***
Морвран сидел в своем маленьком кабинете, рассеянно царапая распоряжения на восковой табличке и прокручивая в голове происшествия последних пары дней. Основным мероприятиям их научили в академии: пройтись по плану и цепочке событий, найти слабое место в рассуждениях, затем поправить план действий. Снова и снова. Насколько он помнил, они использовали пергамент, кости и фигурки, юноши и девушки двигали воображаемые армии по воображаемому полю битвы против такого же воображаемого, но подлого врага. Иногда они побеждали, иногда проигрывали, их учителя глубокомысленно кивали и заявляли, что поражение — лучший учитель. Возможно, так оно и было. По крайней мере, в школе. Морвран вздохнул. Его собственный жалкий и очевидный вывод гласил, что реальный мир не дает возможности переиграть. Поэтому на протяжении всей карьеры он всегда играл в военные игры осторожно, всегда собирал и анализировал как можно больше доступной информации, прежде чем принять окончательное решение и составить план действий. Не самый энергичный метод ведения войны, но имеющий свои преимущества — солдаты возвращались домой живыми. Он работал. Какой был смысл начинать мятеж по своей воле? Конечно же, у противников имелся план. Спровоцировать ввод нильфгаардских войск в город, а потом вызвать всеобщее возмущение? Мозг Морврана методично возвращался к этому варианту. Только на сей раз ничего не вышло. И теперь в результате этого провала в Новиграде гибнут люди. Кроме всего прочего, мысль вызывала не только удивление, но и стыд, что беспокоило больше всего, — он разочаровал своего наместника. За всю карьеру Морвран пару раз разочаровывал своего императора и встречал холодный взгляд и суровые упреки, которые являлись следствием провала (при хорошем раскладе). Но гнев принцессы разил иначе, нежели гнев ее сюзерена, зеленые глаза пылали страстью, яростью и молчаливым чувством предательства. Ее взгляд ввинчивался в самые глубины души и удерживал на месте, являясь обратной стороной наглядной заботы о своих слугах и советниках. Стук в дверь вырвал его из раздумий. Морвран откашлялся и ответил: — Да? Дверь открылась, и вошел один из его солдат, не уехавших в Новиград. — Простите за вторжение, господин командующий, вы не можете выйти на некоторое время? Морвран нахмурился, задержался, чтобы повесить меч на пояс, и последовал за солдатом. Воздух был душным — последние теплые деньки осени перед наступлением холодных месяцев. Он знал, что в Нильфгаарде все еще стоит хорошая погода и крестьяне готовятся собирать урожай на втором поле. Но здесь, на севере, уже чувствовалось приближение зимы. Казарменные строения выглядели огромными и пустыми, кода он пересек двор, минуя поместье, и вышел в сад, где никого не осталось, кроме рабочих, убирающих увядшую зелень от нескольких цветущих растений. Морвран легко поднялся по ступенькам на стену, встав рядом со сгрудившимися в кучу стражниками. — Что такое, офицер? — спросил он главного. — Не знаю наверняка, господин. Вот Уиклиф, — он указал на солдата рядом, — кажется, он видел, как что-то блеснуло в зарослях. Я думал послать патруль, но нас так мало… — он пожал плечами. — Вы связались со сторожевой башней? — спросил Морвран, махнув на Драконий холм. — Отправили посла, господин, они не отвечают на сигнальные знаки. Ленивые ублюдки. Мы с утра в доспехах, а они решили там отоспаться. Морвран задумчиво кивнул. А затем похолодел от внезапно пришедшей на ум мысли. — Найдите офицеров, — произнес он аккуратно, — и пусть они соберут отряды, здесь, в конце сада, с оружием. Немедленно! Офицер на мгновение уставился на генерала, а затем сглотнул и бросился прочь. Морвран повернулся к лесу, мысленно прикидывая расстояние до поместья, затем прибавил калтропы и ловушки, которые его люди соорудили у основания стен. Он услышал, как солдаты разбирают сложенное оружие и строятся в ряды позади него, и снова взглянул на сторожевую башню, надеясь увидеть знак от людей на посту. Но башня стояла на холме, созерцающая, безмолвная. Мертвая. А затем из леса хлынула кипящая масса людей. Солнце осветило их броню, оружие и алые сюрко Ордена Пылающей Розы, считавшегося давно распущенным, но выступившего в свой последний бой.***
