когда ты смотришь на него, у тебя не возникает желания его... съесть?

ликси, 22:53: инни! (*＾3＾)/～♡ вы, 22:53: что ликси, 22:54: *вложение* чонин вздыхает, поправляя лямку рюкзака на плече. сохраняет фотографию, расплываясь в сдержанной улыбке, но вскоре вся сдержанность трескается, когда феликс присылает следующие сообщения. ликси, 22:55: он такой мягенький, инни, тёпленький, он уснул на мне ещё днём, и его надо разбудить, потому что он встанет в два и будет ворчать, но я не могуууууу ликси, 22:56: на помощь он причмокивает во сне w(°ｏ°)w ликси, 22:56: ♡(˃͈ દ ˂͈ ༶) вы, 22:56: и что ты от меня хочешь ликси, 22:57: у тебя нет совести и души поэтому будить его будешь ты乁| ･ 〰 ･ |ㄏ вы 22:58: ок ликси 22:59: <(￣︶￣)> дорога до общежития сопровождается звуками сообщений — феликс просит поторопиться, у него затекла рука — и камушков, которые ян неосторожно задевает, смотря в экран вместо тропинки перед собой. фотография вызывает в нем чувства. ему говорили, что он среди всех самый скрытный. его сложно понять и разгадать, сложно выяснить, что он чувствует, и он даже понимает, почему — у него есть свой собственный ограниченный круг эмоций, которые он может публично проявлять. но сейчас он не удивился бы узнать, что его лицо светится теплотой, пока он смотрит на селфи ёнбока, прижимающего чанбина щекой к своему плечу и притворяющегося, будто кусает старшего за бровь. ещё больше чувств он испытывает, когда спешно здоровается с хёнами, сбрасывает уличную одежду, моет руки и осторожно приоткрывает дверь в комнату оззи и чанбина. реальность лучше фотографии. комната освещается только ночником ёнбока, пахнет в замкнутом пространстве чистым постельным бельём и немного пылью, в ней немного душно и айэн тянется к окну, чтобы впустить осенней прохлады из «наружи». чанбин тихонечко сопит ёнбоку в шею, а младший улыбается глазами-полумесяцами и почти мурлыкает от комфорта. — ты действительно хочешь, чтобы я разбудил его? он может и до утра продрыхнуть, — говорит, не стесняясь громкости, и феликс немного ёрзает, чтобы приподняться, оперевшись локтем об подушки. он утвердительно кивает. — мне жаль его будить, йенни, но… — феликс улыбается так, будто ему на самом деле совсем не жаль. — ты вот смотришь на него… у тебя не возникает желания… съесть его? феликс кладёт руку на слегка вздымающуюся грудь старшего и смотрит в восторге на приоткрытые и мокрые от слюны губы. чонин присаживается рядом на кровать и смотрит туда же. — буквально съесть. он выглядит таким умиротворённым и горячим, таким мягким, что я хочу, — феликс смущённо прикусывает губы, — я хочу загладить его, размять словно набухшее тесто, — у чонина рот слюнями наполняется то ли от сравнений с едой, то ли от того, как феликс невесомо задирает футболку старшего и прикладывается к теплой мягкости сначала тыльной стороной ладони, а потом и сминая плавно пальцами. чанбин спит словно слон. — и отсосать ему. боже, йенни, давай так и сделаем? я сейчас заплачу от того, как хочу ему отсосать. — ты поэтому меня торопил? чтобы спросить у меня, не хочу ли я его сожрать 24/7? хочу. — я вроде как не хотел есть его, не поделившись. ян сглатывает, возбуждаясь от выражения лица феликса, такого голодного и умоляющего, двигается ближе, осторожно трясет хёна за бедро, а затем перехватывает руку феликса, чтобы поцеловать мягкий живот. — бин-ааа, — раздражающе зовёт, хоть голос и подрагивает от возбуждения, и он гуляет пальцами по теплым ото сна бокам, пока тело под ним не подаёт признаки наличия сознания. чонин улыбается, набирая побольше воздуха в рот, чтобы зарыться в кожу, покрытую складочками от ткани, и громко заурчать, щекотно его выпуская. живот под его губами сокращается и чанбин возмущённо стонет, тянется руками, чтобы отпихнуть младшего, но чонин тут же целует уже мягче, носом ныряя в пупок — и руки вместо отпихивающего движения суетливо падают на антрацитовые волосы. чанбин приходит в себя медленно, лениво потягиваясь, подставляя шею хихикающему феликсу, вытирающемуся щеками о его лицо. — бин-а, а ты слышал, что феликс хочет тебя съесть? — чонин присаживается удобнее, чуть боком, упирается рукой в кровать возле плеча хёна и хитро, широко улыбается. свободной рукой гладит бедро, непринужденно забирается