Мальчик для битья

День подходил к вечеру. Закатное солнце усыпало шикарную, позолоченную спальню своими теплыми лучами, сливаясь со всем, а за столом сидел рыжий юноша и что-то усердно писал чернилами. Он был одет в белую рубашку с гамуском на талии, пышными длинными рукавами и кружевными манжетами, которые в нескольких местах перевязывались лентами. Над коленями были завязаны широкие панталоны, под них надеты белые шелковые чулки. Поверх панталон штаны «ренграв», похожие на юбку; из под них видно кружево канонов. Выглядел он не слишком официально, ибо решил, что если он один отдыхает в своей спальне, то может расслабиться и сменить повседневную одежду на более простую, хотя для простого народа она была за гранью чего-то великолепного. Вдруг в дверь постучали. – Открыто. – Твердо сообщил парень не отрываясь от письма. Дверь распахнулась и на пороге показался брюнет в черном костюме с черным галстуком на шее. Его глаза были серыми и казалось, ничего не выражали. – Так это ты, Рюноске, проходи быстрее! – Рыжеволосый повернулся, встал из-за стола радостно развел руки в стороны, как бы приглашая к себе. – Чего зашел? – Чуть игриво спросил он. – Здравствуйте, Накахара- сан. – Рюноске зашел в комнату и прикрыл за собой дверь. – Я по поводу бала. Уже настало время подходяще одеться, но камердинер сказал, что вы не хотите идти с ним. Почему? – Ох, почему? – Нахакара повернул голову в сторону стола и посмотрел в окно. – Потому что я и сам могу себя одеть. К чему все эти милости. – В прошлый раз, когда вы решили сами собраться на бал, вы выглядели слишком... своеобразно. – Не будь таким занудой, Рю. – Парень махнул рукой и развернулся к собеседнику. – К чему все эти правила? Разве не веселее и правильнее одеваться так, как тебе нравится, а не по непонятным никому правилам? Брюнет чувствовал, как внутри него все закипает, но внешне он был самим спокойствием. С Накахарой так было всегда, с самого детства. Этот мальчишка никогда не любил нормы жизни и никогда им не следовал. – Прошу, Нахкахара- сан, пройдемте хотя бы со мной в гардеробную, вы же все таки принц. – Надеясь, что с первого раза получится его уговорить, сказал сероглазый. – Ну ты же все-таки дворецкий, так почему занимаешься такими не статусными для тебя делами? – Ради короля и народа, пожалуйста, Накахара, пройдемте со мной. – А ты наплюй на все. Забудь хоть на миг про других и подумай о себе, обо мне. – Чуть тише сказал юноша. – Нака... Чуя, пойдем, пожалуйста, хотя бы ради меня в гардеробную. Я знаю, как это для тебя важно, знаю, почему ты не хочешь идти, но прошу, ради меня, пойдем. – Рюноске уже не знал, как вымолить пойти принца. Тот задумался. – Ладно, уговорил. – С ноткой печали сказал Накахара, как-будто что-то очень важное и принципиальное сломалось для него. – Тогда идем? – Идем. – уже более радостно прозвучал рыжий. * * * В коридоре было много различных картин, он портретов семьи, до пейзажей. Через каждые семь шагов по обе стороны стояли цветы в высоких мраморных вазах. На темном деревянном полу по всей длине лежал красный, почти бардовый ковер. Накахара и Рюноске шли тихо, пока первый не решил взять брюнета за руку. – Накахара-сан. – тихо, но недовольно произнес Рюноске. – Не поясничайте. Кто-нибудь может увидеть. – Мне больше нравилось в детстве, когда ты обращался ко мне на ты. – Будто бы с обидой сказал Чуя, драматично завел руки за спину и поднял голову кверху. И правда, детство у них было очень дружное, хоть и моментами неприятное к воспоминаниям. Акутагава Рюноске попал к ним как сирота, со своей сестрой, Акутагавой Гин, в три года и воспитывался вместе с Чуей, он был его компаньоном в играх и учебе. Между ними быстро зародилась дружба и привязанность. Именно это и эксплуатировали учителя, наказывая близкого человека Чуи, вместо него самого. Акутагава стал мальчиком для битья