Прошлое недалеко от будущего.

Цзиньчжу и Иньчжу по грозному взмаху руки Хозяйки Пристани распорядились подать чай. Слуги быстро сориентировались и, разлив чай, тут же убежали обратно, в дальний угол. Слишком мрачная атмосфера была в Главном Зале.

***

Пока одни тихо обсуждали прочитанное, другие ждали продолжение и распивали только что поданный чай. — Книга описывает неправдоподобно. Пусть я и не жалую паршивца, но в его преданности Юньмэн Цзян уверена! — Мадам Юй разъярилась не на шутку, как эта книжонка смеет обвинять её лучшего ученика в использовании тёмной энергии подобно яо?! — Цзыюань, будь спокойнее, — Госпожа Цзинь не желала лишних скандалов на публику, поэтому решила утихомирить подругу. Тем более, желание прочитать книгу высказал и Верховный Заклинатель. — В таком случае, кто желает читать следующую главу? — Цзян Чэн неловко прокашлялся и прервал угрюмую тишину — Давайте я прочту, — с лёгкой улыбкой предложил Лань Сичэнь. Книга пока что им не навредила, так что Лань Цижэнь не видел смысла останавливать племянника. — Конечно, — стараясь выглядеть максимально спокойным, Ваньинь передал книгу Первому Нефриту и вернулся на свое место. Разумом юноша понимал, что его брат рядом, сидит бок о бок с ним, но предполагаемая будущая смерть шисюна слишком подкосила его. Глава 1. Перерождение. — Увесистый пинок заставил Вэй Усяня открыть глаза. — Эй, а пинаться-то за что? — крайне возмущённо вскрикнул Вэй Усянь. — За всё хорошее, — съязвил А-Чэн. Над самым ухом прогрохотало: — Хватит притворяться мёртвым! — Н-но р-разве он не был м… м-мёртв? — неуверенно прокомментировал Вэнь Нин. — Ты что, заикаешься? — Челюсть Вэй Усяня грозила встретился с полом, но он вовремя вспомнил про надлежащий вид и лишь округлённые глаза выдавали его удивление. Сам же Вэнь Цюнлинь на такое заявление стушевался, прикрылся рукавом, что не спасло его от многих взглядов — особенно неодобрительного от сестры — заставивших покраснеть до шеи и спрятаться за сестрой. — Удар угодил прямо в грудь, повалив Вэй Усяня навзничь. Он стукнулся затылком об пол и, ощутив резкий приступ тошноты, Вэнь Цин немного подвинулась ближе, как целитель она могла определить состояние человека даже с такой малой крупицей информации и сделанные выводы по состоянию Вэй Усяня её не радовали. —… смутно подумал: «А ты невероятно смел, раз позволяешь себе бить самого Старейшину». — Ну и самомнение! — фыркнул Цзинь Цзысюнь, скривив лицо так, словно увидел что-то неприятное. — Кто бы говорил! — возразил Вэй Усянь. — На свой хвост посмотри, павлин! — Прекратили оба! — как бы Цзысюню не хотелось накричать на Первого ученика Юньмэна, он решил не продолжать, ведь злить Хозяйку Пристани себе дороже. — Вэй Усянь уже много лет не слышал даже обычного человеческого голоса, не говоря уже о столь громком и пронзительном визге. — Голова его кружилась, перед глазами всё плыло, а в ушах жужжащим эхом отдавался сиплый голос: — Задумайся вот о чём! На чьей земле ты живёшь?! Чей рис ты ешь?! Чьи деньги ты тратишь?! Так что такого, если я возьму себе пару твоих вещичек?! Всё равно они принадлежат мне! Некоторые скривились от представленной сцены. — Кто это? Какой невоспитанный, — прогромыхал Лань Цижэнь. — Воровство и избиение, позор! — А его вообще воспитывали? — спросила Юй Цзыюань. — Как он смеет говорить о землях, что и в помине не могут принадлежать его семье? Что за высокомерие! — что бы мадам Юй не говорила, но обращаться с её Первым учеником, как с мальчиком для побоев она не позволит. — Вслед за его словами раздался глухой металлический стук обшариваемых сундуков и грохот падающих на пол предметов. Постепенно взгляд Вэй Усяня прояснился. Хмурый вид Цзян Чэна совсем не разбавлял обстановку, так что Вэй Ин отсел от него подальше и спрятался за сестрой. Непонятно ещё, чем вызван гнев шиди — беспокойством за будущего Вэй Усяня или злостью на него же за медленное восстановление. Так или иначе, все шишки достанутся настоящему А-Ину. — Поначалу из темноты вынырнул тускло освещённый потолок, а затем — лицо человека с позеленевшими от злости глазами и перекошенными бровями, оросившего его слюной: Глава Ордена Цзинь даже отвлекся от созерцания прелестных девиц его же ордена, чтобы фыркнуть на описание этого невоспитанного юноши. — Как смеешь ты жаловаться на меня? Думаешь, я тебя испугался?! Думаешь, хоть одна живая душа в этом доме заступится за тебя? Не Минцзюэ посмотрел на Вэй Усяня, невзирая на страх, пересевшего обратно к своему шиди, пытаясь понять правда ли это. Так или иначе, парень не выглядел слабаком, жалующимся при каждой