***
Таблетки заканчиваются. Приступы вернулись. То, что советовал психолог, уже не срабатывало. Она чувствовала себя зависимой и неизлечимой. «Ты либо овощ, либо грёбанный психопат», — говорила она про себя, смеясь перед знакомыми, рассказывая про свою жизнь, проглатывая огромный ком горечи. Ей уже не хотелось жить. Кое-как накопив последние силы, девушка собрала все свои вещи и отправилась в родной город, наивно полагая, что именно там её ментальное здоровье хотя бы немного утихнет и с новыми силами она продолжит жить. Но её любимое «25» уже в следующем году, что фоном нагнетало всё больше и больше. И ведь действительно, первые несколько дней прошло лучше, чем она могла подумать. Старые друзья и общение с ними принесло старое, позабытое чувство спокойствия. Но это обошлось лишь этими несколькими днями, пока до неё не дошли слухи о том, что некоторые её друзья и не друзья ей вовсе, а лишь жалкие притворщики, которые не могут сказать правды в глаза. Тревога вернулась холодной волной переживаний. И это стало её чертой последнего забега.***
Она гуляла по ночной набережной, заранее прикупив горячительное. Оставшиеся таблетки, которые лежали в сумке, она решила запить, уже зная, какой эйфорический эффект получит от этого. Ей было страшно делать такое на трезвую голову, ведь инстинкт самосохранения всё же работал как надо. Она минула забор промышленной зоны и вышла на старую, когда-то очень знакомую, тропу. Вот вскоре показался железнодорожный мост, который уже много десятков лет не использовался человечеством по назначению. Лишь подростки приходили сюда летом, чтобы нырять с него в воду, когда на улице стояла подходящая погода. Когда-то давно она тоже была таким подростком. Приятные воспоминания уняли дрожь в теле и она села, мечтательно вглядываясь в противоположный берег реки. Медленно стало светать. Она уже допивала Джеймесон, чувствуя, как таблетки и алкоголь начали давать эйфорию. Она твёрдо решилась на это и, пожалуй, это было самое сложное и твёрдое решение за всю её жизнь. Выудив из рюкзака канцелярский нож и расправив пару делений, девушка начала слегка царапать своё имя на руке. Постепенно нажатия становились сильнее, острая сталь всё глубже и глубже впивалась в плоть. Кровь уже струилась по предплечью, а она даже не обращала внимания. Вдруг она одёрнула руку, засмеялась и взвыла в плаче. Горячие слёзы покатились по щекам, она пыталась вытереть их кровавыми руками, но это слабо помогало. Она словно погрузилась в утренний туман на берегу моря. Внезапное безумие охватило её полностью. И только крик далёких чаек доносился до неё. Рука дрожала. Она решилась на то, что даже в самых изощрённых порывах о своей смерти не могла представить. Её разразил пронзительный, заливистый смех, который прерывался из-за слёз. За пеленой слёз было не совсем понятно что же там впереди, видя лишь красивое алое солнце, которое поднималось всё выше и выше из-под тонкой линии горизонта, смешно дрожавшей из-за слёз. Она занесла нож и со всей силы попыталась пробить себе грудь. Лишь с третьего удара кость поддалась и с хрустом лопнула около рёбер. Руки медленно погрузились в слегка липкий, влажный песок и девушка откинулась назад. Не чувствуя боли, она просунула пальцы в кровоточащую рану, но та была слишком маленькой. Резким движением она разрезала остатки мешающей плоти, освобождая себе путь к желанной цели. С усилием раздвинув мешающие рёбра, девушка раздвинула органы и взялась за сердце, которое усиленно забилось в её руке. — Из-за тебя все мои страдания. Так уйди же прочь, — она сжала орган и выдернула руку. Тело замерло, слегка качнулось вперёд, выпуская последний вздох, и по инерции упало назад. На бездыханном лице застыла умиротворённая улыбка, а рука всё так же крепко сжимала сердце.***
Шум от такого самоубийства долго ходил по маленькому городу. Кто-то говорил, что это убийство, кто-то утверждал, что это самоубийство на фоне расставания, а кто-то просто остался в стороне. Даже её друзья терялись в догадках, что же послужило конечной причиной. И лишь единицы понимали, что она просто решилась. Не стала ждать «25» и переиграла вселенную.