Откровения Судного дня

Мало кто был рад нынешнему Рождеству, ведь сокровенный праздник ознаменовал приход 1000 года – того самого, что вселял страх в сердца людей. Того, о котором вещали безумцы на рыночных площадях, брызжа слюной и выкрикивая фразы из «Апокалипсиса»: «И вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть» либо «И рассвирепели язычники; и пришёл гнев Твой и время судить мёртвых и дать возмездие рабам Твоим…» Как видно, цитировали безумцы только самые животрепещущие отрывки, чтобы привлечь больше слушателей и, соответственно, получить больше еды. Однако повторюсь: пришедший 1000 год вселял страх в сердца людей, будь то хоть добрый монах аль весёлая блудница. И прямо сейчас, сжимая в руках молитвенник, ворочался в кровати король франков, аквитанцев да бургуднцев – Ричард, прозванный Благочестивым. Предзнаменования, предшественники земного царства Иисуса Христа, вставали перед его глазами, не давали спать, озаряя ночную тьму. Ох, сколько же их было за последние десять лет… Всё началось с солнечного затмения и кометы цвета крови, неделями пронзающей небеса. Позже в Лимож пришла чума, чтобы унести жизни сотен невинных. За ней стремилась погубить человечество сама природа. Весной она иссушала плодородные земли, чтобы осенью затопить, превратить в болота. Да чего уж там – в соседних герцогствах Священной Римской Империи голод вынуждал людей есть нечистых животных и ящериц, травиться мукой, смешанной с белой глиной. Белолицые, цве́та той же глины, трупы со вздутыми животами заполонили дороги. Наиболее свежих мертвецов пожирали их собственные родственники! Ричард содрогнулся в отвращении, крепче сжал молитвенник. Все эти предзнаменования не оставили равнодушными сильных мира сего. Посыпались деньги, выделенные на постройку многочисленных храмов. И, как ни странно, получались строения чуть более вытянутыми, чем до этого, чуть более жуткими и величественными, как будто настроение человечества отразилось в их облике, что в будущем назовут готическим. В итоге, мир облачился в белые одеяния – так много было этих храмов, будто грибов после дождя. Но всё бессмысленно. От Лимузена, утыканного домами божьими, пошла страшнейшая зараза, названная огнём святого Антония. Люди сгорали заживо в невидимом пламени, покрывались обугленной кожей буквально на глазах! – Боже! Король повернулся на другой бок в надежде найти спокойствие. Постепенно к нему начали приходить предсонные видения, но и те были окрашены ужасами 1000 года. Ему привиделось сегодняшнее празднество в честь Рождества. Девушка, олицетворяющая Марию, вошла в собор, ведя за собой осла. Вдруг полукруглые тимпаны над её головой вздрогнули, а сюжет на них ожил. Ангел Апокалипсиса спустился на землю со звездой Полынь в руках. Ричард вскрикнул, выпустив молитвенник. В это время, сжимая бархатные простыни, в муках стягивая дорогую дамастовую рубаху, ворочался в кровати аббат Одилон Клюнийский. Бесконечные подсчёты тревожили его острый ум. Ещё три века назад Бе́да Достопочтенный в «De temporum ratione»[1] перечислил продолжительность всех эпох рождения, взросления и умирания человечества. Младенчество длилось 1652 года от Адама до Всемирного потопа. Недолгое детство закончилось через 292 года от Ноя до Авраама. Позже, до царствования Давида, наступила юность, длящаяся 942 года. 473 года зрелости вылились в Вавилонский плен. Прекрасная старость, великолепные 589 лет, прервалась Рождением Христа. И, наконец, показалась предсмертная агония, что длилась 1000 лет до сегодняшней ночи. Неужели миру, таким, каким он был всё это время, бог отвёл всего неполные 5000 лет? Аббат застонал. Попытался успокоиться, высчитывая, сколько сейчас