Служащие покинули ратушу еще вначале беспорядков. В отличие от храмов и других зданий, принадлежавших церкви, ее не защищали храмовые стражи, и не было членов совета, желавших послать кого-то из своих оруженосцев, чтобы защитить ее. В результате окна разбили, а нижний этаж разграбили, здание уцелело только благодаря более значимым целям для толпы, таким как банки, располагавшиеся неподалеку. Теперь оно было окружено двойной линией нильфгаардских солдат, на первый взгляд выглядевших весьма внушительно. При ближайшем рассмотрении становилось видно, что на самом деле это вооруженные дубинками военные гребцы, снятые со своих скамеек, одетые в шлемы и гамбезоны, в одинаковой униформе, быстро постиранной в черной краске, которой были окрашены и позаимствованные щиты. Площадь очистили совсем недавно. Капитан вар Кеаллах успешно достигла Оксенфуртских ворот и увидела, что их удерживает только бригада краснолюдских добровольцев, которые заняли пост, когда стражники покинули свои места. В надвратной башне теснились городские нелюди, спасавшиеся от толпы. Когда подъемная решетка открылась, проход затопила кавалерия Импера, всадники в броне смели вниз по улице мятежников, предприимчивых грабителей и, вероятно, кое-кого еще, разгоняя их тупой стороной копьев, плоскостью клинков и весом своих коней. Толпа временно распылилась, однако она прекрасно знала, что маленькая группа всадников не сможет контролировать весь город. Баррикады возводились уже у рыбной лавки, в двух шагах от пути Цири. Роза следовала за ней тенью. Потрепанная дверь рядом с банком Вивальди осторожно открылась, краснолюды в доспехах телохранителей и человеческие купцы выстроились позади старого Вивальди, появившегося в окружении ближайших коллег и помощников. Старик добрел до Цири и низко поклонился. — Ваше высочество, — произнес он учтиво, — не могу выразить, как я счастлив видеть вас и ваших людей, — он указал на завербованных моряков и Импера, поивших измученных лошадей из фонтана. — А я не могу выразить, как счастлива видеть вас живым, господин Вивальди! Ваша семья цела? — Все живы и здоровы, — он кивнул на здание позади. — Выглядит красиво, но я строил его, чтобы выстоять против чего угодно, кроме настоящих осадных орудий. Толпа не оставила бы на нем и следа, — он устало вздохнул с необъяснимой печалью на лице. — Мы здесь давно. Не думаю, что кому-то еще так повезло. Цири кивнула, подавив слова бесполезного сочувствия или каких-либо заверений. Старый краснолюд слышал все это уже много раз прежде. Вместо этого она сказала: — Мы соберем столько людей, сколько сможем, и перекроем Застенье и Обрезки. Наши ряды пополняются. — Она подняла взгляд на часовую башню, нависающую над площадью. — Скажите, господин Вивальди, насколько вы мне доверяете? — После сегодняшнего? — удивился старый краснолюд. — Полностью, ваше высочество. Но если вам нужны золотые слитки, нам может не хватить. — Мне нужно не золото, господин Вивальди. Мне нужны ваши советники. Могут они пойти с моими солдатами, которые проводят их? Они нужны для гарантии, что мы не имеем враждебных намерений. — Конечно, я мог бы помочь, — Вивальди пожал плечами, — но не уверен, что городской совет нуждается в советниках-краснолюдах, особенно в такое время, — в его голосе зазвучала горечь. — Вряд ли их будет интересовать враждебность намерений. В центре площади вдруг открылся светящийся портал, и оттуда вышла Трисс Меригольд. Увидев наместника, она едва заметно кивнула. — Они придут сами или их притащат силой. Меня устроит любой исход, но на данный момент я бы предпочла мирное решение, — твердо закончила Цири.***
Математика, говорил один из учителей Морврана, правит на поле боя, и он учитывал это при расчете событий. Между стеной и краем леса была примерно сотня шагов. Преодоление такой дистанции тренированным, хотя и слегка уставшим солдатом в доспехах займет не больше минуты. Установка лестниц, которые они несли с собой, потребует столько же времени, а потом рыцари потратят еще минуту на построение войск в колонну и восхождение на лестницы и спуск со стены. Переброска его войск, которые все еще выбирались из казарм во двор и шли к задней стене, займет почти две минуты. Арбалеты могут выпускать четыре прицельных болта в минуту, но уйдет время на занятие позиций, поэтому он не мог рассчитывать более чем на три прицельных выстрела. Даже если целью будут являться только люди с лестницами, этого не хватит, чтобы остановить атаку. Разум Морврана переключился на другой вариант, запасной план. Он насчитал четыре лестницы, это означало, что противник будет перебираться через стену в четырех разных точках со скоростью один человек в пять — десять минут, что дает более двадцати четырех минут. У него было чуть больше дюжины арбалетчиков, которые