Дурачье

— Тэхен, пожалуйста. Чонгук ластится ближе к омеге, тычется носом в его шею и влажно обнюхивает теплую кожу, словно щенок, соскучившийся по родному хозяину. Тэхен, однако, слабо отпихивает парня от себя и, продолжая тупо пялиться в телевизор, отказывает: — Нет, Гук-а. Мы же договаривались. — Это ты договаривался, — ноет Чонгук, вновь приближаясь. — Это ты придумал пить чертовы таблетки. Посмотри на себя, — он ныряет рукой под омежью задницу, — намочил весь диван своей смазкой. Как ты вообще держишься? — Очевидно, я не такой слабак, как ты. Тэхен пожимает плечами и продолжает делать вид, что ему очень интересно смотреть передачу про малайзийских многоножек. Чонгук надоедливо хнычет ему на ухо. Он трется у него под боком, свернувшись едва ли не калачиком, его ширинка неестественно выпирает от адски твердого стояка, но Тэхен категорически не готов идти на поводу у своего альфы, придерживаясь недавно заключенного спора, предложенного им же: — Давай примем по таблетке виагры и посмотрим, как долго мы сможем продержаться, не прикасаясь друг к другу? Кто первый сдастся и накинется, тот моет полы и готовит за двоих ровно месяц. Чисто теоретически, Тэхен уже выиграл. Чонгук впервые потянулся к его бедру спустя всего десять минут после приема таблетки, но Тэхену этого было мало. Да — сам он сейчас пребывал в состоянии, крайне подавляющем возможность сопротивляться; да — из задницы его текло так, будто он находился в самом разгаре течки; и да — трахаться хотелось просто до жжения под кожей, но это все еще было терпимым. Тэхен правда мог подождать еще немного, но Чонгук... Чонгук стонет только от того, что шов его домашних шорт случайно врезается ему в мошонку. На самом деле, Тэхен знал, что эта незамысловатая виагра должна была повлиять в большей степени именно на альфу, но чтобы, блять, настолько!.. Чонгуковы феромоны явно сходили с ума. Они разлетались от парня ощутимыми волнами, проникая сквозь все поверхности словно вредные гамма-частицы, и Тэхен едва мог дышать, сидя рядом с ним. Собственный запах он практически не чувствовал, но, судя по тому, как яростно Чонгук рвался к его шее носом и дрожащими губами, пахло от него не менее ярко. Вся гостиная их небольшой квартирки была пропитана сочным желанием. Диван, по тэхеновым ощущениям, был пропитан сочным желанием в особенности. Он потек почти в самом начале, когда непреодолимый жар, принявшийся стремительно растекаться по крови, спустился в низ живота, окутав собою сладко сжавшееся отверстие. Первые несколько минут они, как натуральные идиоты, сидели с видными буграми на ширинках и серьезно смотрели на размножавшихся в телевизоре слонов, а потом чонгуков стояк, видимо, начал пульсировать сильнее, затмил его гордость и любовь к победам в спорах, и альфа сдался, потянувшись к омежьему теплу. И сейчас, чувствуя мокрые поцелуи за ухом, Тэхен был готов сдаться тоже. «Еще чуть-чуть», — уговаривает он себя. — «Пять минуточек». — Давай, Тэхен-а, — тут же тянет Чонгук. Понижает голос до хриплого шепота, зная, что так вероятность сломить омегу повысится до ста процентов, и продолжает: — Зайчик мой, солнышко, прелесть моя, — идет напролом, вынуждая Тэхена улыбнуться, — ты же знаешь, я и без споров готов мыть за тебя полы хоть всю жизнь. Я ради тебя на все готов. Мне для этого никакие таблетки не нужны. — Сученыш, — довольно шипит Тэхен, когда его нежно гладят по бедру, вызывая табун мурашек. — Пожалуйста. Я сейчас так завелся. Только тронь — и кончу. Я могу не входить, если не хочешь. Ты просто кулак подставь и все. Тэхен мягко посмеивается, косо глядя на темную макушку, покорно склоненную к его плечу. — А как же я? — наигранно удивляется он. — Мне тоже самому себе кулак подставить? — Да если ты пожелаешь, я тебе все кулаки мира подставлю. Я даже свою задницу тебе подставлю, если захочешь. Тэхен улыбается, слыша подобные глупости. — Дурачье, — ласково тянет он. Тэхен трепетно следит за тем, как Чонгук продолжает молчаливо елозить на месте от нетерпения, и понимает, что больше тянуть уже не