***
Антон Шастун ещё со школы обладал чудесной суперспособностью забивать на все проблемы и отвлекаться на что-то более стоящее. Заплатив Арсению половину суммы, он тут же с головой ушёл в написание шуток, пару из которых уже считал гениальными, и с нетерпением и трепетом ждал следующей репетиции КВН. Иногда он не выдерживал и звонил Диме, терпеливо выслушивал всего два-три, но крепких мата (Позова отвлекали от глубокой депрессии из-за учёбы в меде) и всё же зачитывал сценарий, волнуясь и сбиваясь. Дима отвечал не сразу, указывал на нелогичные и не самые удачные моменты, но в голосе его слышалась улыбка, что не могло не радовать. После Антон горячо благодарил его и ещё больше сутулился над клавиатурой. И вот, когда выделенное на подготовку время закончилось, за окном стихли отчаянные вопли «Халява, приди!», а Арсений так и не прислал реферат, Шаст наконец занервничал. Мрачный Эд с фиолетовыми кругами под глазами из-за недосыпа с опаской поглядывал на метания Антона по комнате и не знал, что ответить на недовольное и нервное бормотание, в котором проскальзывали слова «идиот», «нельзя положиться» и «отчислят». А волноваться было из-за чего, ведь даже при всей своей безалаберности Антон никогда не думал бросить учёбу. Да, ему не так уж легко давался материал, да, он мечтал радовать людей и однажды стать одним из известнейших комиков России, а не разбирать чьи-то бесконечные конфликты с научной точки зрения, да, иногда в нём огоньком вспыхивала детская обида: «Почему я должен страдать этой ерундой?», но при всём этом уйти из универа? Как? А что родители скажут? Они, кстати, не так уж много и высказывались, но огорчать маму Антон страшно не любил, и это закрепилось в нём ещё с детства. Поэтому сейчас в нём разочарование смешивалось с тоской и пониманием, что подведут его — сам виноват. Если хотел сделать всё качественно, значит, надо было не спать неделю и трудиться в поте лица, а не надеяться на незнакомца. И если его отправят домой после провала, то чемоданы можно собирать сейчас. Почему-то пересдачу Шаст даже не рассматривал. Сообщение от Попова пришло поздним вечером, когда Антон с философским видом пил яблочную «фрутоняню» из неприкосновенного запаса Эда и думал, каким путём лучше бежать из универа (а правда, зачем мучиться, если можно заранее уйти?). С плохо скрываемым волнением он открыл диалог, в глубине души боясь увидеть что-то вроде «Прости, бро, моя собака съела твой реферат» или «Круто я твою пятихатку спёр, да?», но на экране мерцало лаконичное «Через двадцать минут у входа в общагу». Схватив ветровку и кошелёк, Антон выскочил из комнаты под недоуменным взглядом Эда и помчался по лестнице вниз, расталкивая локтями однокурсников, поднимающихся в общежитие после вечерней прогулки, и на ходу разбрасываясь извинениями. Он сейчас напоминал самому себе олимпийского чемпиона, бегущего вперёд к победе и твёрдо знающего, что трофей принадлежит только ему. Если реферат по социологии можно было считать трофеем, конечно. Наверное, окружающие таким его не видели, но всё же шарахались в сторону и освобождали путь, прижимаясь спинами к стенам с облупившейся краской. Антон выглядел сметающим всё на своём пути штормом и, стоило ему наконец остановиться в холле, он попытался выровнять сбившееся дыхание, но тщетно. Накинув ветровку, он прошёл мимо вахтёрши тёти Маши, не отрывающейся от своих кроссвордов, и оказался на улице. Ему не сразу бросился в глаза куривший в стороне парень: так сильно он слился с тенями в своей безразмерной чёрной толстовке, лишь только тонкая струйка белёсого дыма выдавала его. Немного растерянный Антон приблизился к нему, осторожно похлопал по плечу, и парень обернулся. «Не так я его представлял», — пронеслось в голове у Шаста, когда свет фонаря упал на Арсения и показал задумчивого армянина с забавным хвостиком и серёжкой в виде креста. — Добрый вечер… — За рефератом? — хрипло поинтересовался тот. Дождавшись неуверенного кивка, Арсений потушил сигарету и вручил Антону красную папку. — Охренеть ты шпала, конечно. Деньги давай. Антон на всякий случай пролистал бумаги, скривился от обилия витиеватых и сложных выражений, которые не помещались в его голове, но купюру вручил. Попов издал надменный смешок, видимо, хотел похлопать его по плечу на прощание, но оценил свои шансы и рост и просто молча скрылся за поворотом, пока Шаст осознавал: вот она, свобода! Его даже не подставили, всё прошло замечательно. На радостях он даже лёг спать пораньше, оставив реферат на письменном столе.***
