I Love You Too Much

Самолёт садился на закате. Снизу облака казались грязно-чёрными, а сверху из иллюминаторов они напоминали ядовито-розовую сахарную вату. Над горизонтом дрожало в мареве огненное солнце, заливая расплавленными лучами посадочную полосу. Маккартни сидел возле иллюминатора; ему показалось, что при посадке «Боинг» со всех сторон охвачен пламенем. Сходя по трапу, Маккартни вдохнул опаляющий ноздри жар. Нью-йорк в конце августа напоминал ад в стиле хай-тек: жара под сорок, духота между небоскрёбами, и асфальт – вонючий, горячий и липкий, будто кипящий гудрон. Ступив на землю, Пол первым же делом набрал номер Леннона: — Я прилетел, встречай. — Никак, принцесса: я сейчас не могу, есть дела, — ответил Джон. Пол озадаченно встал посреди взлётного полотна. — Нельзя как-то их отложить? — с маленькой надеждой спросил Маккартни. — Ты же знаешь, у меня семья, и я выбрался ненадолго. — Позвони утром. Прости, принцесса. Джон первый бросил трубку. Переночевав в гостинице, Пол рано утром позвонил Джону. Но у того внезапно снова нашлись дела, и теперь Маккартни был вынужден болтаться без дела весь день. Он терпеть не мог подвешенное состояние, когда нет чёткого плана дел. Маккартни расстегнул пуговицу на воротнике рубашки и сбросил с себя пиджак, закинув его на плечо. Зной разливался по воздуху, прожаривая до костей. Маккартни был не прочь прогреть свои косточки; в Лондоне в это время было +23, но мрачно и промозгло. Пол медленно прогуливался по городу до вечерних сумерек. Он не завтракал и не обедал, надеясь, что Леннон избавится от своих дел пораньше. Уже стемнело, когда сотовый издал любимую мелодию. — Джон, ты где? — Маккартни сам стоял посреди улицы пытаясь понять, куда он забрёл. — Ты свободен весь вечер? Поужинаем? Где? Пол вышел на проезжую часть и вскинул руку, призывая такси. Поток машин неторопливо полз по дороге. Маккартни вытянул руку подальше и ждал. Встретившись глазами с таксистом за рулём, у которого табличка на крыше не была подсвечена, он всё равно на всякий случай настойчиво помахал ему, и машина свернула в его сторону. — Спасибо, — поблагодарил водителя Пол, усаживаясь на сидение. — Вам куда? — спросил таксист. — Район Флашинг, пожалуйста. На месте Пол расплатился, дав щедрые чевые, и оглядел то, что называли «Нью-йоркский чайнатаун №2». Во Флашинге обнаружились оригинальные фонарные столбы.* Слева от Пола в здании открывалась выставка, о чём сообщала растяжка над фасадом. Все вывески и надписи дублировались иероглифами. Справа в кафе предлагали сто роллов всего за сорок долларов. Рядом какая-то китаянка в возрасте собирала бутылки. Увидев Пола, она вздрогнула, бросила авоську и побежала в кафе. — Макка, — раздалось за спиной. Маккартни с улыбкой обернулся на любимый голос. — Чёрт тебя побери, я скучал. Маккартни распахнул объятия. Джон ответно обхватил Пола за спину и положил голову ему на плечо. Маккартни провёл по его длинным волосам. — Почему ты такая свинья, Джон? У меня слов нет. — Конечно, по сравнению с тобой я — свинья, — согласился Леннон. — Почему встречаемся здесь, что это за место? — спросил Маккартни. — Здесь нас точно никто не искать не будет и не узнает, — загадочно улыбаясь, ответил Джон. — Пошли. И Леннон потянул Пола за руку за собой. Пол подстроился под его шаг. Джон тащил его неизвестно куда, но шёл уверенно. Мимо в сумерках проплывала одна улочка за другой, и у Пола всё перемешалось в голове. Они шли долго в сени фонарей по утомительной духоте, будто накуренные. Пол иногда