вместе могли сделать сорок восемь прицельных выстрелов в минуту. Стена стояла менее, чем в тридцати шагах от террасы особняка, а значит, арбалеты наверняка пробьют любой доспех. Это стало решающим. — На крыльцо! — крикнул Морвран, махнув людям уходить с парапета. Как раз вовремя, потому что полетели стрелы. Он бегом пересек сад, не обращая внимания на увядшие клумбы и декоративные кусты. Стрелы пролетели над стеной и ударили в особняк, разбивая окна, вонзаясь в балки или отскакивая от камней. — В боевой строй на крыльцо! — Непрерывный обстрел по точкам наступления! — приказал он главному капитану, а потом немедленно убрался с пути. Арбалетчики вскинули оружие и выстрелили в первых рыцарей, перелезавших через стену. Морвран услышал позади себя крики боли и ярости, за стеной раздался боевой клич. Он повернулся к командующему. — Будем сдерживать наступление арбалетами. Сколько получится. — Они не обойдут нас с другой стороны? — спросил тот. — Нет, мы бы заметили их на открытой местности, — Морвран покачал головой, пока оруженосец помогал ему облачаться в кирасу. — Они ставят на удар в лоб. — Можно отступить, — командующий задумчиво обхватил подбородок рукой в латной перчатке. — У нас хватит лошадей для остатков гарнизона. Морвран, поправлявший перевязь, застыл. В отряде снаружи была кавалерия, но недостаточно, чтобы задержать отступление бригады Импера. — Это означает оставить секретарей и слуг на их милость, — возразил Морвран. — Допустимые жертвы, генерал. Мне это тоже не нравиться, но с военной точки зрения, решение разумное, — настаивал капитан. — Вы пожертвуете моими людьми ради особняка? Сгоревший остов поместья вспыхнул перед глазами Морврана, мертвые мужчины и женщины в вице-королевских ливреях, повешенные на балках крыши. «Она никогда не простит», — со всей полнотой осознал он. За плечом командира Морвран увидел как выглянуло знакомое любознательное лицо. И решился. — Гретка! — позвал он. Девочка смело бросилась через террасу и остановилась рядом с капитаном, который инстинктивно поднял щит, закрывая ее. — Беги и разыщи дворецкого, — начал Морвран, — скажи ему собрать всех слуг, помощников, конюхов, всех. Пусть велит им забаррикадироваться в кухне и не выходить, пока я, наместник или госпожа Меригольд не отдаст приказ, и никто больше! Кухня под землей, отрезана от главного здания, если оно сгорит, вы сможете выжить. Держитесь сколько сможете. Поняла? Гретка кивнул, развернулась и бросилась обратно в здание. У дверей она задержалась. — Генерал! Морвран вопросительно взглянул на нее. — Не умирайте, генерал, — попросила Гретка, а потом добавила: — Ее высочество огорчится, — и скрылась в доме, не дожидаясь ответа. — Каковы дальнейшие приказания, генерал? Морвран обернулся к капитану, лицо которого было неподвижно. — Здание — это символ, — произнес он. — Символ Нильфгаарда. Сдать его без боя означает подорвать нашу власть сильнее, нежели это может сделать потеря людей. Как думаете, почему они оставили нам открытое место отступления? Это разумный с военной точки зрения вариант, мы остаемся. — С этими словами Морвран выхватил меч и отправился на передовую линию. Парапеты стены стали скользкими от крови мертвых и умирающих, багровые сюрко потемнели, пронзенные арбалетными болтами. Кто-то приказал нести к лестницам павезы, формируя защитные стены, за которыми собиралось все больше и больше рыцарей. Решающий фактор Морврана неуклонно испарялся. Он заметил — они не собирались нападать немедленно, пробуждая надежду, что наступление будет развиваться поэтапно. Через двор Морвран видел светлые волосы командира, строившего рыцарей. На мгновение их взгляды встретились. А потом магистр вскинул меч и взмахом руки отправил своих людей в атаку. Рыцари нападали с мужеством фанатиков и отчаявшихся. Бригада Импера встретила их твердостью профессионального долга и фатализма. Последние цветы усеивали сад, погибая под сверкающими сталью сапогами.***
