Canterai il mio nome

      Сегодня Марсель порадовал юных музыкантов солнечной погодой и поэтому не смотря на жуткое состояние и головную боль, смешавшуюся с отвратительной сухостью в горле, Коралина, Доминика, Кристоф, Жан и Даниэль стояли на перроне центрального вокзала Сен-Шарль, в ожидании чего-то нового в их вполне обычной жизни девятнадцатилетних ребят. Кто знал, что будет, когда они ступят на итальянскую землю со своими дикими и ещё необузданными страстями, бушующими в юных душах наивных детей, что мечтают, как и каждый, кто любит и горит своим делом, взойти на его Олимп и стать там главным Богом. Но может сам Дьявол заготовил для них испытание, что не суждено пройти ни одному из них. Ведь каждый считает себя особенным, но далеко не каждый им становится. Погружая чемоданы на полки тесных купе модернизированного французского поезда, Волгари думали, что их ничем нельзя обмануть и они готовы ко всему. Но кто знает, может ангел-спаситель, встретившийся на их пути окажется падшим и навсегда поменяет их жизнь далеко не в лучшую сторону? Однако, кто не рискует тот не пьёт шампанское виски, поэтому действовать нужно, не думая о возможных неприятностях. Ведь так? Часы тянулись невероятно долго, однако, не смотря на это, музыканты с горящими глазами старались не скучать и занимали себя делом. Кристоф — симпатичный брюнет-гитарист и главный козырь группы, благодаря которому можно будет собрать толпу поклонниц, что будут с трепетом покупать билеты на концерты и караулить парня у выхода со сцены, постоянно мешал своему до ужаса серьезному другу Жану в повторении нот, подкалывая его и шутливо ударяя его в плечо, пока Даниэль, басист и просто очаровательный, душевный светловолосый паренёк дремал в наушниках неподалёку от Доминики и Коралины, ругающихся из-за неподходящего текста песни, который невероятно нравился одной, но совершенно отвергался второй. — Девочки, ну может перестанете уже спорить? Мы же с вами заверили текст, все сто раз отрепетировали. Может правда хватит? — Кристоф наконец отстал от облегченно вздохнувшего шатена, который смог наконец погрузится в чтение нот, однако ненадолго, ведь Коралин быстро послала гитариста куда подальше. — Мы не лезем к тебе в ноты! Нам петь этот текст, так что мы продолжим спорить столько, сколько потребуется. Все должно быть идеально и я считаю текст уже идеален. — Нервно ткнув пальцем в строчки, напечатанные несколько недель назад на уже изрядно потрепавшихся листах, она злобно взглянула на подругу, хватаясь за стоящую рядом бутылку воды, ибо утренняя жажда ещё не прошла. — Может не надо пить с утра и тогда ты будешь видеть все по-человечески? — Доминика схватила бумаги и артистично потрясла ими перед лицом Коралин. — Тут все не до конца сделано! Я не прошу тебя менять все, ты просто посмотри на эти строчки и перестань упираться, тут нету ритма, понимаешь? — С ритмом могу помочь... — Отозвался Жан, но вовремя понял, что лучше сейчас не влезать, ибо его синхронно заткнули солистки. — Не лезь! — Окинув бедного Жана леденящим душу взглядами, девушки вернулись к своей дискуссии, правда обе уже слегка устали от непонятного выяснения отношений, посему было принято решение оставить все, как есть и на месте уже решить, стоит ли менять что-то. Ещё немного творческого процесса помогло скоротать время до конца поездки и вот, наконец, «Волгари» (что в переводе с итальянского, второй язык, который знала Коралин, означало «откровенные») прибыли в Рим. И жутки ощущения похмелья сопровождали их всю поездку. Однако нельзя было останавливаться, не смотря на ломящую боль во всем теле. Такси, чемоданы, гитары, отель. Наконец, две небольшие, однако мягкие кровати и одна раскладушка на пятерых. А что, все рокеры как-то начинали... Жить с тремя парнями в одной комнате на протяжении недели казалось бы сущим адом, но не для Коралин и Доминики, ведь за все время, проведённое вместе, ребята стали друг другу как родные, и будто бы в Райском саду не стыдились своей наготы и пороков, ибо друг для друга они были непорочны и чисты. С горем пополам разложив свои вещи, ребята решили слегка отдохнуть. Жан, как самый ответственный, занял свободную раскладушку, слегка пожертвовав спиной, однако сохранив личное пространство. Кристоф лёг с Даниэлем, а Коралин соотвественно с Доминикой. — Гулять по Риму пойдём? — Не смотря на свою усталость и не прошедшее похмелье заявила любительница приключений и архитектуры наша неутомимая Лилит ( а в душе слегка утомленная Коралин). — Какой