Утро началось с толпы, собравшейся у аудитории в ожидании своей очереди. Антон наблюдал за этим, сидя на подоконнике с видом сытого кота, поскольку никогда ещё не был уверен в своих силах так, как сейчас. Рядом кружил Эд, пытавшийся найти ручку нужного цвета и незаметно исправить орфографическую ошибку в своей работе, но его нервозность совершенно не задевала Шастуна. Он ловил волны позитива и познавал дзен. — Следующий! — торжественно объявила староста группы, и Антон вальяжной походкой направился в аудиторию. Станислав Владимирович сидел в пустом помещении за кафедрой и что-то писал в своём блокноте, время от времени поглядывая на экран телефона. Заметив Антона, он криво улыбнулся, провёл ладонью по блестящей лысине и кивнул в знак приветствия. Расслабленный Шаст произнёс вежливое «здрасьте» и бережно положил перед ним реферат, чуть ли не поклонившись и будто бы отдав всё ценное, что у него имелось. Станислав Владимирович отложил ручку с блокнотом и аккуратно взялся за папку. Он принялся торопливо читать со скучающим видом, как будто ему опостылили одни и те же дежурные фразы и высосанные из пальца философские рассуждения, несколько раз останавливался, удовлетворённо кивал или же фыркал, точно мысленно разговаривая с автором реферата. Антон присел на краешек парты и стал наблюдать за агрессивно бьющейся о стекло мухой, как будто не знал занятия интереснее. Вдруг Шеминов сдавленно крякнул и в изумлении повернулся к Антону. Глаза его вылезли из орбит, точно он увидел что-то в одинаковой степени страшное и прекрасное, а рот приоткрылся, обнажая ряд ровных белых зубов. — Шастун, вы кое-что перепутали. — Разве? — искренне удивился тот, отвернувшись наконец от мухи. — Боюсь, сыграл человеческий фактор или… — Нет, вы просто перепутали ваш любимый КВН и работу по социологии, — снисходительно пояснил Станислав Владимирович. — Или это такая проверка на внимательность для меня? Ничего не понимающий Антон покраснел, осознал, что даже не прочёл реферат, и сжал кулаки. Вот, значит, где таился подвох. — Либо вы очень хорошо притворяетесь, либо мы говорим на разных языках. Подойдите сюда. Антон, мигом потерявший всю свою уверенность, робко приблизился и взял в руки протянутый ему лист бумаги. В чём могла быть ошибка? Он жадно пробежался глазами по бесконечно длинным строчкам, стараясь вдумываться в смысл, и наконец зацепился за нечто удивительное. «Получены пиздатые данные о том, что женщины чаще используют личностно-эмоциональную сферу разрешения конфликтов…» Погодите, что? Пиздатые? Шеминов, явно заметивший, как изменилось выражение лица Шаста, усмехнулся. — Я не могу не согласиться, что данные… гм, хорошие. Но это уже слишком, не находите? — Нахожу, — кивнул Антон, ещё раз перечитывая злосчастное предложение, хотя слова в голове перемешивались и оставались непонятными. — Знаете, я бы не удивился, если бы это была задуманная заранее акция, — проговорил тот. — На самом деле, у меня нет причин верить или не верить вашим словам. Если такое повторится ещё раз, то я буду вынужден принять меры вплоть до отчисления. — Антон прерывисто вздохнул. — Всё же это серьёзная работа, Шастун. Да, тренировочная, но представьте, что было бы, заставив я вас прочесть реферат вслух! Вы меня поняли? — Да, — быстро подтвердил Антон, боясь разозлить его ещё больше. — Вот и замечательно. Теперь идите, результаты будут в конце дня. — Шеминов забрал реферат и демонстративно повернулся к ноутбуку, показывая, что разговор окончен. Шаст поспешил выйти из аудитории, где атмосфера казалась слишком гнетущей. За дверью на него тут же набросились жаждущие подробностей одногруппники, рядом послышался взволнованный голос Эда, но Антон отмахнулся и проигнорировал все вопросы. Прорвавшись сквозь шумную толпу, он быстрым шагом добрался до конца коридора и, не сдержавшись, завопил во всю глотку: — Попов, блядь! Стоявшие рядом старшекурсники вздрогнули и повернулись к нему, на лицах некоторых недоумение сменилось пониманием, кто-то хитро улыбнулся и показал большой палец, явно издеваясь. Антон устало прислонился к стене, прикрыв глаза, но вдруг перед ним оказался кто-то резкий и очень подвижный. — Тебе он тоже работу испортил? — уточнил светловолосый красавчик, похожий на человеческую копию Кена. — Давай отомстим ему! Я Егор, кстати. — Как отомстим? — лениво поинтересовался Антон, тоже представившись и продолжив смотреть на Егора с недоверием. — Он же наверняка догадывался, что его «клиенты» захотят дать ему по физиономии, уже небось убежал куда-то подальше. — Хм, ты прав… — Егор глубоко задумался, и на его кукольном лбу появились морщинки. Затем он просиял, чуть не ослепив Шаста своими небесно-голубыми глазами. — У меня есть связи! Пацаны мигом вычислят, где живёт этот перец, и тут уже дело за малым. Сейчас, подожди. Он вытащил из кармана айфон и торопливо набрал тонкими, «музыкальными» пальцами с чёрным маникюром (Антон почему-то залип на этой яркой детали) какой-то текст. Не прошло и нескольких минут, как телефон запел одну из песен Эда Ширана, и Егор приложил его к уху, улыбнувшись с видом супергероя, который вытащил из горящего дома целую семью и теперь принимал благодарности. — Приветик! Ага, Арсений Попов. Через полчаса? Отлично, жду. — Он отключился и обратился к Антону. — Ты же Шастун, да? Я скину тебе адрес. — Погоди, — ожил Шаст, — а что мне с этой информацией-то делать? — Что хочешь, — пожал плечами Егор. — Ну, я махаться как-то не очень хочу, а вот какую-нибудь подляну устроить — это запросто. Надо подумать. — Ну ладно, думай, — хмыкнул Антон, понимая, что помощи лучше не ждать и пора действовать самому. Тем более, этот Арсений — тот ещё коротышка, значит, разница в весовых категориях ему только поможет.***
