Не торопись на своём пути, Итэр.
Если бы было время, он бы вернулся и лично начистил физиономию Венти. С каждым днём пребывания в Тейвате путешественник понимал, что на его проблемы всем наплевать. Помимо поисков сестры у него была теперь и второстепенная цель, а именно — найти и допросить Дайнслейфа. Благо Чжун Ли уже о себе услышал много нового, вступать с ним в схватку Итэр не стал. После пробуждения Аждахи Итэр поговорил с бывшим архонтом элемента гео и ясно дал понять, чтобы тот больше не смел появляться на его пути. Итэр изначально был добр и отзывчив, но постепенно понимая всю лицемерность людей по отношению к нему, он начинал злиться. Хотелось поскорее отыскать Люмин, разобраться с бездной и покинуть этот мир с родной сестрёнкой, либо уничтожить его, восстановив свою первоначальную силу и забрать сестру силком, дабы в будущем сберечь от опасности и поскорее покинуть этот мир. Итэра всё достало, он желал как можно скорее покончить с происходящим. Катерина на время замялась, её голос потерял свою звонкость и зашипел с заиканиями, говоря что-то про ошибку и путешественник, не сдержавшись, начал доставать меч. Он предполагал давно, что Катерина — робот, поэтому её было не жалко. Словно почувствовав опасность, голос девушки вновь стал похож на человеческий, а на губах расцвела приветственная улыбка. Итэр, несмотря на это, меч обратно не убрал. Он был на взводе с навалившимися проблемами, поэтому держал себя в руках из последних сил. — Когда прибудешь в порт Рито, прошу тебя, назови причиной своего прибытия в Иназуме помощь гильдии от рейтингового искателя приключений. — А это что такое? Мы впервые слышим, — в разговор встряла Паймон, потому что Итэру слова и так тяжело давались. Меч он всё-таки убрал, ощущая прикосновение крохотной ладошки к своей щеке. Недавно он повстречал сестру, которая исчезла с посланником бездны, а тот, кто хоть что-то знал о происходящем, отказывался давать ответы на вопросы в виду «контракта». Итэр всё прекрасно понимал, но понять его никто не хотел. Именно поэтому он взял всё в свои руки. Дрожащие от преследующих его кошмаров, переполненные злобой от обиды, покрытые шрамами от сражений руки. Поэтому он решил, что нужно поскорее уходить отсюда и продолжать путешествие. Кроме Паймон сейчас рядом не было близких, на которых можно положиться и путешественник был благодарен малышке за то, что она всегда рядом. Она его никогда не предавала, поэтому путешественник прислушивался к ней, считая её самым настоящим другом. Невольно вспомнились слова малышки, когда они встретили Эмбер на пороге Мондштатда:Мы знакомы не так давно, но уже успели подружиться!
— Среди искателей приключений в гильдии есть свой ранг десятки лучших, ты, путешественник, входишь в первое место. Честно говоря, при переговорах с нашими коллегами в Иназуме, это был твой главный козырь, — Катерина вновь улыбнулась, пытаясь приободрить Итэра. Итэр усмехнулся, скрестив руки на груди. — Действительно. — В Иназуму ходит лишь один корабль, Южный крест. Мы уже отправили запрос капитану Бэй Доу, она согласна вас провести. — Где она сейчас? — Возле каменного леса Гу’юнь, её корабль всегда там стоит. — Понял, спасибо, — забрав необходимые документы, Итэр вместе с Паймон спешат покинуть Ли Юэ, направляясь в каменный лес. В сегодняшний день было удивительно то, что никто из врагов не повстречался путешественнику и его маленькой проводнице, но тем даже лучше было. Бэй Доу оказалась женщиной довольно весёлой, вначале она даже пыталась растормошить путешественника поучаствовать в глупом турнире, но Итэр отказался, аргументируя свой ответ тем, что ему некогда ерундой заниматься. Капитан креста настаивать не стала, а посему к концу этого дня Итэр и Паймон уже готовились отплывать. Пока проходил турнир, после которого Бэй Доу обещала сразу же отчаливать, Итэр успел познакомиться с юношей по имени Казуха, беглым самураем из Иназумы, который сейчас там находился в розыске. Разговор у них не сразу завязался, впрочем Итэр и не настаивал на общении. Однако на месте не сиделось самому самураю. — Я вижу в твоих глазах печаль, смешанную с гневом. Если тебе хочется, то выговорись. Я хоть и незнакомец, но не посмею осудить тебя. — Ты не отстанешь, да? Казуха кивнул, улыбнулся и поднял взгляд в темнеющее постепенно небо. — Ночь будет спокойной, у тебя есть время до грозы. — Ну… Итэр не хотел бы делиться накипевшим с незнакомцем, но, как бы не хотелось признавать, Казуха был прав. Как бы то ни было, но ему