закрывал глаза и шёл, лишь влекомый Джоном. Асфальт под ногами становился всё дряннее, огней всё меньше, и вскоре Пол обнаружил, что стоят они на вершине какого-то холма, а внизу переливается разноцветными искорками сумрак. — Куда ты меня завёл? — спросил со смехом Маккартни. — В самое красивое место. Джон встал спиной к обрыву и, раскинув руки, подпрыгнул на месте. Сердце у Пола ухнуло и заколотилось быстрее. — Не дури; тебе не пятнадцать, — поостерёг он Леннона. — Нам обоим уже целый век, принцесса. Джон сел на землю, свесив ноги в пустоту. Пол сел рядом, обняв его за плечи. Джон повернул к нему голову. Леннон целовал его всегда внезапно и сразу крепко, вжимаясь требовательными губами в его. Пол приоткрыл рот, разрешая Джону делать всё, что вздумается. Леннон нежно прикоснулся раскрытой пятернёй к его затылку, не давая теперь отстраниться. Джон вбирал его губы в рот, причмокивая и облизывая, и его жадность обладать губами Пола только росла. Маккартни со слабым стоном вжался в желающий поглотить его рот, сплетаясь своим языком с языком Джона. Страсть накалялась ещё сильнее, Пол привстал, пытаясь обвить бёдра Джона ногами. Леннон прилёг, увлекая Пола за собой. Маккартни нашарил молнию на джинсах Джона, под ней ощущалась твёрдая плоть. Джон в ответ потянул за ремень, расстёгивая на Маккартни брюки и спуская их ему на бёдра. — Как в самом начале, помнишь, принцесса? — шептал Леннон, размеренно поглаживая Полу член. — Ты боялся мне давать, Макка, и я делал тебе вот так… Пол застонал; какие сейчас к чёрту воспоминания, когда так хорошо. Его член в руке Джона, в его твердой тёплой ладони, и трётся о всю его хиромантию, пуская смазку. Леннон сжал наливающийся ещё больше от желания пенис жёсткими пальцами: в этот миг Пол чувствовал каждый музыкальный узелок* на их подушечках. Он толкался в руку, пока наслаждение не стало нестерпимым. — Я кончаю, — прохрипел Маккартни, изливаясь. Леннон погладил его по сокращающемуся животу. — Макка, ты такой красивый. Маккартни было сложно, да и не до этого, чтобы представить себе своё же собственное лицо в темноте и под звёздами. Он нагнулся, сразу попав ртом на член Леннона. — Ох… Макка! — выдохнул Джон, сгибая ноги в коленях. Маккартни лежал между его ног, двигая головой, облизывая твёрдый солоноватый ствол, сжимая его, и наслаждаясь тем, как он скользит у него во рту. Поглаживая Джону бока, он отсасывал, чувствуя жжение натёртыми губами. Джон стонал слегка в нос, покусывая себе ладонь, чтобы заглушить рвущиеся наружу крики. Пол почувствовал, как Джон кончает, как волна оргазма поднимает и выкручивает ему бёдра, и вкус наполнившей рот спермы. Вымотанный Пол растянулся на тёплой земле рядом с хрипло дышащим Ленноном, опустив свою руку на его и переплетая с ним пальцы. — «Кончает Фисба жизнь свою, — Адью, адью, адью!»* С хриплым смешком процитировал Леннон. — Мы тогда были на публике, и никто не знал, что это для нас по-настоящему, — ответил Маккартни с лёгким зевком.

***

Пол собрал вещи в дорожную сумку и вышел из номера. Он бы задержался ещё, но это было бы испытанием терпения его супруги. Она всегда лояльно относилась к его поездкам в Нью-Йорк. Перед вылетом он позвонил домой. — Уже скоро буду дома, — сообщил Пол, допивая кофе из стаканчика. — Всё хорошо, дорогая, я в норме. Конечно, я его вспоминал, но мне уже не так больно: всё-таки десять лет минуло. Пол выключил сотовый и с умиротворённой улыбкой пошёл на посадку. Его руки до сих пор пахли Джоном, а не палящим солнцем Нью-Йорка.