царапине. — Вэй-сюн только сейчас попал в тело, — прервал размышления брата Хуайсан. —Жаловался неизвестный нам юноша. Когда же Глава Не обернулся на брата, тот принялся обмахиваться веером, как будто бы не понял раньше всех, что происходит. — Так-то он никогда никому не жаловался, — недовольно проворчал Цзян Чэн. Ему было неприятно слышать что-то подобное в сторону своего шисюна. Немного задумавшись, Мадам Юй кивком подтвердила слова сына. Она не могла припомнить ни одного случая, чтобы любимчик её мужа на что-либо жаловался. Двое здоровяков, судя по виду, слуг, подошли к нему: — Молодой господин, по вашему приказу всё разгромлено. Эта фраза заставила Вэй Ина — болтуна и умельца играть со словами — хватать ртом воздух, не зная, что сказать от возмущения. Сиплоголосый юнец удивился: — Как вы управились так быстро? — Было бы чему удивляться, — проворчал Молодой господин Цзинь, словив на себе недоуменные взгляды братьев из Юньмэна. — В этой лачуге не так много вещей, — донеслось в ответ. Лицо Цзинь Цзысюаня всячески выражало недовольство от такого пренебрежения личным вещам человека. Вэй Усянь моргнул пару раз и убедился, что не спит, а после тихо прошептал: — А-Чэн, это за меня сейчас Павлин вступился? — Ты у меня спрашиваешь? — такой же удивленный взгляд Цзян Чэна был ему ответом. Обладатель сиплого голоса вполне удовлетворился этим и вновь принялся за Вэй Усяня, тыча ему в лицо пальцем, словно намереваясь пронзить насквозь: — Сначала ты осмелился наябедничать на меня, а теперь валяешься на земле, притворяясь мёртвым! Ради чего? Как будто кто-то позарится на твоё барахло! — Ты уже стащил его вещи, а теперь спрашиваешь кто их захочет? Есть ли у тебя совесть?! — Наследник Цзинь повысил голос и взмахнул рукой, но никто не делал ему замечания, ведь, в целом, все были с ним согласны. — Что ж, посмотрим, как ты теперь донесёшь на меня за разгром твоей хибары! Думаешь, ты особенный, потому что несколько лет обучался в ордене заклинателей? Да тебя же вышвырнули вон, словно шелудивого пса! — Если же юноша заклинатель, почему он позволяет с собой так обращаться? Я не приветствую драки, но в данной ситуации стоит дать отпор, — Цзян Фэнмянь говорил размеренно и медленно, со своей вечной улыбкой. Мадам Юй на это закатила глаза. Конечно её муж будет интересоваться здоровьем этого юноши, он же теперь его любимый пасынок. Но вслух она ничего не сказала, решив не устраивать скандалы на всеобщее обозрение. — Вэй Усянь утомленно подумал: «И вовсе я не притворяюсь мёртвым. Я ведь действительно был мёртв несколько лет». Цзян Яньли не смогла сдержать взволнованного всхлипа и тут же получила обеспокоенные лица братьев. Мягко улыбнувшись и погладив их по головам, она успокоила и их, и себя. Её братья живы, сидят рядом с ней и улыбаются смотря на неё, не стоит волноваться. — «Кто это?» — Видимо Вэй Усянь не знает, что происходило с юношей. — учитель Лань, несмотря на свой спокойный вид, произнёс имя Вэй Ина почти как оскорбление, за что тут же получил обиженный взгляд. «Где я?» — Знаете, пусть будущий я и признал, что был мертв, но я уверен, он ошибся. — Вэй Усянь выдержал театральную паузу. — Скорее всего я просто пьян. Глава Не вместе со своим братом заливисто рассмеялись и их настрой подхватили Наследники Цзян и Цзинь. — Сколько же вы обычно пьете, раз поутру у вас такое состояние? — Вэнь Цин, как лекарь, не могла не удивиться. — По моим подсчётам, это около трех кувшинов. — Ох, Дева Вэнь, ну что вы! Три кувшина для меня слишком мало! — не замечая того, как зло на него посмотрела Мадам Юй, Вэй Усянь продолжил. — Я по традиции выпью минимум пять! Правда иногда приходится делить их на всех… Вэнь Цин не обратила внимания на фальшиво расстроенное лицо, будучи крайне озабоченной состоянием юноши. Пусть он и не был ей знаком, но доброжелательный Вэй Усянь пришёлся по душе её брату, поэтому она хотела ему помочь. Да и её лекарская сторона кричала о том, что ненормально в его возрасте столько пить. — Надеюсь ваши... опекуны, — запнувшись на этом слове, — понимают, что столько пить нельзя? Мадам Юй вспыхнула и Цзыдянь на её пальце опасно заискрился. Да как смеет эта девчонка отчитывать её?! Госпожу Юй! Кинув раздражённый взгляд, она решила, что конфликт с Цишань Вэнь ей не нужен. Цзян Фэнмянь понуро опустил глаза, прекрасно понимая беспокойство девы Вэнь. В возрасте мальчишек и он пил, но пару кувшинов на компанию. И пусть у А-Ина молодой организм, устойчивость к алкоголю, но и вправду вредно столько. Надо будет с ним поговорить. И А-Чэну сказать. — «Неужели я опустился настолько, что