Адрес Егор прислал очень скоро, добавив в конец сообщения пожелание удачи и сиреневое сердечко. Оказалось, Попов жил довольно близко от общежития. Собираясь на встречу, Шаст представлял себя Леоном из фильма Люка Бессона, но из оружия у него были только кулаки и обида из-за испорченной репутации. Честно сказать, он вообще не знал, как будет вести себя, надеясь удачно сымпровизировать, хотя дрался не слишком часто. На крыше старого и не слишком красивого дома громко ворковали голуби. Ветер развевал многочисленные листовки, какими люди обклеили стены подъезда, на асфальте красовалась кривая надпись «Влад+Лиза=любовь», а чуть поодаль негромко беседовали сидевшие на старой скамейке бабушки. Антон набрал первый пришедший в голову номер квартиры и прислушался к гудкам, гадая, с какой попытки его пустят. — Да? — трубку домофона сняла девушка с грудным голосом. — Откройте дверь, пожалуйста. — Это Арсений? — неожиданно спросила его собеседница, и в этой надежде можно было захлебнуться. — Нет, — опешил Антон. — Но я как раз иду к нему. — Жаль, что ты не Арс, — обречённо вздохнула та. — Он такой красивый. — Красивый? — Перед глазами всплыло лицо, чем-то похожее на мордочку мопса. Ладно, о вкусах не спорят… Тем более, что он в жизни редко встречал мужчин, будто сошедших со страниц модных журналов. Роналдо не считается. — Ага, мой идеал. Слушай, а может, ты лучше ко мне в гости? Скучно очень. — Извини, я спешу, — изобразил сожаление Антон. — А, ну ладно, пока. — Дверь противно запищала, и Шаст ухватился за ручку, с трудом справляясь с такой тяжестью. Ладно, по всей видимости, у Попова даже были безнадёжно влюблённые в него фанатки, и это ещё одна причина дать ему по морде. Подъезд насквозь пропах сыростью, на ступеньках валялись растоптанные чьим-то ботинком бычки, почтовые ящики ломились от количества рекламных листовок и даже газет. Благодаря Егору Антон знал, что Арсений снимал квартиру на шестом этаже, и потому очень обрадовался работающему лифту, пусть даже полностью изрисованному матерными выражениями и смешными рожицами. Главное, не надо было топать на своих двоих. Выйдя на лестничную площадку, Антон осмотрелся в поисках нужной квартиры. Настрой вдруг снова стал сокрушительным, оставалось лишь привести в порядок мысли. Шаст подошёл вплотную к пуленепробиваемой на вид двери и дотронулся до звонка, сразу же услышав тонкую птичью трель. В квартире кто-то чертыхнулся, негромко чихнул, послышались шаги. — Кто там? — Мне нужен Арсений, — как можно беззаботнее ответил Антон, точно пришёл позвать друга поиграть в футбол. Воцарилось молчание. Судя по всему, хозяин квартиры изучал его через глазок. — Его нет дома. — А сам ты кто? — прищурился Антон. — Серёжа, мы с Арсом квартиру снимаем одну на двоих, — объяснил парень. — Ему что-то передать? «А, ну да, Егор написал что-то о его друге. Матвиенко, кажется», — вспомнил Шаст и решил поверить этому Серёже. — Да нет, я хотел поговорить. Там ничего важного, но лучше с глазу на глаз. — Антон забился в угол около двери, сдувая со лба непослушную чёлку и рассматривая грязную лестницу с непонятно как оказавшимся на ней голубиным пером. Серёжа снова немного помолчал. На мгновение показалось, что он уже ушёл, но его бархатистый голос вновь раздался из-за двери: — Ты его клиент, что ли? «Как будто наркоту у него купил, а не реферат», — мысленно хмыкнул Шастун и кивнул, словно его могли видеть. — Типа того. А что, часто вот так приходят к нему? — Ну, вообще… Ты первый. Я поэтому и удивился очень. — Он явно был несколько напряжён и точно не собирался открывать дверь и продолжить диалог нормально. — Ты вот скажи, как вообще можно быть таким уродом? Вот на фига? — неожиданно прорвало Шаста. — Я ведь ему ничего плохого не сделал, заплатил столько, сколько нужно, ждал, волновался даже. А он взял и так подставил меня перед преподом. Я привык всё на словах решать. — продолжил он, — но тут разве объяснишь? Он же знал, на что идёт, умный такой, вон, в социологии шарит. — Может, всё-таки стоит ему написать? — мягко предложил Серёжа, озадаченный такими откровениями. — Я тоже драки не люблю. И соседи могут услышать, а у нас с ними и так отношения не очень. — Ты мне так и не ответил. Согласен с тем, что он урод? — Согласен, конечно, — вздохнул Матвиенко. — И понимаю, как тебе обидно. Препод не очень плохо отнёсся? — Да нормально, — отмахнулся Антон, хотя ещё недавно вспоминал снисходительный тон Шеминова и содрогался всем телом. — Кстати, я думал, ты будешь покрывать этого Арсения! Спасибо, наверное. За дверью сдержанно