***
Лучшее в коттедже было за пределами коттеджа. В городе стоял постоянный шум. Автомобильные сигнализации, торможение автобусов, взлет самолетов, строительство в конце квартала. Но коттедж находился за пределами города. Это было в волшебном месте, где соседей нигде не было видно. Никакого движения, никакого строительства, только… природа. Зелень, которая заменила сталь. Лазурные птицы, что заменили голубей. Ручьи, которые заменили канализацию. До коттеджа у Сонхва на полках стояли ряды книг, которые он никогда не читал и просто собирал толстые, липкие слои пыли. Теперь, когда его день был свободен, а атмосфера мирной, это было идеальное время, чтобы наверстать упущенное за чтением. Итак, пока Хонджун сидел в коттедже, порхая вокруг пианино, Сонхва завел привычку сидеть снаружи на своих деревянных качелях, ощущая кончиками пальцев потертые страницы своей книги и слушая плавающие ноты.***
Он разбирал одну из последних их коробок в кабинете, все наконец распаковал, когда услышал слабый мяукающий звук. Так слабо, он уже подумал, что ему показалось. — Тише, — Сонхва помахал Хонджуну, когда тот громко поставил картонную коробку.— Ты это слышал? — Слышал что? Он покачал головой и махнул рукой в ту сторону, откуда, по его мнению, доносилось мяуканье. — Просто послушай, — прошептал Сонхва. Они оба замерли, пытаясь услышать звук, который слышал Сонхва. В конце концов мяуканье вернулось. На этот раз немного громче, так как они оба не шевелились. — Это что, кошка? — прошептал Хонджун. — Ооо, я очень на это надеюсь! — Сонхва начал прыгать от счастья, затем побежал туда, откуда, как он был уверен, теперь доносилось мяуканье, а именно к боковой двери на кухне, которая вела в сад. Сначала он выглянул в окно, чтобы посмотреть, сможет ли он заметить кошку, прежде чем откроет дверь и неизбежно спугнет ее. К сожалению, животного нигде не было видно. Сонхва медленно открыл дверь и был потрясен, увидев черную кошку, шерсть которой напоминала шелк. Она сидела прямо перед дверью, как будто она все это время ждала, когда он откроет дверь. Он слышал шаги Хонджуна позади себя, пока Хонджун не высунул голову рядом с Сонхва. — Ой! Там была кошка! — яростно прошептал он. — Шшшш, ты же ее спугнешь, — прошептал Сонхва. Несколько мгновений они стояли в тишине, широко раскрыв глаза и нависая над ожидающей кошкой. Кошка, казалось, ждала приглашения внутрь, в то время как ошеломленные люди ждали, что кошка испугается и убежит. Ни то, ни другое не произошло. — Ты знаешь, — Хонджун все-таки нарушил тишину, — чёрные кошки приносят неудачу. Сонхва, не отрывая взгляда от кошки, сказал: — Я не верю во все эти приметы. Собственно, ты тоже не веришь. — Да, ты прав. Не верю. К слову, когда я был ребенком, у меня была кошка, которая выглядела точно так же. — И как ее звали? — Кики. — Кики? — Хён дал ей такое имя, когда мне было где-то… семь, — пояснил Хонджун. — А мне нравится. Милое имя. — Оу. Может, будем звать ее тоже Кики тогда? — М, нет, — сказал Сонхва, сморщив свой нос. — Хорошо, тогда… Я ведь правильно понимаю, что ты хочешь её оставить? — Естественно. — Ладно. Давай уже пустим её в дом наконец-то. Это как-то грубо с нашей стороны. Сонхва и Хонджун оба повернулись, чтобы посмотреть друг на друга. Затем они пожали плечами и вышли из дверного проема, оставив дверь широко открытой, чтобы кошка мог войти внутрь. Кошка приняла их приглашение. Наблюдая, как она ест консервированный тунец, который случайно оказался у них, они начали мозговой штурм имен. — Мы не можем ее звать «Бап», она девочка. И это недостаточно мило, — сказал Сонхва. — Как ты понял, что это девочка? — спросил Хонджун. — Потому что она не ворвалась сюда так, как это бы сделал грубый кот. — Справедливо. Какое имя тогда предлагаешь ты? Как будто это было идеально рассчитано по времени, кот оторвал взгляд от тарелки с тунцом. Ее большие желтые глаза поймали солнечный свет, льющийся из открытого окна. — Как насчет «Наджма»? — предложил Сонхва. — Это ужасно, Сонхва, — фыркнул Хонджун. Сонхва надул губы. — Тебе не нравится? Хонджун протянул руку, чтобы ущипнуть Сонхва за щеку, прежде чем заменить пальцы губами для быстрого поцелуя. — Я шучу. Наджма звучит прекрасно.***
