Coraline | 9 глава
20 сентября 2021 г. в 23:15
Сколько прекрасных людей есть на свете, как невероятны они в своём великолепии, но как же ничтожно мало тех, кто эту красоту видит в полной её мире. Ведь человек, что поистине красив может это и осознаёт, однако не всегда это видит так, как это узрит тот, что может это изящество превратить в искусство. В людях прекрасных всегда есть что-то невероятное, ибо живое — это исключительно Божественное.
Господь на пару с Дьяволом творили
и в спорах создавали свои шедевры, совмещая в них ангельское и демоническое в одном лице. И творений стало настолько много, что они затерялись в своём бесчисленном количестве. Люди унизили свою красоту, превратив её во что-то обычное, они и вправду потеряли значение слова красота, тонкость и чувственность. Забыли о романтизме, что целую эпоху впечатлял своей дышащей и летящей жизнью и чувствами, ведь это перестало вызывать должное восхищение. Забыли и о символизме, в котором каждая деталь несёт в себе скрытый смысл, что значит забыли и о том, как читать между строк. А может никогда и не умели вовсе?
Человек есть поразительное творение чего-то сверхсильного и точно чувствующего, ведь как иначе появляются те, что лишь своим появлением заставляют нас не просто по-грязному желать их, но в первую очередь просто восхититься. На и вправду красивого человека смотреть непросто, в глазах нету четкого образа, ибо красота его так сильна, что видеть её попросту трудно. Это не про обычные слащавые лица, что нам привыкли показывать любители банального, это что-то до ужаса идеальное и идеальность этого есть в своей неточности. И красота эта, вся состоит из глубины, из мыслей, из осознания и раскрытия. Ведь часто мы восхищены мощными скалами, буйными морями и величественными степями, не так ли? Природа поистине прекрасна, и её очарование в том, что человек считает, что он един с ней и властен над нею, однако видя ту мощь, коей эта природа обладает, он теряется и поражается тому, что Божественность окружающего его мира не так уж и эфемерна. Но люди порой и сами забывают, настолько Божественны они по сути своей. Ведь в волосах их шумят ветра, их сильные спины подобны величественным горам, тонкие линии вен на руках — струйки рек, которыми исписаны древние карты, глаза их — драгоценные минералы, а губы — створки Райских ворот. Но кто заметит в их портрете ту Божественность? Кто осмелиться воспеть их в своём сознании и кинуть себя на алтарь им в жертву? Кто опишет их красоту в стихах или отразить на полотне? Это будет лишь тот, кто сможет влюбиться в эту красоту, распознать её и действительно увидеть сие великолепие за пеленой обычных будничных серых лиц. Тот, кто это смог, великий творец, он точно может отличать Божественное от мирского и создавать свое, нести миру и дальше любовь к красоте и изяществу, к чувственности и чувствам и раскрывать своё сердце для встречи с новыми творениями этого сложного мира.
Он не встречал ещё человека, что мог бы увидеть красоту не со стороны, а вместе с ним. Он был из тех, кто эту красоту рождал и слышал, буквально воспевал, складывал в стихи и творил.
Дамиано Дэвид, если взглянуть первую половину его биографии, кажется человеком высоким, однако со средней судьбой, в которой есть задатки чего-то величественного. И в этом не будет ошибки, ведь он избран. Избран для света, который он нёс в своём творчестве. Он будто бы действительно не от этого мира, будто рождённый Небесами, пришедший, как Мессия для нового поколения, чтобы помочь каждому своими деяниями.
День Дамиано был постоянно разным, что ему периодически нравилось, однако порой он желал сбежать от этого непостоянства. Им будто вертел некий демон спонтанности, хотя он прекрасно понимал, какой жизненный путь выбрал когда-то сам.
Вот обычное его утро, которое начиналось с чистки зубов и сигареты практически сразу. Он не терпел отсутствия гигиены, отчего несмотря на мольбы организма о порции никотина с утра, сначала приводил себя в порядок хотя бы минимально. После шёл апельсиновый сок и что-то вроде завтрака. Готовить он любил, однако усталость, которая не оставляла его даже с утра, мешала ему это делать. Поэтому иногда завтрак ему делала Джорджия, его возлюбленная, невероятной красоты модель, чьё тело украшало множество татуировок, отчего они с Дэвидом становились до безумия похожи. Страстные и красивые итальянцы, живущие одним днём, однако при этом любящие покой. Очаровательные коты были их самыми близкими друзьями, помогали им чувствовать некую гармонию и уют в их небольшой квартире неподалёку от центра Рима.