тонкими пальцами под резинку шорт, юрко ныряя почти к самой ягодице и оглаживая чувствительную ляжку. чанбин моргает, и понимает, что от него ждут ответа, но ему так лениво, что он мычит что-то нечленораздельное и тянет чонина к себе, капризно цепляясь за воротник майки. феликс уже переместился губами на ключицу, игриво кусая, и чонин смеётся высоко, позволяя старшему портить его прическу. — эги, — говорит ян, носом сипло вдыхая воздух, с трудом пропускаемый в ту складочку на шее, куда его бесцеремонно ткнули. и только сейчас он совсем не против завернуться в чанбина целиком. — можно мы сделаем тебе хорошо? — он все же отлипает от горячей и пахнущей подушками кожи, чтобы куснуть за крошечную мочку уха. феликс издает одобряющие ворчание и шуршит футболкой, ныряя под нее головой. в комнате слышно громкие, но пока что сухие чмоки — феликс отводит душу по части нежности, щипаясь и осыпая старшего короткими чмоками. он всегда так делает — просится таким образом, ластится, пока ему не сказали что можно. — а есть повод? — чанбин говорит хрипло, недовольный необходимостью открывать рот, но ему нравится каким тяжёлым ощущается его тело после сна и как прикосновения к нему постепенно пробуждают в нем возбуждение. голова медленно становится всё легче и легче, а сухие еле касающиеся сосков губы на груди, обжигающие дыханием, вызывают мурашки даже на лице. чанбин забавно морщится. — у нас всегда есть повод, — феликс выныривает и чмокает обветренные губы. чанбин смотрит на них обоих мутно, словно теряется в возбуждении, ещё не успев отойти после сна. феликс тянет за края его футболку, и чанбин послушно отрывает лопатки от кровати, разрешая снять с себя футболку. — бинни-хён, никакой выдержки не хватит, когда ты такой, — чонин говорит смущённо, не привыкший выражаться словами. но руки он тоже подключает, возвращая одну на его живот и поднимаясь ею к груди. он невесомо гладит правую, нарочно задевая затвердевший сосок, но опускается опять к резинке шорт. — тебя хочется гладить. тебя хочется вылизать. — чанбин с феликсом одновременно удивлённо вздыхают, и рука чанбина сжимает свой собственный стояк. — можно? — спрашивает, но уже тянется пальцами, чтобы осторожно смахнуть напряжённую ладонь и самостоятельно накрыть натянувшуюся ткань и плотность под ней. чанбин несколько раз кивает, смотрит в глаза по очереди обоим и закрывает лицо ладонями, откидывая шею назад. феликс и чонин переглядываются с довольными и голодными улыбками. ян зарывается носом снова в шею, рукой не переставая оглаживать чужой стояк и наслаждаясь тяжелеющим дыханием. — такой вкусный, — пальцы феликса обхватывают мягкость его левой груди, и чанбин слегка подмахивает бёдрами вверх, к руке яна, когда ёнбок в первый раз за ночь прикасается самым кончиком языка к возбуждённому соску. и с этого момента феликс позволяет голоду взять верх: его пухлые и красивые губы в слюне обхватывают темную бусину, его язык умело играется, и чонин чувствует как в его паху тянет и сам тяжело дыша сползает ниже, отталкиваясь рукой о спинку кровати, чтобы почувствовать то же, что чувствует феликс — набухающую во рту шершавость и подрагивающие под руками мощные мышцы груди. чанбин пытается не издавать звуки, но его соски ласкают одновременно, и он проклинает себя за то, что решил на это посмотреть — его чуть не сводит с ума то, как чонин с феликсом внимательно смотрят друг на друга по обе стороны, синхронизируя движения. руку яна на его члене накрывает ещё одна рука и они, переплетая пальцы, то опускаются, то поднимаются, и чанбин сдается, громко всхлипывая. феликс отрывается нехотя, и чонин заменяет рот ёнбока кончиками пальцев, щекотно проводя по ареоле и цепляя сосок, и чанбин почти не замечает, как с него стаскивают шорты, понимая, что он без них, только когда маленькие руки младшего наставительно раздвигают его ноги, оглаживая бёдра. со захлёбывается вздохами, когда феликс осыпает голодными поцелуями и лижет его чувствительные, теплые от одежды бёдра, и чонин отвлекается от его сосков, присаживаясь и на четвереньках нависая над искаженным возбуждением лицом. он осматривает вертикально расположенный под собой овал потрескавшихся губ, сведённые брови, покрасневшие светлые щеки, шрам на подбородке