Он вошел в коттедж, когда уже было поздно, и солнце давно спряталось за горизонт, пытаясь устоять перед желанием теребить края своей тканевой маски для лица. Хонджун тут же издал громкий и драматичный вопль от испуга. Кричал он прямо там, где Сонхва развалился на диване, читая книгу. Наджму зашипела и убежала, задевая ноги Пака. Вместо того, чтобы испугаться Хонджуна, Сонхва вздохнул: — Это было смешно только в первый раз, а ты это делаешь уже в 100-й, Джуна. Хонджун прищурился на него и закрыл книгу. — Да, но у тебя лицо сейчас, как у какого-то монстра. — Ха-ха, зато моя кожа чище твоей, так что, — невозмутимо произнёс Сонхва. — Да, но какой ценой? — он вздрогнул и показал на лицо Пака. Сонхва провел языком по зубам и скрестил руки на груди. — Ну, я зашел сюда, чтобы спросить, когда ты собираешься ложиться спать, но знаешь что? Наслаждайся диваном, раз ты думаешь, что ты такой забавный, — он повернулся, чтобы выйти из кабинета, но Хонджун уже был у него на хвосте, схватив его за локоть. — Хвааа, перестань. Я же шучу и не хочу, чтобы ты на меня злился. Его губы изогнулись в легкой улыбке. — О, ты же знаешь, как мне нравится, когда мы так подшучиваем друг над другом. Глаза Хонджуна блуждали по лицу Сонхва. — Тогда, как насчёт того, что я пойду в спальню и позволю тебе нанести мне такую же маску? — Ну уж нет. Ты будешь только жаловаться на это и в итоге снимешь ее, потратив впустую одну из моих масок! — Я не буду. Я буду хорошо себя вести. Клянусь сердцем. Сонхва поднял брови, услышав его выбор слов, но ничего не сказал по этому поводу. Они обещали никогда не говорить об этом. — Ну, тогда пошли, позволь мне доказать, что ты не прав. Он надел маску на Хонджуна, как и обещал, и, конечно же, не прошло и пятнадцати минут, как Хонджун уже ворочался в постели. Сонхва предположил, что ему уже не терпится сорвать ее с лица. — Я же тебе говорил, — прошептал Сонхва в темноту. — Эй, зачем ты меня разбудил. А я так крепко спал. Он закатил свои глаза. — Ты такой забавный, — он ответил и схватил Хонджуна и подвинулся, чтобы обнять его сзади, удерживая Хонджуна неподвижным. — Ты ведь это любишь, — прошептал в ответ Хонджун. — Да, люблю, — честно ответил Сонхва, — а теперь, спать. Доброй ночи. Он крепко держал Хонджуна за руки, и даже когда они уже спали.***
Сонхва и Хонджун занимали себя разными делами. Хонджун любил играть на пианино. Или, когда он делал перерыв, читал книгу. Но в этом не было ничего плохого. У него было пианино. Это был его дар. Сочинял песни для Сонхва, чтобы слушать их на протяжении всей своей жизни. У Сонхва чего-то такого же подобного в его жизни не было. Он обычно проводил свои дни, занимаясь домашними делами. Уход за садом был большим делом. В городе все, что у него было, — это несколько суккулентов, которым нравились пожарные лестницы. Но теперь у него был горошек, мята, морковь, розмарин, жимолость, помидоры и многое другое. Это была очень утомительная задача — гарантировать выживание сада. Когда он закончил с работой в саду, то отправился наводить порядок в коттедже. Вытирать пыль и подметать. Стирка. Затем он отправился готовить для Хонджуна, часто используя некоторые ингредиенты из своего сада. Любимым блюдом Хонджуна было относительно простое в приготовлении: пибимпап. Это была еда, которой они оба наслаждались. Но он решил, что Хонджуну надоело видеть, как он постоянно суетится, потому что однажды, когда он выносил мокрое белье во двор, чтобы повесить сушиться, Хонджун в это время устанавливал художественный мольберт с холстом и красками. — Оу, ты будешь сегодня рисовать? —Сонхва перенёс корзину для белья с одного бедра на другое. Хонджун повернулся и одарил его широкой, но озорной улыбкой. — Нет, ты будешь. — Я? — он бросил на него удивленный взгляд. — Да, ты! Ты