может. Он осторожно отстраняет от себя трогательно хнычущего альфу и неспешно седлает его бедра, сразу усаживаясь ближе к напряженному паху. Чонгук вмиг смотрит на него сквозь слезливую пелену на глазах и аккуратно кладет руки на талию, гладя бока так, словно коснулся омеги впервые. — Ты такой прекрасный, — искренне признается он. — Ты прости, но я сейчас на грани. Кожа из-за этой таблетки горит как от огня. Такое чувство, будто я тебя никогда не трогал. — Ты точно виагру купил? Может, тебе наркотики продали? В аптеку-то вообще заходил? Чонгук просто многократно кивает в согласии, продолжая завороженно лапать тело в своих руках. Тэхен с не сходящей с лица улыбкой следит за парнем и охает, когда его порывисто хватают за ягодицы. Из сжавшейся вмиг дырки позорно течет, и он коротко стонет, падая альфе на грудь. — Сладкая пышная задница, — приговаривает Чонгук, беспрестанно наминая мягкие половинки пальцами. — Самая горячая из всех существующих. — Много ты задниц перепробовал, чтобы так говорить? — Только твою. Единственную и неповторимую. Больше не соглашусь ни на какие. Тэхен ухмыляется, довольствуясь честными комплиментами. Он подстраивается под жадные касания парня и мелко толкается пахом в твердый стояк. Чонгук моментально ахает, приторно распахивая рот, и Тэхен пользуется этим, дорываясь до желанного поцелуя. Чонгук не сразу понимает происходящего, но, собираясь, отвечает омеге и позволяет ему, кусаясь, ерзать на собственном члене. Они целуются до безобразия влажно, не поспевая друг за другом и забывая глотать текущие слюни. Из-за дерзких движений Тэхена, сидящего на его бедрах, Чонгук даже не может прикрыть свой рот. Его голова оказывается такой тяжелой, что он держит ее ровно лишь благодаря чужим ладоням на пылающих щеках. Обстановка комнаты вокруг быстро расплывается перед глазами, темнея, и Чонгук может сосредоточиться лишь на черных зрачках омеги, расширившихся до ненормальных размеров. Блять, серьезно: он точно купил простую виагру, а не ебаный ЛСД? — Хочу, — сквозь поцелуй бормочет Тэхен, — твой член. В себе. — Ну, это я могу устроить, сам знаешь, — трезвея, отшучивается Чонгук, а после удобнее подхватывает парня на руки, вставая с дивана. — Пойдем в кроватку. Тэхен крепче цепляется за сильные плечи альфы, обвивает ногами его талию и вновь кусается, впиваясь зубами в шею. Чонгук забавно ойкает и с усмешкой похлопывает омегу по правой ягодице. — Что на тебя нашло? Тэхен ничего не отвечает, нежно зализывая покрасневший укус. — Да делай что хочешь, — сдается Чонгук, входя в спальню. Прежде чем оказаться на кровати, Тэхен успевает дважды царапнуть клыками чонгуково ухо. Альфа бережно укладывает его на аляпистое покрывало, которое Тэхен мгновенно сбрасывает на пол, и порывисто стягивает с себя футболку. Они суматошно раздеваются. Тэхен быстрее справляется со свободными шортами и бельем, швыряя все в разные стороны, и соблазнительно ползет к стоящему у изножья альфе, притягивая его ближе за длинные шнурки на поясе спортивных шорт. — Пиздец, — восторженно выдыхает он, когда тяжелый член буквально вываливается из плотных боксеров. С крупной головки сразу же обильно капает, а ствол, прелестно напрягаясь в основании, поднимается выше, оказываясь на уровне тэхеновых глаз. Чонгук слегка стыдливо поглядывает на собственную эрекцию — слишком бурную от действующего в организме препарата. Ему никогда не нужна была какая-то там виагра, чтобы почувствовать достаточное для твердого стояка возбуждение. Член его послушно реагировал на все, связанное с Тэхеном, даже без лишних прикосновений, поэтому сейчас он почти разрывался от того количества крови, прилившего ко всей нижней части живота. Чонгук даже не был уверен, что ему сможет помочь предстоящий оргазм. Он, честно признаться, вообще не понимал, что ему теперь сможет помочь. Хотя это, кажется, понимал Тэхен. Он удобнее ложится на живот, поворачиваясь слегка полубоком, чтобы не тереться чувствительной плотью о грубую хлопковую простынь, и, облизываясь, приподнимает пальцами всю мошонку альфы. — Твои