Старейшины Новиграда представляли мрачную компанию, проходя в двери и поднимаясь по лестнице в помещение, традиционно служившее залом заседаний. Большинство из них прятались от беспорядков, от которых страдала еще почти половина города, и были недовольны имперским вызовом. Однако, ворча, все же оделись в лучшее, и Цири, стоя за занавесом, отделявшим зал от смежного помещения, с облегчением увидела, что никого из них не тащат силой и не причиняют никакого другого вреда. Крыша зала была без украшений, ее пересекали темные деревянные балки, плавно переходившие в стены, покрытые деревянными панелями, на которых висели картины, представляющие разные гильдии. На одном изображении огромный человек, голый по пояс, но в кожаном переднике, ударял по металлу, на другом торговец рыбой держал тунца больше себя самого. Рядом купались в кружевах швеи, торговцы пряностями принимали королевскую плату за товар, а довольно оскорбительная карикатура изображала банкира–краснолюда. Работы выглядели вульгарно, самодовольно и были исполнены в весьма дурном вкусе. Другие стены оказались пустыми, там стояли солдаты бригады Импера, которые теперь перемешались с произведениями искусства. Изначально солдаты пытались очистить свои нагрудники от копоти, крови и царапин от камней и палок, но Цири приказала им остановиться, чтобы старейшины лучше прочувствовали серьезность ситуации. В открытые окна проникал запах дыма и звук шагов ритмично марширующих войск. Вивальди и несколько других краснолюдов тактично держались в стороне, чтобы не создавать впечатления близости с силами Нильфгаарда. Старейшины не занимали свои обозначенные места за огромным квадратным столом в центре помещения. Большинство сбились в маленькие группки, настороженно глядя друг на друга и на большой трон в виде кресла, перенесенный из дворца Золотого города и помещенный во главе стола. Когда все старейшины, наконец, вошли в комнату, Цири повернулась к бронзовому зеркалу, которое Роза «реквизировала» из одной разграбленной швейной мастерской, и начала осторожно наносить сурьму, которую они так же реквизировали. Рука дрогнула, и она выругалась, испортив линию. — Дай мне, — сказала Трисс. — Нет, все в порядке, я справлюсь, — отмахнулась Цири. — Дай мне, — повторила Трисс голосом, пресекающим любые возражения, и забрала маленькую кисточку у Цири. — Сиди смирно, — скомандовала она, аккуратно стирая пятнышко влажным полотенцем, появившимся из ниоткуда. — Сегодня не тот день, чтобы накладывать макияж самостоятельно. — Она отдала полотенце Розе и осторожно наложила темные линии у глаз Цири. А потом откинулась и оценила свою работу. — Румяна? — Это совещание, а не бал! Все равно нам нужно другое впечатление. — Верно, — Трисс убрала кисточку в маленький цилиндр. Она потянулась к сумочке, висевшей у пояса, и достала тяжелую, орнаментированную золотую цепь. — Ты забыла это. Цири посмотрела на цепь, переплетенные звенья которой тускло мерцали в сумраке комнаты. Великое солнце Нильфгаарда, чьи золотые лучи исчезали в черном ониксовом ложе. — Она ужасно неудобная… — нерешительно начала принцесса. — Как и трон. Таковы правила. Им, — Трисс указала на комнату за занавесом, — требуется правитель, а не ведьмак. Цири молча приняла цепь и повесила ее на шею, Трисс помогла со сложным замком. Затем она глубоко вздохнула и двинулась к проходу, слуга отвел занавес в сторону. Щелкнули каблуки, оковка ножен звякнула о каменный пол, когда бригада Импера встала на вытяжку. Цири вошла в комнату стремительным шагом, намеренно игнорируя совет, отстегнула ножны с пояса и положила их на алую, украшенную серебром подставку на столе рядом со своим местом. Звук громко разнесся в тишине комнаты. Она села и молча сделала знак членам совета занять их места. Как только они разместились, Цири медленно обвела взглядом всех присутствующих. Когда скрип кресел затих, она заговорила без дальнейших предисловий. — Господа! Этот город — ваш город, наш город, — переживает кризис. Горожан вытаскивают из домов и убивают на улицах. Услышав такое, я поспешила сюда, надеясь оказать помощь, но что же обнаружила? Убийцы бродят на свободе. Улицы лишены охраны. Члены совета укрылись в своих домах! — Она замолчала, глядя на старейшин. — Это ваш город, но чтобы восстановить порядок, требуются имперские войска. Неужели вы не можете очистить улицы от убийц? — вопрос повис в воздухе, колеблясь над столом как фейерверк, ожидающий взрыва. Члены совета, по крайней мере, люди, заерзали в своих креслах. Наконец, один из них, глава гильдии торговцев специями, заговорил: — Поддерживать порядок — задача храмовой стражи. Цири кивнула и сжала губы. — Действительно, мэтр, храмовой стражи. Скажите мне, советник Хамлей, где ваша храмовая стража? Последний раз я видела их защищающими Храмовый остров. Они не позволяли никому миновать их строй, включая ищущих убежище. Остальные прячутся в казармах. — Цири откинулась в кресле. — Когда мой отец, император, отправлял меня сюда, он говорил, что Новиград — вольный город, жемчужина