засмеялись. — Что толку, если здесь всё равно пройдут рукопашные бои. Вот если бы ты пообещал только поговорить… — Ну так я просто и поговорю, но на другом языке, — улыбнулся Антон. — Тоже мне полиглот! — фыркнул Серёжа. — Ещё какой. Ландан из зе кэпитал оф Грейт Британ. Внезапно они разговорились. Серёжа оказался отличным собеседником, который рассказывал море увлекательных вещей: про то, как всегда мечтал завести толстого рыжего кота, но не мог из-за тётки-арендатора, про свою нелюбовь к рыбе, про недавнюю артхаусную постановку в молодёжном театре, к его удивлению и радости, воспринятую зрителями на ура. Антон впитывал каждое слово, точно губка. — Кстати, когда я пытался зайти в подъезд, мне открыла поклонница Арсения, — поделился он. — Правда? — Серёжу это, казалось, позабавило. — Да. А я ещё не понял, с чего такие восхищения обычным армянином? На этот раз Матвиенко не выдержал, прыснул со смеху и, судя по глухому звуку, случайно ударился макушкой о дверь. — Чёрт! Да, я тоже стебусь над ним всё время. — Кстати о времени… Что-то давно нет нашего красавчика. Ты же не предупредил его о моём приходе? — Антон только сейчас сообразил, что жёстко проебался, разговорившись с Серёжей. — Нет, ты что! — торопливо произнёс тот, даже оскорбившись. — Хотя, единственная причина, по которой я мог такое сделать, — чтобы поговорить с тобой подольше. Антон рассмеялся, ведь ему тоже очень нравилась их беседа. Они понимали друг друга с полуслова, Шаст, сам того не замечая, использовал весь арсенал своих шуток, а Серёжа отвечал лёгким флиртом, вызывающим у Шастуна румянец. Он чувствовал небывалый уют, словно его завернули в мягкий плед, вручили ведёрко любимого шоколадного мороженого, а рядом посадили крохотного щенка с пушистой шёрсткой, в которую так приятно зарываться пальцами. Внезапно лифт, то и дело громыхавший и делавший остановки на других этажах, распахнул свои дверцы. На лестничную клетку вышел взъерошенный Арсений, нагруженный пакетами из супермаркета, и замер, завидев Шаста. Тот, уже успевший сесть на грязный пол, мигом поднялся на ноги и посмотрел на Попова сверху вниз, оценивая обстановку. Ну и чего, бить теперь? — Антон, ты чего затих? Всё хорошо? — спросил Серёжа, внезапно щёлкнув замком и собравшись выйти из квартиры. — Всё замечательно, — отозвался тот, останавливая уже пятившегося Арсения и резко ударяя его в лицо. Тот не успел отреагировать и отклониться, на пол шумно упали продукты, сам парень схватился за нос, а затем грозно и гнусаво осыпал Антона такими словами, о существовании которых он даже не догадывался. Дверь в квартиру распахнулась, и стоявший на пороге голубоглазый брюнет в диковинной футболке с кислотно-жёлтой надписью «Past» громко ахнул, подскочил на помощь Арсению и бросил неодобрительный взгляд на Антона. Шастун же машинально отметил, что Серёжа оказался не только интеллигентным, но и довольно симпатичным, отсалютовал ему и, не дожидаясь лифта, побежал вниз по ступенькам. Он уже не услышал гневного возгласа: «Я тебе написал, чтобы не совался сюда! Хоть бы прочитал смс-ку, ты, баран!»***
Вечером Антону внезапно пришло сообщение с неизвестного номера, которое невозможно было не прочитать ехидным хрипловатым голосом: «Хорошо, что ты слабо бьёшь, а то гундосого Арсения я бы не выдержал». Шаст на секунду завис, не понимая, откуда у Серёжи его номер, а потом вспомнил, что сам оставил его во всех соцсетях. «Какие люди», — написал он спустя минут десять, так и не придумав оригинального ответа (всё же креатив был по части Матвиенко), зато добавив его в контакты. Серёжа, 22:05 Между прочим, я обиделся за то, что ты устроил кровопролитие. Где-то в мире закатил глаза один Шастун. Антон, 22:07 А я не обещал этого не делать Серёжа, 22:08 Но мог обойтись. Антон, 22:08 Не-а Серёжа, 22:10 Ну вот, а я уже придумал, как ты будешь извиняться:( Брови Шаста стремительно взметнулись вверх, а сам он закусил губу, покрепче сжимая в руках телефон. Антон, 22:13 И как же? Серёжа, 22:14 Пошли на свидание! — Ты чего так сопишь? — осведомился оторвавшийся от бессмысленного пролистывания ленты Инстаграма Эд, заставив Шастуна испуганно вздрогнуть. — Меня на свидание только что пригласили, — поражённо сказал он, откинув голову и запустив ладонь в волосы. Выграновский присвистнул с философским видом. — Егорка, что ли? Шаст издал возмущённое «эй» и кинул в него своей подушкой. Антон, 22:19 А пошли***