Далее, Дамиано одевался, он предпочитал свободный и дерзкий стиль и даже в его повседневных майках было отражение некого бунта и задорности. Затем он, предварительно выкурив ещё одну сигарету, садился в свой автомобиль и выезжал на студию к своей группе работать, ибо в последнее время дома оставаться надолго у него не выходило. Бывали и дни, когда он ночевал на студии, на небольшом диване, когда не хотел возвращаться слишком поздно и был чересчур уставшим.
Каждое утро его было в целом идеальным именно для него, ибо он любил это время, когда он мог чувствовать себя обычным человеком, ещё не вспомнив, кто он такой. Тогда его Люцифер был спокоен и он сам пребывал в неком блаженстве собственного комфорта.
Но вот в один день его утро перевернуло все с ног на голову. После этого дня он кажется навсегда возненавидел утра, ибо они разрушили его повседневную идиллию, которая заставляла его чувствовать себя живым.
Ссора с Джорджией была уже привычным делом. Ибо как говорят: «любовь живет три года», а их любовь доживала уже четвёртый.
Кажется они оба были в своей рутине. Девушка любила приятные вечера с подругами, работала, постоянно занималась своим блогом, а мужчина же только вернувшись с Евровидения уже начал активно гастролировать, так как наконец появилась возможность путешествовать. Дамиано до жути любил сцену и живые выступления. Они дарили ему связь с поклонниками, он чувствовал их энергию и наполнялся новыми силами и мотивацией. Однако Джорджия пусть и любила его, но кажется не была готова к таким переменам в его жизни.
Да, он и раньше ездил по концертам, однако карантин и их первое время совместной жизни показали ей домашнего Дэвида, который вместе с ней играл с котами и готовил ей его коронную пасту. Нет, что вы, она не ревновала. Ну, почти. И несмотря на свою любовь к прогулкам с подругами, она все равно предпочитала проводить время дома. Дамиано тоже был человеком, любящим покой и уют, но его работа и иногда внутренний демон этому мешали. И этим незадачливым утром, когда Дэвид сообщил, что сейчас будет занят в шоу на несколько недель, Солери действительно взбесилась. Она тоже была человеком и не могла терпеть такого слишком долго. А с её непростым недугом, которым она страдала уже много лет, ей постоянно нужна была поддержка.
Дамиано сказал ей, что им кажется нужна пауза. Девушка согласилась. А уже в середине дня она позвонила, на пике истерики, и сказала, что его вещи собраны выкинуты в подъезд и разъярённый Дэвид поехал собирать их и поехал с ними на студию. Друзья поддержали Дамиано и предложили ему развеется. Он был уставшим и опустошенным. Четыре года, столько совместных воспоминаний и чувств, это все так просто осталось позади. Он уже думал, что допустил ошибку и нужно было бы её исправить.
Вылетев из бара, он нервно пошёл вперёд и дополнив все своё негодование столкновением с какой-то глупой особой, он уже было почти ушёл, но сердце его вдруг бешено застучало. Показалось будто бы та, с кем он столкнулся и к тому же дерзко ответил ей, в минуту оказалась в его голове и заполнила собой все. Он даже не рассмотрел ее. Поражённый своим открытием, он обернулся, замечая девушку, что также шокировано смотрела на него. Возможно, так повлиял на него быстро выпитый крепкий виски, ибо он не часто пил подобное и отдавал предпочтение шампанскому или вину.
Но он кажется ошибся. Не зная, что ему и делать, он быстро ушёл оттуда, но что-то в его сознании молниеносной вспышкой ослепило его, отчего свой маршрут он поменял и поплёлся в парк. Он не боялся ночи, не боялся старых районов Рима, ведь он сам был воплощением этого тёмного времени суток и дерзости опасных кварталов.
Оказавшись возле баскетбольной площадки, на которую раньше он приходил по началу чтобы потренироваться, а затем чтобы писать первые стихи, что он позже воплощал в песни, Дамиано присел на изрисованную граффити лавочку и погрузился в свои мысли.
В голове всплывали все те моменты, что он провёл с Джорджией. Ах, его нежная Джорджия, такая понимающая и милая, которая впервые отказалась его понять. И он осознавал, что дальше так продолжаться не может. Ему нужен перерыв. Нужно отвыкнуть от любви, чтобы получилось принять ее снова. Но не проще ли заполнить пустоту от любовной утраты другим человеком? Другой любовью? Использовать, как промежуточный этап, чтобы все забыть?