захватил чужое тело?» ― Ну что ж, если вы решили что захват тела это низший поступок, ― с видом богатого опытом человека размышлял учитель Лань. ― то значит ещё не всё потеряно. ― Дядя, я уверен, что у Молодого господина Вэя доброе сердце и какие бы трудности не встретились на его пути, он останется таким же. ― Лань Сичэнь подлил чай с травами дяде в чашу. Вэй Усянь в благодарность отсалютовал ему пиалой с вином. Разгромив лачугу и избив её обитателя, тем самым отведя душу, сиплый юноша, важно вышагивая, вышел из лачуги в сопровождении двух слуг, хлопнув дверью. — Смотрите в оба и не выпускайте его на улицу! Не хватало ещё, чтобы он опозорил нас перед гостями! — громко приказал он. ― Боюсь вас огорчить, но вы поздно спохватились. Если этот паршивец там, то считайте что скоро вы будете опозорены! ― с немного ехидной ухмылкой мадам Юй припоминала все выходки первого ученика Юньмэн Цзян. ― Они так на это надеются, что я просто не могу не оправдать их ожиданий. ― со стороны это выглядело так словно они сговорились, и не скажешь что одну палочку благовоний назад мадам Юй выглядела так словно готова поджарить Вэй Усяня Цзыдянем. — За дверью послышались ответы слуг. Дождавшись, когда звуки шагов затихли в отдалении, и снаружи воцарилось безмолвие, Вэй Усянь попытался подняться. ― Ох, а я уж подумал что ты там спать собрался. ― съязвил Цзян Чэн, за что тут же получил тычок локтем. — Однако тело отказалось повиноваться, и ему пришлось опуститься обратно на пол. — Нет, ну это точно ты после попойки, Вэй-сюн! — Не Хуайсан уже не был уверен в том, что первая глава описывала реальность. Может Вэй-сюн действительно просто перепил… — Ещё раз повторюсь… — но не успела Вэнь Цин закончить фразу, как её тут же перебили — Мы вас поняли Дева Вэнь, но не надо об этом напоминать каждый раз! — Вэй Ин был недоволен таким вниманием к его жизни. — Тем более у меня просто прекрасная стойкость к алкоголю. Некоторые адепты Цзян быстро закивали головами в подтверждение его слов, за что получили неодобрительные взгляды Девы Вэнь, Госпожи Цзинь и Мадам Юй. — Тогда Вэй Усянь перевернулся на бок и, всё ещё мучаясь головокружением, принялся разглядывать незнакомую обстановку вокруг и кучи хлама на полу. Цзян Чэн весь напрягся и кинул обеспокоенный взгляд на шисюна, получив в ответ улыбку. — Чуть в стороне лежало бронзовое зеркало, брошенное кем-то на землю. Вэй Усянь дотянулся до него и увидел отражение мертвенно-бледного лица, со щеками, ассиметрично вымазанными чем-то красным: добавить сюда ещё высунутый кроваво-алый язык — и вышел бы отличный призрак висельника. — А… что? — Лицо Молодого господина Не выражало крайнюю степень удивления. — Вот. Ты спился и теперь у будущего тебя галлюцинации. — мстительно говорил Цзян Чэн. — А я предупреждал. — Он несколько обескураженно отшвырнул зеркало в сторону, потёр лицо рукой и обнаружил на ладони осыпавшиеся белила. — Видишь, это не галлюцинации. Это всего лишь макияж. —сказал А-Сянь, всем видом говоря «а ты не прав». — Веди себя прилично. — прошипел Цзян Чэн. — Ты тоже приличностью не блещешь. — не заставил долго ждать ответа его названный брат. Но несмотря на разговоры, оба правильно сели и продолжили слушать. — К счастью, новое тело не было таким с рождения — всё это оказалось лишь причудами его прежнего владельца. Без сомнения, он являлся мужчиной, но, тем не менее, мужчиной с макияжем, причём, весьма неумелым. — Теперь мне стало интересно, как выглядит Вэй-сюн с макияжем? — мечтательно сказал Не Хуайсан, прижав закрытый веер к лицу. Вэй Усяня что-то осенило, он повернулся к Цзян Яньли и зашептал: — Не-сюну так интересно, могу ли я его расстроить. Шицзе же одолжит мне косметику? — Ох, А-Сянь! — Дева Цзян нежно рассмеялась и согласно кивнула. Цинь Су и Ло Цинъян, догадавшись о чем может быть диалог, восторженно охали в стороне. И пообещали друг другу после прочтения глав, обратиться к Цзян Яньли и попросить помочь накрасить такого красивого юношу. Или юношей, их взгляд скользнул к Не Хуайсану. Не Хуайсан же, не обращая внимания на суровый взгляд брата, мечтательно обмахивался веером. — Ошарашенность неожиданно придала ему сил: Вэй Усянь худо-бедно принял сидячее положение и наконец-то заметил под собой круглое магическое поле. Даже Цзинь Гуаньшань стал внимательно слушать. — Алое и довольно неровное, оно явно было нарисовано от руки кровью, ещё не засохшей и источавшей характерный запах. Поле испещряли кривые каракули заклинаний, которые кое-где смазались его телом, но от этого не стали выглядеть менее зловеще и повергать в меньший трепет. Девы Ло