Азиатская экзотика в Америке

Бары в Америке Накацу нравились намного больше, чем в Японии. Не то, чтобы он часто посещал такие места на Родине, но, по крайней мере, там можно было спокойно напиться, а здесь же постоянно донимали женщины. Хотя в такие места подобные не заходят. Обычно когда Накацу оборачивался на просьбу «можно присоединиться», его перекашивало: ему, как самому большому везунчику, на шею вешались дамы в возрасте, намекая на то, что любят азиатскую экзотику. Но все же было одно преимущество - пить здесь не было стыдно. Хоть Накацу уже третий год старался привыкнуть к новому месту, но традиции и привычки никак не уходят. Он так скучал по дому, что ему хотелось сорваться с места и полететь в Японию. Наплевать, что никто не ждет его там. Зато ждет свобода. Улетая из дома, парень думал, что избавился от опеки. Но рано он на это надеялся. В Америке была лишь одна дымовая завеса да Макдональдсы. Даже птиц человеческих нет. Не то, что в его Японии… Там птицы свободны. Будет и он свободен! Вот вернется домой и станет королем голубей. Научит играть их в футбол, начнет новую карьеру - голубиного тренера. Голуби должны его за своего чувака принять. При том одно сходство у него с ними есть - неизменимый растрепанный начес а-ля хохолок, который всегда привлекал девушек… Но то мечты, а здесь хоть какая-то оплачиваемая работа. Накацу сжал стакан. Мучительная мысль преследовала его: он здесь никому не нужен. Накацу сделал еще один глоток виски. Он понимал, что ему нельзя пить, но не знал другого способа справиться с болью… Перед отъездом Накацу поругался с матерью, а та напоследок сказала ему, чтобы он не возвращался, пока не забудет о футболе. Тогда этот наивный и мечтательный паренек отправился покорять Америку. Сидя в самолете, он представлял, как забивает решающий гол для своей команды, как весь зал считает его богом. Но для Накацу самым главным было не это, а лишь глаза Асии, наполненные любовью. Этим мечтам было не суждено сбыться, впрочем, как и мечтам о спорте. Прилетев в Америку, Накацу сразу же нашел место в хорошей футбольной команде. Он был так счастлив, так уверен в себе, что готов был свернуть горы. Его сердце билось часто, словно парень провел сутки на поле. Но при этом на лице святилась великолепная улыбка, которая блистала и освещала все. В тот день Накацу не знал, чем обернется это счастье. Сняв номер в престижном отеле, Накацу, не разбирая вещи, принялся ходить взад-вперед по комнате. Он сжимал в руке телефон, решая звонить или не звонить Асии. Ему казалось, что телефон нагрелся от его вспотевших ладоней. Вот-вот да и выпрыгнет и ускачет прочь от такого неуверенного юноши. Было бы намного проще, если бы в телефоне жил маленький говорящий гномик, напоминающий почтового голубя. Что-то его на голубей потянуло. Но не будем отвлекаться на наших голу… то есть баранов: сказал бы гномику кому и что хочешь передать, он бы мигом среагировал и все сделал, а ты сидишь и в ус не дуешь. Усы! Накацу никогда не носил усы. Стоит, наверное, отрастить и быть похожим на взрослого мужика. Будет что теребить в трудные минуты, а еще лучше, если они будут волшебные, как у Хоттабыча. Выдернул усик, загадал желание и всё в ажуре. Да только жизнь не сказка, и Накацу пытался придумать, что же ему делать. Внутри как обычно происходил диалог самим с собой. Накацу считал, что Асия, как его друг, будет счастлива узнать о его приезде и поэтому согласится на встречу. Только было несколько проблем, которые мучили Накацу: куда он ее поведет, ведь не знает Америки. «Ну и что?! У тебя же великое чувство ориентира… Куда-нибудь да заведет оно», – подсказывал внутренний голос. Уже собираясь звонить, Накацу вспомнил о еще одной маленькой проблемке – прыгуне Сано. Будет ли честно вот так подмазываться к Асии в отсутствие друга?! Нет, это же не честная битва. «Почему?! Когда Сано несколько месяцев спал в одной комнате с девушкой и держал это все в секрете, он тоже поступал не совсем честно. Так что ты можешь отхватить и свой кусок пирога Справедливости», – говорил внутренний голос. Накацу взлохматил волосы, словно запутавшись во всем этом. Но следующая мысль заставила парня улыбнуться и воспрянуть духом: «Я не знаю города. Я начинающий футболист, нуждающийся в помощи. А кто же мне поможет, как не друг мой, Асия?!» Договорившись о встрече с Асией, Накацу словно парил в небесах от счастья, которое, к несчастью, длилось совсем