слишком много работаешь. Это место — идеально для отдыха. Так что расслабься. Когда ты в последний раз рисовал? Сонхва подумал про себя. — Я не знаю. Наверное… когда-то ранее. Хонджун с трудом сглотнул и на мгновение отвел взгляд, прежде чем снова посмотреть на него. — Вот именно. Тебе нужно снова порисовать. У тебя это хорошо получается. — Прошу. Это ты у нас творец, а не я, — он фыркнул. Подойдя к нему, Хонджун взял у него корзину. — Я на полном серьезе. А теперь иди, отдохни и нарисуй мне что-нибудь милое. Сонхва взглянул на мольберт с красками. Он действительно ничего не рисовал с тех пор, как они переехали в коттедж. Он даже не знал, сможет ли он теперь нарисовать что-нибудь красивое. — Иди, — убеждал его Хонджун, — я пока развешу белье, а потом посмотрю, как ты рисуешь. — Нет, не смотри, — его лицо вспыхнуло при этой мысли. Если картина получится плохой, он сквозь землю провалится, если Хонджун увидит это. Сейчас он уже не так талантлив. — Хорошо, я не буду смотреть. — Обещаешь? — спросил Сонхва. — Обещаю, что не буду смотреть без твоего разрешения, — сказал Хонджун, кивая. Удовлетворенный, Сонхва подошел к мольберту. Хонджун включил в палитру хорошую гамму светлых тонов. Ни одного темного цвета в поле зрения. Будет трудно случайно нарисовать что-то мрачное без мрачных цветов. Конечно, он всегда мог их смешать… Он оглянулся через плечо на Хонджуна, который, казалось, занимался своими делами, неуклюже развешивая одежду. Ему, вероятно, придется пойти за ним и все исправить. Но Сонхва не имел ничего против. Сонхва действительно понятия не имел, что рисовать. Достигнуть вдохновения было сложно, вернувшись с края пропасти. Хонджун был тем, кто дал ему мольберт и краски. А любимой вещью Хонджуна были бабочки. Это было достаточно просто, что даже Сонхва было бы трудно все испортить. Он начал с того, что нарисовал ярко-голубую бабочку на светло-розовом цветке вишни с желтой серединкой. Когда он рисовал, все было спокойно. Просто звук ветра в воздухе, слабое звяканье ветреных мельниц, которые Сонхва установил, пара случайных жужжащих насекомых и случайные возгласы Хонджуна, когда он случайно ронял чистое белье. В конце концов, он подошел к хорошей финишной точке, подправив часть тускло-голубого неба и белых пухлых облаков. Хонджун уже вернулся в дом, закончив или действительно испортив стирку. Сонхва подошел к открытому окну и позвал Хонджуна по имени. — Джуна, я все. Хонджун выбежал на улицу, закрыв глаза руками, споткнувшись по пути о несколько камней и столбов забора. — Ай. Будь осторожнее. Ты можешь открыть глаза, — сказал Сонхва, хихикая. Хонджун последовал на звук его голоса и подошел к нему, все еще прикрывая глаза руками. — Ты уверен? Я обещал тебе, что не буду смотреть. — Уверен. Думаю, я проделал достойную работу. К тому же, я надеюсь, тебе это понравится. Он медленно убрал руки от глаз, чтобы увидеть мольберт. — Ух ты, Сонхва-я! — его лицо озарилось, глаза заискрились радостью, — это потрясающе. Я же говорил тебе, что ты все еще можешь это сделать! Сонхва покраснел от комплимента и посмотрел вниз на траву под своими босыми ногами. — Когда я сосредоточился на тебе, я даже и не думал о темных оттенках. Голова Хонджуна, уткнувшаяся ему в плечо, заставила его снова поднять взгляд. — Хорошо, я рад, — улыбнулся Хонджун. —Ты хочешь, чтобы я повесил картину? Я думаю, что это будет самая красивая вещь в доме, кроме тебя, конечно. Сонхва выпятил губы — знак Хонджуну, что он хочет поцелуя, который Хонджун любезно подарил. — Это звучит замечательно, — ответил Сонхва, как только их губы снова разошлись.***