и Цинь придвинулись ближе друг к другу. Было неприятно слушать о чём-то таком мерзком как кровавое магическое поле. — Честно говоря, я не могу припомнить какой либо ритуал, где нужно чертить поле кровью. — Лань Цижень вспоминал все книги, даже в запретном отделе, но не в одной из них не было подобных ритуалов. — Но всё же Вэй Усяня величали Основоположником Пути Тьмы, Магистром Дьявольского культа и прочими титулами, поэтому он не впервые сталкивался с подобными устрашающими полями и, само собой разумеется, знал их природу как свои пять пальцев. Дева Цзян никак не могла понять, что же случилось с А-Сянем, раз к подобному ему было не привыкать. Примерно такие же мысли были и у остальных, пока Ваньинь и Усянь успокаивали свою сестру. — Он не захватывал ничьего тела — оно оказалось добровольной жертвой! — Предложено? — переспросил Цзинь Цзысюань. Он всё это время наблюдал за девой Цзян, поэтому некоторые моменты были пропущены. — Да, здесь так и написанно. — как бы в подтверждение слов Лань Сичень немного приподнял книгу. Цзинь Гуаньшань немного придвинулся вперёд, что-то ему подсказывало, что это тёмный ритуал, а глава Ордена таким очень даже интересуется. — Однако по сути эта «добровольная жертва» являлась проклятием. Заклинатель сам себе наносил увечья, делая несколько надрезов на теле, кровью писал заклинания и рисовал магическое поле. Сев в центр круга, он призывал злого духа исключительной ярости и мощи и молил об исполнении желания, предлагая в оплату собственное тело и возможность вернуться на землю. — Святые небожители, что же случилось с этим человеком раз он решил прибегнуть к этому ужасному ритуалу? — Не Хуайсан искренне сочувствовал юноше и немного восхищался. Не каждый сможет решиться на что-то подобное. — Ритуал этот — «добровольная жертва» — в корне отличался от «насильственного захвата». Оба они имели дурную славу и относились к числу запретных, но первый не обладал ни применяемостью, ни распространенностью последнего. — Ну, по крайней мере это познавательно.— для Вэй Усяня, как и для остальных эта информация была в новинку. — Едва ли найдутся чаяния столь сильные, что заставят человека по собственной воле отдать всё, что у него есть: редко кто решался на подобное, и в итоге ритуал оказался почти утерянным в веках. Древние фолианты за тысячи и тысячи лет сохранили всего три или четыре достоверных случая. — Теперь понятно почему я не смог вспомнить этот ритуал. — озвучивал вслух свои мысли Лань Цижэнь. — Это происходит очень редко, поэтому естественно что немногие об этом знают. — Все люди, проводившие ритуал, желали лишь одного — мести, а злые духи, откликнувшиеся на призыв, безупречно исполняли их желания в самой кровавой и безжалостной манере. — Вэй Усянь отказывался смиряться. Приглушённый смех со стороны Госпожи Юй ясно показал, что она об этом думает. Её муж, дети и пасынок удивлённо уставились на неё, будто бы и не верили, что она может смеяться. Не то чтобы это было далеко от правды. Впрочем люди в зале, знакомые с Вэй Усянем, недалеко ушли от Хозяйки Пристани. — С каких это пор он оказался «злым духом исключительной ярости и мощи»? — Вэй-сююн! — Через смех выдавил из себя Не Хуайсан — Только не говори, что ты даже не знал, как тебя называли при жизни! Правда, после осмысления последней фразы улыбка медленно сползала с лица Наследника Не и он спрятался за веером. — Слава о нём, конечно, шла дурная, и умер он ужасающей смертью, но при этом никогда не преследовал живых и не искал возмездия. Он мог поклясться, что стал самым безобидным блуждающим призраком на всём белом свете! Вэнь Нин торжествующе посмотрел на сестру. Он-то был уверен, что Вэй Ин был, является и будет добрым человеком в любой жизни. — Щекотливость же ситуации состояла в том, что для сделки хватало всего лишь желания заклинателя. Как бы Вэй Усянь ни противился, но… как только он попал в это тело, контракт посчитался заключенным. Он был обязан исполнить желание призывающего, иначе проклятие обернётся против призванного, и его душа будет окончательно уничтожена без возможности перерождения. — Да уж, и врагу такого не пожелаешь. А главное, даже выбора мне не дали! Может я вообще перерождаться в это тело не хотел! — Возмущению Вэй Усяня не было границ. Вэй Усянь развязал пояс и распахнул своё черное одеяние, осматривая тело, затем поднял руки и убедился, что оба его запястья крест-накрест рассекали порезы, нанесённые чем-то острым. — Я далека от целительства, так что прошу простить мою необразованность, — Ло Цинъян оторвалась от тихого разговора с подругой. — Но вроде раны со