Чуи. Его пороли на глазах у принца в уверенности, что подобное непослушание впредь уже не повторится, но Накахара был проблемным ребенком. Он все время пытался бунтарством поменять действующие законы, что, конечно, у юного бойца никогда не получалось, из-за чего в мальчишке росла обида на мир, но еще больше она росла потому, что из-за его выходок страдал его лучший друг, хоть он и защищал его, но удача не всегда была на его стороне. Он каждый раз с болью смотрел на то, как Рюноске ставили на горох. У него внутри все разрывалось и ему хотелось, пакостничать только больше. После страданий Рюноске, Чуя всегда дул ему на коленки и гладил их: «Больно?» — с сожалением спрашивал он. «Не больно» — спокойно, без обиды отвечал товарищ. Так немногословно они сидели в спальне Чуи и наслаждались присутствием друг-друга. Все продолжалось до поры семнадцатилетия. Рюноске устал. Они с Чуей посорились. После этой ситуации Акутагаву неожиданно назначили на должность пажа. Через три года его повысили на должность дворецкого. Пока они тихо шли по коридору, им удалось добрести до гардеробной. * * * – Ай! – Не дергайся! – Больно, Рюноске! Не поднимай мои руки так быстро! На парня надевали жюстокор, который плотно облегал фигуру, имел длинную талию, множество пуговиц и был пышно украшен впереди. Рукава длинные с широкими цветными манжетами, из-под которых выпускались кружевные манжеты рубашки. Поверх жюстокора расправлялось ее же жабо. – Ну, красавец! – довольно сказал Рюноске, когда закончил переодевать принца. – Все-все, выходим, времени мало осталось. – Подталкивал к дверям брюнет. – Стой же! – Притормозил его парень. Чуя положил руки на плечо Рюноске и бегло поцеловал его в щеку. Бледные до этого они быстро покраснели, а зрачки чуть расширились. – Теперь можно идти. – С радостной улыбкой на лице Чуя поспешно и легко почти выбежал из комнаты. – Накахара Чуя, наследный принц! – Зло произнес в след Акутагава. – Идем, а то опоздаем! – все так же радостно усмехнулся Чуя. * * * Бальный зал был роскошный. Все узоры на белых, мраморных стенах были позолочеными, висело множество зеркал и штор, своды украшены расписанным плафоном. Рисунок паркеты был определенным — «перетекающие друг в друга двойные круги», вызывающие желание не идти по залу, а лететь, кружась в танце. Зал имел дополнительный этаж, где уже встречали гостей и велись беседы. Люстры висели достаточно низко, ибо свет от свечей был слишком слаб, хотя золотые канделябры и располагались близко друг к другу. Акутагава восхищенно смотрел на происходящее. Девушки и парни завараживающе танцевали в такт оркестру стремительно порываясь из одной точки зала в другую. Акутагава восхищенно смотрел на творившееся вокруг. Сколько бы он не был на различных балах, церемониях и празднованиях, он никогда не сможет привыкнуть к этой красоте, этой чистоте. Он родился в грязных трущобах, где не было ни хорошей одежды, ни еды, ни тем более гигиены, постоянные жуткие болезни от сырости и гнили, которые убивали не только самого человека, но и надежду на что-то большее. Попав во дворец отца Накахары, для него открылся новый мир, за которым он бережно следил, постоянно убирался у себя в комнате и не оставлял ни одного намека на пылинку где-либо. Когда Акутагава начал работать на короля, он был только рад лишний раз прибраться, уборка очень успокаивала его и вводила в некий транс. Он как-будто забывал о своих проблемах. Неожиданно он почувствовал чужое присутствие рядом. Это вывело его из состояния отрешенности. — Ну как тебе вечер, Рюноске? — поодаль от него стоял Чуя, что подошел с бокалом белого вина в руке и заинтересовано смотрел на него. — Как всегда, все на высшем уровне, как и подобается королевской семье. — Сдержано сказал Акутагава. — Я рад, что тебе нравится. — Еще более воодушевленно посмотрел на собеседника Накахара. — Все