яйца такие тяжелые, — отвлеченно говорит он, смотря вверх. — Хочешь кончить? — Я не понимаю, чего хочу, клянусь тебе, — стонет Чонгук. — Мне хочется всего — лишь бы с тобой рядом. Тэхен умиленно улыбается, опускает взгляд на крупный ствол и, размыкая покрасневшие губы, влажно погружает головку в рот. Чонгук над ним раскатисто вздыхает и крепко сжимает ладони в кулаки, чтобы не сорваться и не вдолбиться омеге в самую глотку. Он трепетно смотрит на родные губы, растягивающиеся вокруг его члена в красивом и ровном «о», и позволяет себе резко податься бедрами вперед. Тэхенова щека от этого толчка забавно натягивается, а сам Тэхен вмиг стреляет недовольным взглядом наверх, после упираясь ладонями в тазовые косточки Чонгука, не давая своевольничать. Чонгук слушается, замирая и наслаждаясь. Тэхен со вкусом насаживается глубже, беря в рот наполовину, и, грубо хватаясь кулаком за основание, принимается ритмично сосать верхушку. Пышная копна его вьющихся волос тут же вздрагивает, покачиваясь ему в такт, а сам он втягивает щеки, бегая кончиком языка по щели уретры. Чонгук в наслаждении откидывает голову назад и громко утробно рычит. Его живот сильно скручивает от удовольствия. Он дергается, когда Тэхен, отдаляясь на мгновение, быстро дрочит ему, и сыто хмыкает, чувствуя текущую с верхушки смазку — она капает прямо на пол в уже собирающуюся на паркете лужу. Все чонгуково тело горит так, будто он сиганул в самое сердце танцующего пламени. Его член позорно дергается, стоит только Тэхену вновь поместить его в рот и, уверенно протолкнув к глотке, начать сосать размашисто, быстро двигая головой вперед-назад и позволяя слюне звонко булькать в самом горле. С уголков его губ течет капля случайно попавшей туда смазки, и Чонгук благородно поддевает ее пальцем, размазывая после по щеке. Ему хочется втереть в омегу собственный запах, хочется окропить его реками спермы и смазки, смешать все это и оставить навсегда, чтобы пометить, но он послушно заглушает такие желания, понимая, что за подобное непременно получит от Тэхена по щам. Тэхен закатывает глаза и сжимает глотку, вырывая из альфы несдержанный стон. Чонгуков член пульсирует у него во рту так бешено, будто переполненные кровью вены в нем вот-вот лопнут от напряжения. Тэхен никогда не видел, чтобы у Чонгука стояло так крепко; чтобы его ствол наливался настолько, что едва помещался во рту, почти разрывая губы. Казалось, альфа не возбуждался так сильно даже во время гона. Сам же он, продолжая смачно обсасывать головку со всех сторон, чувствовал, как смазка из его задницы течет настоящими ручьями. Она бежала по бедрам и, принося легкое охлаждение пылающей коже, скапливалась под яйцами, впитываясь в простыни. Обычно, когда Тэхена одолевало настолько сильное безумие, они стелили на кровать пару полотенец, не желая испоганить только купленный матрас, однако сейчас им было не до полотенец и матрасов. Сейчас нужно было сделать хоть что-то, чтобы утихомирить общий пыл, погружающий их двоих в бездонный Ад. Когда Тэхен привыкает к давлению в своем горле, он самостоятельно укладывает крупные ладони альфы себе на голову и отводит свои руки назад. Чонгук быстро ориентируется и осторожно толкается бедрами вперед, скользя в тугую глотку как по маслу. Слюна, которую Тэхен так и не сглотнул, звучно пузырится и мягко обволакивает весь ствол, облегчая трение, так что гладкая головка его буквально ныряет вглубь, после на секунду возвращается к маленькому язычку, болтающемуся у стенок горла, и вновь рвется вперед. Тэхен же, старательно контролируя дыхание, выпячивает свою задницу и ныряет одной рукой под живот, чтобы проникнуть парой пальцев в мокрое, жаждущее отверстие. Принятая виагра заметно расслабила мышцы, благодаря чему он не чувствует ни капли боли и жжения, растягивая себя. Фаланги входят внутрь быстро и уверенно. Податливые стенки послушно раскрываются, пуская глубже. Тэхен суматошно шевелит запястьем, мелко трахая собственную дырку, и округляет покрасневшие глаза, когда чонгуков член излишне грубо входит