ENCOUNTER

      Чонин стоит у стойки регистрации. Его самолёт вылетает через час. Командировка затянулась на три дня от положенного срока, поэтому мужчине безумно хочется побыстрей оказаться в своей квартире и в своей постели. Он ненавидит спать вне дома, на чужом матраце, в бездушных номерах отелей.       Перед мужчиной ещё шесть человек, и время тянется так медленно, словно кто-то удерживает силой минутную стрелку на главных часах, дабы побесить всех присутствующих здесь.              — Простите?              Кто-то дёргает Кима за рукав пиджака, немного неуверенно и боязно. Мужчина поворачивает голову и видит позади себя парня, чуть ниже ростом с песочного цвета волосами и круглыми очками с тонкой оправой на глазах.              — Да? - произносит Чонин, выжидательно глядя на незнакомца.       — Мой телефон сел, а мне срочно нужно сделать один очень важный звонок. Могу я одолжить ваш? - глаза парня, цвета темного горького шоколада, смотрят с такой мольбой, что даже такой недоверчивый, скептически относящийся к любому незнакомому лицу человек, каким является Ким Чонин, сдается, недвусмысленно вздыхает и молча протягивает свой смартфон.              Длинные пальцы осторожно забирают устройство из смуглой руки, быстро и ловко набирают нужные цифры номера и подносят телефон к уху, на хрящике которого поселилась очаровательная маленькая родинка. Почему Кима вдруг привлекли такие детали, он сам не понимает, но продолжает с интересом наблюдать за парнем. Возможно, его мозг просто нашел то, на что можно отвлечься, пока Чонин ждёт своей очереди.              — Доброе утро, - голос незнакомца меняется в секунду, приобретает более низкие частоты и даже едва ощутимую сталь, - мой рейс отменили, поэтому я вылечу позже. Подготовь всё необходимое к собранию, предупреди акционеров, объясни моё отсутствие, - глаза смотрят на табло с расписанием вылетов, губы беззвучно двигаются, читая белый текст на черном фоне.              Губы. Ещё одна деталь, на которую обратил внимание Ким. Очень красивые и весьма необычной формы для парня. Хотя, парень ли? Чонин задумался, потому что тон голоса незнакомца, да и само то, что говорил он человеку на другом конце «провода», явно принадлежали не парню, скорее, уже взрослому и состоявшемуся мужчине. Но этот резонанс с миловидной внешностью, с лёгкими чертами лица, гладкими и мягкими... Всё это сбивало с толку.              — Да, спасибо, - благодарит незнакомец своего собеседника в телефонной трубке и отключается. — Спасибо вам, - теперь карие глаза смотрят на Чонина, едва заметная улыбка беспокоит уголки «необычных» губ.       — Не за что, - сдержанно кивает Чонин, забирает телефон и кладет в карман своих черных брюк.              Наконец очередь мужчины подходит, и он со спокойной душой идёт на посадку. Ким уже предвкушает, как сойдёт по трапу, сядет в свою машину и поедет к себе домой. Но до этого придется несколько часов провести в воздухе, возможно, удастся уснуть, на что мужчина не особо и рассчитывает. Не мог он спать не в своей постели.              Чонин занимает свое место у иллюминатора, чуть откидывает спинку кресла назад и прикрывает глаза.       Ким Чонин летает всегда исключительно бизнес-классом, потому что здесь тихо, спокойно и редко можно услышать плач детей. Нет, он любит детей, обожает с ними возиться, но не в самолёте.       Кто-то садится рядом в соседнее кресло, тяжело вздыхает и тоже, как почувствовал Чонин, откидывает спинку кресла. Он открывает глаза, поворачивает голову и снова натыкается на светлую макушку. Это уже становится интересным. Интересным, потому что Ким Чонин очень и очень редко за такой короткий промежуток времени сталкивается с одними и теми же людьми. У мужчины прекрасная память на лица. И такое лицо, как у пассажира по соседству, сложно не запомнить.              — Ох, мы снова с вами встретились, - улыбается парень.              Чонин едва подвисает на этой улыбке, потому что она слишком добродушна и очаровательна.              — Да, - отвечает ему Ким, прочищая горло.       — Я Бэкхён, - протягивает свою руку парень.              Чонин сначала не понимает, чего от него хотят, смотрит на длинные пальцы, такие изящные и утонченные, и только спустя несколько секунд до него доходит, что руку нужно пожать.              — Чонин, — представляется в ответ мужчина.              Медовый негромкий голос приятно ласкает слух Бэкхёна. На самом деле, есть у него один странный фетиш — он обожает слушать чужие голоса, вслушиваться в них, находить в них что-то особенное, уникальное. А если ещё и какой-то голос западал в душу Бэкхёну, то Бён мог ещё долгое время воспроизводить его в своей голове снова и снова.              — У вас очень красивый голос, - произносит Бэкхён, продолжая улыбаться.       — ... - Чонин смотрит на него таким удивлённым взглядом, молча открывая и закрывая рот, не зная, что ответить.       — Всё хорошо, у людей всегда такая реакция, - тихо смеётся Бён.       — Вы всем говорите, что у них красивые голоса? - выгибает бровь Чонин.       — Нет, - смех прекращается, оставляя лишь лёгкую улыбку на губах. — Только тем, у кого он действительно таковым является.              Ким ничего не отвечает, отворачивается к окну и смотрит на взлётную полосу. Вот-вот самолёт поднимется в небо и Чонин станет чуточку ближе к родному дому.       Бэкхён не скрывает своего интереса, разгадывая Чонина. Острая линия челюсти, бронзовая кожа, уставший вид, тяжело вздымающаяся грудь. Ким уснул.              — Пожалуйста, пристегните ремни безопасности. Мы взлетаем через три минуты, - объявила довольно симпатичная стюардесса.              Бэкхён защёлкивает «замок» и складывает руки на груди. Чонин, которого вырывает из сна женский голос, сначала не понимает, где находится и что происходит, несколько раз моргает, поворачивает голову, видит светлую макушку, и почему-то сразу же расслабляется. Словно Бэкхён гарантия того, что всё хорошо и волноваться не о чем.              — Извините, сколько вам лет? - именно этот вопрос сидел в голове Кима с того самого момента, когда Бэкхён закончил свой короткий разговор по телефону.              Бён улыбается, как-то слишком снисходительно и так, словно знал, что ему зададут именно этот вопрос.              — Мне тридцать два, -отвечает мужчина, чем очень удивляет Чонина. — Да, у всех такая реакция на эту цифру.       — Простите, - ведёт плечом Ким, которому вдруг становится неловко и... Стыдно?       — Всё в порядке, -успокаивает его Бён. — Это, знаете ли, очень хорошо помогает в ведении переговоров с партнёрами.       — В каком смысле?       — Ну, знаете, они смотрят на меня, думая, что я ещё наивный, молодой, зелёный. Полагают, что меня можно в чём-то обмануть, что-то не договорить. А я беру и припечатываю их к креслу своим тридцати двухлетним возрастом.              Чонину хочется сказать что-то ещё, но самолёт уже начинает взлетать, и мужчина отвлекается.       Бэкхён достаёт плеер, вставляет наушники в уши и закрывает глаза. На губах блуждает легкая улыбка, он наслаждается музыкой. А Ким Чонин вдруг понимает, что не может не смотреть на этого человека. Он словно магнитом притягивает к себе, забирает всё внимание, требует полного вовлечения. С Кимом подобное происходит впервые. Он уже давно не имел никаких отношений и не испытывал интереса к людям, именно того интереса, что пробудился в нем сейчас. Кто такой этот Бэкхён? И почему так манит к себе?              — Просыпайтесь, - кто-то мягко сжимает плечо Чонина. Так ненавязчиво будила его только мама, когда ему нужно было вставать в школу.              Мужчина открывает глаза и снова видит перед собой Бэкхёна, который чуть наклонился к нему, и расстояние между их лицами стало немного «выше» допустимого.              — Вы долго не просыпались, простите, что потревожил ваш сон. Мы уже в Сеуле, нам пора выходить.              Бэкхён поднимается со своего места и тянется к верхней полке за своим ноутбуком в синей сумке. Чонин невольно опускает свой взгляд, который очерчивает узкую талию и упругие бёдра. Почему он вообще смотрит на них?              Чонин вдыхает свежий весенний воздух, подставляет лицо солнцу и счастливо улыбается. Он дома.              — Чонин? - этот голос, кажется, уже навсегда отпечатался на перепонках мужчины, словно жил там всю его жизнь. — Могу я снова попросить одолжить ваш телефон? - Бэкхён улыбается так, словно извиняется за свою назойливость, но Ким совершенно не против. Ему даже приятно помочь Бэкхёну.       — Да, пожалуйста, - улыбается в ответ Чонин.              Бэкхён подвисает на двух ямочках на смуглом красивом лице и лишь через пару секунд понимает, что ему протягивают телефон.              — Я же просил доставить машину, - если в первый разговор голос Бэкхёна был лишь с толикой стали, то сейчас в нем слышится исключительная властность, давящая, пригвождающая к земле. А ещё Чонин различает злость и нарастающую ярость. — Слишком много извиняешься, - рычит Бэкхён в трубку. — Объяснительную на мой стол и молись, чтобы следом за ней на него не легло заявление об уходе.              