же, мне доставляет огромное душевное удовольствие, что ты можешь находиться здесь, в достатке и защите рядом со мной. — последнюю фразу он сказал чуть тише. — Я тоже. На этом диалог исчерпал себя. Чуть левее послышались шептания двух женщин. Было слышно, что они сплетничают о самом Накахаре Чуе: «Такой прекрасный юноша, а невесты до сих пор и нет!» — говорила одна дама. «И правда, интересно, есть ли у него кто-нибудь на примете? Наверное, это какая-нибудь прекрасная девушка» — подначивала другая. Накахару раздражали такие разговоры, Акутагава пытался скрыть свои эмоции за маской безразличия. — Пойдем от сюда, не хочу слышать эти догадки. — Вас они так раздражают? — А тебя разве нет? — Тишина. — Ладно, пойдем танцевать. — Что? Чуя взял брюнета за руку и уверенно потащил почти в центре зала. Музыка как будто специально сменилась на более живую. Джери ли Льюис Прямая спина, сменившийся взгляд Чуи. Несмотря на удивленный взгляд, Акутагава полностью доверял Накахаре, выпрямился, смело сжал его руку, все так же с апатичностью в лице, но с увереностью в глазах посмотрел прямо в душу Накахары. Сначала они резко оттолкнулись друг от друга и убрав руки с талии и плеч друг-друга оставляя сцепленными лишь ладонями, потом так же резко как отдалились, соединили грудные клетки, вернув руки на тела друг-друга, стиснув их. Серия быстрых поворотов сменялась плавными, почти летящими, когда их одежда почти поднималась вверх вместе с ними. На поворотах голова кружилась, все люди казались лишь массовкой, которая смазывалась, превращаясь в бесконечную карусель из образов и вспышек вместе со всем пространством. Четко оставался видим лишь один человек, Чуя Накахара. В момент танца рождалось чувство полета и легкости, даже, если движения становились острыми как концы туфель на твердо движущихся ногах. Они забыли о времени, о границах себя, как вдруг музыка неожиданно для них закончилась, танец оборвался, оба парня нежно улыбнулись как-бы говоря "спасибо" за эти минуты. — Ну здравствуйте. — Приветливо приблизилась к ним девушка, явно старше. У нее были длинные, рыжие, почти красные волосы красиво собранные в пучок, вся в рюшах и кружевах, в пышном платье в пол с завышенной талией, рукава-буфы, показывающие изящество плеч и шеи. — Сестрица Кое! Как я рад тебя видеть! — Они отошли ближе к стене дальше от центра. — Как ты, дорогая? — Все более, чем хорошо, не беспокойся об этом. Сам то как? Веселишься? — С улыбкой спосила она, после посмотрев на Акутагаву. — Давайте отойдем к коридору, а лучше, поговорим прямо там. — Кое поманила рукой и пошла к двери. Чуя с Акутагавой пошли за ней. Накахара, как и сестрица, полностью доверяли Рюноске, а потому спокойно разговаривали обо всем в его присутствуии. Все трое вышли в коридор. Кое вздохнула, выпрямила спину и встревоженно начала: — Я вот, что хотела сказать, слышал, немцы нечисто себя ведут? — Только вскользь, не уж то все так плохо? — Боюсь, что да, но не уверена, не буду сильно тебя тревожить, хотя у меня все же плохое предчувствие. — Кое посмотрела в пол и загрустила. — Ах, опять эти немцы. — Скривился Чуя.— В любом случае, мой отец хороший правитель. Я уверен, что он знает, как поступить, и что сделать, чтобы все было как можно лучше. Да и я — твой брат. Не забывай, что я владею разными видами холодного оружия, например мечом, потому всегда готов защитить тебя! — Во всю улыбнулся Чуя и приобнял Кое за плечи. — Спасибо тебе, Чуя. — Как бы с облегчение сказала она, посмотрев ему в глаза. — Но все же, будь осторожнее. — Кое нежно провела рукой по его плечу и ушла обратно в бальный зал, гулко стуча своими небольшими каблучками. Накахара посмотрел на Акутагаву, стукнул плечо об плечо, посмеялся и позвал обратно в зал. Рюноске приятно вздохнул и пошел за ним. С возвращением в бальный зал, все уже немного приутихло. Гости перестали