было необходимо выговориться и кто как незнакомец сможет его выслушать не осуждая? Они уютно устроились на палубе, Казуха даже умудрился заварить чай. В пиале спокойно на поверхности плавал лепесток диковинного из Иназумы растения, на вкус сладкого, Итэру очень понравилось. — Что это? — Цветок с персикового дерева. Я их раньше сушил и добавлял в чай, повезло, что при побеге с родины у меня сохранился в инвентаре мешочек с ними. Очень успокаивает и настраивает на добрый лад, путешественник. — Вкусно. И Итэр всё-таки разговорился. Он поведал Казухе о своих путешествия по Тейвату, кратко поведал историю и причину своего путешествия, рассказал о тяготах, что лежали на сердце. Казуха слушал молча, лишь иногда выпивая чай из своей пиалы, он действительно слушал путешественника, не перебивая и не осуждая ни за что. С Казухой было… спокойно. По крайней мере при разговоре с ним парнишка смог более-менее прийти в себя и усмирить свою злобу, чтобы лишний раз не натворить дел. Южный крест и правда отплыл после турнира, как и обещала Бэй Доу, правда перед этим пришлось разбираться с Цисин, которые прознали об авантюре капитана, но сильных ругательств как таковых не было. Итэр не особо вникал в разборки женщины с Нин Гуан, ему вообще на это было плевать, лишь бы поскорее покинуть Ли Юэ. Страна вечности и молний уже на полпути встретила Южный крест штормом и жуткими бурями, казалось, что молния сейчас попадёт в сам корабль и разломит его на пополам, щепки разлетятся по поверхности тревожной воды и вторгнувшиеся в воды Иназумы чужеземцы пойдут на дно. Итэру казалось, что так оно и будет, настолько сильным казался бушующий шторм, а молнии в потемневших небесах лишь насмешливым рокотом будоражили его мысли. — Пойдём штормованием против волны, берегитесь молний, они бьют в несколько мест сразу! Способ штормования - это особый вид управления своим судном в шторм. Обычно корабли готовятся к подобному ещё до отплытия, но Итэр был уверен, что Бэй Доу редко об этом беспокоилась, полагаясь лишь на свои силы. Это была воистину волевая женщина с преданной командой, только вот путешественник в эту команду не входил. Про молнии обычно говорят, что дважды в одно место они не бьют, но молнии, принадлежащие Иназуме и её архонту были иного мнения. Корабль шатало из стороны в сторону, шум не утихал и Итэру казалось, что он снова оказался в одном из своих ночных кошмаров. Казалось, что из вод сейчас появятся руки, холодные и покрытые чем-то чёрным, оставляющие после себя ожоги на коже, желая запятнать её как можно больше, сделать как можно больнее. Итэр почувствовал силу ветров и камней, которые успел уже получить в своих путешествиях. — Другого выхода нет… Юноша ринулся вперёд, подхваченный штормовым ветром, который, словно бы инстинктивно подхватил путешественника, не позволяя рухнуть в пучину тёмной ледяной воды. Итэр рассчитывал, что всё получится, потому что ему было необходимо попасть в Иназуму, а ради этого он готов на всё.Путешествие должно продолжаться.
Молния резко бьёт в ладонь, в которой плескалось золотое свечение, реакция создания щита сработала моментально и ветер разнёс её по всему кораблю, пряча в фиолетового цвета сферу Южный крест со всей его командой. Итэр не чувствовал боли, поскольку перенёс всю энергию элемента гео в эту ладонь и пока молния туда била, щит поддерживал своё существование. Сила ветров так же способствовала этому, отгоняя молнии к путешественнику. — Итэр, ну ты даёшь! Бэй Доу была восхищена. Корабль вновь смог идти спокойно, минуя шторм и грозы, путешественник сидел на самом краю палубы, поддерживая щит для всего корабля. Это было воистину прекрасно и опасно, поскольку требовало много сил. Но искры, что потемнели в глазах путешественника, говорили о том, что для него это будут лишь мелочи. Решив не тратить время зря, капитан отдала приказ двигаться дальше. Благодаря путешественнику в порт Рито удалось прибыть на сутки раньше. Юноша сильно вымотался, поэтому хотел поскорее пройти проверку документов и найти место, где можно отдохнуть. — Надеюсь, что ещё свидимся, Итэр, я здесь буду до завтра, так что если захочешь, сможешь нас проводить, — Бэй Доу даёт ему краткие наставления и просит не нарываться на неприятности. Итэр и рад бы был, только вот с его миссией вряд ли получится обойтись без этих самых неприятностей. — А здесь есть место, где можно отдохнуть? Под звёздами, не гостиница и прочее. Я с ног валюсь, что уж говорить об Итэре, — Паймон устало зевает, у