***
Синее пламя сжигало всё на своём пути, забирало в смертельные объятия, стремилось уничтожить всякую преграду, возникшую ни в то время и ни в том месте. Любой плотный и, казалось бы, крепкий материал. Всякий металл. Каждый большой и маленький камень. Этот огонь уже забрал множество душ, всего пару мгновений назад поглотил в криках адской боли. Все кому удалось избежать смертельных объятий трансгрессировали, как можно дальше, туда, где нет разозлённого и одновременно опечаленного тёмного мага, что остался в одиночестве в центре своего неугасаемого пламени. Да, мракоборцы прервали его митинг, не дали договорить. Не сложись обстоятельства так, как сложились, возможно, на его сторону перешло бы больше магов. Однако, провальным этот вечер назвать нельзя, ведь те, кого он желал видеть на своей стороне, сделали правильный выбор. Касательно остальных, оставшихся вне его союзников — они не достойны того, чтобы даже думать об этом. Магический огонь разгорался сильнее, его нельзя потушить водой и невозможно усмирить одним взмахом палочки. В центре обжигающих язычков этого смертельного оружия стоял их создатель, тот самый тёмный маг который остался один, чтобы поразмыслить и взвесить все свои действия. Он не жалел ни о чём, пусть даже вечер закончился раньше, чем планировалось, часть желаемого результата было получено. Теперь оставалось подумать о своих дальнейших планах, желаниях и действиях. Намереваясь ещё немного постоять вот так, в одиночестве своих мыслей, Гриндевальд хотел вернуться в Нурменгард, свою крепость, но тихий хлопок прервал его. Кто-то трансгрессировал прямо в центр пламени. Лишь одного человека не способен обжечь его огонь и порой Гриндевальда это огорчало, но в то же время, он был рад данному стечению обстоятельств. Не смотря на то, что они по разные стороны баррикад, он всё ещё не хотел причинять вред своему старому другу. Конечно, это уже в далёком прошлом, но, возможно, Дамблдор тоже всё ещё считает его давним другом. Гриндельвальд на это надеялся, он даже мысленно хмыкнул, поправив себя в том, что скорее всего так оно и есть. Дамблдор всегда был слишком добр, в отличие от него. Если бы не это — директор Хогвартса уже давно бы выступил против него в открытую и нашёл способ остановить своего так званного друга молодости. Однако не всё так просто и скорее всего в будущем Гриндевальд избавиться от величайшего светлого волшебника века, чтобы тот не мешался под ногами, пусть даже Дамблдор не навещал его уже несколько десятков лет. Так могло продолжаться и дальше, но отчего-то сегодняшняя встреча произошла, и инициатором её оказался тот самый добряк Альбус, который, скорее всего, был прижат аврорами и сделал это не по собственному желанию. По крайней мере, так подумал Геллерт, ещё даже не увидел человека в центре магического огня. Они не могут убить друг друга, а значит, не могут и сражаться друг против друга. Возможно, Альбус просто пришёл навестить его, поговорить спустя многие годы молчания, и Гриндевальд был этому почти рад. Возможно. Он не знал, что думать, спустя столько лет. — Привет, Геллерт, — Первым заговорил Альбус своим всё ещё приятным на слух мягким голосом, который, конечно, с годами погрубел, но всё ещё казался каким-то родным и, в то же время, нежеланным. Гриндевальд понимал, что им лучше было бы не видеться до конца их дней, но Альбус видимо решил иначе. — Давно не виделись, — добродушно добавил директор Хогвартса. — Выглядишь уставшим. Гриндевальд нахмурил брови, наблюдая за тем, как Дамблдор выходит из языков синего пламени. Весь такой ухоженный, держит спину ровно, как всегда, в идеально выглаженном сером костюме, поверх которого расстёгнутое тёмно-синее пальто. Глядя на густую рыжую бороду с проблесками седины, Геллерт едва мог вспомнить каким это лицо было сорок лет назад… Или тридцать… А может и все пятьдесят. Гриндевальд не хотел об этом думать, потому что всё это было в прошлом: далёком, невозвратном и светлом. Он мог бы сказать: «А ты выглядишь как всегда идеально», но не стал. Вместо этого, он произнёс: — Ты сам решился на это или кто-то заставил? — Сам, — вот так просто ответил Альбус, как всегда честный и прямолинейный. Геллерт уже и забыл, как порой его это раздражало, но, в то же время, вызывало улыбку на лице. Вот только не в этот раз. — Зачем? — спросил Геллерт, всё ещё сжимая в руках бузинную палочку. Вряд ли Альбус пришёл, чтобы неожиданно напасть на него. Пусть даже толку от этого не будет — Геллерт предпочитал быть наготове. Да, они враги и оба это понимали, потому