Siete Besos

Автор: Norvil. Душное марево жаркого вечера словно одеялом укрывало землю. И это несмотря на то, что было начало осени. Лето по-прежнему не сдавало позиций и, словно смеясь, повышало температуру с каждым днем на несколько градусов. Ловино, сонный и уставший, покачивался в гамаке в саду, болтая свесившейся ногой, и всеми силами боролся со сном. Он мутным взглядом сверлил спину Антонио, который уже вполне долго болтал с Бельгией. Девушка, которая давно очень нравилась ему, теперь вызывала лишь глухое раздражение и желание стукнуть по голове, лишь бы она отошла от ЕГО Тони и перестала ему улыбаться. Сейчас, как никогда раньше, Ловино хотел, чтобы пришел Нидерланды и забрал свою сестрицу домой. С гамака Ловино прекрасно видел, как Тони неловко улыбался, ероша свои волосы, и немного нервно смеялся, косясь на мрачного Ловино. Когда Бельгия быстро подалась вперед, целуя Антонио в щеку, и, игриво улыбаясь, покинула его дом, Ловино побледнел. Тони облегченно вздохнул и сел в кресло-качалку на открытой террасе. Ловино выбрался из гамака и, фыркнув и гордо вздернув нос, прошествовал мимо него, осевшего в кресле и втянувшего голову в плечи, в сторону спальни. Громко хлопнула дверь, а ваза с букетом голландских тюльпанов, принесенных не так давно Нидерландами, покачнулась и упала на пол. Осколки фарфора покрыли пол острым ковром, а цветы заблестели каплями пролитой воды. — Ловино?.. — тихо проговорил Тони, постучавшись в дверь спальни. Причем спальни, принадлежащей ему. — Чего тебе, идиот? — буркнул Ловино, с головой зарывшись под одеяло. — Что-то случилось? — Тони присел на край кровати рядом с мальчишкой. — Нет. С чего ты взял? — из-под одеяла послышалось раздраженное сопение. — Ну... Ты так хлопнул дверью... Расскажи мне, Ловино, тебя что-то беспокоит? — Тони лег рядом с подопечным, подперев голову рукой и тепло улыбаясь. Ловино уткнулся лицом в подушку и, хмуря брови, спросил: — О чем вы там с Бельгией говорили? — О чем?.. Она спрашивала кое-что, — несколько удивившись, ответил Антонио. — Но при чем тут Бельгия? Или... ты ревнуешь? — он рассмеялся, а Ловино залился краской. — Я понял, она ведь тебе нравится, да? Не волнуйся, нас ничто не связывает, — он откинулся на подушки, солнечно улыбаясь. — Тогда почему она тебя поцеловала? — Ловино сел и уставился на него огромными карими глазами; на его щеках горел смущенный румянец, только Тони не мог понять, что его вызвало. — Не знаю, — неловко рассмеялся он. — Придурок... — буркнул Ловино, скрещивая руки на груди и отворачиваясь. — Ты такой милый, Ловино! — Антонио схватил мальчишку в охапку и крепко прижал к груди. — Отпусти меня! Дурак! — неистово задергался тот, что есть сил молотя кулаками по груди опекуна. — Мой милый Ловино, — улыбнулся Тон, не торопясь отпускать воспитанника, и зарылся носом в мягкие волосы Ловино. Тот замер, широко распахивая глаза и боясь пошевелиться, а Тони прикоснулся к его макушке уже губами, вдыхая сладковатый запах тела, и скользнул вниз, к лицу. — Т-т-ты что делаешь? — запинаясь, пробормотал Ловино, отводя взгляд. — Ничего особенного, — Тони прижался теплыми губами к румяной щеке, заставляя Ловино панически хватать воздух и сжимать тонкие пальцы в кулаки, чуть стягивая рубашку опекуна на плечах. — Я тебя люблю, Ловино, — прошептал он в чужие губы. — Очень сильно люблю. И дело не в твоих территориях, а в тебе самом... — Ловино задрожал и зажмурился, когда Антонио мягко прикоснулся к его губам, проведя по ним языком и молча прося пустить его дальше. Тот прерывисто вздохнул и обнял его за шею, полностью подчиняясь. Но только сегодня... Пронзительные крики чаек неприятно резали слух, а лучи солнца казались издевательски яркими. Антонио устало прикрыл глаза ладонью от режущего света и посмотрел на море. Далеко-далеко впереди скользил по волнам итальянский корабль, унося милого Ловино назад, к младшему брату... После той ночи Ловино много молчал и еще чаще плакал без повода, срывался, бил посуду и накидывался на Антонио с кулаками, а потом убегал в комнату и крушил все, что попадалось ему под руку. Но в то же время он, в те редкие моменты, когда был спокоен, сидел рядом с Антонио и сжимал его руку. А потом, в один прекрасный день, на пороге его дома появился посол от Северного Италии и зачитал длинный документ, из которого Тони понял только то, что Ловино уезжает от него. Прощание не заняло долгого времени, поэтому еще до заката корабль отплыл от пристани, оставляя за собой берега Испании. Глядя ничего не замечающим взглядом на исчезающий за горизонтом фрегат, Антонио осел на землю. Первые капли холодного дождя забарабанили по пыльной земле, по спине и плечам, по лицу, по которому, смешиваясь с дождевой водой, текли горькие слезы. — Люблю тебя... Ловино...