малышки тоже не было сил ни радоваться, ни восторгаться видами. Им нужно было какое-нибудь одинокое место, чтобы отправиться в чайник безмятежности, хорошо хоть, что он у них был и не нужно было беспокоиться о жилье. Постоянно спать под открытым небом обычно было слишком утомительно и неудобно. — Если ты хочешь выпить и передохнуть, то лучше идти в вечерний дом клана Камисато, сейчас у них проходит какой-то фестиваль и туда вечером пускают всех, из чайного дома в дом удовольствий так сказать. А если что-то на улице… То недалеко от порта есть небольшой островок к северу отсюда, там есть пещера, так что бушующие молнии вас не побеспокоят. — Спасибо, Бэй Доу, — Итэр благодарит её от всего сердца и уходит по своим делам, оставляя капитана с разгрузкой грузов, которые она доставила в Иназуму. Пройти контроль документов и таможню удаётся без труда, из-за чего Итэр был готов поклясться, что некоторые так же прибывшие сюда чужеземцы смотрели на него с завистью. Впрочем, путешественнику до них дела не было. Добраться до острова о котором говорила Бэй Доу удаётся на волноходе, казалось бы, что этому транспортному средству условия Иназумы вообще ни о чём не говорят, тем было лучше. Там действительно есть навес из склона камней и пещера, куда молнии не попадали. Идеальное место, чтобы разместить чайник. — Ты как, Паймон? Давай, останешься здесь? Я хочу… — Выпить? Я слышала, что порой людям это необходимо. Хорошо, что у нас есть дух чайника и никто нашу крепость не тронет! Возвращайся быстрее, ладно? И когда будешь возвращаться, принеси мне иназумовских закусок! И рецепты возьми! — Хорошо-хорошо, — Итэр улыбается, отправляя её отдыхать. Малышка прекрасно понимает своего друга, она вообще смышлёное создание, как бы Итэр над ней раньше не подшучивал. Она занимает второй этаж их дома, где у неё есть своя собственная комната, соединённая с кухней. Паймон почти сразу засыпает, поэтому Итэр может ненадолго уйти. Он действительно хотел бы выпить, в Мондштатде ему не наливали из-за слишком молодой внешности, а в Ли Юэ ему даже еда не нравилась, к выпивке он боялся даже прикасаться. Итэр покидает чайник и отправляется к зовущей его статуе электро-архонта, решая вначале получить силу нового элемента, а затем отправиться в дом наслаждений.***
В Иназуме говорят, что если ветер не несёт в себе ничего, кроме пустоты, то что-то серьёзное готовится за твоей спиной. Действительно, Тома полагал, что госпожа Сёгун не слышала этой пустоты, слишком уж занята была охотой на глаза бога. За её спиной действительно планировалось кое-что серьёзное, а именно — восстание. Годами жители Иназумы почитали своё божество, находились с ней в некой гармонии. Но с недавних пор Райдэн будто бы подменили. Она слетела с катушек и окончательно помешалась на своей вечности, сначала закрыла страну от внешнего мира, а затем начала собирать глаза бога. Происходил некий дисбаланс и народ Иназумы полагал, что электро-архонт действительно сошла с ума. Бессмертный Сёгун, богиня неизменности… Видимо, ничто не вечно и лишь она одна отказывалась это признавать. Потому что, с переменами в ней, начало меняться и мнение народа Иназумы. Вечность уже не казалась такой привлекательной, казалось, что архонт просто переврала всё желание неизменности и как маленький ребёнок, решила всё сделать на своё усмотрение. Баал была воистину противоречивым человеком, нежелающим признавать одну простую истину, предпочитая найти ей замену среди своих собственных убеждений. Тома действительно думал, что времена меняются и всё было бы куда проще, если бы Баал это осознала. Восстание готовилось медленно, поскольку контроль сёгуната наступал сопротивлению на пятки, недавно поймали одного важного человека, который подделывал глаза бога и пускал врагов по ложному следу, его было необходимо вытащить как весьма важную фигуру во всём происходящем. Планировать налёт Тома не мог, потому что при любом раскладе получалось, что их поймают. Необходимо было оценить обстановку и составить более подробный план действий, вдобавок ко всему у сопротивления на островах в районе Татарасуны заканчивались медикаменты и ресурсы, плюс Горо сообщил, что возможно у них завелась крыса, всё наваливалось одно за другим и Тома просто не понимал, как им давать отпор Баал, если всё идёт из рук вон плохо? — Мне надо успокоиться… Тома не спал несколько дней и ему правда был необходим отдых. Он прибыл в порт Рито пару часов назад и вполне имел себе право на передышку, поскольку от старой