что когда-то кто-то кому-то не уступил, не понял, не захотел принять истину, оставил второго одного, и, по мнению Гриндевальда, это был Дамблдор, тот, кто предал их совместную идею и его самого. — Чтобы поговорить, — тихим и добродушным голосом ответил Дамблдор, будто пришёл навестить своего старого друга за кружкой чая и принёс сладости. Вот только забыл, что они уже не друзья и «просто поговорить» не было той причиной, чтобы Гриндевальд поверил в это. Он слишком хорошо знал этого человека, или, по крайней мере, помнил, каким тот был. — Решил испытать удачу и наставить меня на праведный, как тебе кажется, путь? — с лёгкой улыбкой на лице произнёс тёмный маг, зная наперёд, о чём будет говорить Дамблдор. Когда-то они думали об одном, шли одной дорогой и видели единую цель, но всё изменилось за один день. Момент. Мгновение. Мнение брата помешало Альбусу сделать решающий шаг, а последующие смертельные события вовсе сбили с пути. С того самого, коим Гриндеваль пошёл дальше сам, убедившись в том, что его друг больше не видит всего того, о чём они мечтали раньше. Возможно, даже, этого не было вовсе, и они ошибались в том, что видели одну цель. Добряк Альбус не мог принять оправданной жестокости и целеустремлённости Геллерта, потому что был слишком мягок. По крайней мере, так думал сам Гриндевальд, толком даже не зная, что творилось и творится в голове нынешнего директора Хогвартса. — Угадал, — с улыбкой ответил Дамблдор. Он остановился в нескольких шагах от давнего друга, на его лице читалась доброта в её истинном виде. Гриндевальда обычно такое раздражало в других людях. Потому что зачастую это было наигранное выражение, но только не у Дамблдора. Хоть они и не виделись долгие годы, он знал, что Альбус не станет обманывать его подобным способом, ему это ни к чему, тем более, когда они одни. Гриндевальд был в этом уверен. — Тогда ты зря пришёл, — угрюмо ответил он, с толикой разочарования в голосе. Он ни на что не рассчитывал, но в глубине души ему бы хотелось, чтобы эта неожиданная встреча сложилась при других обстоятельствах, при которых они не будут задевать тему добра и зла. Гриндевальд стоял в центре круга, начерченного магическим огнём, крепко сжимал бузинную палочку в правой руке и внимательно наблюдал за телодвижениями Дамблдора. Его пальцы сжались крепче, когда тот потянулся рукой во внутренний карман своего пальто. Вряд ли там находилась палочка, но Альбус был слишком умён, чтобы оставлять его даже малейшие действия без внимания. Быть может, он хочет вернуть его в тюрьму, а всё это лишь отвлекающий манёвр, или же часть какого-то банального плана. В любом случае, Гриндевальд был готов и не трансгрессировал, потому что хотел продлить момент и послушать приятный на слух голос давнего уже не друга. К его удивлению, Альбус достал из кармана кулон, тот самый, с которым они дали друг другу непреложный обет. Маленькая безделушка в виде треугольника с кругом и палкой в центре, прикреплённая к цепочке. Как давно это было. Останься кулон у него — он бы хранил его в более безопасном месте, чем карман. Потому что убивать Альбуса он не хотел, а данная вещь — единственное, что не даёт ему этого сделать. Пока они враги и не могут убить друг друга, Гриндевальду нет необходимости думать об этом, но если Альбус нашёл способ разрушить обет, то сам себе подписал приговор. В случае вынужденной дуэли — Гриндевальд не станет оставлять его в живых только потому, что в прошлом между ними что-то было. — Я нашёл способ, — словно лезвием по ушам Геллерта прозвучал спокойный голос Дамблдора. — Непреложный обет снят. Альбус никогда ему не врал, но в этот раз Гриндевальд не мог поверить тому, что услышал. Это можно было запросто проверить и Альбус знал, но всё ещё стоял безоружный перед своим врагом и потенциальным убийцей. Всего одного слова хватит Геллерту, чтобы проверить, но если слова окажутся правдивы, то он не узнает, зачем Альбус пришёл. Точно не для того, чтобы умереть даже не попытавшись достать свою палочку. Но если это ложь, то Гриндевальд будет обескуражен её бессмысленностью. Именно поэтому он решился на следующий шаг. — Круцио! — звучит непростительное с его уст, а рука направляет палочку на обезоруженного бывшего друга. Заклинание не смертельное, но вполне себе достойное того, чтобы дать понять Альбусу, что его благой визит напрасный. Конечно же, он уверен в том, что заклинание отскочит, ведь Дамблдор не глуп и должен предвидеть от него подобный шаг. Поэтому Геллерт вопросительно поднял бровь, желая услышать правду, когда