В назначенный день у Антона всё валилось из рук. Не без помощи Эда он выбрал лучшую небесно-голубую толстовку, кажется, прямым текстом говорившую про его ориентацию, новенькие фирменные кроссовки и пластырь на тот случай, если «Адидас» так прозаично подарит ему мозоли, а ещё вкусную шоколадку в васильковой обёртке, вызывающей ассоциации исключительно с глазами Серёжи, — вот она, студенческая классика! Шаст старался не думать о том, что сейчас походил на горе-любовника из дамских романов, потому что и так очень волновался. Все проблемы с принятием себя давно остались в прошлом, тем не менее встреча с Серёжей могла стать первым адекватным романтическим приключением в его жизни. Предыдущее — и пока что единственное за девятнадцать лет — свидание было обречено на провал с самого начала. Антону тогда исполнилось пятнадцать, но в душе он оставался тем ещё непутёвым ребёнком и Кузнецову пригласил в кино от нечего делать. Накануне он всю ночь играл в новую компьютерную игрушку и, естественно, выспаться не успел, а потому совершенно предсказуемо задремал на скучноватом фильме, едва не разлив сладкую газировку. Ира такой романтики не оценила и смертельно обиделась, а Шаст очень обрадовался этому и ушёл домой досматривать классный сон про Человека-паука. С тех пор он старался сторониться любых намёков на отношения, чтобы не чувствовать себя глупо, но с Серёжей было по-другому… Совсем-совсем по-другому, как если бы сравнили Африку и Антарктиду. К нему Антон привязался буквально за полчаса беседы, а потом ещё за долгую и увлекательную переписку до трёх утра, которая могла продолжиться и дальше, если бы заботливый Матвиенко не заявил в ультимативной форме: либо ты ложишься спать, либо послезавтра мы никуда не идём. Эд советовал на свидании не строить мачо и оставаться собой, а Антон в сотый раз подходил к зеркалу и проверял, не выглядит ли клоуном, пока сам не устал от вялой улыбки в отражении. Пару раз в голову приходила блестящая идея отменить всё, пока не поздно, потому что написать реферат по социологии было проще, чем собраться с силами и наконец вернуться в нормальное состояние. Но эта противная трусость очень бесила, и Шаст шёл на свидание уже чисто из упрямства. Но сначала он решил немного отвлечься и пройтись по району в одиночестве, пока не появится хоть какое-то настроение. Ноги сами привели его в небольшой, но уютный парк, куда не попадали лучи палящего солнца и где звенящую тишину нарушал лишь шелест деревьев на ветру. На узких серых тропинках попадались мамочки с колясками, пенсионеры и редкие бегуны в ярких спортивных костюмах и непременно в наушниках, но Антон совсем не чувствовал себя лишним, находясь наедине со своими мыслями. Две скамейки стояли друг против друга на асфальтированной дорожке, и пространство между ними заняли несколько девочек в милых сарафанах. Они что-то сосредоточенно закрашивали разноцветными мелками, но вот их позвали мамы, и они, громко хихикая, убежали. На их место пришли двое парней, принявшихся со странным интересом разглядывать детские рисунки, а Антон неожиданно заприметил до боли знакомый хвостик. Ещё на подходе он услышал мягкий голос Серёжи и как-то весь сжался, засмущался, ведь с их последней встречи они перешли уже совсем на другой этап, а до назначенного на семь часов свидания осталось всего ничего. Но в Шаста будто кто-то вселился, вынудив сейчас целенаправленно топать к скамейкам и нагло улыбаться, точно какой-то комичный персонаж из мультика с «Никелодеона». — А ты всё ещё общаешься с этим мопсом? — громко полюбопытствовал он, отчего парни вздрогнули и повернулись. — Что тебе надо опять? — недовольно зашипел Арсений, и Антон с удовольствием отметил его заклеенный каким-то детским пластырем нос. — Опять помахаться пришёл? Не хватило? — Да за испорченный реферат я ещё слабо бил, — пожал плечами Шаст, теряя весь настрой под пристальным взглядом Серёжи. Арсений тяжело вздохнул. — Идиот, я просто доставщик, понятно тебе? Просто принёс твой драгоценный реферат и ни слова не видел в нём, а потом забрал бабки и ушёл. Ты бы хоть разобрался перед тем, как строить из себя ёбанного Джо Луиса! И ты тоже хорош, Арс, — напустился он на друга, — в чём смысл твоего тупого маскарада? Думаешь, мне в кайф получать от этого придурка ни за что? Тот нахмурился и поджал губы, виновато смотря на обомлевшего Антона, который не поверил своим ушам и завис. Послышалось? Его растерянность можно было черпать вёдрами и при этом так и не собрать всю. — Стоп, как он тебя назвал? Арс? Серёжа, внезапно оказавшийся Арсением, поджал губы и кивнул. Антон хотел возмутиться, но нужные слова, как назло, не складывались в предложения, и получалось лишь открывать и закрывать рот, пародируя рыбу. — Ты рофлишь, вы именами поменялись? Ты Арсений, а не Сергей? А кто пригласил меня на свидание? — Лучше бы ты сначала спросил, кто работу писал, — хохотнул теперь уже настоящий Матвиенко. Шаст густо покраснел. — Пригласил я, — мягко улыбнулся Арс. — А обманывать было зачем?! — Потому что вот его портрет, — проворчал Серёжа, показав изображённого на асфальте симпатичного козлёнка с крохотными рожками. — А ты хотел, чтобы я добровольно сознался? Да, вот, стою прямо по курсу и жду не дождусь удара в морду! — насмешливо хмыкнул Арсений. Антон не мог не согласиться с этим, но всё равно чувствовал себя одураченным, словно ему обещали билет на концерт «Imagine Dragons», а в итоге привели на выступление Киркорова (причём даже без Давы). На Арсения обижаться сильно не хотелось, пусть капризный ребёнок внутри и требовал плакать навзрыд и возмущённо топать ногами, пока его не обнимут и не успокоят. Сейчас по расписанию следовало сказать какую-нибудь глупость. — Ну… Ты прав, данные реально пиздатые, — заявил Антон, беззастенчиво разглядывая Попова и не скрывая двусмысленности своих слов. Тот вспыхнул, а рядом скривился и изобразил тошноту Серёжа. — Знаете что, валите-ка оба к чёрту. Шпала, я надеюсь увидеть своего друга здоровым, так что постарайся больше не размахивать кулаками, если это не слишком сложно для тебя, — фыркнул он. — Не переживай, он доставит меня в целости и сохранности, так ведь? — подмигнул Арсений. Антону осталось только кивнуть.***
