глазах.       Но Лука знал. Надо было быть идиотом, чтобы не понять, от кого досталась Перси способность управлять водой. И ещё большим кретином, чтобы не знать, что жизнь этого мальчика уже пошла под откос, и не потому, что он это заслужил, а потому, что очередной из Богов не сдержал своё слово. Лука видел, что произошло с Талией. Боль от её потери до сих пор тревожила его истерзанную душу, и он прекрасно знал, что во всём этом снова виноваты Боги. Из-за них бедную девочку ждал по истине ужасный конец, и он не мог им этого простить. И не только из-за Талии.       А Перси повезло, что он добрался хотя бы до Лагеря живым. Гроувер снова чуть не провалил задание, но Лука, в отличие от Совета Козлоногих Старейшин и Диониса, винил в этом не сатира. Он знал Гроувера и знал, что тот ради полукровок жизнь свою запросто отдаст. Перси тоже его не винил, а всячески подбадривал.       Лука заметил вспыльчивый характер Перси и его приверженность к друзьям. Немного доверчивый, он глазом не моргнул, принимая его дары. Это можно было легко использовать. Это даже нельзя было бы назвать манипуляцией — Лука просто рассказал бы всю правду о Богах. Просто несколько ужасных фактов о них, и позволил бы Джексону самому выбирать за что сражаться.       Лука был уверен, что за верность Перси ему не пришлось бы долго бороться, но он знал ту цену, что ему придётся заплатить. И он не хотел видеть рядом ни Аннабет, ни Перси.       Каждым поступком и предательством он отдалялся от них, ранил этим себя и становился уязвимым для Кроноса.       Лука потонул в зыбучих песках своей ненависти и мести и вынырнуть уже был не в состоянии. А когда он наконец вдохнул свежего воздуха, для его всё уже было кончено.       — Ведь могло бы быть всё иначе, — сокрушался Перси.       В его зелёных глазах не было той ненависти, которую раз за разом будил в нём Лука, отвлекая от Богов.       — Считаешь? — усмехнулся Кастеллан, продолжая держать на лице давно треснувшую маску.       Хотя сам думал о том же. Конечно, всё пошло бы совсем по-другому. Вдвоём они бы разнесли по камушкам весь Олимп. Но уже слишком поздно.       — Я бы мог тебе помочь... — прошептал Перси, протягивая к нему руки, но коснуться не мог — они были уже в разных мирах.       Лука мог бы насмешливо попросить уточнить, это он о душевных беседах или битве плечом к плечу, но не стал. Он был уверен во втором варианте, хотя и озвучивать это не собирался. Перси эта ещё незнакомая ему тьма в душе испугала бы.       — Ты бы не смог, — покачал головой Лука.       «Тогда ты бы не сумел понять до конца, почему я это сделал», — хотелось добавить ему, но он снова промолчал.       Ему не хотелось будить в Перси ненависть. Он и так заводился с пол оборота, дерзил Богам, нарываясь на их гнев, а Лука слишком хорошо знал эти эмоции. И знал, к чему они могут привести. И такой участи для Перси ему не хотелось.       — Я бы попытался! Если бы только ты позволил...       Перси правда сожалел. Лука почти тонул в его сочувствии, в грусти и боли, которые захватили душу и нашли выход в тёмном, едва зарождающемся шторме зелёных глаз, в перекошенном от бессильной злости лице с нахмуренными бровями и поджатыми губами. И в молчаливом обещании помнить и посвятить каждый день своей жизни тому, чтобы полубоги, наконец, были услышанными.       Лука выдохнул, расслабляясь и отпуская свою жизнь.       Если бы Лука позволил себе помочь, Кронос добился бы своего. Перси был бы идеальным оружием. Целый шторм в руках, только дай ему направление, и он снесёт всё. Лука это знал и не хотел быть как Боги. Не хотел им манипулировать ради своей выгоды, хотя мог бы и вполне успешно.       Буря, бушевавшая в зелёных глазах, только подтверждала это.