его круцио отскочило в сторону. Он действительно удивлён и ждёт разъяснений, ради чего Альбус впервые решил ему соврать. — Ты думаешь, что я соврал, — спокойно, но уже без улыбки сказал Дамблдор, прочитав мысли тёмного мага. Геллерт это позволил в ожидании ответа. Поэтому Альбус добавил, не заставляя собеседника ждать слишком долго: — Я не врал тебе никогда… — прозвучал незаконченный ответ, повисший в воздухе томным ожиданием. Альбус не медлил, но и не спешил, он опустил руку, в которой держал кулон, вдоль тела, и поднял вторую. Из рукава показалась палочка. Гриндевальд позволил направить её на себя, зная, что от руки Альбуса вреда ему не будет. Ложь должна быть оправданной, иначе он разочаруется в бывшем друге окончательно и больше не допустит подобной встречи. Он ждал чего-то интересного, того, чего Альбус никогда раньше не делал, ведь честный гриффиндорец никогда ему не врал, а значит этому должно быть логическое объяснение. Все эти мысли Геллерт держал в открытом доступе для легилимента, чтобы тот перестал томить ожиданием и уже показал истинную причину своего визита. Пускай даже со стороны ожидание продлилось не так долго, как тянулось для Геллерта, но Альбусу всё же удалось его удивить. — Круцио! — произнёс тот самый добродушный и честный Альбус Дамблдор. За долю секунды до того, как заклинание было озвучено полностью, Геллерт успел улыбнуться, зная, что это бессмысленно. Круцио должно отскочить в сторону, как его собственное, но отчего-то так не сделало. Он намеревался повторить своё поднятие брови в вопросительном жесте, когда снова ничего не произойдёт, вот только внезапно возникшая во всём теле боль заставила его сначала зажмуриться, задрав подбородок вверх, а после разжать пальцы рук и приподняться на носочки от неожиданности. Бузинная палочка с глухим стуком упала на каменный пол, а в голове Геллерта возник диссонанс. Он не успел ничего понять, не смог, потому что это было невозможно. Дамблдор не мог причинить ему вред, ведь его собственное заклинание отскочило, а значит — обет всё ещё действует. Будучи в полной уверенности, что этого не произойдёт, Гриндевальд не был даже морально готов к тому, что испытает невыносимую боль, которую усиливал ещё один факт — в этом виноват Альбус Дамблдор. Геллерт разжал зубы и закричал в голос, опустившись на колени с такой силой, что кости затрещали от удара. Спина сгорбилась, а пальцы сжались в кулаки и ударили о каменную плиту. Это была попытка вернуть себе контроль над разумом, но из-за внезапности и продолжительности заклинания, он не смог даже сказать что-либо в голос, только кричать, а затем сжимать и разжимать зубы в попытке усмирить своё тело, что не хотело слушаться. Слишком долго. Альбус не мог использовать на нём непростительное и держать под ним так долго. Альбус не мог его обмануть. Альбус не стал бы… Но сделал. «Хватит!» — мысленно окликнул его Геллерт, не в силах больше терпеть. «Прекрати!» — он не верил, что Дамблдор способен на такое, но почему-то тот не остановился даже после третьей просьбы: «Остановись!» Возможно, это не было похоже на просьбу, но в данной ситуации, не в состоянии принять истины, Геллерт был способен лишь на мысленный крик полный злости и неверия. Он ударил по камню ещё пару раз, пока не упал на бок и не открыл глаза, чтобы сквозь пелену боли вытянуть руку перед собой и дотянуться до палочки. Она находилась слишком далеко, чтобы достать хотя бы кончиками пальцев, но небольшого всплеска невербальной магии хватило, дабы даже под непростительным суметь подтянуть её к себе. В тот же момент круцио перестало действовать и Геллерт смог расслабленно выдохнуть. Это произошло непроизвольно и было слишком опасно, ведь всего одного мгновения хватило на то, чтобы прозвучало новое заклинание, которое Геллерт плохо расслышал, не успев отойти от предыдущего. Теперь его тело окутал адский холод, всего за долю секунды. Пальцы на руках и ногах застыли, ими было ни пошевельнуть. Палочка снова упала на каменную плиту, в этот раз почти беззвучно. Геллерт не мог поверить в то, что вот так просто позволил себя обмануть, и большую роль в этом сыграла внезапность. — Нет-нет-нет, — раздался спокойный монотонный голос с нотками разочарования. — Я тебя не обманывал, Геллерт, — сказал Дамблдор, размеренным шагом двигаясь к лежащему на полу мужчине. Вселяющий ужас в сердца многих авроров тёмный маг сейчас находился перед ним в полной беспомощности, якобы обманутый и обескураженный. Однако это было не так. Да, Геллерт выглядел жалко — истерзанный