в его глотку, дрожа сильнее. — Бля-ять, — гортанно стонет Чонгук, толкаясь вновь. — Как же хорошо. Как же, сука, хорошо. Он стягивает волосы на макушке Тэхена, опускает на омегу заплывший взгляд и, замечая, как тот слабо двигает рукой под задницей, ухмыляется: — Не можешь терпеть, да? — Чонгук поднимает лицо парня, цепляясь пальцами за его подбородок и продолжая удерживать член между распухших губ. Тэхен согласно кивает, смаргивая скопившиеся слезы. — Дашь кончить в рот? Омега молчаливо отказывает, мотая головой из стороны в сторону. — А на лицо? В ответ согласно мычат, не раздумывая. — Тогда сядь на пол. На колени. Чонгук вынимает член из чужого рта и отступает от кровати, позволяя Тэхену быстро усесться перед собой на колени. Он топчется на месте, на мгновение чуть не теряя равновесие из-за головокружения, и хватается за основание ствола, ровняя его аккурат над поднятым омежьим личиком. Тэхен послушно складывает руки на бедрах, цепляя пальцы в замок, и прикрывает веки, чтобы ничего лишнего не попало ему в глаза. — Высунь язык, — просит Чонгук, грубо надрачивая. Тэхен приоткрывает рот, показывая лишь кончик, но Чонгук большего и не требует. Он водит туго сжатым кулаком по всей длине, ласкает изнеженную головку в шершавой ладони, ускоряется и напрягается, когда чувствует первую волну подступающего оргазма. Его живот резко втягивается, дыхание спирает, а перед закрытыми глазами возникает ослепительно яркое пятно. Сперма обильно рвется из уретры, звучно рушась на тэхеновы щеки и лоб. Чонгук кончает долго, продолжая поглаживать член пальцами, и легонько бьет головкой по чужим полным губам, удовлетворенно приговаривая: — Какая красота, — он гладит парня по скулам, не стесняясь размазывать остывающее семя по всей коже. — Самый великолепный омега из всех существующих. Любишь мою сперму на своем лице? Тэхен согласно кивает, даже не осознавая сути вопроса. — Конечно, любишь, — Чонгук треплет его за щеку. — Хочешь кончить? — Нет, — наконец подает голос Тэхен. Он размыкает веки, покорно смотря на альфу снизу вверх. — Точно? Я могу подрочить или отсосать тебе, ты же знаешь. — Трахни меня, — без стеснения заявляет Тэхен. Он нежно ластится ко все еще твердому члену альфы, потираясь о него виском, и довольно подмечает: — Вроде кончил, а стоит так, будто ничего не было. Похоже на гон. Мне нравится. Чонгук краснеет. Пелена адского возбуждения ненадолго отступает, и он, видя грязное лицо омеги, тихо спрашивает: — Тебе салфетки дать? — Нет, — сладко тянет Тэхен. — Я вытру свое лицо о простыни, пока ты будешь трахать меня раком. — Боже. Чонгук вздыхает с улыбкой и наблюдает за тем, как Тэхен, вставая с пола, быстро забирается на кровать. Омега умело упирается в матрас коленями, прячет голову в согнутых руках и разъезжается в ногах, круто выгибаясь в пояснице. Его ягодицы от этого раскрываются так широко, что розовое сияющее от смазки отверстие оказывается беззащитно выставленным напоказ. Все, что теперь требовалось от Чонгука — подойти и вставить, однако Чонгук дарит себе возможность полюбоваться. Он восторженно смотрит на желанный вход и прикусывает язык, сдерживая рвущийся из горла голодный вой. Гладкая чистая кожа манила к себе блеском и полной доступностью. Весь Тэхен — такой красивый, податливый и нежный — принадлежал лишь ему, благодарно принимая в ответ все его неискоренимые привычки и недостатки. Такой добрый, верный, заботливый омега — единственный и неповторимый парень, о котором Чонгук только мог мечтать. Самый лучший и ласковый. И только его. Чонгук мокро облизывается и торопливо ползет ближе к Тэхену. Тот украдкой посматривает на него через плечо, игриво улыбаясь, и тонко стонет, когда его гладят по всей расселине ладонью. Умелые пальцы пробираются ниже, массируют потяжелевшие яйца и цепляются за головку, пробегаясь целой чередой подушечек по щелке. Тэхен выгибается сильнее, хныча в наслаждении, и толкается в подставленный кулак членом. С его головки густо выделяется смазка — стекая полной каплей вниз, она тянется мутной ниточкой до самой