времени. Проснулся он точно до полунощницы[2], значит, ещё не наступила полночь. Нет, конец света не может наступить сегодня! Именно так неожиданно для себя решил Одилон, всматриваясь в тёмные абрисы драгоценной мебели. Не сегодня! Ведь говорил Иисус о своём пришествии, что «о дне же том и часе никто не знает; ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один». «Откровение Иоанна Богослова» также не даёт точной даты. Всё это бред, ересь крестьян, заражающих душу страхом и сомнением. – Semipaganus animarum[3], – шепнул аббат. Крестьяне, эти semipaganus animarum, распространили языческие воззрения на Христианство. В них проснулись слова друидов, некогда читавших заклинания у дьявольских менгиров и дольменов – ведьмовских камней. Пустые страхи! Через секунду, однако же, аббат переменил своё мнение. Он вспомнил о предзнаменованиях – тех самых, о которых недавно думал Ричард Благочестивый. Вспомнил Одилон и жуткий голод, во время которого, из-за нехватки овощей и рыбы, был вынужден в Святую Пятницу есть ослиную требуху и конину. Кошмар! Между тем, пока Ричард Благочестивый и аббат Клюни Одилон ворочались в своих кроватях, страдала от бессонницы и Эдит – не королева, не аббатиса, а всего лишь жена мелкого, хоть и обеспеченного сеньора. В детстве женщина обучалась в школе при монастыре, поэтому далеко не поверхностно знала «De temporum ratione» и «Откровение Иоанна Богослова», к тому же сплетни всеведущей толпы регулярно напоминали о конце света. Но, ничтоже сумняшеся, скажем сразу, что не спалось Эдит по иной причине. Да и вообще Апокалипсис как таковой и огненный Армагеддон не тревожили её думы. Подземные толчки, засуха, голод, наводнения, болезни – всё это регулярно печалит жизни простых людей. А явления регулярные, хоть и самую малость участившиеся в последние годы, Эдит никак не могла назвать божьим предзнаменованием. Ведь не всё в мире есть Его знаки, что-то просто существует. Беспричинно и бессмысленно. Вам может показаться, что воззрения этой женщины являются страшной ересью и, несомненно, достойны внимания само́й Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium[4], но это отчасти не так. Эдит – из когорты тех великих дам, что в будущем изменят мир. А к ним относятся Жанна Тёмная, Кристина Пизанская, Хильдегарда Бингенская и многие-многие другие. Отличие Эдит от этих «многих-мгноих других» лишь в том, что она не имеет желания менять мир, да и вообще делиться с кем-либо сокровенными мыслями. Во-первых, ей дорога жизнь. Во-вторых, ей дорога семья. В-третьих, повторюсь, менять мир она не хочет. Так в чём же причина ночных терзаний этой женщины, которая знает, что утром начнётся новый день? Ответ таков: в жизненном кризисе и неизбежном разочаровании, частично связанном со спящим рядом с ней Жаном, а по совместительству мужем. Мужчина повернулся со спины на бок и, благодаря телесной памяти, спрятал руку в бёдрах безразличной ко всему Эдит. Жан был прекрасным мужем, спустя десятилетия сохранявшим любовный пыл и юношескую верность. Измена – слово, кое рядом с ним значения не имеет. Бывали случаи, когда Жан предлагал жене «стать единой плотью» даже в пост, за что позже должен был отсидеть сорок дней на хлебе и воде, хотя чаще всего хватало откупа священнику в двадцать су. Может, Эдит не любила мужа? Тоже неверно. Свадьба их, что происходит редко, была по любви. Родителей всё устраивало. В результате у Жана и Эдит родились два прекрасных сына, ныне служащих во дворах герцога Эд-Генриха и богатого на вина графа Этьена де Труа. Красавица-дочь пошла по стопам матери и сейчас обучалась в монастыре. Нет, причина в другом. Тогда, наверное, в мирских печалях, что тревожат душу? Тоже