непростительным заклинанием и дрожащий от холода, как побитый щенок, но никак не обманутый. Альбус ступил одной ногой подле головы своего бывшего друга и присел на корточки, чтобы пальцем осторожно отодвинуть бузинную палочку чуть дальше того места, где она лежала. На всякий случай. Он покачал головой со стороны в сторону и цокнул языком, как бы давая понять, что всё не так, как могло показаться со стороны. — Я же сказал, что снял непреложный обет и это правда, — он посмотрел в глаза тёмного мага, который наблюдал за ним в позе побитой собаки, пытаясь нагреть своё тело беспалочковой магией, дабы не превратиться в ледяную статую. Все силы уходили на поддержание приемлемой температуры, но заклинание Альбуса было довольно мощное и не давало почувствовать тепло. Пальцы всё ещё не слушались, а ошарашенный взгляд наблюдал за тем, как спокойно ведёт себя гриффиндорец. — К-как? — дрожащим от холода голосом спросил Геллерт, пытаясь уловить то, что он упустил в начале их встречи. — Я не врал тебе, Геллерт, — повторил Альбус таким голосом, будто рассказывал колыбельную на ночь. — Я сказал правду, просто не до конца, — пояснил он, вытянув над головой тёмного мага кулон, на котором они когда-то поклялись, что не смогут причинить друг другу вред, даже если захотят. На добродушном лице отразилась грусть, а опечаленный взгляд опустился на дрожащего от холода и злости Геллерта. Губы вновь разомкнулись для того, чтобы сказать следующее: — Я долго искал способ уничтожить кулон, хоть и не хотел этого, но понимал, что другого пути нет. Вот только в своих поисках я немного переусердствовал и нашёл нечто другое — как освободить одного участника непреложного обета и оставить нетронутым другого. Геллерт был поражён услышанным ещё больше, нежели от непростительного из уст Дамблдора. Ведь это означало, что его давний бывший друг не только причинил ему боль намеренно, но и обезопасил себя от ответного удара. Что в принципе никак не укладывалось в голове Геллерта, ведь он помнил Альбуса не таким. Да, со стороны тот выглядел невинным и добрым, как раньше, но от того было ещё ужаснее осознавать, что всё это обманчиво. Альбус не соврал ему, ни разу по сей момент, но сам его вид теперь был обманчив. — Прости, — сказал он всё тем же спокойным приятным для слуха голосом, когда прочёл весь поток мыслей в голове Геллерт. Потому что тёмный маг ему разрешил, не желая произносить всё это вслух. У Гридевальда остался только один вопрос: — З-зачем? — прохрипел дрожащим голосом он, чувствуя, как пальцы ног и рук начинают отмирать. Если ничего не делать в ближайшие пару минут, то последствия могут быть непоправимы. — Чтобы наставить тебя на праведный путь, — последние два слова были произнесены с усиленной интонацией, как бы повторяя сказанное Геллертом в начале их затянувшейся встречи. Дамблдор убрал кулон обратно во внутренний карман своего пальто, затем поднялся, наблюдая за поверженным врагом сверху вниз. Прошёл взглядом по дрожащей фигуре мужчины, ненадолго задержался на рядом лежащей бузинной палочке, а затем перевёл в сторону полыхающего синего пламени, которое и не думало угасать. Вскоре сюда должны были вернуться авроры в большем количестве, чтобы изучать местность и исправить всю ту разруху, которую нанёс тёмный маг. Потушить пламя тоже было их задачей, Альбус не планировал заниматься этим. Только сделал вид. Геллерт понял это в тот же миг, как Дамблдор отвернулся, ему пришлось использовать остатки своей угасающей от холода магии, чтобы подтянуть палочку в обездвиженную ладонь и исчезнуть в хлопке. Они оба знали, что это произошло не по счастливой случайности, а потому что Альбус разрешил. От понимания этого в голове тёмного мага засел страх, что он больше не знает, кто такой Альбус Дамблдор. Когда как на лице директора Хогвартса отразилась грустная улыбка. Геллерт трансгрессировал в свой замок, всё ещё лёжа на полу и содрогаясь от холода. Заклинание закончило своё действие, но он до сих пор не чувствовал пальцев ног и рук. Стиснув зубы от ненавистной беспомощности, волшебник прошептал пару слов, от которых в камине зажёгся огонь. Он не хотел, чтобы кто-то увидел его в таком положении, поэтому шепнул ещё одно слово, и дверь его покоев закрылась на замок. Пришлось полежать на полу первое время, пока пальцы не зашевелились. Затем он медленно с усилием поднялся, с трудом взялся за край покрывала на диване и нелепо укутался в него, как смог. Сделал несколько шагов в сторону камина и завалился в кресло, обнимая себя руками и стараясь прикрыть все части