простыни, не разрываясь. — Там мягко, — отрывисто лепечет Тэхен, двигая бедрами. — Так что входи без растяжки. Быстрее. — Уверен? — Чонгук сомнительно оглядывает отверстие омеги. — Мне несложно тебя растянуть, сам знаешь. Может, не будем торопиться? — Чего ты телишься, боже? Вставь мне поглубже и трахни, в чем, блять, проблема? — В чем, блять, проблема? — уже раздраженно усмехается альфа. — Да никаких проблем. Он грубо приподнимает задницу Тэхена выше и, коротко ведя кулаком по своему стволу, спрашивает: — С резинкой или таблетку выпьешь? — Надень презерватив, пожалуйста. У меня от этих пилюльных контрацептивов вес скачет, как бык на родео. Чонгук угукает и послушно лезет в тумбочку за коробкой презервативов. Распаковывая один и натягивая его на член, он смазывает тэхеновой смазкой сухой латекс и сосредоточенно подстраивается ко входу. Истекающая дырка в действительности принимает его в себя так, будто ранее Тэхен потратил на растяжку несколько часов. Стенки нерасторопно раздвигаются под настырным давлением, позволяя проникнуть с одного движения на половину, а с двух дополнительных толчков — до основания. Чонгук предусмотрительно тормозит и выравнивает дыхание, интересуясь: — Теперь доволен? Тэхен пыхтит, елозя на стояке, и смотрит за плечо со шкодливой улыбкой. — Обожаю, когда твой член внутри. Чонгук невольно улыбается ему в ответ и растирает большими пальцами упругие ягодицы. — Можно двигаться? Точно не больно? — Точно, — тепло тянет Тэхен. — Давай уже. Альфа кивает самому себе, клонит голову вбок и, упираясь ладонью в тэхенову поясницу, размеренно делает несколько глубоких толчков на пробу. Тэхен коротко сипит, дыша через нос. Он ритмично покачивается вслед за точными фрикциями и прикрывает задрожавшие веки, когда член Чонгука плотно проходится по простате. Все его отверстие вмиг простреливает огненными искрами удовольствия, а смазка влажно хлюпает, выделяясь и вытекая со входа вслед за выходящим стволом. Простыни под ними стремительно мокнут от безобразной смеси всевозможных жидкостей. Тэхен с раскатистым стоном рушится вниз, не имея ни единой возможности держать себя на локтях, и утыкается грязным лицом в подушку. Мягкая ткань впитывает частично высохшую сперму и пот и пропитывается его природным запахом насквозь. Кусок одеяла, который Чонгук случайно двинул ему под живот, давно блестит от следов смазки, капающей с головки и мошонки. Где-то на паркете все еще сверкает позорная лужа из тэхеновых слюней, чонгукова предэякулята и его же спермы. Тэхену на все это, однако, откровенно плевать. В конце концов, теперь полы целый месяц будет мыть не он, а Чонгук, так что — похуй. Он расслабленно выпрямляет руки над головой, сладостно потягиваясь. Чонгук позади звонко вбивается в него, каждый раз шлепаясь пахом о задницу, и поощрительно похлопывает омегу по трясущимся бедрам, все еще вдавливая его в кровать одной рукой. Со стороны изголовья слышится приятное четкое постукивание, соответствующее каждому новому движению вперед, а откуда-то снизу — тоненький ритмичный скрип пружин. Тэхен клянется, что для его ушей эти звуки являются самой восхитительной музыкой из всей, когда-либо существовавшей. — Ты сильно сжимаешься, — между делом бормочет Чонгук. Он делает серию бешеных глубоких толчков, вырывая из Тэхена беспрестанный жалобный вой, и неожиданно тормозит. — Вот блять, — Чонгук с хлюпаньем выходит из сжимающейся вокруг пустоты дырки, позволяя омеге устало распластаться на животе. — Понаделают хуйни, а людям потом страдать. — Что случилось? — запыхавшись, спрашивает Тэхен. — Презерватив порвался. Чонгук недовольно снимает с члена остатки лопнувшего у головки латекса и бросает их на пол, кривясь. — Думаю, дело не в презервативе, а в тебе. Только посмотри на свой член, — Тэхен щурится. — Мы встречаемся уже два года, а я ни разу не видел его настолько большим. Они довольно смотрят друг другу в глаза. Чонгук подползает ближе к омеге и, укладывая руки ему на бедра, помогает вернуться в прежнюю позу. Тэхен устало упирается локтями в постель