знакомой Бэй Доу стало известно, что она привезёт знаменитого на весь Тейват путешественника. Источники Камисато сообщали, что это доброй души и сердца простак, готовый помочь кому угодно. Аяка, госпожа Томы, приказала ему заручиться поддержкой путешественника, хоть её сердце и покрывалось болью от того, что его придётся нагло использовать. Тома полагал, что проблем с этим не возникнет, раз уж о нём прямо говорят как о святом человеке, готовым в любой ситуации помочь. — О, господин Тома, — на пороге чайного дома Камисато его встречают как всегда с улыбкой и почтением, всё-таки он был важной фигурой, учитывая его статус особого авторитета. Клан Камисато принадлежит к комиссии Ясиро, которая отвечает за церемониальные и культурные дела Иназумы, поэтому в ближайшую неделю чайный дом клана превращён в дом удовольствий в честь особого фестиваля Иназумы. Примечательно данное событие тем, что здесь в этот период можно встретить большое количество чужеземцев, что весьма полезно, ведь можно собирать информацию буквально со всего мира. Обычно в такие дни Тома этим и занимался, но сегодня он решил передохнуть. Завтрашний день обещает быть тяжелее сегодняшнего, поэтому он хотел немного расслабиться и выспаться. Обычно люди в стрессовых ситуациях подвластны либо нервному срыву, либо они хотят чего-то… необычного, того, что поможет оградить сознание от ненужных мыслей и дать ту волю к расслаблению, которую хочет сам человек. Как бы прискорбно это не звучало, но чаще всего подобным способом люди выбирают крепкий алкоголь, потому что на усталый организм он действует почти так же, как отвары из трав, только ещё немного настроение поднимают. Хотя Тома как-то пробовал отвар из травы наку, такая горькая гадость, что лучше уж пить родное вино из Мондштадта. Оно гораздо слаще и помогает лучше всяких лекарств. Правда вот, голова на утро будет немного побаливать, но это приятный бонус. Дом удовольствий для Иназумы имеет особое значение. Это место чужеземцы могут называть борделем, не зная истории его создания, но Тома уже давно перестал обращать на это внимание, проникаясь больше легендой, чем насмешками приезжих. Это место, где можно выпить и расслабиться, в давние времена, когда ещё по землям Иназумы свободно гуляли проказницы-кицунэ и величественные ёкаи, такие места были обыденным делом. Однажды, когда началось истребление демонов, один из домов удовольствий перешёл в руки простого человека. Вместо того, чтобы переделать здание под что-то новое, он позволил здесь останавливаться лисицам, ёкаям и прочим представителям мистической стороны жизни. Человек был очень добр к ним, за что чуть позже и поплатился. Слухи ходили, что тело бедолаги обратилось в пыль, а вместо него проросла небольшого размера сакура, подле которой искрились маленькие, неопасные молнии. С годами люди понимали, что предки поступили плохо по отношению как к человеку, так и к тем, кого он пытался уберечь от опасности. С тех пор дома удовольствий стали чем-то вроде храма и дани воспоминаний, раз в год, на фестиваль фейерверков, эти дома открываются для всех чужеземцев и иназумовцев, объединяя тысячи человеческих историй вместе, без ненависти и презрения друг к другу. Да, в этих домах в древние времена кицунэ оказывали интимные услуги, сейчас это тоже сохранилось, но исключительно по желанию. — Надо же, все места заняты, — книга посещений буквально заполнена, куча росписей и имён, так не похожих на Иназумовские. — Один путешественник согласен поделиться с вами комнатой. — О, это просто чудесно! Тома хотел бы отдохнуть и уж точно не в одиночестве. Если бы он был один, то мог и сорваться, а это было ни к чему. Молодой человек подумал, что было бы неплохо разбавить своё одиночество с каким-нибудь компаньоном, поболтать с ним за чашечкой сакэ и наконец-то прогнать тревоги, чтобы на утро вновь заняться делами. Путешественник, согласившийся с Томой поделиться комнатой, был довольно… необычным на вид. Стройный юноша, выглядевший больше как подросток, со светлыми длинными волосами, заплетёнными в косу, с потухшими карамельно-золотистыми глазами, что смотрели словно бы в пустоту. Лишь по глазам можно было понять, что внешность его обманчива, это внушало некую толику страха. Что должен повидать человек, чтобы потерять огонь жизни своих глаз? — Это господин Тома, благодарим вас, что согласились уступить ему место. — Да не за что… Слушайте, а есть что-то кроме этого вашего сакэ? Слишком… лёгкое. — Конечно, я принесу вместе с