и жмурится, кривясь и борясь с переизбытком чувств. первым чонин целует шрамик, одной рукой упираясь в кровать, а другой направляя лицо со рукой на горячей шее. его тонкие губы чуть приоткрываются, язык ложится на выемку в гладкой коже, и он жмурится сильнее, большим пальцем поглаживая под челюстью. дальше по его плану идут брови и щеки, которые он даже слегка покусывает, позже сминая тонким носом, а самое главное — открытый рот. чонин собирает всю слюну, что есть, и языком выталкивает её в пересохший рот со, и тот стонет особенно громко, чувствуя одновременно поцелуй на своих губах и на чувствительной головке члена. чонин слышит хлюпанье и краем глаза смотрит, как феликс ласково обводит самым кончиком уретру, как вбирает в себя, как гоняет слюну по щекам, прижимая возбуждённый член к бархатистому языку. как выпускает нарочно громко. у яна внутри все сводит и он только сильнее хватает чужой подбородок, проникая в чужой рот. чонин не всегда в настроении так грязно целоваться — но рука чанбина отчаянно хватается за его ногу, задевая возбуждение, и он слегка рычит, напирая и вдавливая чужое лицо в матрас. он на секунду отвлекается, чтобы выругаться (на что чанбин только поддерживающе соглашается, обожая такого чонина), оглянуться на работу феликса и снова припасть к губам. рука, удерживающая за шею, подносится к губам чанбина за несколько секунд до, собирая остатки слюны, а затем мокрой прохладой опускается поочередно на покинутые соски. чанбин хнычет и начинает извиваться, а чонину нравится, насколько отчаянно чанбин жмется. ему нравится делать хорошо. ему нравится, что ему достаточно для такого восторга лишь делать приятно и легко тереться о держащуюся за ляжку руку. — оставить тебе, инни? — шепчет феликс, последний раз глубоко насаживаясь на член чанбина, а затем, сильно сжимая бедра, спускается поцелуями к мошонке. он как довольный кот обнимает левую ляжку чанбина, кончиками пальцев щекотно пробегаясь по складочке у ягодиц, под коленкой, языком широко размазывая собственную слюну по выступающим бедренным косточкам. он освобождает место, зная, что чонин не откажется, а чанбин под ними кажется совсем потерялся в удовольствии, подрагивая от каждого прикосновения. чонин рычит снова в поцелуй, а затем отлипает, напоследок увлажняя губы дрожащего чанбина своим мокрым языком. он ложится зеркально феликсу, подсовывая руку под ляжку и подтягивая её сильнее сторону, — пока феликс ныряет под свою, шире расставляя ноги чанбина и приподнимая его бедра. его язык скользко проходится между ягодиц, правая рука в солидарности накрывает вжавшиеся в мякоть бедра пальца йенни, расставляя ноги старшего ещё шире, пока чонин укладывает правую руку поверх живота парня и тянется губами к сочащейся смазкой головке. чанбин дрожит под ними и безостановочно всхлипывает, но чонин тяжело давит всем весом сверху, а феликс, не теряя времени, вылизывает его, толкаясь мокрым языком внутрь. ян сходит с ума от ароматного тела под собой. от нежных пальцев, зарывшихся ему в загривок, от таких забавных, обрывистых стонов. чанбин умеет искренне наслаждаться ими, и чонина это заводит сильнее любых прикосновений. нет ничего приятнее видеть, как хорошо его партнёрам. феликс вытаскивает из-под матраса со стороны подушки бутылочку смазки и, не отвлекаясь от приятно растягивающейся под языком дырочки, выдавливает немного себе на пальцы. оглаживает анус, отлипая губами и подбираясь ближе к убегающему от удовольствия чанбину, плавно погружает сначала один, а затем второй палец, пока чонин любовно выцеловывает языком головку. ян подстраивается под ритм феликса — первые несколько очень медленных толчков он целует кончик и уздечку, срывая с чанбина вздохи, а затем заменяет поцелуи языком, собирая влагу, оборачиваясь языком под головкой. феликс добавляет третий палец, громко дыша и наблюдая за манипуляциями йенни, когда ян вбирает в себя некрупный орган, расслабляясь и насаживаясь посильнее. феликс одобряюще стонет и поджимает пальцы к верху, нащупывая простату. они ничего не говорят, занимаются любовью так, что тишину прикрывают лишь звонкие всхлипы чанбина, громкое дыхание и звуки гуляющих по телам языков. феликс толкается бёдрами навстречу постели, и чонин опускает