и коротко оборачивается. — Продолжим? — играет он бровями. Чонгук мягко ухмыляется и отчего-то укладывается позади парня на живот. Тэхен озадаченно хмурится, следит за альфой, глядя на него сквозь раздвинутые ноги, и вздрагивает, когда его трепещущего отверстия впервые касаются горячие губы. — Черт, да, — довольно шепчет он, закатывая глаза. Чонгук с кривой улыбкой трется щекой о правую ягодицу и влажно целует всю пылающую расселину от самого копчика до поджатых в предвкушении яиц. Его язык не спеша скользит по ровной коже дрожащих бедер, слизывает многочисленные мурашки и размашисто рвется к сжимающемуся входу. Острый кончик суматошно вьется возле напряженных мышц, пытается проникнуть внутрь, и Тэхен, переставая контролировать себя, послушно расслабляется. Чонгук толкается языком в отверстие и игриво крадется пальцами к омежьему члену. Комнату в мгновение наполняют звуки звонкого причмокивания и протяжные сладкие стоны. Тэхен круче гнется в спине и оттягивает пальцами волосы на макушке, чтобы хоть как-то привести свое сознание в порядок. Реальность уплывает из-под его трясущихся колен, радостно махая ручкой на прощанье. Голова кружится настолько, что в некоторые моменты он перестает осознавать, где и в каком положении вообще находится, однако Чонгук вовремя кусает его за задницу, помогая очнуться от морока. Язык в тэхеновой дырке вьется, словно плененная заклятием ядовитая змея. Он проникает всего на сантиметр, быть может, чуть больше, но Тэхену хватает и этого, правда. Чонгук отвлеченно гладит его ноги, изредка — совсем забываясь, — щекочет за пятки, вынуждая дергаться в стороны, и громко сопит носом прямо возле отверстия, будучи занятым очень важным делом. Его ладони часто хватаются за член Тэхена, мимоходом неторопливо надрачивая, но толкаться в кулак навстречу он омеге не позволяет, пресекая любые лишние движения недовольными шлепками. Желая сглотнуть скопившуюся слюну, Чонгук отстраняется и дважды целует едва раскрытый вход. На его губы неожиданно течет пара капель смазки, и он покорно собирает их языком, сыто облизываясь. — Обожаю твою задницу, — хрипло признается он. — Я знаю, — с улыбкой бормочет Тэхен. — Всего тебя люблю, — продолжает лепетать Чонгук, поглаживая подушечками пальцев мошонку омеги. Тэхен мило краснеет, посматривая на альфу через плечо. — Это я тоже знаю. Чонгук поднимает на него взгляд и порывисто тянется ближе, чтобы глубоко поцеловать. Их тела липнут друг к другу из-за пота, но ни один из них не замечает этого, будучи полностью погруженным в желанную ласку. Тэхен отстраняется первым и, нежно глядя парню в глаза, говорит тихо: — Я тоже тебя люблю. Чонгук вмиг улыбается — широко и счастливо — и, коротко чмокая омегу в надутые губы, возвращается к его бедрам. Он крепко впивается пальцами в его ягодицы и зарывается в мокрую щель с самым носом, принимаясь сочно целовать приветливо сжимающееся отверстие. Тэхен впереди счастливо хохочет, пряча светящееся лицо в подушке. Чонгуков язык вновь толкается внутрь, вновь тщательно вылизывает рельефные стенки и, извиваясь, влажно скользит вниз к ровным яичкам. Наслаждаясь тягучими поцелуями на внутренней части бедер, Тэхен со стонами обнимает кусочек одеяла и жмурится от всех эмоций, накрывающих его с головой. Низ живота от чонгуковых действий горячо крутит. Его легкие спирает от жара, а грудь начинает ходить ходуном. Когда язык альфы возвращается к дырке, толкаясь глубже, Тэхен по наитию насаживается на потное лицо позади и понимает, что вот-вот кончит. Шершавая ладонь снова опускается на его член, быстро дрочит, с оттяжкой сцеживая смазку с головки, и он сорванно хнычет прямо в ткань простыни: — Я сейчас кончу. П-прямо сейчас, Гук-и. Чонгук ничего не отвечает, продолжая подводить омегу к грани. Оргазм накрывает Тэхена последовательно, стягивая острым жаром все тело и вынуждая его свести к переносице густые брови. Сперма часто выплескивается с уретры настоящими жемчужинами, рушась на одеяло, и Тэхен мимолетно следит за ней, улыбаясь. Тело быстро теряет прежнюю