***
Погода — полнейшее дерьмо. На улице громыхало и сверкало, хотя только начало сентября. Моим будильником сегодня оказалось открывшееся из-за ветра окно, а не мелодия из телефона. Когда окно открылось, я чуть ли не до потолка подпрыгнула от испуга. Нет, я спала-спала, никого не трогала, и тут мне ветер в морду и волосы в рот. Так еще и капли в кровать. Ужас. А вот меня зовут Аэлита Шмидт. Я учусь в десятом классе, и сегодня тринадцатое сентября. Я максимально не хочу вставать с тепленькой постельки, но нужно. А еще про меня ходят слухи, что я влюблена в учительницу физики. Хотя, это не слухи… Но я все равно старательно делаю вид, что у нас взаимная ненависть. Но меня это иногда даже обижает: ее отношение ко мне в некоторых случаях такое ужасное, что разрыдаться хочется. Я не знаю, осталась я до одиннадцатого класса ради своей злюки, или ради знаний. Я люблю учиться, но и возможно большей причиной грызть гранит науки еще два года была Мария Владиславовна. Да, так зовут «шило» в моей заднице. Ну, если быть мягче, то до пиздеца болезненной занозой в сердце. Извиняюсь за выражение, но тут по другому не скажешь, поверьте. Ей сорок семь лет, есть муж и дочь, а я маленькая дурочка, которая безнадежно влюбилась в женщину, которая годится мне в матери. И сегодня в расписании стоят два ее урока, так еще и электив.***
Только зайдя в школу, меня начали шарахаться. Но один человек шел прямо на меня: нет, бежал. Моя подруга Дарина. — Аэлиточка! Аэлита! У нас с тобой ЧП, — она кричала чуть ли не на всю школу, но я вовремя приложила указательный палец к ее губам, после чего она умолкла. — Что уже случилось? — я думала, что снова она расскажет про какой то пустяк, но нет. Это было куда серьезнее. — Тебе пипец, моя хорошая, — она похлопала меня по плечу, на что я вопросительно наклонила голову вбок. — Эти «слухи» про твои чувства к физичке дошли до учителей. После ее слов меня бросило в дрожь. Оцепенение прошлось по всему телу, а по спине пробежал жуткий холодок, после которого мурашки покрыли и без того бледную кожу. Живот будто безжалостно скрутили, наплевав на ощущения. Во мне поселился просто максимально сильный страх… Я таращилась на подругу, которая понимала, насколько все серьезно, и сама покачивала головой в знаке сочувствия. — Блять, блять, блять, блять, блять! — последнее слово вышло самым громким и пронеслось эхом по этажу, отталкиваясь от стен. — Успокойся, хей, — она взяла мою ладонь в свою. — Кто в это поверит? — Дарин, а это разве незаметно? Как я всегда пялюсь на эту женщину, оправдывая это тем, что она мне неприятна. Как я всегда волнуюсь перед ней и как меня всегда трясет от ее одного взгляда? Как ты думаешь, не подозрительно ли это? — я не могла успокоиться, мысли сами накручивали все себе в плохую сторону, а голос переходил на слабый крик. — Аэлита! Тихо, хватит, пожалуйста! — после этих слов меня обняли, но я сдерживала слезы максимально стараясь. И спустя несколько минут таких обнимашек я успокоилась, но, конечно, не до конца. Живот все еще был скручен в цепях тревожности, а я была будто загнана стаей собак в открытую клетку. Прозвенел звонок. Звонок на урок. Урок физики.***
Я тряслась. И не от холода, а от страха. От страха того, поверит ли в это Мария Владиславовна, или оставит все в кучке таких же распространенных слухов про других? Присев на стул за последней партой третьего ряда, самую дальнюю от учительского стола, я дрожащими руками потянулась открыть замочек портфеля, но меня больше привлек хлопок двери, что вела в класс и то, что все мигом замолчали. Я слабо уловила знакомый запах сладких духов, после чего боязливо подняла голову. Чёрт, такими темпами я себя только сильнее подставлю и в итоге сдам сама себя только поведением. Посмотрев на вошедшего человека, а после потянув взгляд в глаза, я увидела, что он проницательно устремлен прямо на меня. На меня холодно и осуждающе смотрела женщина в бежевом брючном костюме, на который спадали светлые прямые волосы, а на ногах были уже ее постоянные черные туфли. — Здравствуйте, класс, — обычно она смотрела будто на всех, но сейчас она смотрела только на меня. Пара синих глаз просто неотрывно смотрела прямо в душу, я будто была единственным человеком в классе или вообще существом, на которое можно посмотреть. Все встали. На ватных ногах я поднялась, облокотившись бедром о стол, дабы не упасть обратно на стул. Ноги онемели. Тело будто парализовало. Весь класс заметил зацикленность учительницы на мне и поняли, в чём дело. Даже перешептывания были не слышны. Полная тишина, понимающая, что прерывать ее лучше не стоит. — Кхм, садитесь, — она оторвала взгляд от меня, и я мгновенно чуть-чуть расслабилась. Как же некомфортно быть под ее пристальным взором… Урок прошел спокойно, чего я никак не ожидала. Напряжение почти полностью спало, но в конце урока оно возросло на триллиарды процентов из-за простых четырех слов: — После урока останьтесь, Аэлита, — она снова смотрела на меня.***