не долго. Асия назначила встречу в аэропорту. Тогда Накацу думал, что подруга чувствует вину, что не поприветствовала его как следует. Но лицо футболиста вытянулось в тот момент, когда Асия, ничего не говоря и схватив его за руку, потянула куда-то. В следующий миг взгляд Накацу уже встретился с глазами Сано. Оказывается, спортсмен будет проходить здесь тренировку перед каким-то чемпионатом. Следующие два часа Накацу слушал милое щебетание Асии о том, как здорово видеть Сано, который сидел и смущался. К концу вечера футболист совсем упал духом и решил отправиться в номер, ссылаясь на усталость после перелета. В номере Накацу убеждал себя в том, что это только начало его новой жизни и что Асия вскоре вот так же будет щебетать над ним. В мечтах парень представлял себя великим футболистом, но на следующий день он понял, что все не так уж и просто. Его приняли в запас. Но, не смотря на эту неудачу, Накацу не падал духом. После тяжелого дня, вернувшись в отель, он все-таки решил не сдаваться. Внутренний голос сказал ему стараться изо всех сил. Проходили дни, месяцы. Накацу каждый день выбивался из сил настолько, что мог лишь есть и спать, приходя в номер. Ему было грустно из-за того, что он не видит Асию, но вот настал день его первого матча. Накацу пригласил Асию, которая радостно согласилась. Даже позвонил в Японию родителям, но попал на автоответчик. В тот момент Накацу решил сделать все, чтобы стать победителем не только этого матча, но и сердца Асии. Он купил красивое колечко и не спал всю ночь, придумывая слова, что скажет ей. Но неудача словно преследовала Накацу. В тот день ему показалось, что его растоптали, как какого-то червяка. В течение двух таймов Накацу был напряжен, но все же надеялся на удачу. Он, хмурясь, смотрел на тренера, который, кажется, не собирался выпускать его на поле. Накацу искренне болел за свою команду, но словно не видел их игры. Сердце вырывалось из груди. Ему так и хотелось выбежать на поле и надрать задницу соперникам, и пускай никого не смущает, что это неправильно, да и вообще не твоя-то. Может быть, тогда на него обратили бы внимание? Хотя, даже это никого бы не удивило: странный тут народ. Вообще страна ужасов. Хэллуинов. Дурацкий праздник. Какое-то прикрытие для маньяков. Может, ему стоило так маму обрадовать? Придти к ней в гости в костюме вампира-маньяка, а лучше полуголым зайчиком. Шутку бы она оценила. Эх, добросердечная мама. Если бы Накацу успел убежать от нее и не получить веником по голове, долго бы смеялся. Хотя думаю, ее собачонка бы все равно потом его облизала всего, и ему не нужен был бы этот костюм: все бы и так надрывали животы от смеха. Прилизанный Накацу – что-то с чем-то. Да, в родной Японии парень никогда не испытывал такого унижения, как сейчас. Там всегда было весело, а если он и попадал в передряги, то всегда выходил с улыбкой на лице из них. А сейчас ему было нестерпимо больно из-за этой несправедливости. А когда послышался финальный свисток, футболист был разбит, но, собравшись с мыслями, он решил все-таки осуществить задуманное. Созвонившись с Асией, Накацу шел навстречу своей любви. Он отказался от вечеринки с командой. Парень готов был отказаться от всего лишь бы обрести то, чего так хотел. В этот день ему и так было плохо, поэтому Накацу свято верил, что вечер принесет ему надежду. Но в тот момент, когда он увидел встречающую его Асию под руку с Сано, он понял, что веры не осталось. После того вечера добродушное улыбчивое светлое сердце Накацу спряталось в угол: его друзья женятся. Он будет свидетелем. За праздничным ужином футболист лишь кивал, не понимая, не желая соглашаться с происходящим. А теперь три года спустя Накацу сидел в накуренном баре. Он признавался сам себе, что неудачник. Вечно в запасе как в жизни, так и в спорте. С тех первых дней в Америке ничего не изменилось, только лишь что-то внутри перевернулось. Меньше улыбок, шуток, мальчишеского поведения стало в тот день, когда Накацу проводил свадьбу Асии и Сано. А сегодня прошел еще один матч, где он снова был в запасе. Накацу не пошел отмечать победу с командой. Он стал одиночкой, и лишь воспоминания о былых счастливых временах держали его на плаву. Накацу вышел из бара и направился все в тот же отель. В лифте он решил, что должен уехать обратно, согласиться на работу отца. Накацу склонил голову. Теперь его внутренний голос был закрыт на замок. Уже никто не скажет продолжать