северных королевств, способная управлять собой самостоятельно. Но что я нашла? — она указала на открытое окно и члены совета невольно вдохнули запах пепла и костров. — Так не может продолжаться, господа. Я прибыла сюда предложить помощь, однако это здание, общественный центр Новиграда, стояло пустым. Уверена, у вас есть методы. Так почему вы до сих пор не прекратили беспорядки? — Все не так просто… — пробормотал Хамлей, уставившись в стол. — Прекратить беспорядки? — глава гильдии торговцев рыбой, нахмурил кустистые брови, глядя на Цири. — И как вы полагаете мы это сделаем? Позволим разгуляться вашим головорезам? Думаете, мы не понимаем, что вы делаете? Готовите прикрытие для военной реакции Нильфгаарда против города и святых отцов церкви! Цири оборвала его жестом, вперив взгляд в человека, которому пришлось приложить усилия, чтобы не отвести глаза. — Ничего подобного. Посмотрите на улицы, вы увидите, что наши войска не штурмуют баррикады, а защищают их. Будь это прикрытием, думаете, мы бы не перешли к решительным действиям, советник? — она смотрела на него несколько ударов сердца, прежде чем обратиться к остальным. — Мое предложение таково: раз уж храмовая стража по-прежнему не вмешивается, предлагаю правительству, имперскому и местному, собрать городское ополчение, чтобы покончить с беспорядками. Пусть каждая гильдия выделит определенное количество добровольцев, а также предоставит собственную охрану, а имперские финансы… — она подразумевала банк Вивальди, — покроют расходы на оснащение и заплатят ополченцам. Их первоочередная задача — убедить мятежников мирно оставить баррикады и обеспечение безопасности в городе, — Цири заметила осторожные кивки людей, рассматривавших ее предложение. Однако торговец рыбой не сдался. Неуклюже вскочив на ноги, он крикнул: — Неслыханно! Сначала вы позволяете вашим мясникам резать честных горожан, защищающих свои дома от заразы, а теперь хотите отправить наших людей сражаться с ними! Вы стараетесь предотвратить потери нильфгаардцев, не найдя мирного решения! Новиград стоял сам по себе сотню лет, думаете, мы не можем управлять собственным городом? Да кто ты такая… Он не успел закончить. Цири вскочила на ноги и грохнула ножнами меча об стол. — Кто я? Ваш сюзерен! Владычица миров! Львица из Цинтры, явившаяся сюда, чтобы защитить ваш чертов город от ваших собственных предрассудков и от оков. Я есть Нильфгаард! — Человек сел от неожиданности, вжавшись в спинку кресла. Цири продолжила, все еще стоя, но уже гораздо спокойнее: — Я могу послать за армией своего отца и разорить этот город, если пожелаю. Но вместо этого делаю все возможное, чтобы помочь, хотя вы отвергаете помощь. Что же дальше, господа? Она с королевским достоинством села обратно, обводя комнату пристальным взглядом, который любой придворный Нильфгаарда нашел бы неприятно знакомым. — Гильдия банкиров согласна с предложением наместника, — заговорил Вивальди, доселе молчавший со своими товарищами-краснолюдами. — Не думаю, что для кого-то это станет неожиданностью. Один за другим члены совета, даже торговец рыбой, кивали в знак согласия. — Что ж, советники, — Цири заговорила снова, — осталось только скрепить наше соглашение печатью на пергаменте. Необходимые документы уже готовы, — тихо подошедшая Трисс кивнула нотариусу, который выступил вперед и положил на стол перед Цири богато изукрашенный свиток. — Полагаю, мы быстро завершим дела, а потом вернемся к подготовке. Я хочу, чтобы ополчение было собрано до вечера. Она поднялась, старейшины поспешно встали и поклонились. Цири вышла из комнаты, Роза — следом, Трисс осталась убедиться, что никто не передумает. Цири пересекла приемную, подошла к столику в углу, и схватила маленький бокал вина, стоявший рядом с глазурованным синим графином. От прилива адреналина дрожали руки. — Пить для успокоения нервов — опасная привычка, — Король Нищих притаился, иначе и не скажешь, в углу, почти скрывшись за декоративным кипарисом. Он снова был одет в привычную одежду с разноцветными заплатками, нашитыми на темно-зеленую тунику, у пояса висели мешочки. — Между прочим, отличная речь, старый глупец-рыбак не ожидал, что получит по заслугам. — Думаешь, они помогут? — спросила Цири, оставив комментарий без ответа. — О, конечно, — он пожал плечами. — Им нужно сказать показать, что они выполнили свою часть сделки, но не более. Отребье их гильдий и домов соберутся здесь в течение часа. Можно? — Король Нищих указал на столик в углу. Цири кивнула, и