сомнительно. Как говорилось, Жан был обеспеченным сеньором, который владел двумя почти не бедствующими деревнями и тремя водяными мельницами. Будучи шевалье, он регулярно доказывал свою значимость в сражениях, за что получал драгоценные подарки. Например, привезённую для Эдит с Востока самопрялку – редчайшую вещицу. Или огромную иллюстрированную книгу с эпическими жестами[5], содержащими полное описание приключений Роланда. Так что отнюдь, неудовлетворённость Эдит была иной. Той, что присуща всем людям с течением времени. Той, что превращает длительные отношения в привычную обыденность. Той, что портит впечатления и заражает грустью. Пресыщенность. К отношениям, к богатству, к жизни, к смерти, к богу – разницы нет. Пресыщенность. Со временем она придёт к каждому и именно в последние дни она навещала Эдит. Женщина никак не могла правильно трактовать свои чувства и волнения, поэтому хваталась за что угодно, даже если это было самой абсурдной идеей. Например, измены Жана, а может, её собственное желание перестать быть верной ему. Почему же ушёл былой пыл? Где радость от близости? К счастью, усталость оказалась сильнее вопросов без ответа. Сжав бёдрами ладонь мужа, женщина наконец-таки начала засыпать. Напоследок ухо уловило звук едва различимого церковного колокола. «Видимо, призыв к полунощнице», – подумала Эдит и уснула. Чтобы тут же проснуться от участившегося сердцебиения. Первое впечатление было ошибочным. Прошло часов шесть или семь: солнечные лучи пробивались сквозь щели в ставнях. Эдит была одна, но одеяло ещё оставалось тёплым, а на щеке ощущалась мягкость губ – муж ушёл не так давно. Женщина с опаской оглянулась, до сих пор не приходя в себя, протёрла глаза и сделала то, чего обычно не делала. Надела лишь одну рубашку и спешно выбежала наружу, чтобы скорее понять, что же так невыносимо её тревожит и влечёт. Холодные коридоры были пусты и мертвенно тихи. Приблизившись к выходу на стены, Эдит осознала, что не слышит людских голосов, разнообразных криков животных и стука котлов на кухне. Оказавшись у башенной амбразуры, женщина замерла – точно так же, как замерли люди внизу, что, щурясь, прикрывая руками глаза, смотрели на небо. Посмотрела и Эдит. В результате чего тут же пошатнулась от впечатлений, несколько раз смачно ругнулась и благочестиво перекрестилась. – Немыслимо! Жирно лоснящееся, чешуйчатое существо кружилось над лесом. Дракон! Настоящий дракон, не шутка фаты-морганы! Чем больше Эдит смотрела на него, тем больше понимала, что глаза её не обманывают. Но как только он пролетел рядом с солнцем, из-за чего замок на секунду погрузился в тень, женщина призналась сама себе, что всё-таки глаза её в кое-чём обманули. В размерах. Дракон терялся в деревьях, полностью погружался в землю, ни с чем не соприкасаясь. Он был гораздо дальше от земли, чем показалось на первый взгляд, – настолько далеко, что легко залетал за её край. А значит, был и намного-намного больше. Развернувшись так, чтобы остались видны лишь поблёскивающая спина, хилые задние лапы и хаотично бьющийся хвост, дракон полетел прочь: фигура начала уменьшаться. Все с трепетом, молчаливо ожидали. Через минуту он остановился, повернулся к светилу и распахнул пасть. Тут же закричал находящийся у окна король Роберт Благочестивый, до сих пор держащий молитвенник. Закричал аббат Одилон, наблюдая за всем с богатого балкончика, увитого виноградной лозой. Закричала Эдит, едва не вываливаясь из абмразуры. Кричали люди всего мира, что видели, как солнце, их драгоценный огненный шар, было заглочено, словно бобовое зёрнышко. Тогда мир накрыла беспроглядная тьма. Неожиданно она сменилась вечерней теменью: солнце прожгло дыры в щеках