тела вплоть до ушей. Постепенно магия начала восстанавливаться, для заклинания согревания её вполне было достаточно, но отчего-то оно не сработало. Геллерт не смог себя согреть подобным способом, какие бы заклинания не произносил. Однако дело было не в магии, ведь разжечь огонь в камине он смог, как и разнести половину комнаты от безысходности. Зубы всё ещё стучали от холода, а в голове возник очередной вопрос. Как это возможно? Он потерпел поражение от рук того, с кем не должен был видеться никогда больше. Альбус Дамблдор предал его дважды. Нашёл способ обойти обет и нанёс непоправимый магией вред. Гриндевальду ничего не оставалось кроме как согревать своё тело магловскими способами: сидеть у камина, укутавшись в несколько одеял, пить горячий чай и подогревать ум всевозможными размышлениями. Как он позволил такому случиться? Ведь он был наготове, ожидал любого подвоха от Альбуса. Но не круцио. Это не было в духе добряка Альбуса, что, по-видимому, уже давно не является истиной. Слишком долго они не виделись, Геллерт допустил глупую ошибку, когда наивно решил, что его давний друг не изменился. — Браво, Альбус, — сказал он, нарушая тишину. Его голос немного окреп, по крайней мере, зубы больше не стучали друг о друга. На губах растянулась улыбка, а во взгляде мелькнул азарт. Произошедшее, конечно, его огорчало, но в то же время это было забавно — видеть то, чего никто никогда бы не смог предугадать. Альбус ему не соврал словами, но то, как светлый волшебник выглядел, какие эмоции показывал на своём лице — являлось обманом чистой воды. Чёртов манипулятор. Геллерт думал, что среди них двоих так умел только он, но, оказалось, ошибался.***
Прошёл месяц с тех пор, как Гриндевальд видел Альбуса. Это напрягало. В его голове до сих пор не укладывалось, каким образом Дамблдор провернул тот трюк с непреложным обетом. Не было ли это обманом? Геллерт толком не знал, как оно есть на самом деле и действительно ли при следующей их встрече Альбус запросто сможет причинить ему вред, когда как его заклинания продолжат отскакивать в стороны. Это нечестно со стороны Дамблдора, подло и совсем на него не похоже. В любом случае, Геллерт уже позаботился о своей безопасности, когда настроил Криденса против гриффиндорца. Всё, что ему оставалось, так это подождать, когда мальчик созреет и доберётся до своего ненавистного «брата». Он вынашивал этот план уже давно и пару раз сомневался в том, стоит ли вообще избавляться от бывшего друга, но последние действия Дамблдора убедили его в правильности своих решений. Они уже давно не союзники и стоят по разные стороны баррикад. Кто-то должен умереть, иначе ничего с этого не будет. На Дамблдора рано или поздно надавят авроры или же тот сам решит, что время решающего боя пришло. Геллерт не мог рисковать своей идеей и целью всей его жизни ради одного человека. В глубине души он не хотел этого, но видит Мэрлин — Дамблдор его заставил. Криденс — легко управляемый мальчишка. Его магия достаточно мощная и неконтролируемая, чтобы вырваться на волю в подходящий для Геллерта момент. А пока этот час не наступил, Гриндевальд продолжил проводить митинги и пополнять свои ряды новыми волшебниками. В один из таких вечеров, находясь в центре старинного заброшенного замка, Геллерт как всегда говорил свою идеально отработанную речь. Его взгляд медленно скользил по зрителям, улавливая каждый жест сомнения, заинтересованности и страха. Всё как обычно, помимо одного единственного человека, чей взгляд Геллерта ввёл в ступор. Лицо незнакомца было ложным. Оборотное зелье. Это был он. Альбус Дамблдор вновь решил почтить его своим неожиданным визитом. Но зачем делать это в открытую, когда Геллерт окружён союзниками? Что в этот раз задумал величайший светлый маг и почему на его лице отражается всемирная печаль? Геллерт поспешил закончить митинг раньше, так как в его планы не входило сражение с Дамблдором, тем более, что Криденс сейчас находился в Нурменгарде. Он произнес последние слова, дав понять, что ждёт пополнение своих рядов и не принимает отказов. Конечно, ничто не помешает трусам соврать, а потом попросту сбежать или предать, но на таких у него всегда найдётся управа. Что же касается Альбуса Дамблдора, который, по окончанию митинга, встав со своего стула, направился прямиком в сторону Гриндевальда, то последнему ничего не оставалось, как трансгрессировать, чтобы избежать не планированных вспышек магии. Слишком часто его настигали авроры в последнее время, поэтому Гриндевальд не сомневался в том, что Альбус начал с