Siete Besos

Автор: Fience. Весь вечер Антонио носился по своему же дому словно сверхзвуковой самолёт — туда-сюда, сюда-туда, вниз на кухню, наверх в комнату и обратно. А первопричиной всего этого бешеного марафона являлся, что ни странно, Ловино. Точнее, не столько он, сколько его самочувствие — вечно вредный и грубый мальчишка банально заболел, отчего стал ещё вреднее и капризнее, чем это бывает обычно, требуя от опекуна то шоколадку, то молока с печеньем, то сказку на ночь... Антонио чувствовал себя настоящим мальчиком на побегушках, но отказать бледному малышу, укутанному в целый ворох тёплых одеял, часто сотрясающихся сильными и очень пугающими приступами кашля, он был не в состоянии. — Эй, ты, — Ловино честно пытался говорить как обычно — нахально и пренебрежительно — но получилась, словно назло, тихая фраза, произнесённая срывающимся хриплым шёпотом. Горло неприятно сдавил очередной приступ кашля, и мальчик прикрыл маленькой нежной ладошкой рот, чтобы никого не заразить. Антонио испуганно смотрел на своего малыша и, когда кашель понемногу утих, взял тёплую руку в свою, а другой поднёс к приоткрытым влажным губам ложку с лекарством. «Наверняка жутко горькое и противное», — подумал Ловино. — Не буду пить его! — он надул губы и демонстративно отвернулся. Антонио тяжко вздохнул и искренне не понимал, за что же ему досталось такое чудо из чудес. — Ловино, — серьёзно произнёс он, в упор глядя прямо в глаза. — Если ты не будешь пить лекарство, то не поправишься. Ложка упорно не желала менять свой курс и по-прежнему тыкалась в губы, которые Ловино упрямо сжимал. — Да не будь ты таким упрямцем! — в сердцах воскликнул Антонио и, изловчившись, кое-как впихнул несчастную ложку в чуть приоткрывшийся для гневной тирады рот. К удивлению Ловино, лекарство оказалось очень вкусным и сладким. Но ради поддержания имиджа вреднейшего мальчугана, он решил немного покривиться. И даже поплеваться. Через пятнадцать мучительных минут, которые растянулись для Антонио в целую вечность, в извивающегося, словно змея, и протестующего Ловино всё же были запичканы все лекарства, а сам он уложен и тщательно упакован в добрый десяток пуховых одеял. Засунув в аптечку таблетки и различные флакончики с сиропами, разбросанные по всей спальне в ходе войны со своим подопечным, Антонио уже собирался покинуть душное, пахнущее различными травами помещение, как услышал тихий шёпот: — То...т-тони... Антонио положил аптечку на пол и в два больших шага оказался у постели. Пухлые щёки Ловино раскраснелись, частое, прерывистое дыхание вырывалось из груди с тихими хрипами, сам Ловино метался по подушке — очевидно, ему снился кошмар. Антонио совсем растерялся и поэтому сделал то, что первое взбрело в голову: аккуратно убрав отчего-то дрожащими пальцами влажную чёлку с чужого лба, он едва ощутимо прикоснулся к нежной, чуть солоноватой коже губами. Спустя несколько секунд Ловино перестал метаться по постели из стороны в сторону и задышал более-менее спокойно и ровно. Нехотя поднявшись, Антонио потянулся было за сиротливо лежащей на полу аптечкой, как из-под кучи одеял вылезла тонкая рука и схватила за рубаху: — Не уходи, — раздался тихий шёпот вмиг навалившейся тишине. Антонио чуть улыбнулся и, потрепав смутившегося Ловино по мягким волосам, забрался на кровать и обнял его. — Но ты не думай, что я тебе всегда буду разрешать меня обнимать, — с хрипотцой в голосе произнёс тот. Антонио еле сдерживался, чтобы не рассмеяться вслух, но вместо этого лишь крепче прижал несносного малыша к себе, который мигом разомлел и заснул от близости и тепла такого родного тела.