чеком, — девушка уходит на стойку регистрации разбираться с остальными посетителями, а Тома пытается сообразить, где он уже мог видеть этого путешественника. В комнате намного просторнее, чем в других, где уже собрались и разгулялись многие пришедшие отдохнуть и повеселиться, казалось, что светловолосый путешественник отказывался кого-либо впускать к себе, но Тома почему-то стал исключением. Возможно, в парнишке взыграл выпитый алкоголь, на полу валялось пара бутылок из-под сакэ и бочонков с вином «Улыбка императора» «Я уверен, что не видел тебя никогда, так откуда…» — Эй, не стой столбом, я вроде не настолько экзотично выгляжу, чтобы ты во мне дырку просверлил, — голос юноши звучит немного устало и дерзко, Тома мог бы сравнить его тембр с урчанием дикого кота, который недоволен чем-то определённым. — Извини-извини, я тебя сильно потревожил? Тома поднимает руки в примирительном жесте и присоединяется к путешественнику, принимая из его рук вино. — Люди здесь такие шумные, вряд ли меня можно как-то потревожить. Я предпочитаю их не замечать, а та девушка просто сказала, что мест нет, и попросила тебе уступить, — путешественник устало вздыхает, расплетая свою косу. — Бесит. — Я не хотел тебя так сильно беспокоить… — Волосы бесят, — поясняет юноша, доставая из своей походной сумки расчёску. — Не очень удобно отдыхать, когда они заплетены. А ты меня не сильно побеспокоил, выглядишь прилично, значит всё в порядке. Так, слово за слово, у них завязался разговор. Тома позабыл о своих рассуждениях по поводу того, где мог бы уже встречать этого путешественника, а сам путешественник был не против поболтать, Тома казался очень интересным собеседником. Воздух казался необычным, ближе к полуночи в доме удовольствий зажигали особые благовония, что покоряли уставшие сердца особым сладким ароматом. Итэр, так звали путешественника с которым Тома выпивал, буквально плавился от этого аромата. Сиреневого цвета облачка дыма благовоний блуждали по комнатам и уже даже не было слышно пьянствующих людей, атмосфера располагала лишь к умиротворению и желанию сделать что-то… необычное. Приятный сладковатый аромат, прогоняющий печали. От алкоголя щёки парнишки покрылись румянцем, с длинными распущенными волосами он был похож больше на прекрасную девушку, нежели на юношу-путешественника. Тома любовался им в открытую, смотря на стройную фигуру захмелевшим взглядом. — Особый запах? Итэру кажется, что он действительно за долгие дни сейчас отдыхает. Стоит прикрыть глаза, как вдруг кажется, что он не в Иназуме, а где-то в одиноком углу своего чайника безмятежности, сидит себе спокойно на берегу и отдыхает, вдыхая запах свободы и бренности бытия. Это и есть безмятежность, которую так хочется ощущать. Никаких забот и терзаний, только тишина, сладковатый запах и размякшее от расслабления тело, чувствующее такую сладкую истому, после которой под кожей приятными волнами пробегается успокоение. — Знаешь, ты очень похож на девушку, — Итэр приоткрывает один глаз, наблюдая за действиями Томы. Парень как завороженный подносит прядь его волос к своим губам, вдыхая пряный запах цветка сакуры, которым уже успели пропитаться его светлые локоны. — Если тебе хочется, можешь меня представить и девушкой. Однако соблазняешь ты весьма хреново, — Итэр смеётся, падая на Тому. Он слышит сердцебиение парня, такое быстрое и бешеное, этот звук похож на ритм сражения, когда враги погибают от вонзившегося в кожу клинка и их собственные сердца замирают раз и навсегда. Скольких уже Итэр убил? Сколько таких сердец оборвал? Он сбился со счёта, но все убитые им обретают свои голоса и преследуют его в кошмарах. — Я не особо против того, что ты парень, — Тома осторожно стирает с тёплой кожи невольно покатившиеся слёзы и склоняется над лицом Итэра, невесомо касаясь его губ своими. На горячих губах путешественника чувствуется сладость и горечь, разбавленная солоноватостью слёз. Итэр действительно похож на девушку, пока с ним не заговоришь. Он красив и очень мил, но в его глазах лишь колкий холод заледеневшего солнца, в его словах чувствуется медленно нарастающая угроза. Он похож на пламя, к которому не стоит подходить, но так хочется. «Ты удивительный человек, Итэр» И Тома тянется к этому пламени. Сам не знает как, зачем и почему. Но просто тянется, даже если оно его обожжёт. Может быть, дело было в стрессе и алкоголе, а может в аромате необычных благовоний, а может всё вместе. Чёрт знал, почему, но то что происходило, определённо нравилось