танцевать, но что-то активно между собой обсуждали, пили дорогое вино и смеялись. Неожиданно из другого конца комнаты в зал вошел человек невысокого роста с сверстком в руках и объявил: — Просьба перейти всех в соседний, тронный зал. Скоро туда прибудет ваше величевство, король, чтобы приподнести для вас, и всех жителей Франции, очень важное известие! — Парнишка ушел обратно. Большие двери тронного зала начала открывать стража. Толпа быстро зашевилилась. Кто-то сильно заволновался из-за неожиданной встречи с сами королем, кто-то заинтересованно начал предлагать варианты, изза чего всех пригласили, кто-то был введен в ступор, но быстро забыли его во всей этой спешке и шли куда сказанно. Рюноске с Чуей удивленно переглянулись. — Ты не говорил о том, что планировался еще и выход твоего отца. — Благодушно сказал Акутагава. — Я и сам не знал. — Озадаченно произнес Чуя, чуть подняв плечи. — Что происходит? — брови сведены к переносице, в его голосе отчетливо звучала сильная агрессия и недоумение. — Идем, проверим. * * * Вечер. Зал освещали только свечки и тусклая луна. Чуя и Рюноске скептично встревожились. Появился король. Все с ожиданием замолчали. — Приветствую всех, кто решил сегодня прийти сюда! У меня есть для вас и всех жителей Парижа очень важная новость. — Молчание прекратилось, предположение что же такого важного скажет король разнеслись по всему залу. — В этом году моему сыну, Накахаре Чуе, исполняется 23 года и по этому поводу я объявляю активный поиск невесты для него. — Мори Огай широко улыбнулся, поднял руки к верху и развел их. Гости начала ахать и улыбаться. — Потому, хочу, чтобы вы, мои дорогие граждане, говорили об этом во всех углах и переулках, разнесли эти новости вместе с моими подчиненными и по другим городам! Желаю вам всем удачи и хорошего вечера! — зал наполнился хлопками, возгласами счастья и смеху. У Чуи широко раскрылись глаза, он стоял будто в ступоре не понимая, как его отец мог такое сказать, так еще и на такую огромную публику. — Ах, ну, и конечно, — продолжал король. — сын мой, подойди ко мне! Глаза вылезли из орбит, его сердце как-будто перевернулось, Чуе было невыносимо находиться здесь под пристальным взором окружающих, что славно щебетали о его будущей жене красавице. Сквозь помутнение в голове он все же пошел навстречу отцу. С каждым шагом удивление сменялось, злостью, а вопросов становилось больше. Когда Чуя собирался сесть на кресло, он вспомнил о Рюноске. О боже. Принц быстро повернулся назад. В самом конце толпы стоят ничего не понимающий Акутагава. Если даже его маска вечного держущего все под контролем человека упала... Он решил отбросить эти мысли. Сначала надо все выяснить. Наконец сел на соседнее седенье по правую сторону от трона короля. Теперь, симулируя улыбку, не поворачивая головы, Чуя тихонько прошептал отцу: — Отец, что все это значит? — еле открывая рот спросил он. — А ты разве сам не понимаешь? — Королю было кажется все равно на волнение сына, словно он его даже и не заметил, словно все хорошо. — Ты женишься на богатой девице из нашего, а лучше, из другого королевства, мы повысим наши связи и станем еще богаче, а также, наша знатность вырастет, о нас узнают больше государств, а у меня и тебя будут наследники, разве не прекрасно? — Но у нас и так все прекрасно! — С надеждой чуть не крикнул Чуя. — И не надо ли было предупредить меня, прежде чем на всю страну вещать об этом? — Продолжал возмущаться принц. — Ну все-все, тише, гости ведь тут. Лучше продолжай ни о чем не думать и веселиться на этом балу. — Он посмотрел на свои пальцы согнув их, а потом выпрямив на тыльной стороне ладони. Чуя глядел в пол. Нет. Так не пойдет. Так просто не может быть. Чуя перевел взгляд на публику. Тихо встав он пошел пробираться сквозь толпу ища _его_. Рюноске ни где не было. Обеспокоено Чуя схватился одной рукой