Шаст очень боялся, что на свидании окажется много неловких пауз, которые ему будет нечем заполнить (а что говорить? Хуй). Он заранее нервничал из-за своей застенчивости и иногда зажатости, но на деле ещё ни с кем не чувствовал себя так комфортно, как с Арсом. Его смех вызывал глупую и довольную улыбку, случайные прикосновения отзывались приятным теплом, а когда Попов бережно поправил чёлку Шаста, закрывшую ему обзор, дыхание по-настоящему перехватило. Он пока не чувствовал влюблённости, но отчётливо понимал, что Арсений — человек удивительный и очень уютный, и отпускать его из своей жизни никуда не хотелось. Он рассказывал об умных вещах, о каких Антон прежде не задумывался, обращал внимание на мелочи и в самом обыкновенном с лёгкостью находил что-то прекрасное. Серая Москва благодаря ему превращалась в сказочный город. — Скажи, а вот ты раньше вредный был, — произнёс однажды Антон с интонацией Печкина. — После меня продолжишь писать людям маты в работах? Арс издал тихий смешок. — А что после тебя должно измениться? Думаешь, напугал? — Нет, просто понравился, — бесстыдно ответил Антон. Арсений так сильно закатил глаза, что, казалось, увидел даже самые маленькие звёзды на чёрном небе. Парни, к слову, уже останавливались, чтобы посчитать созвездия, и тут выяснилась одна из немногих тем, в которых Попов не разбирался. Зато Шастун смог показать Большую и Малую Медведицу, Деву и Гончих Псов и приободрился, заметив неподдельный интерес и восхищение. А Арсений вдруг воспользовался отсутствием прохожих в этом месте и осторожно приобнял Антона, светясь маленьким солнцем даже в темноте. Тот легонько вздрогнул, запаниковал на мгновение, боясь посмотреть ему в глаза, но потом всё же опомнился, наклонился и робко, словно младшеклассник, коснулся губами холодной щеки Арса. Однако даже от такого невинного контакта внутри всё замерло на секунду и забурлило с новой силой, как будто перезапустились старые механизмы. — Ты серьёзно поцеловал меня в щёчку? — пряча улыбку, сказал Попов. Лицо Шаста залила краска, но, пока он спешно придумывал ответ, тот продолжил: — Ты очарователен. Прощаться не хотелось совершенно, но Шаст, как и договаривались, довёл Арса до дома. Одинокий фонарь с почти отслужившей свой век лампочкой выхватывал из темноты какого-то парня, курившего на скамейке возле подъезда, и его присутствие немного смущало. Антон, закусив губу и спрятав замёрзшие руки в карманах джинсов, наблюдал за попытками Арсения найти ключи, почему-то спрятанные в кошельке. — Ну, доброй ночи, — проговорил он, наконец подняв голову и одарив Шаста чарующей улыбкой. Тот кивнул, пробормотал что-то вроде «сладких снов», протянул руку для неловкого рукопожатия, чем вызвал усмешку Арса, и проводил его нежным взглядом. Антон уже пошёл было в сторону общежития, но обернулся напоследок и точно в замедленной съёмке увидел, как широкоплечий парень резко поднялся со скамейки, выбросил бычок в мусорный бак и решительно замахнулся на Арсения, подошедшего к подъезду. — Ты что, сука, делаешь?! — заорал вихрем сорвавшийся с места Антон. Парень, явно не ожидавший, что найдутся свидетели, нервно дёрнулся, но всё же успел зарядить Арсу. Тот пронзительно вскрикнул и, наверное, больше от испуга, чем от боли, свалился на землю. Что-то внутри остановилось, а потом снова заработало уже с бешеной скоростью, вырабатывая так нужную сейчас энергию. Шастун налетел на обидчика, принявшись лупасить руками и ногами с диким азартом и с целью живого места на нём не оставить. Парня он не видел, потому как перед глазами стоял образ покалеченного Арсения, лишь ощущал его не самое спортивное телосложение. Он отбивался, но с каждым мгновением всё слабее, как будто эта потасовка выжимала из него все соки. В какой-то момент он захрипел знакомым голосом: «Хватит, остановись!» Антон опешил, свёл брови домиком и подтащил парня к фонарю. — Эд? Выграновский, отплёвываясь и дрожа под чужим натиском, кивнул. Антон ослабил хватку, отстранился и поспешил к еле-еле поднявшемуся Арсению. — Ты как? Больно? — В его голосе послышалось непритворное волнение, которое лишь усилилось, когда он заметил кровь на мятых брюках. — Выграновский, какого чёрта? — Так ты же сам рассказал, что