обоим. Итэр целуется неумело, но подставляется под Тому, позволяя ему вытворять всё, что хочется. Он протяжно стонет в поцелуй, когда горячие от жары глаза бога руки парня пробегаются по оголённому из-за экзотического костюма животу, Итэр вздрагивает, когда его одежда постепенно спадает на пол. Тома очень тёплый, такой тёплый, что Итэр готов сравнить его с драконом. Итэр так устал, что совсем не против интимной близости. Её у путешественника никогда не было, поэтому он решил пустить всё на самотёк и довериться Томе. Раз уж они оба попали под чары сладких благовоний и скопившегося в их жизнях стресса, то почему бы и нет? Итэр не видел в этом ничего плохого, а Тома, полностью занявшись изучением его тела, похоже вообще об этом не думал. Оно и к лучшему. Путешественник почувствовал, что начинает краснеть, подставляя свои запястья под шелковистую алого цвета ленту, что была завязана на волосах Томы. — Ты не против такой моей прихоти? Страстный шёпот куда-то в шею, а затем нежный поцелуй, спрашивающий разрешения. Итэр судорожно вздыхает, выдавая на выдохе краткое: — Не… против. Это до безумия заводит. Лишённый возможности двигать руками, раскрасневшийся и смущённый всем происходящим, Итэр воистину выглядел прекрасно, а ещё очень мило по мнению Томы. Этот вид будоражил его разгорячённую кровь, желая овладеть путешественником, забывшись в сладострастном экстазе мимолётной похоти. У Итэра очень чувствительная шея, стоит поцелуям стать немного грубее, как на ней багровыми узорами запретного чувства расцветает узор чужого желания. Когда вся ненужная одежда была на полу, Итэр почувствовал, как горячие ладони начинают дразнящими движениями массировать чувствительные точки напрягшихся бусинок сосков. Итэр чувствовал, что тает в этих руках, они были подобны лаве, только не стремились обжечь до боли. Тепло, исходящее от этих рук, было до одури приятным. Путешественник потерял счёт тому, сколько раз за эту ночь его тело изгибалось и билось в судорогах беспомощного удовольствия. У Томы очень умелые губы и такие же руки, казалось, что он знает все чувствительные точки Итэра, где-то поглаживая, а где-то сжимая, оставляя на коже небольшие крапинки багрово-фиолетовых синяков, которые пройдут совсем скоро, словно временная метка. Хоть Итэр и выглядел юно, в его глазах Тома видел звёздное небо, обрамлённое вечным светом, застывшим во времени. Словно жидкий янтарь, в этих глазах плясали сами звёзды, искра жизни в них была слегка угасшей, как луна, что потухла навсегда. В мире глаз Итэра можно утонуть, это отдельная вселенная, содержащая в себе мудрость миров, наверняка, он многое повстречал на своём пути и повезло путешественнику сохранить такое юное и гибкое тело. Отзывчивое, прекрасное нежное тело, покрытое шрамами от множества сражений. Нежных рук жемчуга так же покрыты корочкой россыпи шрамов, где-то даже виднелись элементальные следы, что означало рану от элемента определённой стихии. Например, с плеч ниц к локтям спадали такие же янтарные как глаза Итэра родинки, больше похожие на веснушки. Они украшали его тело и при определённом свете были похожи на маленькие золотистые кристаллы, это был урон от гео стихии, отпечатком сохранившийся столь необычным образом на теле. Во впадинке меж ключиц был похожий камушек, только цвета бирюзы и от него исходил крохотный элементарный след анемо стихии. «Интересно, как ты получил необычные шрамы?» Вопрос утопает в сладком стоне путешественника, Тома вновь теряет свои мысли, не желая к ним возвращаться. Этот юноша может никогда больше не оказаться в его руках, поэтому парень хотел насладиться им сполна. Ягодицы сжались под горячими ладонями, когда горячее ощущение жжения, словно бы после удара латексного кнута, сорвало первый вскрик. Чем Тома становится раскрепощеннее, тем горячее его руки. Ожога не будет, определённо, но всё же немного неожиданно. В первый раз он закричал от шока и неожиданности, но особо громкие вскрики Тома затыкал поцелуем с привкусом вина на своих губах, через поцелуй давая глотнуть алкоголя и успокоить сильное волнение юноши. И это, как бы странно не звучало, действовало. Жар от ладоней начал распространяться по всему телу, заставляя юношу желать этих прикосновений по всему своему телу, настолько это было хорошо. Дом удовольствий вновь наполнил запах благовоний, кто-то уже провалился в безмятежный сон, а кто-то, как Тома и путешественник, предал себя страсти, желая избавиться от негативных эмоций через телесный