Венера Каллипига

Гун Цзюнь никогда не считал себя одиноким, в отличие от своих добрых друзей. Он был подающим надежды (и уже вполне оправдавшим их!) молодым хирургом в центральном госпитале Пекина. Успешность и талант накладывали свои ограничения и обязательства: учёба, ещё раз учеба, интернатура, снова учёба, перевод в ведущую больницу и работа вместе с самообразованием… И он не успел даже вздохнуть, как на горизонте светит тридцатилетие, а все чудом пережившие годы беспросветной учебы и работы друзья теперь являются на общие посиделки со своими вторыми половинками. Итак, друзьям Гун Цзюня однозначно надоела его свободная от супружеских уз жизнь. По крайней мере, сам врач так решил, когда друзья с милейшими улыбками подарили ему приглашение на… выставку! — Поверь! Тебе с таким количеством работы нужна милая добрая и, главное, образованная девушка! А все хорошо воспитанные девушки ходят на выставки! Так что иди, знакомься, и без спутницы жизни не возвращайся. Вот такой причудливой судьбой успешного хирурга Гун Цзюня занесло на сильно распиаренную в медиа выставку римской скульптуры. Да, девушек кругом было много, но… все не то. Их явно не интересовали экспонаты, только возможность сделать несколько фотографий и отметиться в таком пафосном месте. Бесцельно прогулявшись по первому залу, Гун Цзюнь сверился с буклетом. Основные экспонаты были в следующем зале, стоит их осмотреть и пойти домой. Лучше почитать пару отложенных статей, чем терять здесь время. В главном зале экспозиции все так же были… скульптуры. В центре поставили женскую статую, которую можно было обойти вокруг. Девушка стояла в необычной позе, изогнувшись и заглядывая за спину, будто пыталась там что-то рассмотреть. Гун Цзюнь заглянул в буклет: известная статуя, римская копия и так далее… образ отличается невероятно красивыми ягодицами, и поэтому со статуей связано много скандальных историй… Хм. Гун Цзюнь профессиональным взглядом окинул фигуру целиком: да, экспрессия есть, динамика в позе есть, древние мастера знали свое дело и передали человеческое тело так, как будто оно живое… а что до дивной красоты ягодиц, то в целом, ну, неплохо? Сложно понять европейцев с их канонами красоты, так ещё и древних. От таких размышлений его отвлекло движение — кто-то быстрым шагом прошел мимо него. Гун Цзюнь машинально посмотрел вслед и остолбенел. Мимо него со скоростью каравеллы проплыло прекрасное видение в белом костюме… и с такой шикарной кормой! Да увидев вот эти совершенные спортивные ягодицы древние мастера могли бы выпить цианида от зависти и невозможности повторить то, что таким совершенным создала природа. Внимание на пятой точке, так соблазнительно обтянутой белой тканью, акцентировал дурацкий жёлтый стикер с надписью «пни меня». Не успев даже подумать, Гун Цзюнь кинулся за прекрасным видением. — Постойте! Видение обернулось. Это оказался очень симпатичный молодой человек, серьезный взгляд которого был чуть сглажен стеклом очков в стильной оправе. — А? Вы мне?.. Гун Цзюнь замер, как громом пораженный. Это вот так происходит, да? С первого взгляда? С огромным трудом он собрал мысли в кучу и смог выдавить. — У вас там… это… на спине… точнее не на спине… — А? Что такое? Черт, белый костюм так непрактично! Парень покрутился на месте, пытаясь заглянуть за спину. Изогнулся и приподнял пиджак, не понимая, что случилось. Гун Цзюнь не мог не провести параллель с только что увиденной скульптурой: похожая поза, похожее напряжение мышц, скрытых одеждой, но видимых для опытного взгляда хирурга. Он нервно сглотнул и протянул руку, чтобы снять стикер. — Вот, держите. Гун Цзюнь сам понял, что его рука задержалась на чужой пятой точке больше необходимого. Но соблазн был так велик, а стикер, возможно, прицепился слишком сильно. К счастью, его маневр остался незамеченным. — Ха-ха, вот же! Мои студенты уже вроде взрослые люди, а шуточки как в начальной школе. Ох, простите, я Вас задержал и даже не представился. Меня зовут Чжан Чжэхань, я искусствовед и куратор этой выставки. Он протянул Гун Цзюню визитку, смущённо улыбаясь. Тот в ответ протянул свою, коротко представившись. — Гун Цзюнь, обычный посетитель выставки. Чжан Чжэхань не глядя сунул в карман карточку. — А у Вас руки человека искусства. Вы музыкант? — Кхе, в некотором роде. Нет, я очень далек от искусства, я хирург. Гун Цзюнь убрал руки за спину, совершенно не понимая, куда их деть. — О, каких только людей не встретишь на выставке! А вы, как я вижу, заинтересовались?.. Настала очередь Гун Цзюня покраснеть до корней волос. Что, по нему всё видно, да? Кошмар, как влюбленный подросток! — Я?! Что? Нет! Его собеседник рассмеялся, и Гун Цзюнь обречённо отметил, что у прекрасного видения очень светлая и яркая улыбка, а персиковые глаза во время смеха так изящно изгибаются подобно полумесяцам… Кажется, он пропал окончательно. — Ха-ха, я же видел, вы вокруг этой статуи уже полчаса ходите! — Аааа, да, необычная скульптура, вот и привлекла внимание! — Да! Ничего