этот чувак вам с Егором работы испортил. — Эд, тяжело дыша, снова присел на скамейку, явно не собираясь никуда убегать. — Я адрес этого Попова вычислил, а Булаткин сказал отомстить ему, вот я здесь весь вечер сижу. Кто же знал, что ты именно с ним на свиданку пошёл. — Так ты его друг? А я думал, что вас познакомил… — быстро сказал Шаст, игнорируя последнюю фразу. — Антош, ты хотел знать, покончу ли я с рефератами? После сегодняшнего дня точно, — пролепетал Арсений, прислонившись к кирпичной стене. — Или хотя бы псевдоним возьму, а то в следующий раз убьют. Антон невесело усмехнулся и подал ему руку, чтобы помочь добраться до квартиры. Кажется, пострадал он не страшно, но всё же стоило отдать его на попечительство Матвиенко, который наверняка в Зевса превратится от злости и пришлёт в Москву шторм. Обещал ведь ему быть аккуратным с Арсом… Не получилось, не фортануло, случился форс-мажор в виде безбашенного Эда. — В общем, больше слушай Егора, — обратился к нему Антон, помогая Арсению опереться на него и неторопливо двигаясь к двери. — А, стоп. Извиняйся за то, что ударил. — Извини, — буркнул Эд, с неприязнью глядя на Арса. — Вали в общагу. — Спасибо, друг, — пробурчал Эд, но парни уже скрылись в полумраке подъезда. Арс оказался очень терпеливым и усердным, когда, хромая, поднимался по ступенькам и негромко сопел от напряжения. Антон прижимал его одной рукой к себе на вполне законных основаниях, но это всё равно ощущалось интимно и в то же время правильно. По закону подлости именно сейчас должен был сломаться лифт, и Шаст в глубине души уже готовился тащить Арсения на руках, хотя и понимал, что в этом случае свалятся они оба. Но всё же жутко громыхающая коробка приехала, и они осторожно в неё погрузились, наконец отклеившись друг от друга. Арсений рассеянно взглянул на валяющиеся в углу блестящие фантики от конфет, напрягся и постарался подвигать коленом, но сразу же поморщился от неприятной боли. Антон в сотый раз мысленно передал пламенный привет Эду. Нашёлся тут боец без правил! О том, что пару дней назад он сам поступил в точности так же, Шаст даже не подумал. Зато Арс подумал и поэтому с нагловатым видом спросил: — А этот парень тоже будущий социолог? — Да, а почему ты спрашиваешь? — не без ревности поинтересовался Шаст. — Видно, как вы талантливо разруливаете конфликты. — Антон сначала хотел демонстративно отвернуться, но обидеться на такой открытый, заливистый смех не получилось, поэтому он тоже широко улыбнулся. Матвиенко дома не оказалось. Потоптавшись около двери и нажав на кнопку звонка раз пять на тот случай, если Серёжа не слышал их из-за громко включённого сериала или музыки, Арсений наконец зазвенел ключами, которые всё это время держал наготове, точно для самообороны. Антону даже спокойнее стало оттого, что сейчас его хрупкую натуру не убьёт горячий армянский темперамент, и, повеселевший, он помог удивлённому такому резкому порыву Арсу зайти. — Хочу сразу предупредить: в моей квартире очень редко бывает кто-то чужой. — Он осёкся, понимая, что Антон совсем не подходит на роль «чужого». Создавалось впечатление, будто они знакомы всю жизнь. — Посторонний. В общем, не я и не Серёжа. И в последний раз, по-моему, всё закончилось судебным разбирательством. — Это когда, расскажи? — заинтересовался Антон и ради этого даже отложил свои возмущения, дескать, я ему тут передвигаться помогаю, а он выёживается. — Это враньё, но я в смысле могу за своё личное пространство убить, — на полном серьёзе заявил Арс. Шаст вспомнил все его отчаянные попытки быть ближе, нежные объятия и касания и понимающе хмыкнул. Попова переубедить в чём-то было невозможно, это он уже сообразил, поэтому лучше соглашаться и дальше наслаждаться его безмерным обаянием. Тем временем Арсений распахнул дверь и, снова вцепившись в шастуновский локоть, прошмыгнул внутрь. Здесь приятно пахло чем-то цитрусовым, словно кто-то разлил целую бутылку апельсинового сока. — Давай лево руля, — скомандовал Арсений, и Антон послушно потянул его в указанном направлении. По пути Попов щёлкнул выключателем, и мягкий свет показал им отделанную в оранжевых тонах кухню, большую часть которой занимал холодильник с тысячей красочных магнитиков, явно привезённых из разных городов. Арсений протянул руку и пододвинул к себе один из стульев с высокой спинкой, но затем передумал и плюхнулся на пол. — Теперь тебе придётся искать лекарства, — объяснил он. — Посмотри в верхнем ящике. — Я теперь Даша-путешественница? Тоже ищу всякую хрень? Значит, будешь Жуликом. — Антон послушно полез за аптечкой, лежавшей так высоко, что Арсений вряд ли часто пользовался ею. — Я тот ещё лис, — согласился Попов, наблюдая, как окольцованные руки выуживают большую жестяную банку из-под печенья. — Не удивляйся так, всё правильно, здесь и лежат у нас медикаменты. Антон хмыкнул, передёрнул плечами, мол, «я уже привык, что ты с ебанцой», и достал перекись и перепутанные со всем