он наполнил собственную чашу из графина. — Конечно, вы получите от старейшин видимость деятельности, но ее будет недостаточно. А они до хрипоты начнут спорить, кто станет командовать ополчением. — Пусть попробуют, — Цири покачала головой. — Я включила в соглашение пункт, который гласит, что если должность не занята, в чрезвычайной ситуации имперские власти могут заместить командира. — Умно, — Король Нищих вскинул чашу в знак одобрения. — Но, вероятнее всего, они не согласятся жертвовать своими людьми. И потом, я не думаю, что ты послала бы за мной чародейку, если бы так считала. — Верно, — Цири оценивающе посмотрела на свой бокал и на графин, прежде чем решительным жестом поставить на стол. — Мне нужны твои люди. — Покинуть владения — большой риск, — Король Нищих сделал вид, что обдумывает сказанное ею. — Не говоря уж о моем уязвимом положении. Между прочим, меня мало что защищает от людей в той комнате. — Именно, — просто сказала Цири. Король Нищих смотрел на нее, словно ожидая продолжения. А Цири спокойно продолжила: — Я не могу предоставить никаких гарантий, только не криминальной компании. Но ты сказал, что будешь сражаться и пожертвуешь собой ради блага Новиграда. Так это ложь? Потому что сейчас Новиград нуждается в тебе, король. — Хорошо, — кивнул Король Нищих. — Я ценю честность. Прикажу моим головорезам оставить их цвета и объединиться. — Он вскинул бровь. — Удивлена? — Не очень, — призналась Цири. — Но все же признательна. Не думаю, что ты пришел бы, не предполагая чего-то похожего на повестке дня. — Ты смышленая, наместник, — на грубом лице мелькнула улыбка, но затем оно снова помрачнело. — Но на самом деле есть другая причина, почему я пришел сюда. Только что поступила информация, что рыцари собрались за пределами города. — Где? — похолодела Цири. — У поместья, — подтвердил ее опасения Король Нищих.***
Люди Короля оказались бесполезны. Когда их посыльные, юные бездельники, слишком молодые для серьезных уличных боев, прочесали широкие улицы и глухие переулки города, быстро оповестив отряды головорезов, те в свою очередь, ворча, направились к площади Иерарха, где нильфгаардский квартирмейстер выдавал экипировку из повозок, вывезенных из разграбленного арсенала храмовой стражи. Они оказались вместе с пришедшими добровольцами, несчастными членами гильдий, вытянувшими короткую соломинку, с несколькими профессиональными наемниками и парой устыдившихся стражников. Улицы вокруг Гнилой Рощи были малолюдны и раньше, но теперь совсем опустели. Чуть дальше по улице, вдоль доков, открылись двери склада на ржавых петлях. Женщина с выбритой по бокам головой и единственной прядью черных волос, спускавшейся с затылка на спину, вошла туда с двуручным топором. Она осмотрела переулки, где раньше стояли на страже Невидимые Короля Нищих, и нашла их пустыми. Женщина с улыбкой обратилась к маленькой группе вооруженных воинов внутри. — Так, парни, похоже, Король оставил свой дворец без охраны. Что скажете, преподадим ему урок в стиле старого доброго Скеллиге? Ее слова встретил хохот и одобрительный рев. Она развернулась и повела их вниз по улице. Новиград продолжал умирать.***
Когда капитан пал, Морвран понял, что они вот-вот проиграют. Солдат осталось слишком мало, чтобы образовать четкий строй, и когда солдат рядом с капитаном рухнул, для рыцарей не составило труда добраться до него самого. Пока он отбивал чей-то удар, один гизармой зацепил его ногу, дернув на себя, а второй ткнул острием секиры в щель между латным воротником и шлемом. На черно–золотое сюрко побежала кровь, капитан упал на землю, тщетно хватая ртом воздух. Два рыцаря отступили, а третий поднял кинжал, чтобы удостовериться, вправду ли мертв капитан. По-другому и не могло быть. Но в любом случае, они чересчур осторожничали. Никто из упавших уже не поднимался, даже если кто-то еще корчился в агонии. Они многому научились, бегая за Скоя’таэлями по болотам и лесам. Например, как отравить оружие. Наступило краткое затишье, а потом обе стороны снова сошлись. Настоящая битва шла не беспрерывно, Морвран знал по опыту, потому что она могла длиться, только пока солдаты взмахивали оружием, пока еще могли шевелиться. Его рука, держащая меч, уже налилась свинцовой усталостью, суставы одеревенели от усилий, а нижняя рубаха вымокла от пота. Во рту ощущался вкус крови, после того, как он прикусил щеку, парируя особо сильный удар. Воздух пах кровью, потом и страхом. Он надеялся, что Гретка сумела увести слуг в кухню. Зная