временем затягиваются даже без лечения. Кровотечение уже остановилось, однако Вэй Усянь знал, что то были не обычные порезы: если он не исполнит желание заклинателя, раны не затянутся. Мадам Цзинь тревожно посмотрела на юношу. Пусть ей и не нравился Вэй Усянь, но и зла она ему не желает, а тут такие раны. Более того, с течением времени они будут становиться все серьёзнее и серьёзнее, и если Вэй Усянь не управится в срок, его душа и это тело будут разорваны на части. — О, так вот почему! — Цинь Су была более развязной чем Дева Ло. Да и имела более высокий статус, так что она не стеснялась выкрикнуть что-то такое. Он перепроверил всё несколько раз, периодически восклицая про себя: «Да что же это такое!» и, наконец, держась за стену, поднялся на ноги. — Да с тобой вечно что-нибудь случается! Только ходи и из передряг вытаскивай! — с ноткой обречённости констатировал факт Цзян Чэн. — А-Чэн такой заботлиивый! Я всегда знал, что у меня самый лучший шиди! — полез с обнимашками к краснеющему брату Вэй Усянь. Не-сюн тихонько посмеивался за веером под грозным взглядом брата. Он знал, что суровость у главы Не в данный момент показательная, поэтому не боялся его гнева. — Дом, в котором очутился Вэй Усянь, был довольно большим, но пустым и бедным. Постельное бельё и покрывало не меняли уже долгое время, от чего по комнате расползался стойкий запах плесени. Девы, присутствующие в зале, одновременно презрительно скривились. В углу стояла бамбуковая корзина для мусора, но из-за недавнего погрома весь сор из неё вывалился и рассыпался по полу. Даже адепты постарше, которые часто бывали на ночных охотах и видели многое, негодовали из-за ужасных условий содержания юноши. Вэй Усянь наткнулся взглядом на смятый клочок бумаги, по виду испачканной чернилами, и тотчас же схватил его, обнаружив нестройные ряды иероглифов. Он торопливо подобрал оставшиеся бумажки. — Ужас, наверное даже в тюрьме условия лучше чем там. — конечно отношения Цзинь Цзысюаня с братьями Цзян были напряженные, но врождённое благородство не позволяло оставить случай юноши. — Я думаю в будущем мы должны позаботиться о том, чтобы этот человек жил в нормальных условиях.— предложил Цзян Фенмянь. — Полностью с вами согласна. Я лично за этим прослежу. — мадам Цзинь догадывалась что это как-то связанно с её мужем, о его похождениях разве что легенды слагать не стали. Похоже, автором этих строк оказался предыдущий хозяин тела, который подобным образом изливал свои чувства в минуты сильного отчаяния. Некоторые предложения представляли собой бессвязный набор слов, не имеющих смысла, а от пляшущих иероглифов за версту веяло беспокойством и напряжением. Вэй Усянь внимательно изучил свои находки и постепенно начал догадываться, что дело нечисто. — Раз уж я считал иероглифы пляшущими, то почерк юноши оставляет желать лучшего.— Вэй Усянь прекрасно разбирал неаккуратное письмо до этих пор, и не мог себе представить почерк, который он не сможет прочитать. — Тебе не привыкать, сам также пишешь.— Цзян Чэну приходилось разбирать почерк брата, поэтому сейчас он в открытую злорадствовал. — Моя каллиграфия пусть и неаккуратная, но разборчивая — Вэй Усянь, надутый как обиженный ребёнок, отвернулся от Цзян Чэна. Он выстроил несколько предположений и более-менее понял положение вещей. — Быстро однако.— пусть Не Минцзюэ и Глава Ордена, но всё же предпочитает сражаться, а не заниматься мыслительной деятельностью, именно поэтому Старейшинам приходится выполнять большинство бумажной работы. Оказалось, человека, призвавшего его, звали Мо Сюань Юй, а это поселение называлось деревня Мо. Мадам Цзинь подозвала служанку и распорядилась о том чтобы мальчика нашли и привели к ней, только мальчика, без родственников. После она решит, куда его отправить. Дед Мо Сюаньюя происходил из местного богатого рода. Семья его была небольшой: несмотря на все старания, ему удалось произвести на свет лишь двух дочерей. Их имена не упоминались, но зато говорилось, что старшая появилась от законной жены, и ей прочили блестящее замужество, а младшая, хоть и отличалась красотой, являлась дочерью служанки. Ло Цинъянь поморщилась. Быть дочерью служанки — незавидное положение. Пусть Мянь Мянь и была дочерью законной жены, но её подруга Тин Лян по происхождению была даже не дочерью наложницы, а обычной служанки. Но девушка была обаятельнее остальных своих сестер, и из-за этого, по исполнению пятнадцати лет, её узаконили и отправили в другую провинцию, выдав замуж богатому старику. Семья Мо планировала сбыть её с рук первому встречному, но неожиданно девушке улыбнулась