ними сотрудничать. Возможно, даже рассказал им о своём преимуществе над тёмным магом. Предпочитая не думать об этом мерзком поступке, Геллерт трансгрессировал в свою временную квартиру в Англии. Здесь он намеревался провести ночь, обдумать свои дальнейшие действия и то, как быть с дальнейшими запланированными собраниями. Придётся все перенести по времени и месту встречи, так как сталкиваться с Дамблдором или аврорами на каждой вербовке являлось дрянным делом. В его интересах было пополнение своей армии и минимальные потери, чего никак нельзя было достичь в постоянных стычках. Как только Геллерт призвал заклинанием кружку и наколдовал туда чай, он устало опустился в кресло. Здесь он был в безопасности, так как на квартире наложены его защитные чары. Никто не смог бы трансгрессировать сюда без его разрешения. По крайней мере, он так думал, пока в центре комнаты не раздался характерный хлопок. Геллерт от неожиданности даже выплюнул обратно в кружку чай, который успел набрать в рот. — Баубиллиус, — прозвучал до раздражения спокойный голос, вслед за которым из палочки незваного гостя вырвалась жёлто-белая молния, что в мгновение ока пронзила плечо Геллерта. Из горла тёмного мага вырвался хриплый крик. Кружка полетела на пол и со звоном разбилась на мелкие кусочки. Атака была столь же внезапной, как появление Дамблдора в центре комнаты, там, где, по мнению Геллерта, не мог никто оказаться. Это уже даже не смешно, но Гриндевальд не смог сдержать нервной безумной улыбки, всё ещё находясь в кресле. В его правом плече теперь красовалась маленькая, словно от широкой иглы сквозная дыра, из которой вытекала кровь, портя рубашку, жилет и пальто. Обидно будет, если это нельзя исправить магией, ведь некоторые вещи после заклинаний быстрее портятся. Геллерту нравился его костюм. — Авада кедавра! — произнёс он, резко взмахнув рукой в сторону нежеланного гостя, но зелёный луч, что вырвался из бузинной палочки, легко отскочил от цели и врезался в стену, проделав дыру в соседнюю комнату. От безысходности ситуации Геллерт в голос рассмеялся, напоминая со стороны легкомысленного безумца. Его взгляд был прикован к руке Дамблдора, в которой тот держал палочку. Заметив малейшее движение пальцев, которое должно было обозначать взмах руки, Геллерт вовремя среагировал. Раздался хлопок, комната с незваным гостем исчезла с поля зрения, сменившись другой. В этот раз он трансгрессировал в иную квартиру, находящуюся в той же Англии. Сердце колотилось, как бешеное, дыхание сбилось, а в голове бушевал шторм. Он понятия не имел, как Дамблдор сумел выследить его место нахождения, но в этой квартире такой трюк не пройдёт. Гриндевальд слишком много времени потратил, дабы обеспечить данное место безопасностью высшего уровня. Квартиру не видно ни с наружи дома ни изнутри, а попасть в неё можно только трансгрессировав, но при этом повторяя в уме пару цифр, кои никто кроме Гриндевальда не знал, так как это было его секретное место для экстренных ситуаций. Тяжко опустившись на старинный диван, стоящий у большого, великолепно оформленного камина из красного дерева, Геллерт прикрыл глаза, чтобы спокойно вдохнуть и выдохнуть. Он поднял свою палочку на уровне груди, легко взмахнул, шепнув заклинание исцеления, и расслабленно откинулся на мягкие подушки. Плечо в тот же миг прожгло острой болью, отчего Геллерт в удивлении распахнул глаза и опустил взгляд на рану, что не затянулась после лечащего заклинания. Он повторил действие с палочкой, но это вновь не сработало. Тогда он с раздражением махнул рукой в сторону, дабы разбить стоящий подле дивана стул, а затем собрать его восстанавливающим заклинанием. Магия работала, стул быстро вернулся в прежнее состояние, но не его плечо. Тогда Геллерт попробовал ещё пару заклинаний, которые должны были хотя бы облегчить боль, но рана была неприкасаема для магии. Он не мог себя излечить при помощи палочки, а значит оставался только магловский способ. В душе поселилась неконтролируемая злость, которую он быстро усмирил взмахом руки, отчего шкаф с книгами у одной из стен разлетелся в щепки. Стиснув зубы от боли и раздражения, Геллерт призвал магией пару подушек, чтобы превратить их в бинты и лекарства. Для начала он разберётся с этим, а потом уже решит, как ему быть с Дамблдором, чтобы подобное больше не повторилось. Ведь то, что он не может исцелить рану, нанесённую простейшим боевым заклинанием, доказывает, насколько отныне опасен для него чёртов Альбус Дамблдор. Следовало пересмотреть свои планы и как можно скорее спустить