удивительного, Венера Каллипига уникальный образец греческого искусства. Говорят, в девятнадцатом веке ее держали в отдельном зале, куда пускали посетителей только с охранником, потому что не все посетители могли себя держать в руках при виде этих совершенных форм. — Да… — растерянно пробормотал Гун Цзюнь, пропустив мимо ушей практически все слова собеседника. Да какая статуя, если несколько мгновений назад он мог прикоснуться к совершенному произведению искусства, и не из холодного жёсткого мрамора, а из упругой плоти… И какие тут разговоры! Гун Цзюнь нервно одернул край пиджака, надеясь, что модные узкие джинсы не слишком выдают его реакцию. Черт возьми, тридцать лет, а как подросток при виде красотки! Поглощённый своими мыслями, Гун Цзюнь не успел заметить, какой заинтересованный взгляд на его брюки бросил Чжан Чжэхань. В глазах искусствоведа мелькнул азартный блеск, но тон его остался невинным. — О, ну если Вам так интересно, то у меня через два часа здесь же будет лекция, приходите! А то на ней будут только мои прогульщики, которые таким образом попытаются выпросить зачёт. Мне очень приятно встретить человека, который тоже видит в этих статуях произведения искусства, а не модный фон для селфи. На самом деле Гун Цзюнь сейчас не видел в этих статуях ничего, кроме бездушных кусков мрамора. Но как он мог отказать своему новому знакомому? Поэтому он клятвенно пообещал прийти на лекцию, рассеянно досмотрел выставку и пошел в музейное кафе, чтобы выпить кофе перед лекцией. Чжан Чжэхань его не обманул, в лектории собрались одни подростки. Молодежь откровенно скучала, и при виде незнакомого лица девушки начали оживлённо шептаться. Гун Цзюнь проигнорировал их и флегматично устроился в первом ряду, в то время как студенты по привычке жались на галерке. Вскоре явился и лектор… Искусствовед на взгляд Гун Цзюня выглядел просто совершенством, поэтому все слова он благополучно пропускал мимо ушей. Студенты подобострастно конспектировали услышанное, а Гун Цзюнь пришел сюда только ради любви… к искусству. Два часа лекции пролетели мимолётно, хотя Гун Цзюнь поначалу боялся, что уснёт. В самом конце студенты окружили своего преподавателя, закидывая его вопросами. Гун Цзюнь остался до конца, и вот стайка студентов растаяла. Он с интересом наблюдал, как Чжан Чжэхань собирал свои вещи. Первый вопрос он даже пропустил. -… Пойдем?.. — А? Искусствовед рассмеялся, в очередной раз выбив из колеи Гун Цзюня. — Я предложил пойти выпить в баре в честь успешного начала цикла моих лекций. Ну… не со студентами же мне идти, первый курс, несовершеннолетние… Составишь мне компанию? И улыбнулся. Обезоруживающе. После этой улыбки Гун Цзюнь готов был пойти хоть на край света, а не только в бар. В баре Гун Цзюнь был поражен тем, что его собеседник мог пить наравне с ним. Шутки про алкоголь и врачей знают многие, а вот что люди культуры им не уступают не знал никто. В итоге Гун Цзюнь первым напился до стадии потери страха. Вздохнув, он отставил в сторону стакан с очередной порцией виски и сказал прямо, не заикаясь. — Я сегодня весь вечер не мог отвести глаз от тебя, а не от этой статуи Венеры. Ты… само совершенство! От услышанного Чжан Чжэхань подавился выпивкой, но мужественно перевел дыхание. — Да ты что! А я думал, мне мерещатся твои пожирающие взгляды. В его глазах снова танцевали смешинки, и Гун Цзюнь опустил голову. Вот, его высмеяли! — …Цзюнь? Кажется, его звали. Он поднял голову, чтобы увидеть, как Чжан Чжэхань встал со своего места и подошёл ближе, чтобы заглянуть прямо в его глаза. — Я оценил твой подвиг, ты ни разу не зевнул на моей лекции. Кажется, я должен тебя отблагодарить за такое пристальное внимание?.. Сказав это он наклонился ниже и легко, осторожно поцеловал Гун Цзюня. Тот с удивлением распахнул глаза и притянул Чжан Чжэханя плотнее, углубляя поцелуй. Когда они смогли оторваться друг от друга, Чжан Чжэхань улыбался так счастливо. Гун Цзюнь подумал, что сейчас мог бы влюбиться в эту улыбку, если бы не пропал окончательно раньше. — У меня дома есть потрясающий итальянский ликер, который я привез из командировки в Рим. Не хочешь попробовать? Гун Цзюнь кивнул и улыбнулся. Это было похоже на сон. — Тогда пойдем. Чжан Чжэхань пошел первым, и Гун Цзюнь догнал его только в дверях, приобнимая за поясницу. — Ого! — хохотнул тот. — Ага, — ухмыльнулся Гун Цзюнь, опуская руку ниже. Определённо, не сравнить со статуями! — А ты не промах. — Стараюсь соответствовать. Утро Гун Цзюня началось с лёгкой головной боли — не стоит мешать алкоголь, определенно — и громкого звонка. — Ты опоздал на работу, но я тебя прикрыл! — голос друга сочился ехидством. — Я так понимаю, девушку ты себе нашел. Гун Цзюнь сел и осмотрелся. Рядом на кровати растянулся его вчерашний знакомый, так трогательно обнимающий подушку во сне. Гун Цзюнь не удержался от соблазна погладить его по спине… и ниже. — Да, нашел. Буду через пару часов, прикрой меня. — Ну скажи, какая она? Гун Цзюнь тихо фыркнул, прежде чем сбросить вызов. — Богиня.