силу, обмякая, отчего Тэхен устало валится вниз и вытягивает конечности в стороны, чтобы полностью расслабиться. Чонгук бережно ложится на него, обнимая со спины, и приближается к уху. — Все хорошо? — заботливо интересуется он. Тэхен мелко кивает, не имея сил сказать что-либо вслух. Альфа гладит ладонями его бедра, успокаивая до сих пор дрожащие мышцы, и мелко потирается твердым стояком о прохладные ягодицы. — Тебя хватит еще на полчасика? — заискивающе спрашивает он. Тэхен невольно улыбается. — Хватит. Только давай быстрее, пока я не заснул. Чонгук вмиг радостно угукает и помогает омеге осторожно перевернуться на спину. Он удобно устраивается между приветливо разведенными ногами, быстро зачесывает взмокшие волосы назад и упирается кулаками в матрас, нависая над разнеженным парнем. Они трепетно смотрят друг другу в глаза. Чонгук быстро бегает взглядом от одного расширившегося зрачка Тэхена к другому и, кажется, окончательно теряется, подвисая с глупой улыбкой на губах. Тэхен медленно оплетает руками его широкие плечи, ластится к теплу альфы, словно заблудившийся котенок, и ловко забрасывает ноги на чужую спину, чтобы притянуть родное тело ближе. Он коротко посматривает вниз и пораженно усмехается. — Ну и ведьминское пойло эта виагра: почти час прошел, а у нас стоит как в первый раз. Наши члены вообще сегодня упадут, или придется возиться в кровати до утра? — Я не против трахаться до утра, сам знаешь, — самодовольно заявляет Чонгук. — Конечно, — Тэхен беззлобно закатывает глаза. — Мне завтра на работу, вообще-то. Я выспаться хочу. — Тогда, — тянет альфа, придерживая свой ствол рукой и направляя его к отверстию парня, — нужно по-быстрому справиться сейчас, — он безапелляционно толкается в омегу, входя до основания. Тэхен тонко скулит от сильного растяжения внутри и надежнее цепляется пальцами за шею Чонгука. — Подожди немного, — просит он. Чонгук мгновенно тормозит, взволнованно оглядывая его лицо. — Больно? — Нет, просто после оргазма все слишком чувствительное. Альфа понятливо кивает ему в согласии и переносит весь свой вес на руки, послушно выжидая. Он ласково смотрит на трепещущие веки Тэхена, его ровный нос и раскрытые полные губы и, едва заметно улыбаясь, заявляет: — Выходи за меня? Тэхен потерянно смотрит на него в ответ. — Что? — Свадьбу, говорю, играть будем? — Ты серьезно? — Тэхен ошарашенно усмехается. — Предложение мне сейчас делаешь? — Ну да, — Чонгук пожимает плечами. — Я вот на тебя смотрю, и у меня сердце грохочет так сильно, что я задыхаться начинаю. Что это, если не повод для свадьбы? Тэхен неумолимо краснеет и вновь смеется, нежно гладя альфу по голове. — Дурачье мое, — любовно тянет он. Его трясущиеся от волнения пальцы вплетаются в чонгуковы волосы, неспешно перебирая их у самых корней, а сердце в груди замирает на долгие секунды, заливаясь жаром. — У тебя же сейчас спермы в голове больше, чем извилин. — Я бы предложил тебе это даже без принятой виагры. В любое время дня и ночи. Сейчас просто смелость взыграла. — Давай подождем до завтрашнего дня, хорошо? — предлагает Тэхен. — Обещай, что согласишься завтра, — нервно требует Чонгук. — Я обещаю подумать. Чонгук щурится — очевидно, он ожидал получить от омеги иной ответ, — однако мирится с услышанным и, делая мощную волну бедрами, со шлепком вбивается в стонущего парня, после сразу ускоряясь. Тэхен обвивает его тело, словно коала кормящую его мать, и раскатисто стонет в потную шею альфы от каждого чертовски глубокого толчка внутрь себя. Адреналин вновь наполняет его вены, растекаясь по всему организму настоящей лавой, выжигающей все на своем пути. Он почти теряет сознание от беспрестанной стимуляции простаты, но Чонгук помогает ему вернуться в реальность, оставляя страстные укусы на шее и плечах. Они стремительно сплетаются друг с другом, превращаясь в неразборчивую массу из двух дрожащих в удовольствии тел. Чонгук входит в манящее его отверстие беспорядочно и быстро и сует руку между их животов, чтобы начать дрочить изнеженный член омеги, вырывая изо рта вблизи прелестные