контакт. — Расслабься, просто… наслаждайся. Итэр чувствует, как его собственное сердце бешено бьётся. Оно похоже на пульсирующие пламенем света звёзды, готовящиеся к полёту в другой мир, парнишке кажется, что ещё немного и его сердце прорубит грудную клетку, вырываясь наружу от переизбытка эмоций наслаждения, смешанного с возбуждением. Тихий, такой бархатный, с лёгкой хрипотцой голос заставляет дёрнуться в экстазе, желая услышать его снова. Неважно, что он скажет, лишь бы сказал. Но Тома больше ничего не говорил, лишь тяжело и горячо дышал, осыпая кожу поцелуями, пальцами блуждая меж ягодиц, так медленно и плавно подготавливая путешественника в его руках к большему. Дрожащие стенки пропускают в себя два пальца, ощущения кажутся Итэру непривычными, лёгкое покалывание вызывает дискомфорт и он жмурится, стараясь не думать об этом. — Тише… — кроткий поцелуй за ухом заставляет вздрогнуть, а затем вновь поцелуй с привкусом алкоголя в губы позволяет позабыть о дискомфорте и отвлечься. Утопая в танце языков Итэр чувствует, как изнутри пробивает жар. Его серьга в ухе, что светится уже фиолетовым цветом элемента электро, издаёт краткое шипение трущихся друг о друга маленьких молний, ещё немного и шквал эмоций путешественника перерастёт в электро-разряд по всему его телу. Тома уже не может сдерживаться, в нём бурлит страсть и кипит алкоголь, раскрепощённый юноша в его руках подобен сокровищу… «Чёрт, что ты со мной делаешь?..» Итэр едва успел предпринять попытки расслабиться, прежде чем почувствовал, как руки мужчины сжимают его талию, игриво подушечками пальцев пробегаясь по тазовым косточкам. Крик скорой боли утопает в очередном поцелуе, Тома грубо входит в него одним резким движением, так что его огромный эрегированный член растянул хрупкие девственные стенки до крови, практически до адской боли, которая утопала в анестезии из выпитого алкоголя. Слёзы брызнули из янтарных глаз сами собой, Тома, желая хоть как-то извиниться за свою несдержанность, сцеловывает их нежными прикосновениями губ, Итэр извивается под ним, так хочется вцепиться ему в волосы и сжать их до боли, но лента на запястьях мешала что-либо предпринять. Голова шла кругом, по телу всё же пробежались мелкие искры, они поддерживали возбуждение, сладкий аромат благовоний проникал в ноздри, в разум и к боли со временем Итэр привык, а при первой попытке начать двигаться, из его горла раздался вновь протяжный стон. Боль резко сменилась удовольствием, внутри всё горело пламенем, и Итэр уже не сдерживал криков и стонов, обвивая ногами талию своего партнёра. В его зелёных глазах цвета утренней травы в лучах солнца плескалась настоящая похоть, жгучее желания и некое сродни одержимости вожделение. На коже вновь узорами расцветали следы несдержанных поцелуев, вместе с серёжкой светился камушек бирюзой во впадинке меж ключиц, тысячью звёзд подобных золотым кристаллам небесных тел засветились родинки на плечах и руках путешественника, он был воистину похож на чудное божество с хрупким телом, внутри которого клубилась необузданная сила. Движения становятся всё резче и быстрее, Итэр чувствует напряжение в собственном возбуждённом члене, он отчаянно двигает бёдрами на встречу, трясь своим членом о Тому, ощущая, что близок к разрядке. Тома вновь целует его в шею, ощущает губами пульсирующую кровью венку и, утопая в отчаянном прекрасном оргазме, кусает её до крови, вызывая у Итэра судорожный вздох. Путешественник чувствует, как внутри него разливается медленно чужое семя, такое горячее, как и его хозяин. Дурман в голове всё не проходит и юноша позволяет Томе сплести их пальцы рук, пока сам он пытается отдышаться и прийти в себя. Мир плывёт, голова идёт кругом, он даже не сразу понимает, что его руки уже свободны. Тома ощущает на губах привкус крови и проклинает себя за такую грубость, принявшись зализывать и зацеловывать ранку. Сердцебиение путешественника постепенно выравнивается, сладкий аромат охватывает его сознание, незримо обволакивает уставшее тело и отправляет его в лёгкую дремоту, а затем и настоящий сладкий сон. Они засыпают в обнимку, Тома сплетает пальцы их рук, держа ладонь Итэра в своей, желая держать этого божественного юношу в своих руках до того, как сомкнёт глаза. Он прижимает юношу к себе, наконец проваливаясь в необходимый для себя сон. Им определённо это было нужно обоим. Дом удовольствий, овеянный своими необычными благовониями, поглощает этой ночью самые кошмарные сны и дарует телам столь необходимое расслабление и ощущение безмятежности.***