Криденса с цепи, дабы тот избавился от своего старшего «брата». Оттягивать этот момент больше нельзя, Гриндевальд намеревался отправиться в Нурменгард сразу после окончания обработки раны. Вновь, будучи уверенным в своей безопасности, очередной хлопок заставил его резко вскочить с дивана. Сердце пропустило пару ударов, но реакция сработала вовремя. Отразив очередную атаку, он был вынужден снова трансгрессировать, так как сражаться с Дамблдором не было смысла. Мало того, что он не может его ранить, так ещё исцелиться не в силах. Геллерт не мог понять, почему это происходит и от этого в его сердце пробирался страх. Единственным верным решением на данный момент было бежать, потому что Альбус не желал начинать беседу, а лишь кидался заклинаниями в момент появления. Абсурд какой-то. Оказавшись в Лондоне, в затхлом малолюдном переулке, Геллерт в ожидании замер. Если Дамблдор может выследить его в любой точке мира, то следовало думать быстро, иначе в любой момент в него могли бросить смертельное заклинание. Странно, что Альбус этого не сделал сразу, когда была такая возможность, но Геллерт подумает об этом позже. Как он и рассчитывал, где-то через минуту после него, в переулке раздался очередной хлопок. — Может, поговорим? — предложил Геллерт после того, как отразил новую атаку. Плечо разрывалось от чрезмерной нагрузки, ведь по привычке он держал палочку именно в правой руке. Рубашка и жилет продолжали впитывать выступающую кровь. Дамблдор не ответил, даже не отреагировал никак, оставаясь бесстрастным, не считая выражения грусти на лице. Пришлось отразить ещё пару заклинаний, прежде чем Геллерт снова спросил: — Хочешь поймать меня? — он с лёгкостью парировал атаки, но чувствовал, что долго в таком темпе не протянет. Дамблдор не собирался его убивать, иначе использовал бы другие заклинания, а значит, в его планах было поймать тёмного мага живым. Вот только Геллерт не даст посадить себя в тюрьму снова, не от рук Дамблдора. Несомненно, директор Хогвартса был силён и достоин своего звания величайшего светлого волшебника. Геллерт не сомневался в этом никогда, но нельзя было отрицать тот факт, что Альбус сражается нечестно. Поняв, что ответа не дождётся, Геллерт вновь трансгрессировал, в этот раз в очередную секретную штаб-квартиру, что находилась в Германии. Он не мог вернуться в Нурменгард, пока Дамблдор каким-то образом преследуют его. Альбус не глуп и сражаться там с приспешниками тёмного мага в одиночку не станет, но запросто сможет собрать армию авроров, чтобы при следующем визите уничтожить приспешников врага. Геллерт ценил своих союзников и преданных людей, поэтому не собирался рисковать их обнаружением, но вполне себе мог заставить Дамблдора погоняться за ним. В этот раз квартира была снабжена защитными чарами, которые уничтожали всех, кто окажется внутри. Геллерта, конечно, это не касалось, так как он сам установил данную защиту от незваных гостей. Теперь оставалось только дождаться, когда преследователь попадётся в ловушку. Своей нечестной игрой Альбус сам загонит себя в смертельный капкан. Устало опёршись не повреждённой рукой о край стола, Геллерт крепче сжал бузинную палочку в ладони. Тишина окутала комнату. Единственное, что мог слышать тёмный маг, это биение своего сердце и рваное дыхание. Он устал. Чертовски устал. После и без того насыщенного делами дня, по окончанию митинга, а затем и визитом Дамблдора, он чувствовал себя разбитым. Этот день должен был закончиться иначе. Чёртов кулон! Нужно было забрать его себе. Почему он не подумал об этом в тот миг, когда заключил этот грёбанный непреложный обет? Альбус тогда был на втором месте в его ценностях жизни, так почему же он совершил эту глупейшую ошибку, которая теперь обернулась против него тайфуном под название Альбус Дамблдор? Тишину нарушил очередной хлопок, вследствие которого вся магическая энергия, что копилась в комнате годами с момента создания защитных чар, обрушилась на незваного гостя. В центре такого удара не смог бы выжить даже сам Мерлин, если только… До Геллерта поздно дошло, что, возможно, на Дамблдора не действует любая магия, созданная вторым участником непреложного обета. А это означало, что у Гриндевальда нет ни единого шанса, что являлось полным безумием. Из-за яркой вспышки, которая ослепила Геллерта, он не смог разглядеть, каким образом Альбус ухитрился атаковать его под действием тёмной магии. Защита не сработала или это было последнее заклинание в жизни светлого волшебника? Геллерт почувствовал жжение в левом боку и в тот же