борьбу. Футболист стукнул кулаком о стенку. Как же ему надоело быть этой тряпкой. Каждое утро вставать и думать, что твоя жизнь – ничто. Теперь одна боль напоминала о том, что он все же жив, хотя страдания с первого дня в Америке должны были уже его убить. Накацу зашел в свой номер. Включив свет, он собрался отключиться в кровати. Но, не сделав и нескольких шагов, услышал радостные крики, поздравления. Повертев головой и отряхнувшись от хлопушек, Накацу не поверил своим глазам. Перед ним стояли старосты трех классов, его друг-провидец и Асия с Сано. Асия, ставшая более женственной и повзрослевшей, подбежала к нему и обняла. Сердце Накацу оттаяло, когда он почувствовал прикосновение ее живота. Он был такой большой, что на миг ему показалось, что Асия съела воздушный шарик. А если Накацу обнимет ее чуть сильнее, шарик непременно лопнет, и его больше никогда не допустят к беременным женщинам. И появится в мире единственный и неповторимый «хлопатель животов». Но этого нельзя было допустить, ведь Накацу станет крестным этого ребенка. Парень только теперь осознал, как любит всю эту троицу. Он больше не мог винить их в чем-либо. Лишь прошлые чувства не давали ему покоя, но ради ребенка он мог от них отказаться. Накацу обнял Асию в ответ и пожал руку Сано, который возмужал еще больше. Тот искренне улыбнулся ему. Оглядевшись, Накацу понял, что никто из ребят не изменился: дамский угодник Намба, нежный парень Оскар, мужик Тэннодзи и особенный Каясима Таики. Все эти ребята - его друзья. В те недалекие времена они вместе столько всего учудили, что порой сами себе удивлялись. Накацу помнит, как нашел женские трусики и так обрадовался, что «нормальный». А ребята лишь по-дружески над ним посмеялись и поздравили, что он наконец обрел себя. Потом тот случай с детектором лжи. Накацу думал, что все разбегутся от него, когда узнают, что он влюблен в мальчишку. Но выкрутиться ему удалось. Все-таки Накацу - великий актер. Лучше, чем даже Оскар. Только ему ни слова, если бы не футбол, Накацу затмил бы его звезду. И золотистого оттенка накидка восседала бы на его плечах. Тэннодзи. Этого крепыша Накацу бы вряд ли смог победить в борьбе, но звание самого симпатичного спортсмена было бы его. А Намба, ох уж этот Дон Жуан японского разлива. Накацу бы морально не вынес столько девчонок, но обольститель вышел бы ему под стать. И, конечно, незаменимый сосед Каясима. Он многому научил Накацу, и его помощь была неоценима в трудные моменты. Накацу всегда удивлялся, как Каясиме удается видеть то, что не видят другие. Футболист попробовал однажды приложить руки к своему мячу и увидеть его ауру, но эксперимент не удался, и он понял, что это не его. И об этом никто не знает, даже Каясима, хотя смотрел он на «неудавшегося мага» в тот вечер, очень уж подозрительно. Но Накацу сделал вид, что ничего не произошло. Вздернув нос, он взлохматил волосы и, чуть не врезавшись в дверной косяк, с невозмутимым видом покинул комнату. Приятно вспомнить все то, что было и осталось в памяти на долгие годы. Это больно кольнуло сердце. И в тот момент, когда по его маленькому номеру разносился звон бокалов, Накацу пообещал вернуть самого себя. В ту ночь они отмечали их встречу, а футболист – вернувшуюся надежду. Спустя несколько месяцев Накацу стал нападающим восходящей японской футбольной команды. Он был счастлив возвращению на Родину. Помирившись с друзьями, Накацу не ощущал себя неудачником. Казалось, жизнь стала светлее. День ото дня все чаще улыбка появлялась на его лице. Вернувшись только раз в Америку на крещение сына Сано и Асии, Накацу наконец смог отпустить прошлое. Он был рад за друзей, и его сердце смогло забыть о прошлом. Уже в самолете Накацу рассуждал сам с собой, что не плохо бы было сходить с кем-нибудь на свидание… А еще лучше жениться на фотомодели и завести кучу детишек, которые бы бегали и гоняли мяч, где ни попадя. А суровый отец Накацу ставил бы их в угол, а потом после успешного выполненного наказания давал бы детям конфетки. Еще бы он завел бы пса. Огромного, лохматого, с большими ушами, и назвал бы его Десперо, как ту могучую и смышленую мышку. А приходя с работы, ругал бы этого никчемного пса за облизывание детей, за его «разбросанные» слюни и пускания их же во время просмотра передач о животных. Накацу непременно был бы счастлив, как вон тот мужик, странно смотрящий на него из соседнего ряда. Да, он, черт побери, азиатская экзотика.