Звонок прозвенел примерно через 5 минут после ее фразы, из-за которой во мне все перевернулось по несколько раз. Но я все-таки осталась. — Здравствуйте… — я пыталась сделать максимально непричастный ко всему голос, и у меня это выходило совсем неплохо. — Ну что-ж, здравствуй. Я думаю ты знаешь, почему осталась? — Угу… — что? Аэлита, чем ты думала, пока отвечала? — Замечательно… Значит, это правда? — она встала и подошла ближе, кладя руку мне на затылок. Я сглотнула. Еле слышно выдавив из себя отрицательное мычание, она усмехнулась. — Проверим, — выдала она, после чего резко прижала меня к стене возле двери и ловким движением закрыла на замок. — Что вы… — меня заткнули. Ладно, если бы рукой, но… Меня заткнули поцелуем. Учительница сначала медленно обхватывала своими губами мои, но потом наращивала темп, вскоре поставив мне свое колено между ног и я попыталась вдохнуть, но этого она и добивалась: я только слегка приоткрыла губы, а ее язык уже переплетается с моим. Её вишневая, бордовая помада была на вкус такой же, как я представляла. Горячие ладони женщины проникли под мою белую футболку, сжимая небольшую грудь, в следствии чего я сдавленно простонала, а она отстранилась от меня. Я попыталась отойти, но она обхватила второй рукой мою талию и рывком прижала сильнее к себе, переходя с губ плавно на шею. Оставив фиолетово-красный синяк на шее, она слегка оглядела его, довольствуясь своей работой, а после чего взглянула мне в глаза. — Не правда значит, да? — она спросила это с некой издевкой, а после приподняла края моей футболки и потянула вверх. Я рефлекторно подняла руки, на что она усмехнулась и кинула кусок ткани подальше. Она покусывала ключицы, сразу после укусов зализывая «ранки», а я приложила ладонь к своим губам, чтобы не стонать слишком громко. Учительница усадила меня за первую парту, а я принялась к пуговицам на ее рубашке. Куда делся пиджак, я понятия не имею, ведь кинула я его куда то в какую то сторону. Да, потом будем собирать одежду по классу, будто ища грибочки в лесу. И стянув уже рубашку, я наконец взглянула на грудь: была еще одна преграда в виде бюстгальтера. Но тут трудиться не нужно; я завела руки за спину Марии Владиславовной, нащупав бретельки и расстегивая крючки. Мне открылся вид на обнаженный верх женщины, а она занималась моими штанами, которые никак не могла расстегнуть из-за дрожащих рук. Я расстегнула пуговицу своих же брюк, дабы упростить задачу учительнице, на что она довольно кивнула и тут же стянула с моих бёдер джинсовую ткань, открывая вид на кружево. Опустив штаны еще ниже, а затем они совсем упали с моих ног, я поняла, что осталась в одном нижнем белье и кроссовках. Она отстранилась, чтобы разглядеть тело, а я потянулась ладонью к ее руке, на что она отреагировала и сплела наши пальцы. Отодвинув ткань, которая была сейчас совсем лишней, учительница дотронулась до влажной промежности двумя пальцами, начав тереться ими. Я подавалась вперед, слабо хныкая, потому что внизу живота образовался тянущий комок желания. — Попроси, — она посмотрела мне в глаза. — Пожалуйста… — я не могла связно говорить. — Пожалуйста что? — она театрально выгнула бровь, наклонив голову. Я хныкнула, но она пожалела меня и плавно вошла двумя пальцами внутрь, от чего я запрокинула голову назад и закрыла ладонью рот, подавив громкий стон. Она плавно двигала пальцами внутри, иногда неприятно царапая стенки ногтями. Наклонившись ко мне, она укусила шею, но опускалась все ниже, оставляя влажную дорожку от языка. А спустившись совсем низко, она вытащила пальцы из меня, облизнув их и одобрительно вскинув брови. Посмотрев мне в глаза лисьим прищуром, перевела взгляд на мою промежность, после чего припала губами и языком к бугорку, старательно всасывая его. Учительница скользила языком вверх-вниз, иногда неглубоко проникая внутрь, но потом ввела два пальца и все также продолжая работать ртом. Ускорив темп, она резко отстранилась от меня, но пальцы грубее проникали в меня, тем самым доведя меня до оргазма. Она заткнула меня поцелуем, как в самом начале этого всего, а я только отвечала на него. Ее ладони впились в мои бедра ногтями, пытаясь успокоить мои дрожащие ноги, но я тяжело дышала и обняла учительницу. Она удовлетворенно усмехнулась, после чего произнесла: — Я с самого начала подозревала, что здесь что-то не чисто, котёнок.