удача. Как же Дева Ло мечтала, чтобы и её подруге улыбнулась удача, но единственное, что постигло А-Лян — смерть после родов. Когда ей исполнилось шестнадцать лет, глава одного известного ордена заклинателей проезжал через их селение и влюбился в неё с первого взгляда. Как же противно мадам Цзинь рядом со своим мужем. По борделям шляется, так ещё и малолетних совращает, при живой-то супруге! Некоторые не сдержали смешков. О том, как Цзинь Гуаньшань влюбляется с первого взгляда, известно всем. Деревня Мо превратилась в место их тайных свиданий, и через год вторая госпожа Мо родила сына — Мо Сюаньюя. Пока матушка прожигала отца взглядом, Цзинь Цзысюань находился в смешанных чувствах. Во-первых он был рад что у него есть брат, пусть и незаконный. Во-вторых ему было жаль не завидную судьбу родственника. Судя по информации из книги с ним очень плохо обращались. Поначалу жители деревни Мо восприняли сей факт с некоторой долей презрения. Однако заклинателями восхищаются все, в глазах обывателей они — загадочные и благородные любимчики Небес, да к тому же, глава ордена зачастую оказывал щедрую помощь как и своей содержанке, так и всей её родне. Вскоре ветер задул в ином направлении: семья Мо возгордилась, а остальные жители деревни — прониклись завистью. Но благополучие длилось недолго: глава ордена оказался ветреным человеком, жаждущим новизны. Через пару лет и любовница, и сын наскучили ему. Едва Мо Сюаньюй достиг четырёхлетнего возраста, его отец покинул их и больше никогда не возвращался. Вот тут клан Цзинь удивились, да и не только они. Продержать любвеобильного Главу Цзинь рядом с собой целых четыре года, ну за такое достижение медаль надо давать. В последующие годы, как это водится, люди заговорили по-другому. Вернулись первоначальные презрение и пренебрежение, в этот раз разбавленные надменной жалостью. — Людская молва искажена и непостоянна. — сочувствующие улыбнулся глава Цзян. До сих пор ходят слухи о том, что Вэй Ин его сын, а его жена в них верит. Вторая госпожа Мо отказывалась смиряться, продолжая твёрдо верить, что отец не отвернётся от своего собственного сына. И действительно, как только тому исполнилось четырнадцать, глава ордена прислал за ним гонцов и официально забрал к себе. Мадам Цзинь думала, что удивляться больше нечему, но нет, она ошибалась. Чтобы её муж забрал какого-то бастарда в орден. И почему будущая она допустила что-то подобное? Несмотря на то, что вторая госпожа Мо не могла отправиться вместе с сыном, всё же она вновь воспрянула духом, разом забыв прежние обиды, и принялась всем рассказывать, что её сын непременно станет бессмертным и принесёт славу своим предкам. Досужие пересуды жителей деревни Мо зазвучали иначе уже в третий раз. — Не получилось, не повезло.— тихо посмеиваясь с братом сказал Вэй Усянь. Они помнили, что этого Мо Сюаньюя выгнали из ордена. Однако, не достигнув никаких успехов на ниве совершенствования тела и духа и не унаследовав пост отца, Мо Сюаньюй был отослан назад. — Неужели не нашлось абсолютно никакой работы, которую он мог выполнять? Да в конце концов, мог двор подметать! — возмущался Не Минцзюэ. В Цинхэ Не, никто без дела не сидит и за плохое самосовершенствование никого не выгоняют. — Не унаследовав пост отца? — Переспросил Наследник Цзинь. Его матушка тоже обратила на это внимание и нахмурилась. — Возможно его мать, — на воспоминании про девчушку Мо Госпожа Цзинь немного поморщилась — надеялась, что он займет твой пост. Глупые надежды глупых обывателей. Единственный Наследник Ланьлина это Цзысюань! Последняя фраза была произнесена властно и громко, отчего Цзинь Гуаньшань невольно выпрямился и отвлекся от созерцания красивых прислужниц. И не просто отослан, а с позором изгнан. — Вот как. С позором у нас очень давно никого не выгоняли.— мадам Цзинь решила, что в этот раз проследит за воспитанием и развитием бастарда. Мо Сюаньюй оказался обрезанным рукавом, причём весьма смелым, открыто пристававшим к своим товарищам по учёбе. Происшествие это получило широкую огласку, и поскольку сын второй госпожи Мо не проявлял никаких способностей, у отца не было причин оставлять его подле себя. — Оу, а за такое точно выгоняют? — поинтересовался Вэй Усянь. Не то чтобы он ненавидел или наоборот положительно реагировал на обрезанных рукавов, но не считал это причиной для изгнания. В довершение всего, неизвестно, какая муха укусила юношу, но когда Мо Сюаньюй вернулся в дом матери, он часто стал вести себя безумно, словно что-то до смерти напугало его. — Ммм? Что же могло его напугать в Башне Кои? — искренне удивился