Время осени

      Вместе с первыми днями прелыми голоса приходят осенние, вдоль по саду — шагами шуршащими, по крыльцу, притихшими се́нями; половицы скрипят расшатанно под незримой призрачной поступью, и ползут дождевые ватою, и деревья ветвятся ко́стницей. И становится тускло, северно, мрачно, будто в студёном погребе, а рябина пылает заревом, лес пожарищем листьев полнится.       Время осени — время дикое, в нем чего только не случается: обращается тень безликая силуэтом прощальным чаячьим, корабли поднимают белое, уплывают в луга низинные, вьется ниткою дым неведомый из заброшенной гни́лой хижины, из трубы — в небеса простылые, выцветшие водою талою.       Время осени — пограничное, сожаление запоздалое.       Осень ляжет на плечи са́ваном, созовет мертвецов из Ирия: жрица памяти невесомая, птица Сирин златая-сирая. Ночь канунная дышит перьями, молоком и паучьим логовом, колдовство пробудится зве́рое, гейсы выткет сетями ловчими. За порогом дух мира древнего, вереницы косматой нежили, у дверей лунь-зима седелая, в белой шали овечьей нежится.       Свод займется рассветом яблочным, до земли рдя́ной гривой скло́нится…       Ничего к утру не останется.       Снег кружи́тся в небесной горнице.