Ранним утром Итэр ощущает, как всё тело приятно ломит. Это сложно сравнить с болью после тренировок боя, это необычная боль, но такая приятная. Юноша морщится и с трудом открывает глаза, видя перед собой мирно спящего Тому. «А, точно, мы же вчера…» Итэр улыбается, понимая, что, наверное, натворил глупостей. Но почему-то ощущал он себя вполне себе хорошо, значит, ничего плохого он не сделал. Осторожно высвобождаясь из объятий парня, юноша ойкает, ощущая боль ниже спины. «Хорошо расслабился, ничего не скажешь.» Путешественник собирает разбросанную одежду, наспех одевается, стараясь не шуметь. Волосы он заплетёт чуть позже, когда вернётся в чайник безмятежности, выслушает от Паймон много нового о себе и приведёт себя в порядок за чашкой чая. Итэр слышал, что от алкоголя всегда болит голова, но почему-то он чувствовал себя просто прекрасно, не считая боли в собственном заду. Итэр вспоминает просьбу Паймон купить закусок и успевает нагрянуть к какой-то лавочнице за местными лакомствами и закусками, рассчитывая, что малышка его не прибьёт на месте, получив заветные вкусности. Ему ещё предстояло объяснить малышке, почему его не было всю ночь, но он надеялся на понимание подруги, сама, в конце концов его отпустила.***
Тома подорвался на месте, когда услышал в коридоре ругань. Днём дом удовольствий не работает, поэтому некоторых постояльцев приходилось выгонять, а им это не очень нравилось. Собравшись с мыслями и одеждой, парень помогает усмирить буйных чужеземцев, просто вышвыривая их, напоследок пригрозив лишением посещения как чайного дома, так и дома удовольствий за подобное поведение. Тома чувствовал себя свежо и хорошо, правда, ему было жаль, что путешественник его покинул, даже не попрощавшись. Хотелось ещё раз взглянуть на неземной красоты юношу, извиниться за вчерашнее за чашечкой чая и, может, получить шанс на повторное знакомство, но уже без алкоголя. Он отправился в порт Рито, потому что сегодня как раз по его наводкам должна была прибыть Бэй Доу с путешественником. — О, Тома, — женщина отсалютовала ему, отвлекаясь от контроля за своими людьми, которые что-то грузили на борт. — Ты немного припозднился, если хотел с путешественником увидеться. — В смысле? — На коромысле. Мы отчаливать готовимся. — Подожди, но вы же должны были только сейчас прибыть! Тома буквально не понимал, как мог так потеряться во времени и не рассчитать время прибытия. Где теперь ему искать путешественника? Хотя, он полагал, что вряд ли чужеземец сможет покинуть остров Рито, так что шанс найти его всё-таки был. — Планы изменились, и мы приплыли раньше на сутки, всё благодаря Итэру, всё-таки не зря он нынешняя звезда Тейвата. «Итэ…р?» — Стоп-стоп-стоп, его зовут Итэр? Тома не мог поверить своим ушам. Ему показалось, что мир на секунду рухнул. — Ну да, а ты думал, что все его путешественником зовут? Чудной ты. Можешь прочесать весь Рито, думаю, он где-то недалеко, всё равно он приходил меня проводить. Мне пора, до скорого! —А-ага, до скорого… Этот божественный на вид юноша и был тем, кто нужен Томе. Теперь до него дошло, почему он вчера любовался им и не мог понять, где его внешность уже могла ему попадаться. В описаниях их источников был указан молодой на вид юноша с золотистой косой, в экзотическом наряде, обладающий как минимум двумя элементальными силами, не имея при себе даже подобия на глаз бога. Тома понял, что всё пошло не по плану. А ещё он понял, что источники явно соврали о его простодушности, уж он вчера убедился, что этот паренёк не будет никому помогать, они успели многое обсудить перед тем, как им обоим снесло крышу. — Чёрт… Итэр, где мне теперь тебя искать? Озираясь по сторонам, взгляд зелёных глаз зацепился за длинную светлую косу, исчезнувшую где-то меж прилавков. Видимо, им предстояла игра в кошки-мышки, но Тома теперь точно знал, что они ещё увидятся. Убедить Итэра помочь, наверное, будет очень тяжело, но Тома надеялся, что путешественник очень мудрый человек и примет верное решение. А вообще, он рассчитывал начать их знакомство заново. Оставалось только надеяться, что Итэр — человек не злопамятный. И не прибьёт его, если Тома попросит помочь сопротивлению… Шутки с человеком, владеющим несколькими элементами довольно плохи. А ещё будет необходимо отчитаться перед госпожой Камисато, не получив при этом по пятое число. Потому что в приказ его явно не входило «переспать с путешественником» В общем Тома предчувствовал, что его ждёт «весёлое» времяпрепровождение.