Цзинь Цзысюань. Как бы сильно А-Сянь не хотел пошутить про ужасно высокомерных павлинов, он решил промолчать. Прожигающе-предупреждающий взгляд не сулил ничего хорошего. Дойдя до этих записей, Вэй Усянь нахмурил брови. Госпожа Юй заинтересованно вскинула брови. Что-бы Вэй Ин то, да хмурый? Обрезанный рукав да к тому же сумасшедший. Стало ясно, почему на лице этого человека красовалось столько пудры и румян, что он походил на призрак висельника. — Шицзе, ты же научишь меня краситься лучше Мо Сюаньюя? Цинь Цанъе строго посмотрел на свою дочь, которая с восторгом наблюдала за Вэй Усянем и его разговором с Девой Цзян. Он любил свою А-Су, но если она влюбится в сына слуги… И вот почему никто не удивился огромному кровавому кругу посреди комнаты. Закрась Мо Сюаньюй хоть целый дом от пола до потолка своей кровью, никто бы всё равно не удивился. Все знали — он же больной! — Сумасшествие Мо Сюаньюя не является допустимым поводом полного отсутствия заботы о юноше. — В сторону Лань Ванцзи метнулись удивлённые взгляды, он практически впервые сказал такую длинную фразу. Когда Мо Сюаньюй вернулся домой, насмешки и издевки посыпались словно из рога изобилия, но, похоже, на этот раз толпа своего мнения менять не собиралась. — Судьба этого юноши ужасна, а он является племянником Главы семьи, Госпожи Мо, которая его пусть и не жалует, но не выгоняла из семьи. — Уныло покачал головой Наставник Лань. — Что же происходит с обывателями в совсем дальних деревнях? Вторая госпожа Мо не вынесла подобного удара и вскоре скончалась от удушья, вызванного застоем скверной Ци. — Этой девушке не стоило бросать своего сына! — тревожно вскрикнула Ло Цинъянь. — Да ладно тебе, Мянь-Мянь. В конце концов, Второй госпоже Мо самой было около тридцати лет, она не выдерживала всех слухов о ней. — Успокоила подругу Цинь Су. Госпожа Цзинь внимательно изучала девушек, они чем-то отдалённо напоминали У Цзюйфэнь молодых её и Юй Цзыюань. К тому времени дед Мо Сюаньюя уже отошёл в мир иной, и во главе семьи встала первая госпожа Мо. — Сейчас она устроит служанке хорошую жизнь, гуй бы её подрал! — Цзинь Цзысюнь со смехом прошептал своему кузену. У Цзюйфэнь зло посмотрела на племянника мужа — Цзинь Цзысюнь! — взревела она. — Следи за своим языком! — юноша покорно опустил голову, прислушиваясь к мнению Госпожи Цзинь. Судя по всему, она с самого детства стыдилась своей младшей сестры, и особо косые взгляды кидала на её внебрачного сына. Единственным ребёнком госпожи Мо был Мо Цзыюань, тот самый человек, который только что разгромил эту лачугу. Вэнь Чао, что удивительно, неодобрительно нахмурился, приводя своих брата и отца в шок. Он не видел смысла в воровстве у родных людей, даже задирая Вэнь Нина, он признавал его как кузена. Он также уважал Вэнь Цин и как целителя, и как родственницу. Когда за Мо Сюаньюем явились гонцы, она, надеясь на хоть какое-то, а всё же родство с кланом заклинателей, мечтала, что Мо Цзыюаня также заберут для совершенствования тела и духа. — Это довольно странная логика. Какой смысл Главе клана забирать неизвестного ему обывателя? — Лань Хуань действительно не понимал мыслей этой женщины. Разумеется, ей отказали, а если сказать точнее, то просто проигнорировали. Вэнь Жохань весело ухмыльнулся, он был уверен в том, что неизвестным Главой является Гуаньшань. Вот если бы это был Фэнмянь, мальчишку могли бы забрать, но, что случилось, то случилось. Что за вздорные чаяния! Всё-таки речь шла не о торговле капустой на базаре, где можно было торговаться и, купив один кочан, получить второй бесплатно! Оглушительный смех буквально сотряс стены зала. И подростки, и взрослые очень развеселились от такого сравнения. Тем не менее, все в семье Мо твёрдо верили, что Мо Цзыюань был человеком выдающимся, обладающим незаурядными способностями и талантами. — Самомнение хуже, чем у павлина. — недовольно пробурчал Вэй Усянь, стараясь говорить как можно тише. К его же сожалению — или счастью? — Цзян Фэнмянь его услышал и серьёзно посмотрел на воспитанника, пытаясь выглядеть рассерженным. Правда губы Главы Ордена подозрительно растягивались в улыбке. Отправься он тогда на обучение, заклинатели непременно воздали бы ему должное, в отличие от безнадёжного двоюродного брата. Несмотря на то, что Мо Цзыюань находился в совсем ещё юном возрасте, когда Мо Сюаньюя забрали, подобную чушь столь часто вбивали ему в голову, что он поверил в неё всем сердцем. — Родительское мнение часто бывает ошибочным. — Дева Цзян старательно не смотрела на свою семью, но Госпожа Юй всё равно поняла, что подразумевает её дочь. Ох, сколько