за голову. Как же так. Все. Он больше не мог находиться в этом месте, которое внезапно стало слишком душным. Протискиваясь он нашел двери, распахнул их и выбежал из зала. Двери громко захлопнулись, так что все вздрогнув повернулись. Дамы прикрывали открытые рты веерами, а мужчины возмущенно фыркали, не до конца понимая, что произошло. * * * Он усердно бежал по коридору. Отзвук его шагов от одних каменных стен передавался другим и в этом непрерывном эхе, в этом гуле, подгонявшим его он задыхался, но не снижал темпа. Картинка размывалась, в голове смешались мысли, время не ощущалось. Наконец, почти в самом конце коридора он заметил черную, грустную фигуру. — Рюноске! — на выдохе воскликнул Чуя и оперся руками о колени, тяжело дыша. Фигура повернулась. — Накахара, что вы здесь делаете? — Тебя ищу, негодяй. Ты зачем ушел? — Я-я... зачем я вам? — В смысле... — Чуя был в настоящем недоумении. В смысле зачем? Он же его... его Рюноске. Родной, близкий, немного стеснительный в некотором плане, неловкий, но _его_. Его друг детства, его мотивация, его опора, его эмоции, его смех, его богатсво. В смысле зачем? — Давай не придумывай! — Тогда зачем Вы здесь? — уже более настойчиво спросил юноша. Чуя был введен в небольшой ступор. Опять эти "зачем". Как он мог остаться один, без своего Рюноске. Совсем один, как в то время, время их ссоры в семнадцать лет. После этого одиночество начало сильно пугать Чую, он боялся потерять Акутагаву. — Зачем _Вы_ здесь? — уперто повторил Рюноске. — У-у меня есть план! — Торжественно сказал Чуя. — Мы сбежим от сюда! Да! Сбежим! — Громко заявил он. — Завтра по утру, перед рассветом мы соберемся и уйдем отсюда навсегда. — Чуя активно махал руками. — И нас здесь больше не будет, и невест никаких не будет, и будем жить себе славно, да помогать бедным. М, ну как? — Да Вы... да _ты_... да ты с ума сошел! — Пожалуйста, Рюноске! Тебе ведь самому такой расклад не нравится. Да, но у Рюноске были свои причины не хотеть сбегать из замка, по мимо разумной мысли, что это не так уж легко и не без последствий, это еще и его детство прожитое в нищете. Хоть он и жил в ней не так долго, в память это все равно въелось. — А как же Гин? — Гин? Гин – родная сестра Акутагавы, которая попала в замок вместе с ним. Тихая, на вид хрупкая девочка, Чуя вообще сомневается, что когда-нибудь слышал ее голос, но как говорится, в тихом омуте... Вдруг, сзади послышались шаги. – Накахара-сан, вы здесь? Нужно было что-то делать. Чуя взял Акутагава за руку. — Доверься мне, Рюноске! Прошу, просто бежим! Акутагава набрал в грудь воздух и скривил Чуе лицо, но уже через секунду они с Чуей синхронно двинулись с места и направились в сад. * * * Они добежали до сада. Сверчки пели в кустах, холодный воздух на повторе резко вдыхался и был так кстати после тревожного бега. Их руки были все еще сцепены. Юношы устали и морально, и физически, но что-то в этом все же было. — Ты сдурел, ты точно сошел с ума, Чуя! — Вроде бы яростно, но с безумной улыбкой почти кричал Акутагава. — Я знаю, но я хочу все еще хочу создать светлое будущего для нас. Возможно у меня пока плохо получается, но я знаю, что делаю, у меня есть план, доверься мне! — И я ведь доверяю! — Выкрикнул Акутагава и резко приблизился к Чуе. Рюноске взял его лицо в свои руки и их губы прикоснулись друг к другу. У одного они были сухие, тонкие, у другого коралловые, очерченные. Оба настолько уставшие, что включается второе дыхание, счастье, безумное счастье. Чуя сжал свои руки на спине Акутагавы и тот тихо простонал. Они отстранились, Чуя смотрел жаждующим взглядом, который так манил и пробуждал. — Я доверяю тебе, Накахара Чуя. — И я тебе, Акутагава Рюноске. *** На утро комнаты обоих были уже пустыми и в замке стояла совсем другая, неблагоприятная атмосфера, спасали только теплые лучи рассвета, что придавали уют тишине.