миг ещё раз трансгрессировал. Ноги подкосились при первом шаге, когда стопа коснулась земли. Не в силах устоять, он рухнул лицом вниз. Местом, куда его перенесло, оказался лес — промежуточная точка перед тем, как трансгрессировать в последнюю защищённую штаб-квартиру. Вот только Геллерт не рассчитал, что Дамблдор сможет ранить его тогда, когда это в принципе было невозможно. Если только догадка не окажется верной. Поэтому сейчас, испытывая жжение в левом боку, он скрипел зубами, сплёвывая куски травы, что попали в рот при падении. Он чувствовал, как силы стремительно покидают его тело вместе с кровью, что сочилась с новой в этот раз более широкой сквозной раны. Палочка вылетела из рук во время падения, поэтому Геллерт в спешке начал ёрзать руками по траве, едва сумев приподняться на колени. Он уже не молод и без возможности излечить свои раны магией, повреждения подобного рода запросто могли не то, что замедлить его движения, так и отправить на вечный покой. Умирать Геллерт не собирался, конечно, но тело уже начинало подводить. Мысли путались, перед ним сейчас стояла одна цель — найти палочку. Зрение ещё не привыкло к темноте леса, хотя лунный свет довольно ярко освещал некоторые участки земли, которые не закрывали листья деревьев. Трансгрессировать без палочки было нельзя, он не мог её потерять, никогда! За спиной раздался злополучный хлопок, от которого Геллерт разъяренно закричал, не в силах больше терпеть это преследование. Сдаваться рано. — Акцио… — произнёс он, желая призвать палочку магией, но не успел. Невидимый хлыст со звоном разрезал воздух и ударил по плечу, отчего Геллерта перевернуло на бок. Удар оказался не сильным в отличие от последующего, который разрезал ткань на груди и вызвал из горла рванный крик. Геллерта отбросило на спину, затылок ударился о камень, а перед глазами потемнело. Нельзя передать словами, как ему было обидно и зло одновременно. Потому что их сражение не должно было выглядеть так жалко и нечестно. Они вообще не должны были сражаться, никогда! Не желая терять последнюю надежду, Гриндевальд сквозь жжение от новообразовавшихся ран приподнялся на локтях, чтобы вновь перевернуться на бок. Воздуха не хватало, он рвано дышал, будто только вынырнул из воды. Глаза передавали обманчивую картину, с потемневшими краями. Это не должен быть его финал, он знал, что Альбус не убьёт его, но не догадывался, насколько далеко тот мог зайти. Он с трудом повернул голову в сторону, дабы увидеть, как бузинная палочка летит в руки врага. Всё-таки это был конец, по крайней мере, их нелепому сражению. Как грусто и раздражительно одновременно. Геллерт хотел кричать от разочарования, но не в силах был даже глубоко вздохнуть. Не смотря на очевидное поражение Гриндевальда, Альбус нанёс ещё один удар невидимым хлыстом по спине тёмного мага, отчего тот обессилено растянулся на траве лицом вниз. Сознание вскоре должно было покинуть блондина, но он из последних сил держался, ожидая, пока Альбус подойдёт к нему, дабы спросить: — Зачем? Ответ мог показаться очевидным — чтобы остановить тёмного мага, посадить в тюрьму, в этот раз навсегда, и не дать тому достигнуть своей цели, с которой добряк Альбус не был согласен. Однако Геллерт всё же плохо знал своего бывшего друга. — У святых есть прошлое, Геллерт, а у грешников — будущее, — сказал Дамблдор, когда подошёл к поверженному врагу и присел рядом с ним на корточки. — Я всегда был добр по отношению к тебе, — честно признался он, на что тёмный маг мысленно закатил глаза, подумав о том, что это так похоже на Альбуса — казаться добрячком и прощать всех в округе. Однако, исходя из последних событий, не так уж оно теперь смахивает на правду. Говорить у Геллерта не было сил, он едва мог оставаться в сознании, ощущая, как из открытых ран продолжает вытекать кровь. Чувство не из приятных. Поэтому пришлось просто лежать и слушать, пока сознание при нём. — Наблюдая за тем, как просто ты избавляешься от непригодных тебе волшебников, — продолжил говорить Альбус своим спокойным, но твёрдым голосом, — я пришёл к выводу, что тюрьма для тебя будет лёгким наказанием. Ты не поймёшь, что был не прав, сидя в четырёх стенах, не остановишься, пока не дойдёт, что мир не был создан для тебя одного. Ни маглы ни волшебники не должны страдать из-за того, что твои идеи им не по нраву. Я тебе это уже говорил, но по-хорошему ты не понимаешь, поэтому… Геллерт не смог дослушать эту пламенную речь, та как сознание покинуло его раньше и избавило от нудных нравоучений чёртового Альбуса Дамблдора.