талант девочки к сквернословию, он почти был уверен, что ей удалось это, но все же немного беспокоился (и не задавался вопросом, почему сейчас как никогда тревожится о судьбе крестьянской девчонки из Велена). — Генерал, — один из оставшихся сержантов указал на врагов, обходящих их по флангам и окружавших здание. Учебник ответил бы, что это беспорядочное отступление, чтобы забаррикадироваться в помещении. Морвран оценил чертовски малое расстояние, разделяющее две небольшие армии. Зигфрид из Денесле, великий магистр Ордена Пылающей Розы, шагая вдоль строя с расписанным щитом в руке и обнаженным мечом на плече, оглянулся на него. Опасался, что его хитрость заметят? Нет, это было слишком легко, разум Морврана снова заработал. Было около десяти ярдов между двумя отрядами и столько же до дома. Не все его люди отступили, но достаточно. Морвран поднял взгляд. Из бойниц стены выглядывали арбалетчики противника. Пережидая короткий момент отступления к дому, который рыцари пока загораживали. Оставаться на месте было невозможно. Отступление — самоубийственно. Оставалось одно. — Сержант, — очень четко произнес Морвран, — атакуем, — он кивнул в направлении вражеского командира. — Как скажете, командир, — сержант сглотнул, но не выказал никаких эмоций. Без лишних слов он отвернулся и начал переформирование людей. Глаза Морврана слезились, но мозг оставался ясен. Люди уже умирали в Новиграде, что частично было его ошибкой. Его смерть здесь, возможно, станет подходящим наказанием за то, что он подвел своего императора, или, что более важно, своего наместника. Люди позади него подняли оружие и сформировали острый клин. На ум пришли какие-то слова, что-то вроде мольбы. — Простите, ваше высочество, — прошептал он про себя. А затем вскинул меч и дал приказ наступать. Это почти сработало. Земля была скользкой, ее устилали мертвые и умирающие, которые задерживали или даже иногда мешали его людям. Арбалетчики на стене запаниковали от неожиданности, некоторые выпустили стрелы. Большинство выстрелов пришлось по зданию, но некоторые поразили и его людей, и рыцарей. Отряды, теперь сравнявшиеся в безрассудстве, если не в численности, столкнулись с металлическим хрустом, солдаты упали. Морвран увернулся от неуклюжего удара в лицо, схватил рукоять меча обеими руками и разрубил хауберк одного рыцаря. Выдернул клинок, едва не попав под удар секиры от другого противника, которого почти обезглавил солдат, следовавший за Морвраном. Враг теснил их со всех сторон. Он широко размахнулся, поворачивая меч, чтобы позволить ему соскользнуть с края щита, и рассек лицо другому рыцарю, который с криком упал, зажимая рану. Великий магистр оказался прямо перед ним. Первый удар он парировал щитом, потом нанес серию контрударов, заставивших Морврана отступить почти на собственных людей. Тот ушел от ударов и пнул ногой, но промахнулся, а магистр отступил, ударил снова сверху вниз, в то же время позволяя клинку Морврана метнуться к его горлу. Это был тренированный и действенный смертоносный удар, если бы не толчок в спину, едва не раздробившей ее, но не проникающий. Морвран упал вперед, и великий магистр инстинктивно с силой ударил его в лицо щитом. Он услышал, как хрустнул нос, и от удара выронил меч. Падая спиной на землю, Морвран наткнулся на что-то, немедленно откатился в сторону, избегая летящего в него меча противника. Затем слепо отмахнулся и ощутил удар, пришедшийся в запястье, увидел клинок, выпавший из руки магистра. Морвран подхватил меч и мгновенно взмахнул им по широкой дуге, целясь в лодыжки двух приближавшихся рыцарей, чьи ноги защищали обычные сапоги. Они упали, взвыв, когда меч разрубил кожу и плоть. Он поднялся на колени и инстинктивно парировал удар, который скорее почувствовал, нежели увидел. Великий магистр нашел алебарду и напал на Морврана, быстро и яростно, качнувшись крепким телом. Угол удара сделал невозможным парирование, и когда алебарда налетела на клинок, Зигфрид ткнул длинной острой пикой вперед, задел край нагрудника и насквозь пронзил плечо Морврана, отправляя его на землю и прикалывая к ней, как насекомое в какой-то невероятно жуткой коллекции. Боль не походила ни на что, испытываемое ранее. Он услышал захлебывающийся крик и с опозданием осознал, что это его собственный голос. Морвран снова ударил ногой, но на сей раз магистр был готов и отскочил, оставив его приколотым к земле. Морвран попытался схватиться за древко левой рукой, но пальцы предали его и соскользнули. Что-то