Однажды на улице шел легкий дождь. Раскаты грома звучали вдалеке. Достаточно близко, чтобы немного поволноваться, но и достаточно далеко, чтобы предотвратить появление испуга. Наджма крепко дремала у ног Сонхва, когда он сидел на ковре, прислонившись спиной к икрам Хонджуна. Хонджун сидел на диване, лениво проводя пальцами по волосам Сонхва. — У тебя очень длинные волосы, — пробормотал Хонджун — Не такие длинные, как у тебя, — Сонхва довольно улыбнулся, поглаживая Наджму по спине. В то время как волосы Хонджуна доходили до плеч, волосы Сонхва были до уровня чуть выше ушей. Камин, который зажег Хонджун, мягко потрескивал на заднем плане, согревая маленькую уютную комнату, заполненную удобной мебелью, картиной Сонхва с бабочками, пианино Хонджуна и различными коврами, одеялами и безделушками. Он услышал звук резинки, а затем почувствовал, как Хонджун начал осторожно стягивать длинную челку Сонхва вместе, чтобы завязать ее на макушке. — Как тебе? — спросил Хонджун, немного дернув его, чтобы надежно затянуть. Он радостно постучал своими пушистыми носками по ковру и оглянулся на Хонджуна. — Мне нравится! — Сонхва покачал головой из стороны в сторону. — Класс, — Хонджун лучезарно улыбнулся ему. Затем он похлопал по месту рядом с собой на диване, — иди сюда теперь. Сонхва поднялся с пола и пересел рядом с Хонджуном, заставив Наджму мяукнуть, что ее бросили, и вскоре она последовала за Сонхва. Она запрыгнула на колени к Киму, вероятно, чувствуя себя преданной Сонхва, пока Пак и Ким смотрели в окно за диваном. Хонджун потянул за щеколду, открывая окно ровно настолько, чтобы в дом ворвался сильный земляной запах дождя. Перед их коттеджем раскинулся огромный луг, на котором не было видно ничего, кроме далеких деревьев и холмов. Из-за дождя изображение было размытым, размытым водой, каскадом стекающей на зеленую влажную траву. Он надеялся, что весь дождь пойдет на пользу его саду. — Заставляет ли тебя дождь чувствовать себя так же, как раньше? — мягко спросил Хонджун. Он отвернулся от окна, чтобы увидеть Хонджуна. — Нет, — сказал Пак, качая головой, — не заставляет. Пока я здесь, с тобой, меня ничего не тревожит. — Отлично. Дождь — это хорошо, — Хонджун ответил, когда раздался еще один низкий раскат грома.***
Ясной ночью Сонхва расстелил одеяло на траве в их саду. Пока они были в городе, на небе звезд не было видно. Только мигающие огни из окон, антенн и самолетов. Но в коттедже? Сотни, тысячи. Слишком много, чтобы сосчитать. Он вытянул шею, пока стоял в саду, уперев руки в бока. — Знаешь, весь смысл одеяла в том, чтобы тебе не пришлось напрягать мышцы шеи, глядя вверх, — пошутил Хонджун у него за спиной. Сонхва усмехнулся и повернулся, чтобы посмотреть на него. Из окон коттеджа лился мягкий свет от ламп и камина. На улице было немного прохладно. Сонхва был одет в один из своих любимых свитеров, в то время как Хонджун был одет в один из свитеров Сонхва, что не могло не радовать Пака. — Ты это слышишь? — спросил Пак Хонджуна. — Сверчков? Да, я слышу их каждую ночь. Это фантастика. Здесь их слышно ещё лучше, — сказал Хонджун, ложась на одеяло. Сонхва лёг рядом с ним. — Мне нравится это, — размышлял Пак. Это было то, что помогало ему спокойно спать каждую ночь. Это и теплота с ощущением безопасности, исходящим от Хонджуна. — Я знаю, — Хонджун взял Сонхва за руку и переплел их пальцы вместе.— Мне нравится, что это приносит тебе столько эмоций. Он продолжил смотреть вверх на вселенную, которая была совсем рядом. — Почему ты так хорошо ко мне относишься? Я этого не заслуживаю. — Хва, о чем ты говоришь? Конечно, заслуживаешь, — заныл Хонджун, подвигаясь ближе к Сонхва. Сонхва не ответил. Сказать было особо нечего, зная, что спорить с Хонджуном по этому поводу нет смысла. Он просто пытался сосредоточиться на руках Хонджуна, которые тот прижал к телу, стрекоте сверчков, мерцании звезд. —Я знаю, что не говорю тебе этого часто, но я исправлюсь, ты заслуживаешь… но ты мне дороже всего мира. Ты ведь это знаешь, верно? — Хонджун пробормотал. — Я знаю, — он кивнул, в горле у него образовался комок. Ему с трудом удалось произнести это. Внезапно рука Хонджуна переместилась с груди Сонхва, чтобы схватить его за подбородок. — Да, посмотри ты на меня. — Ты должен был смотреть на звезды, Джуна-а, — вздохнул он, его глаза с трудом встретились с глазами Хонджуна. Пак приковал свой взгляд