же скандалов у них было по этому поводу. Каждые два-три дня он приходил в лачугу Мо Сюаньюя, оскорблял и бранил его, проклиная за то, что тот украл его блестящее будущее и возможность стать бессмертным. Кроме того, Мо Цзыюань обожал отбирать у брата различные талисманы, эликсиры и прочие предметы заклинателей, присваивать себе и вытворять с ними, что в голову взбредёт. — Мне кажется это довольно опасным? — Дева Цзян вопросительно посмотрела на братьев, ища у них ответа. — Вы правы, Цзян-гуннян. Людям, без зачатков золотого ядра, воровство предметов заклинателей может обойтись летальным исходом. — ответил ей Цзинь Цзысюань. Временами Мо Сюаньюй действительно впадал в безумие, но всё же осознавал, что над ним издеваются. Он долгое время терпел, однако Мо Цзыюань, перейдя всяческие границы, стащил едва ли не все его вещи. Терпение Мо Сюаньюя лопнуло, и он, заикаясь и запинаясь, пожаловался своим тёте и дяде, что и вызвало сегодняшний погром. — Слабак. — фыркнул Глава Ордена Не, за что получил злой взгляд брата. — Хуайсан? — Дагэ, не все способны дать отпор. Не стоит так говорить про простых людей, тем более Главе Ордена. — Минцзюэ одобрительно кивнул, соглашаясь с мнением брата. Выведенные мелким почерком закорючки сиротливо жались друг к другу, и у Вэй Усяня заболели глаза. Он подумал: «Что за, мать его, хреновая жизнь!» — Вэй Ин, гуй тебя дери! Как ты смеешь так выражаться, наглое отродье?! — Кольцо на пальце Мадам Юй обратилось в хлыст. — Юй-ши. — Прозвучал холодный властный голос Верховного Заклинателя. — Будьте добры, если и собираетесь наказывать своего подопечного, то сделайте это позже. Хлыст, посверкивая молниями, вернулся в изначально состояние. Старшие сестры Цзыюань неодобрительно посмотрели на неё за такое скандальное поведение. Неудивительно, что Мо Сюаньюй решил прибегнуть к запрещённому ритуалу и умолять злого духа о помощи, ради мести пожертвовав тем единственным, что у него осталось — собственной жизнью. На прочитанное Первым Нефритом зал никак не отреагировал, всё же Ордена находящиеся здесь были главнейшими, поэтому к такому же заключение пришли ранее. От напряжения заныли глаза, и постепенно боль начала распространяться по всей голове. По логике вещей, в этом ритуале заклинатель произносил своё желание мысленно, и Вэй Усянь, как призванный злой дух, должен был услышать все подробности. — Меня напрягает это «должен был». У тебя снова что-то пошло не так, да? — устало вздохнул Цзян Ваньинь. — Мне-то откуда знать. — закатил глаза Вэй Усянь. — Хотя ты прав, у меня часто всё идёт не туда. Но похоже, Мо Сюаньюй тайком переписал обрывочные фрагменты заклинания из повреждённого манускрипта, содержащего неполный текст, и именно эту часть упустил. — Когда-нибудь А-Чэн станет провидцем. — Тихонько засмеялась Яньли. — Ты права, шицзе! Я обязательно добуду А-Чэну черепах! — не упустил возможности подшутить над шиди Вэй Ин. Вэй Усянь догадывался, что тот хотел отомстить семье Мо, но как именно? Каковы масштабы? Необходимо ли ему вернуть украденное Мо Цзыюанем? Или избить всю семью Мо до полусмерти? — Мелко берёте, юноша. — Злорадно ухмыльнулся Вэнь Жохань. Или же… стереть её с лица земли? Не Минцзюэ справедливо считал, что этот вариант куда вероятнее. Но не торопясь соглашаться с Главой Вэнь, просто промолчал. Вероятнее всего, стереть с лица земли! В конце концов, любой, кто имел хоть какое-то отношение к заклинателям, знал Вэй Усяня как бессердечного и неблагодарного злодея, который потерял человеческий облик и рассудок. Госпожа Цинь размышляла о том, как этот бойкий юноша — так напоминающий её первую любовь — мог превратиться в монстра для всего мира заклинателей. Из доступных ей знаний, она не могла сложить полную картину, но подозревала воздействие тёмной энергии. Мог ли кто-нибудь представить более яростного и злобного духа, чем он? И если Мо Сюаньюй решился призвать именно Вэй Усяня, значит, исполнить его желание, которое явно не относилось к числу безобидных, было не так-то просто. — Дашисюн наконец начал думать, а не просто сидеть. — и другие подобные шепотки доносились от Ордена Цзян. Впрочем говорили слишком тихо, чтобы быть услышанными другими орденами. Вэй Ин мстительно улыбнулся и пообещал себе, что устроит этим юношам усиленные тренировки. И всё же Вэй Усянь хмыкнул: — Ты обратился не по адресу… Дева Цзян счастливо рассмеялась и произнесла: — Я знала, что А-Сянь остался таким же, а недостоверным сплетням не стоит верить! — Сестра всегда права. — гордо улыбнулся Наследник Цзян. — Что же, — Лань Сичэнь перевернул страницу. — Глава Вторая…