хныканья. Он порывисто утыкается носом в вытянутую шею Тэхена и бешено обнюхивает всю влажную кожу до самых ключиц. Кисловатый запах раскрывается все сильнее, окончательно снося альфе голову, а смазка, вытекающая со входа, плещется в стороны от крупных яиц, звучно шлепающихся о бедра парня с каждым толчком. Прислушиваясь, Чонгук прекращает двигаться и заманчиво зовет Тэхена: — Солнце, — тянет он. Тэхен потерянно смотрит на него сквозь слезную пелену на глазах, — ты только послушай, насколько ты влажный, с ума сойти. Чонгук снова неторопливо входит внутрь, и Тэхен в секунду краснеет от развратного хлюпанья, раздающегося аккурат между его раздвинутых ног. — Хватит тебе, — смущенно бурчит он, выгибаясь в пояснице навстречу. — Обожаю, когда ты такой мокрый, — продолжает шептать Чонгук, последовательно ускоряясь. — Обожаю твою нежную задницу, всегда подходящую мне, всегда готовую принять все до самого конца. Он размашисто толкается до основания, подтверждая собственный безумный лепет, и прерывает очередные стеснительные возмущения омеги поцелуем. Тэхен недовольно кусается, позволяет себе пустить клыки в нижнюю губу альфы и сразу же зализывает израненную кожу, безмолвно извиняясь. Чонгук перехватывает его руками под мышки, слабо приподнимая с кровати, и уверенными, точными толчками по простате доводит их обоих до оргазма. Тэхен бьется в его объятиях в мелкой судороге, пока из его члена текут скромные струйки семени. Чонгук надежно держит омегу, прижимая его к себе, и, мимоходом выскальзывая из его отверстия, кончает на любимую задницу с протяжным хриплым стоном. Они долго дрожат, тяжело и часто дыша в шеи друг друга, после чего аккуратно отстраняются. Чонгук обессиленно валится на свободную часть кровати рядом с Тэхеном и ласково смотрит на чужой профиль, улыбаясь. — Сумасшествие, — довольно усмехается Тэхен, смотря на Чонгука в ответ. — Просто пиздец. Мне чуть башню не снесло. — Я тоже отключился на пару секунд. — Пиздец, — потерянно повторяет Тэхен. Они восхищенно оглядывают лица друг друга так, будто видят их впервые, и одновременно тянутся за влажным поцелуем, трепетно сплетаясь языками. Чонгук тепло поглаживает Тэхена по щеке, убирает с его лба мокрые от пота волосы, лезущие в глаза, и, отдаляясь, часто чмокает кончик носа омеги, вырывая из его груди горячие смешки. — Выходи за меня? — снова спрашивает он. — Я обещал подумать завтра. — А заочно сказать не можешь? Я хочу оценить свои шансы. — Нормально все с твоими шансами, — с улыбкой заключает Тэхен, укладываясь обратно на спину. — Не волнуйся. Они смолкают на некоторое время. Тэхен задумчиво смотрит в светлый потолок, а после вздрагивает, когда Чонгук в стороне протяжно воет, прикрывая лицо руками. — Ты чего? — взволнованно интересуется он. — Он все еще стои́т. Какого, блять, черта? Тэхен скользит взглядом по телу альфы, останавливаясь на призывно торчащем кверху члене. До сих пор твердом и пульсирующем. — Я больше не выдержу, — сразу предупреждает Тэхен. — Трахать себя не дам. — Но ты должен что-то с этим сделать, — заявляет Чонгук. — Это ты предложил выпить виагру. А я ведь говорил, что действие таблеток непредсказуемо. Тэхен недовольно закатывает глаза, молчаливо признавая собственную ошибку, и послушно ползет ниже, чтобы устроиться между раскрытых ног альфы. — Ты должен мне кимбап с осьминогом за этот минет, понял? — За твой минет можно весь мир отдать, солнце, — нежно признается Чонгук, взволнованно глядя на чужие губы возле своего члена. — Зубы мне не заговаривай, романтик, — хитро щурится Тэхен. — Кимбап с осьминогом и куриный карри. — Все что пожелаешь, — Чонгук разводит руками. Тэхен довольно облизывается и, опуская макушку, сочно оплетает языком гладкую головку. Да, сегодня он, провинившись, все же согласится на третий заход и не сможет по итогу дойти до душа из-за ослабевших ног. Зато завтра, залившись слезами, скажет стоящему на одном колене Чонгуку безоговорочное «да». А еще получит свой кимпаб и куриный карри. В общем и целом, самый выгодный обмен из всех возможных.