на его носу. — Я и так смотрю на звезды. Такой ход заставляет Сонхва отвлечься от носа Хонджуна. — Я люблю тебя больше всего на свете, — вздохнул Сонхва. Хонджун расплылся в улыбке и наклонился вперед, упершись лбом в лоб Сонхва. — Позволь мне заняться с тобой любовью. — Прямо здесь? — он усмехнулся. — Ой, прости. Не заметил эту толпу людей, что нас окружает, — Хонджун игриво оглянулся через плечо. — Ах, точно. Мы же здесь одни. Сонхва разразился смехом, на мгновение прикрыв рот рукой. — Ты действительно этого хочешь? — Ты согласен? Сонхва перевел взгляд с Хонджуна на его рот. — Да. Хонджун зашел внутрь, чтобы взять еще одно одеяло и кое-какие припасы, пока Сонхва с нетерпением ждал. Секс с Хонджуном всегда вызывал у него учащенное сердцебиение и бабочек в животе, независимо от времени суток и места. Как только Хонджун накинул на них одеяло, они могли спокойно снять одежду, не опасаясь, что они замёрзнут. Хонджун стал осыпать тело Сонхва поцелуями, зажигая каждую точку его кожи огнем, Паку казалось, что он в раю. После Хонджун осторожно толкается в него, Сонхва набрал полную грудь воздуха, медленно моргая глазами в оцепенении. Хонджун уткнулся лицом в шею Сонхва, давая Сонхва полный обзор неба, когда он потянул за волосы на затылке Хонджуна. В ту ночь звезды казалось, двигались вместе с ними обоими. Ему нравилось быть с Хонджуном. Ему нравилось проводить время в ванне. Ему также нравилось сидеть за пианино рядом с Хонджуном, когда он писал свой следующий шедевр. И точно так же, как он наслаждался приготовлением пищи с Хонджуном — их последним блюдом была восхитительная паста. Но, он должен был признать, что его любимым занятием с Хонджуном было просыпаться утром рядом с ним. Свет легко проникал сквозь отверстия в белых тонких занавесках, омывая комнату естественным сиянием, которое подчеркивало пушистые белые простыни их кровати, а также коричневые деревянные полы и белые деревянные шкафы, но что более важно: лицо Хонджуна. Обычно они засыпали, так или иначе обнимая друг друга, но всегда просыпались порознь. Что было прекрасно, Сонхва знал, что им нужно как можно лучше выспаться. Но в самом начале их отношений он понял, что у Хонджуна была привычка спать на спине, согнув руки вверх и положив их на лопатки в ослабленных кулаках. Он был одержим желанием проснуться раньше Хонджуна и посмотреть, в каком он состоянии. Как всегда, Хонджун выглядел расслабленным. Брови опущены вниз, рот слегка приоткрыт, волосы сильно растрепаны. Он выглядел как не от мира сего, был необычайно красив. В то особенное утро Сонхва протянул руку и убрал с лица прядь волос Хонджуна, позволив подушечкам пальцев задержаться на теплой коже. Веки Хонджуна слегка дрогнули, прежде чем приоткрыться. Затем он сонно взглянул на Сонхва. — Ой, Джуна, прости. Я не хотел тебя разбудить, — прошептал Пак, убирая руку. Хонджун зевнул, подняв руки над головой. — Ничего страшного, Хва, — сказал Ким, после он покачал головой. Сонхва воспользовался возможностью, чтобы подвинуться, положив голову на грудь Хонджуна. — Мне здесь нравится, — сказал он, прижимаясь к нему поближе. — Правда? — одна из рук Хонджуна легла на голову Сонхва, и он стал аккуратно гладить его затылок. Закрыв глаза, Пак наслаждался моментом, запоминая каждый подъем и падение груди Хонджуна. Сонхва подумал о цветущем саде. О Наджме с желтым блеском в глазах, которая, вероятно, дремлет у камина. О раскатах грома и трепещущем дожде за их окном. О картине «голубая бабочка» в их логове и о многом другом, что еще предстоит. Об одежде на бельевых веревках. О пибимпапе, съеденном под звонкий смех. О игре на фортепиано. О звездах и сверчках, поющих им колыбельную каждую ночь. — Да, я счастлив быть здесь, — пробормотал он. Хонджун наклонился и схватил одно из запястий Сонхва, быстро поцеловав его изнутри. — Тогда давай останемся здесь навсегда. Сонхва улыбнулся, еще глубже зарываясь головой в мягкую ночную рубашку Хонджуна. Он глубоко вдохнул, а затем сказал: — Да, давай.