Дамиано нащупал в кармане наушники, быстрыми движениями надел их, чтобы поскорее услышать ласкающие слух звуки инструментов и отвлечься. В парке была полная тишина. Он любил тишину, но не тогда, когда внутри него все молчало. В таком случае тишина охватывала его и делала невольником собственного беззвучия. А невольным Дамиано быть ненавидел. И музыка помогала ему ощущать свободу, с ней он легче предавался полёту мысли и быстрее приходил к осознанию нужного.
Свои песни он слушал нечасто, так как был ими наполнен изнутри и слишком много исполнял их. Но сегодня он невольно нажал на «Coraline» и стихи, что он сам написал и исполнил как никогда кольнули его сердце.
«Коралин» не была его таинственной музой, вроде «Марлены». Она была реальным человеком, она являлась Джорджией, его Джорджией. Как хороши были ее изгибы, как очарователен был смех, а какое невероятное тепло дарили ее руки.
То, что она говорила ему, он не забыл бы никогда. Та поддержка и любовь, подаренная ей порой разбитому Дэвиду, все ещё грела его растоптанное сердце.
И поэтому сердцу клинком проходились его собственные слова:
«Скажи мне свою
правду, Коралин»
Дамиано не хотел плакать. Он лишь думал, думал так отчаянно, что начал чувствовать давление в области головы. Ведь мысли его бешеным потоком разливались внутри, то они были мелодичной песней, то бурным ураганом, они лились одна в другую, медленно сводя его с ума.
Джорджия несмотря на то, что сама была сломана, оставалась ужасно сильной и вытаскивала Дамиано из всех его печалей. И поэтому он посвящал ей такие строки.
«Коралина прекрасна как солнце,
Воительница с ревностным сердцем»
Да, он все ещё любил. Любил до боли и сам ужасался, что ничего с этим не мог сделать, хотя считал себя очень сильным.
«Она принимает боль других,
А потом берет ее на себя»
Джорджия и вправду принимала его боль. Она сама страдала, но всегда спасала Дамиано. Когда они познакомились, Дэвид очень сильно поддержал ее, одарил любовью и заставил почувствовать себя живой. И после казалось, что она все время расплачивалась с ним за то, как он помог ей.
«И я сказал Коралине, что она сможет вырости
Собрать свои вещи и уйти»
Забавно, он ведь и вправду говорил ей схожие вещи. Он называл себя идиотом и говорил, что он любит ее, поэтому не захочет ее страданий. И как только она сможет избавиться от этой боли, из агонии, из которой он помогал ей выбраться, она сможет уйти и забрать свои вещи. Но ведь сейчас вещи забрал он. А она их вышвырнула.
«Я буду огнём и холодом,
Буду укрытием зимой
Буду тем, чем ты дышишь»
Он был готов стать всем для неё. Но все имеет свойство заканчиваться. Его Коралин больше не плакала и не печалилась. Она бушевала. А нужна ли ему была бушующая Коралин? Он сам не знал ответа.
Быть может всегда иметь власть над слабым было ему по душе. А когда они оба смогли вырасти и стать сильнее, Дамиано стал холоднее, а Джорджия не выдержала этого. Они переросли все. Прошли вместе нужные этапы. Такт их жизни изменился, а сердца продолжали биться в один ритм. Но этот ритм не успевал за течением их новых мелодий. А в таких случаях гармония рушится и звучание становится неправильным. А кто слушает музыку, которая звучит не так, как приятно уху?
В эту минуту, в прохладном парке, где пахло листвой и старым покрытием баскетбольного поля, Дамиано навсегда отделил Коралин от Джорджии. Он оставил в своём сердце лишь частицу Джорджии, прожитое с ней время, у него все же получилось сделать из этих отношений урок и он дал себе мужское твёрдое слово, что к этой любви, что строилась на общей боли он не вернётся, ибо это будет ошибкой.
Этот поступок был сильным. Далеко не каждому из нас удаётся такое сделать, ведь долгая любовь, в которой ты поистине любишь, заполняет тебя всего и меняет сознание. Но он смог. И теперь он возжелал найти другую. Найти свою Коралин, чтобы заполнить свою душу ей и стать над ней властным, чтобы она точно не смогла оставить его вещи на пороге их квартиры.