гулять, проспись! — Доминика грубо, но заботливо попыталась остановить подругу. — Да, нам завтра снова рано вставать, а мы только с дороги. К тому же уже шесть и вечереет, вряд ли ты что-нибудь увидишь, полежи хоть немного, отдохни. — Жан очень мягко уговорил подругу прилечь, на что она согласилась. Но ближе к девяти вечера тусовочный демон все же пробудил девушку от легкой дремоты и заставил привести себя в порядок и выйти на живописные и главное живые вечерние улочки Рима, где жизнь таких же живых и молодых людей только начиналась. Ребята не смогли удержать девушку от вечернего похождения и, натянув на себя вместо домашних майки и шорт то, в чем она была в поезде, Коралин воодушевлённая вышла из отеля, попутно открывая в телефоне карты, чтобы добраться до какой-нибудь более туристической и популярной улицы. Последний раз в Риме она была давно, ещё в детстве, поэтому ничего отсюда, кроме невероятно вкусного мороженного она не запомнила. Пришлось искать все самостоятельно. Похмелье кажется наконец отпустило ее, давая сил, чтобы набраться вдохновения и оживиться на вечерних улицах прекрасного Рима. Отель, где остановились будущие рок-звёзды, был немного в отдалении от центра, ибо ничего шикарнее трёх звёзд в простеньком районе молодые музыканты пока позволить себе не могли, поэтому пройтись пришлось знатно. Воздух был свеж, небо окрасилось в невероятные багровые оттенки и казалось, что Коралин смотрит на картину из Лувра, куда она попадала чаще, чем в Рим, написанную каким-нибудь итальянским художником, который опьяненный красотой этого неба создавал свой шедевр, постепенно вырисовывая себе путь в вечное признание публики. Об этом мечтала и она, однако в руках была не кисть, а микрофон, а ритм ее был не плавным, как отливы на небесах итальянских творцов, а дерзким и громким, пусть она и приземлённая француженка, а они, итальянцы, экспрессивные и эмоциональные. И все же, купив себе это невероятное итальянское gelato*, размеренно прогуливаясь по узким улочкам, украшенных небольшими верандами, где сидели пожилые итальянцы, изящно попивая вино, сдержанная на сей раз Лилит старалась не встретить тут, в казалось бы спокойном и величественном Риме, своего змея искусителя, который каждый раз тянул ее в пучину чего-то запретного и отвлекающего от такого важного завтра, теряясь в этом до жути правильном, но таком опошленном слове сейчас. Ее «змей» каждый раз являлся к ней в разных воплощениях. То это была подружка, что предложит ей бокальчик, то печальная история, случившаяся с ней, и вот, бутылочка Бакарди или его чего похуже стоит перед ней. Но никогда этим змеем не была она сама, нет вы что. Это все вокруг. Это они тянут нашу Лилит вниз, туда, в ад, к самому Дьяволу, это не ее порок. Ее заставляют, соблазняют, искушают. И никогда у ее змея не было конкретного лица, однако признать честно, она искала. Она хотела и жаждала увидеть в лицо того, кто тянул ее вниз. Тянул в страдания, в боль, в алкоголь или в ещё что-то более страшное и неизвестное пока ей нечто, что разрушит ее окончательно. А может ей нужно не так много? Один chagrin d’amour** поможет ей наконец выбраться из вечного забвения. Как удар по лицу во время обморока, так и боль любви во время всепоглощающего триумфа души, когда вокруг все поёт, а сердце требует боли. Лилит, ах, как она прекрасна, малышка Лилит... Та, что любит истязать себя, готовая заточить себя в аду навек, чтобы ни за что не выбраться, умоляя Дьявола о пытках. Но при этом такая свободная и смелая, бросающая вызов самому Богу, не боясь, а лишь желая попасть в неизвестность и утонуть в ней, утопив с собой наконец все свои страдания, которые она заменит болью. Коралин шла все дальше, выбравшись чудным образом (а может ее сюда вывел сам Дьявол?) на улицу, где пьяные, молодые и до безумия весёлые итальянцы лениво выходили из баров, прикуривая сигареты и оживленно разговаривая. Внутри загорелась искра желания слиться с ними. Понимая их порой резкую, но не менее красивую, чем родную французскую речь, Коралин шла вперёд. Видя, что эти ребята в целом современны, но при этом отдыхают так элегантно в атмосфере стареньких домов этого раздробленного в далеком 18 веке маленького феодального государства, ощущая сигаретный дым и легкий запах алкоголя, смешавшийся с живой музыкой доносившейся из одного кафе-бара, Коралиной вновь овладела ее Лилит и она, стараясь не столкнуться со своим змеем, уверенно шагнула за порог красивого по-истине итальянского заведения.