в плече разорвалось при движении, и мир на мгновение потемнел. Затем появились кровавые цвета, алое покрывало его ладони и сюрко рыцарей, черно-золотую форму нильфгаардцев, серое — облака в вышине и тусклые доспехи. Морвран слышал крики боли и гнева, когда оставшиеся рыцари (их ряды поредели, как он заметил с некоторым удовлетворением) окружали его людей. Ветераны и молодежь, сбившись в толпу, не могли даже как следует поднять оружие, и потому были легкой добычей для врага. Морвран снова попытался выдернуть древко и снова потерпел неудачу. Он уже чувствовал яд, струящийся по жилам. — Твои люди сражались лучше, чем я ожидал, — голос великого магистра звучал бесстрастно, будто двое мастеровых беседовали о делах. — Надеюсь, ты простишь несколько бесчестное поведение. — Он наклонился и поднял меч. — Война, как-никак. Морвран смотрел на него, пытаясь найти нужные слова, пытаясь сморгнуть горячие, постыдные слезы, навернувшиеся, когда он услышал, как его оставшиеся люди умирают, а арбалетчики, обойдя битву, уже врываются в поместье, которое он поклялся охранять. Но ничего не мог произнести. Магистр аккуратно обогнул его поверженное тело. Он встал над головой Морврана и поднял меч, ухватив рукоять обеими руками и целясь острием в горло противника. Бледные, уставшие глаза казались подозрительно печальными. — Как бы то ни было, мне жаль. Морвран сглотнул. Ему понадобились все остатки воли, чтобы держать глаза открытыми и не отводить взгляд от приближающегося острия. Вспыхнула лазурная молния. Буквально из ниоткуда вылетел сверкающий клинок и разрубил шею великому магистру. Он молча упал в сторону с изумленным выражением на лице. Ласточка пришла. Глаза Цири пылали зеленым огнем, губы скривились, когда она обернулась к оставшимся рыцарям. Они устали, выдохлись, уже уверились в своей победе. И не были готовы, к тому, что произошло дальше. Морвран не мог определить, резня это или что-то еще. Он видел однажды, как двигается Цири, комбинацию элегантного танца, фехтования ведьмаков, и сверхъестественных способностей, унаследованных ею из далекого прошлого. Она вскинула меч для удара, исчезла и появилась, ударила, а затем поразила человека с другой стороны отряда. Быстрые вспышки и будто бы никаких усилий. И это точно была не битва. Несколько рыцарей побросали оружие и кинулись прочь от демона, возникшего среди них. Один побежал к дому, открыл дверь и позвал людей, остававшихся внутри. Кричи он менее громко, смог бы услышать гул портала. Его отшвырнуло назад, сюрко, рубаха, волосы и кожа вспыхнули, из открытой двери и окон вдруг полыхнуло пламя, опалив здание и рыцарей, пойманных внутри. В проходе появилась женщина с почти огненными волосами, пламя кружило и танцевало в ее руках, извиваясь змеями. Кое-кто из рыцарей бросился бежать. Другие стояли в оцепенении, пока чародейка и ведьмачка уничтожали их одного за другим. От Ордена Пылающей Розы остались лишь тлеющие угольки. Морвран снова открыл глаза. Он не помнил, когда отключился, но в саду теперь царила зловещая тишина, хотя только что здесь бушевала битва. Затем послышался рев огня и, повернувшись, Морвран увидел пылающее поместье. Он почувствовал руку в перчатке, касающуюся его головы, взглянул в изумрудные глаза. — Ваше высочество, — горло Морврана пересохло, но он с усилием выталкивал слова. — Боюсь, я провалил задание. — Нет, Морвран, — ответила Цири, слезы размывали ее макияж. Он слабо качнул головой и скривился от боли в плече. — Мне следовало советовать лучше. Мне следовало ожидать нападения. Мне следовало… — он сухо кашлянул и в третий раз схватился за алебарду, взглянув на Цири. — Пожалуйста… Она кивнула, взялась за древко другой рукой, и они вместе выдернули ее. Перед взглядом Морврана заплясали цветные пятна, он было подумал, что снова потеряет сознание. Но затем боль исчезла, сменившись онемением. — Все будет хорошо, — заверила его Цири, а затем посмотрела на Трисс. Та кратко коснулась его руки, а потом печально покачала головой. — Моих способностей не хватит справиться с ядом. Цири в отчаянии смотрела на Трисс, собираясь что-то сказать, но Морвран прервал ее: — Это неважно, ваше высочество. Такова моя работа. — Не говори так, Морвран, — Цири замотала головой. — Не умирай. Ради меня, ради кого угодно. Он слабо улыбнулся. Поднял дрожащую руку и коснулся ее щеки, где слезы размазали краску для век. — Все равно что соблазнить ураган, — прошептал Морвран, ни к кому не обращаясь. А потом закрыл глаза и мир померк.