дракона. Но существо не сдалось. Горящее изнутри, разбухающее, с трудом проглотило наживку, чтобы вместе с ней взорваться. Тогда мир накрыла кровь. Она начала проливаться на землю дождём. Небеса, каким-то чудом излучавшие свет, окрасились в тёмно-бордовый. Чёрные точки звёзд стали стремительно спускаться вниз. Эдит, застывшая от ужаса, даже не обернулась, когда услышала стремительные шаги за спиной. Как только чьи-то руки обхватили её, она невольно вздрогнула, но, узнав Жана, успокоилась. Обернулась, уткнулась ему в грудь и разрыдалась. Мужчина без слов обнимал жену. Слова были бесполезны. Пришёл конец. И будет так, как предрешено. В это время одна из чёрных звёзд достигла окровавленной земли – то был первый ангел, принесший метеоритный дождь. Здания, деревья и люди падали под напором небесных снарядов. Второй ангел опустился в побагровевшее море, и мир содрогнулся от мощи пробудившихся вулканов. Третий ангел коснулся звездою Полынь глади океана, и вся вода в мире сделалась полынью, даже пот людской да слюна стали отравлено горчить. Четвёртый, пятый, шестой, седьмой ангелы так же спускались с небес, но Жан и Эдит их уже не видели. Не видели они тучи саранчи, не видели адских тварей – наполовину зверей, наполовину людей. Не видели, но слышали рёв нового дракона, ещё более великого и лоснящегося в крови, на которого набросился величественный архангел. Не видели они ничего, ведь, прикрыв глаза, целовались – два безнадёжных грешника, каким-то чудом до сих пор оставшихся в живых. Чудо продлилось недолго, ведь чёрный метеор прошил куполообразную крышу башни, не оставив шанса на спасение. До того, как тяжёлые камни, куски деревянных балок и черепица рухнули, Жан успел прикрыть Эдит, навалившись сверху. Погибли, однако, оба, чтобы позже восстать на суде пред ослепительно белым престолом. – Нет! НЕТ! Эдит застонала, резко дёрнулась, застонала ещё раз и лишь после этого восстала ото сна, вспотевшая, испуганная, расчувствовавшаяся и как будто пахнущая полынью. Обнажённая, вскочила, подбежала к ставням, распахнула их в ожидании смерти. Вот только мир за ставнями был жив, а на едва-едва поднявшееся из-за горизонта солнце не покушался никакой дракон. Женщина некоторое время стояла у окна, пыталась отдышаться, всматривалась в зелёную траву, пустую кухню под навесом, измазанные глиной стены. Невыносимое блаженство проникало в каждую частичку тела, словно его излучало это раннее утро, не потревоженное криками пёстрых петухов и ярким светом. Эдит закрыла ставни, опустилась на холодный пол и начала, содрогаясь, смеяться, плакать, но стараясь издавать как можно меньше звуков, ведь муж до сих пор спал. Её муж. Живой. Любимый. Успокоившись, женщина вернулась в кровать, прижалась к Жану, ещё раз усмехнулась и уснула. Мирно спал в это время, сжимая молитвенник, и Роберт Благочестивый. Посапывал под дорогим одеялом Одилон Клюнийский. Конец света в 1000 году не наступил. Признаюсь, это крайне огорчило многих субъектов, а тем более тех переигрывающих безумцев, кои на рыночных площадях цитировали «Откровение Иоанна Богослова». Всё, что им оставалось, – это пугать людей грядущим концом света. Однако не наступил он и в 1033 году, подозреваю, не наступит и в 1066, 1664, 2012 годах – любых, что кому-нибудь придут на ум. Бог его знает, что такого привлекательного все находят в этом событии – яркость ли, отсутствующую в повседневной жизни? Как бы то ни было, нам не дано узнать, когда наступит Судный час. А если повезёт, и не дано увидеть. [1] «О счёте времени» [2] Одна из ежедневных церковных служб [3] Полуязыческие души [4] Святой отдел расследований еретической греховности [5] Геройские песни о приключениях героев