бедра, снова зеркально подражая ёнбоку. он стонет вокруг члена от приятной волны в паху, вызванной трением, и чанбин подаётся вперёд, ещё глубже, ещё теснее. — делись, — шепчет феликс прямо у рта чонина и тот с улыбкой снимается с члена чанбина, чтобы губами прижаться к одной стороне, пока ёнбок — к другой. они соприкасаются губами, поочередно погружают головку то в один рот, направляя пальцами, то в другой. их бедра почти неосознанно потираются о постель в жажде разрядки, а феликс плавно наращивает темп, маленькими пальчиками довольно глубоко трахая мокрую от смазки дырочку. чанбин подмахивает бедрами и им приходится догонять его член, и они смеются, сталкиваясь языками и иногда зубами. чанбин хватает отчаянно за волосы обоих и жмурится от ощущений — приятное электричество прошибает простату, ему словно щекотно и хочется одновременно закончить это и продолжать вечность, член распирает и горячие языки (твою ж мать, во множественном числе) так одурманивающе оглаживают в самых приятным местах, что он вот-вот рассыпется. его голова уже давно растеряла все мысли, а сердце так ускорилось, что стало страшно. феликс сильно сжимает его бедро, удерживая на месте, чтобы ещё интенсивнее подаваться пальцами прямо в чувствительную простату, и чтобы хаотичные взмахи бедер не мешали им поочередно высасывать всю душу из его члена. когда он дрожит интенсивнее, в молчаливом крике выгибаясь в спине, они оба мокро целуют головку его члена, языками собирая проступающие струйки спермы. чанбин чуть выворачивается, пытаясь убежать от прикосновений, но его член продолжают вылизывать, сглатывая все — феликс даже пару раз заглатывает до самого основания, пытаясь достать из чувствительной уретры все до последней капли, прежде чем довольно улыбнуться и попросить у чонина, терпеливо собравшего всё под языком, добавки. чанбин не дышит, всё ещё подрагивая, пока наблюдает за тем, как они целуются над его медленно смягчающимся членом — мокро, с закрытыми от удовольствия глазами и переплетая пальцы на его животе. их бедра ритмично трутся о постель и чанбин сглатывает, насильно заставляя себя вбирать в себя воздух. сердце всё ещё бьётся как сумасшедшее, пока мальчики обмениваются его спермой, пока вкусно вылизывают друг друга, пока стонут бесстыдно, трахая матрас под собой. им нравится. им нравится чувствовать его вкус. им нравится чувствовать его под собой. им нравится, что он сейчас едва может соображать от того, что они с ним сделали вместе. чонин кончает первым, громко выстанывая в требовательный рот, пока феликс цепляется за его пальцы сильнее и отчаяннее, гонясь за разрядкой. — давай, солнышко, — шепчет чанбин на очередном длинном выдохе, пытаясь подбодрить младшего и одновременно отдышаться. его руки удерживают их затылки, чтобы шея не так уставала, и он слегка сжимает пальцы на волосах феликса, зная, что тому очень нравится — и эффект не заставляет себя долго ждать, феликс замирает, толкаясь бёдрами интенсивнее и разрывает поцелуй, чтобы громко низко застонать и уткнуться в мягкий живот. — молодец, ёнбок-и, — ян укладывает голову рядом и громко дышит, как и остальные, стараясь прийти в норму. они лежат в этой позе долго, и чанбин вскоре восстанавливается достаточно, чтобы начать думать вслух. его не слушают, растворяясь в ощущениях любви и нежности от пальцев в волосах. чонин чувствует как постепенно ритм его сердца выравнивается, ощущает неприятную липкость в трусах, но ему слишком лениво. — бинни-хён, — мычит довольно феликс, чья голова шевелится от интенсивного массажа. — да? у тебя есть идея по поводу трека, про который я рассказал? — заинтересованно спрашивает чанбин, и чонин прыскает, видя замешательство в лице ёнбока. — нет, прости, — но феликс не теряется, целует мягкий живот снова и словно умоляющий пёс кладет мордашку подбородком на ладонь. — я хотел узнать, через сколько времени ты сможешь снова поднять этого красавца, потому что мне хочется добавки. чонин щипает феликса за бок, расплываясь в широчезной улыбке, а чанбин с несколько секунд смотрит на него, удивлённо моргая. чонин смеётся во весь голос, когда в феликса прилетает плюшевый гю, и возмущается, когда уже в него самого летит подушка. — я скажу чану, что ты меня не докармливаешь. — ЁНБОК.