содержимым, как паутина, бинты. Вспомнилось, как в далёком детстве пацаны из лагеря превратили его в мумию, правда, бинтов, позаимствованных у медсестры, не хватило, поэтому голову завязывали уже туалетной бумагой. Наделали они тогда шуму на дискотеке, случайно перепутав доброго вожатого с директором лагеря и напугав его до полусмерти! — Штаны снимай, — негромко сказал Шаст и едва заметно покраснел. — Сначала нам стоит узнать друг друга получше, — пошутил Арсений, но безропотно стянул испачканные в крови и грязи брюки и бросил их рядом. Антон отвёл взгляд, мучительно покраснев, но всё же не смог не восхититься его длинными ногами. Такому красивому парню в модели бы идти, а он тут рефератами мается, как-то несправедливо. — Теперь мне нужен глубокий тазик. — Хм, думал, тебе нужен я, — обиженно выпятил губу повеселевший Арс. Смущённый донельзя Шаст наполнил тазик чистой водой, с дедовским кряхтением опустился на пол, намочил кусочек бинта и стал аккуратно промывать рану, время от времени поднимая глаза на Арса и проверяя, не слишком ли ему больно. Оставалось надеяться, что этих базовых умений воронежского дворового мальчишки хватит. Арсений, возвышающийся над ним эдакой статуей Аполлона, с интересом и холодным спокойствием наблюдал за происходящим. Но когда его колена коснулась ватка с перекисью, он тихо пискнул и вжался спиною в ножку стула. — Чёрт, больно, — пожаловался он. — Можешь пока говорить, чтобы отвлечься, а я послушаю. — Антон задумался. — Когда ты в последний раз был на море? — Прошлым летом, — выпалил Арс, шипящий, как кот. — Приехали на пару дней, жили у тётки знакомого и купались по ночам, чудом медуз не встретили. — А как там вообще? В двух словах. — Много воды и несуразные рубашки, — хмыкнул Арсений. Антон осклабился и занялся перевязкой. — Выпендрёжник, я вот никогда не ездил на море и не жалуюсь. Ладно, именно сейчас жалуюсь! — Хочешь, отвезу? — ухмыльнулся Арс, насколько это позволяла гримаса боли на его лице. Антон удивлённо поднял глаза на него, как будто услышал что-то странное и не укладывающееся в голове. Может, это была и шутка, но перед глазами тотчас же пронеслись ослепительные картинки с синей-синей водой и её братом-близнецом в виде бескрайнего неба, ласковым солнцем и нарисованными самыми яркими красками закатами. А ещё, конечно, горячая кукуруза, бабушкины беляши и попытки найти свободный лежак, куда ж без этого? Шаст придирчиво осмотрел колено Арсения, как будто оценивая свою кропотливую работу, и удовлетворённо кивнул. — Готово. — Он поднял голову и столкнулся с внимательным и глубоким взглядом напротив. И что-то вспыхнуло внутри по всем законам жанра: вот Арсений выжигал на нём что-то одними глазами, а теперь между ними расстояние совсем смехотворное, незначительное, и воздуха не так много осталось. Антон мягко накрыл губы Арсения своими, а тот незаметно усмехнулся, дождавшись инициативы, и сразу же ответил на этот несмелый и определённо приятный поцелуй. Ему достался Шастун со вкусом той самой мажорской (по студенческим меркам) шоколадки, которую они мгновенно съели во время прогулки, а ещё лёгким ароматом мятной жвачки и одеколона, больше похожего на детскую парфюмерию из-за своей сладости. А ещё достались ласковые прикосновения, когда Антон так аккуратно обводил черты его лица пальцами, будто изучая или рисуя понятные ему одному узоры. Отстранился Антон только в тот момент, когда пошевелил затёкшей от долгого сидения в одной позе ногой, и случайно задел стоявший рядом тазик. Когда вся вода хлынула на пол, он сдавленно охнул и пробормотал себе под нос какие-то ругательства, и при этом его уши так прелестно порозовели, что ещё пребывавший в эйфории от долгожданного поцелуя Арсений не удержался и хихикнул. — Вот теперь у нас своё море! Есть Балтийское, например, или Берингово, а ты создал Шастуновское. Звучит же. — Ага, — согласился Антон с виноватым видом и начал было что-то говорить, как вдруг электронные часы на подоконнике тонко запищали. — Сколько времени?! — ахнул он. — Отлично, уже полночь, и меня не пустят в общежитие… Он выглядел по-настоящему огорчённым, но Арсений наоборот широко улыбнулся, словно услышал самую лучшую новость в мире и готов был в любую секунду закружиться в вальсе от радости, если бы не колено. Антон тоже чувствовал необыкновенное тепло, но в то же время ещё и смущался, и это ему очень-очень шло. — Ты чего лыбишься, мне бомжевать целую ночь надо, — фыркнул Шаст. — Боюсь, на вокзале меня за своего не примут. — Не пущу я тебя на вокзал, у меня будешь. — Он словно котёнка себе забирал. — А Матвиенко? — недоверчиво спросил Антон. — Отселим куда-нибудь или раскладушку дадим, — отмахнулся Арс, будто ему не впервой было выживать Серёжу из его собственной квартиры. — Представляешь, мы целую ночь можем убирать последствия твоего вышедшего из берегов моря, — мечтательно улыбнулся он. — И целоваться? — замерев на секунду, уточнил Антон. — И целоваться.