По позвоночнику Кима проходятся крупные мурашки. И хоть эти слова предназначались не ему, но стало немного не по себе, даже жутковато.              — Вы снова меня выручили, спасибо, - сдержанно улыбается Бён.       — Я могу подвезти вас, если хотите, - вдруг предлагает Чонин и сам не понимает, зачем. Потому что первым и самым важным желанием является попасть домой как можно скорей.       — Я поймаю такси, - теперь улыбка искренняя и открытая. — Вы очень хотите домой, наверняка не спали нормально несколько ночей. Я справлюсь, спасибо.       — Вы умеете читать мысли? - усмехается Ким.       — Нет, я просто очень внимательный, подмечаю детали, вижу то, что другие не хотят замечать.       — Я хочу вас подвезти. Моя машина уже на парковке. Пойдёмте.              Чонин не дожидается ответа, просто проходит мимо и уверенно идёт вперёд. Бэкхён усмехается, но идёт следом, не упуская из виду размашистые плечи, широкую спину и длинные стройные ноги. Интересный человек этот Чонин. С ним хотелось бы познакомиться поближе...              Мужчины какое-то время ехали в тишине. Бэкхён устроил локоть в открытое окно и смотрел на оживленные улицы, а Чонин то и делал, что украдкой поглядывал на идеальный профиль своего неожиданного пассажира. Ким всё пытался понять, почему предложил ему помощь, почему не поехал домой. Они в пути уже минут двадцать пять, за это время Чонин уже успел бы войти в квартиру, небрежно бросить свою сумку на тумбу и пойти в душ. Но сейчас он едет совершенно в противоположную сторону от улицы, на которой находилась его трехкомнатная квартира, в компании человека, которого совершенно не знает.       Бэкхён улавливает боковым зрением каждый короткий взгляд Кима, губы едва справляются с желанием изогнуться в улыбке. Конечно, бывало так, что его слишком пристально разглядывали, и всё же эти взгляды десятков людей не были похожи на взгляд Чонина. Было что-то в его глазах, что заставляло Бёна улыбаться и чувствовать какое-то приятное, совсем невесомое тепло в груди. Пожалуй, пора завязывать с затворнической жизнью. Того глядишь, и кинешься на первого встречного. Но такова была суть Бёна Бэкхёна. Он был законченным однолюбом, и это стало его проклятием, потому что всего одни неудачные отношения напрочь отбили желание заводить их вновь. Да и к лучшему оно, потому что теперь всё его внимание полностью сосредоточено на работе. На любимой работе, что немаловажно. Но Бён бы соврал самому себе, если бы не признал, что Чонин его привлекает.              — Чем вы занимаетесь? - нарушает тишину в салоне авто Чонин.       — Разрабатываю проекты для компаний, - отвечает Бэкхён, продолжая смотреть в окно. Ветер треплет его волосы, из-за чего челка постоянно лезет в глаза. Но мужчине это вроде как нравится, как успел заметить Ким.       — Что за проекты? - ему действительно становится интересно.       — Несколько лет назад я решил открыть свое небольшое дело. С детства любил рисовать, а с годами хобби стало еще и моей страстью, поэтому я поступил на соответствующие курсы, окончил их, купил себе графический планшет и решил попробовать превратить хобби в заработок. Сейчас у меня два филиала, один здесь, в Сеуле, второй — в Нью-Йорке. Если кому-то нужна яркая и уникальная реклама — обращаются ко мне. Если нужно разработать дизайн нового продукта — обращаются ко мне. В общем, последние пять лет я занимаюсь любимым делом и получаю за это хорошие деньги.              Чонин слушает очень внимательно и пытается удержать свое лицо, дабы не выдать своего удивления. Ким и сам является слишком упёртым и целеустремленным человеком. Всегда добивается поставленных целей, если они обозначились в его голове. Но его карьерный путь не так прост, каким был у Бэкхёна. Киму пришлось долго работать обычным помощником, принеси-подай, как говорится. Он несколько лет безрезультатно добивался аудиенции со своим начальником, который и сотрудников-то своих в лицо не видел никогда. И всякий раз Чонина посылали заниматься своей «очень важной» работой. А потом что-то случилось, и его начальника уволили, причем с позором и большим скандалом. На его место пришел новый человек, который навел порядок в компании, сократил треть штата, нанял новых людей, а тех, кто подавал хорошие надежды, повысил в должности. Так и получилось, что Ким Чонина однажды вызвали в кабинет к начальству, провели очень долгую беседу, выслушали его предложения и идеи, и уже на следующий день его место обычного аквариумного планктона было занято новым сотрудником, а Чонин переехал в отдельный, свой личный кабинет и стал заместителем директора по продвижению.              — Я вас утомил? - доносится до слуха Чонина голос Бэкхёна.       — Что? - Ким переводит на него заторможенный взгляд.       — Вы так погрузились в свои мысли, - улыбается Бён. — Я слишком много информации на вас вывалил?       — А, нет, - ответная улыбка отзеркаливает и Бэкхён снова чувствует приятное тепло внутри. — Я просто задумался.       — Хорошо, - едва кивает Бэкхён, выставляя руку полностью в открытое окно, играя своими длинными пальцами в воздухе, словно меж них крутится шариковая ручка.              Автомобиль останавливается у высотного здания, которому не видно ни конца, ни края. Чонин с открытым ртом смотрит ввысь, пытаясь поднять свою челюсть с пола.              — Оно не мое, - смеется Бэкхён, видя реакцию мужчины. — В моем владении лишь три этажа.       — Даже если и так, это всё равно впечатляет, - произносит Чонин.       — Да… Наверное, - пожимает плечами Бён. — Спасибо, что подвезли, - ладонь тянется к Киму, который снова зависает, пытаясь понять, чего от него хотят. Затем он всё же её пожимает и просто кивает.              Бэкхён выходит из машины, легко хлопает дверцей и теряется в толпе, что снуёт по улице. Чонин с минуту смотрит в эту толпу, будто может видеть сквозь неё, затем разворачивает автомобиль и едет домой. Усталость слишком резко опустилась на все его тело и голову, так что, даже душ не будет принимать, сразу завалится в постель, решает Ким.              Двери лифта открываются и Бён выходит в длинный холл. Его помощник тут же подскакивает со своего места. Глаза бегают по лицу директора, кадык содрогается от частых сглатываний. Он спешит к своему боссу, в трясущихся руках находятся документы, которые просил подготовить Бэкхён.              — Господин Бён…       — После собрания я жду тебя у себя в кабинете, - жестко прерывает его Бэкхён, забирает папку с документами и направляется в конференц-зал, где его уже ждут акционеры и руководители главных отделов.              Чонин входит в пустую квартиру, в которой еще и темно почему-то. Он проходит в гостиную и вспоминает, что собирался в спешке и забыл раскрыть шторы. Иногда его раздражает солнечный свет, хочется побыть наедине со своими мыслями. И лучшая компания уединения — это темнота. Так было для мужчины всегда.       Он снимает с себя рубашку, бросает на спинку дивана, идет на кухню и наливает себе стакан воды. В горле пересохло, в голове водоворот мыслей, в котором мелькает образ Бэкхёна. Поистине сегодня был странный день.       Ким Чонина нельзя назвать тем, кто легко находит общий язык с новыми людьми. Он всегда был замкнут, не имел большого количества друзей, держался в стороне ото всех. Поэтому он был удивлен тем, с какой легкостью Бэкхён поведал ему о коротком отрезке из своей жизни, словно они были знакомы несколько лет и просто вели обычный диалог.              — Спать, - шепчет Чонин, допивая воду и ставя стакан на столешницу.              Ноги едва передвигаются, на плечи опустилась такая тяжесть, словно он держал на них весь земной шар последние четыре дня. Мужчина ненавидит командировки, ненавидит переговоры, но такова его работа, так что нужно подчиняться правилам и обстоятельствам.       Как и планировал, он даже не стал пытаться дойти до ванной, просто упал на кровать и стоило только голове коснуться мягкой подушки, тут же отключился.              Бэкхён выходит из конференц-зала первым, за ним следуют акционеры, что-то бурно обсуждая между собой. В компании уже давно все привыкли к тому, что у их босса могут возникнуть весьма бредовые на первый взгляд идеи, но Бён Бэкхён еще никогда не ошибался в своих видениях будущего компании. Поэтому дальше горячих обсуждений и споров не заходило.       Бэкхён тоже не придавал этим пересудам особого значения, потому что был уверен в себе и своих знаниях. За те годы, что он создавал свой бизнес сам, мужчина многому научился и делал это в одиночку. Влиятельных знакомых, которые бы подсказали нужных людей, у него не было. Были лишь родители, которые всегда поддерживали своего сына во всех его начинаниях. С чем, с чем, а вот с этим Бёну крупно повезло.       Дизайнерские и графические курсы не стали единственными, за ними последовало и право, и ведение бизнеса, и экономика. Бэкхён стремился улучшать себя во всех смыслах, потому что привык полагаться только на себя.              — Господин Бён, - секретарь стоит у двери его кабинета с листом бумаги, судя по всему, он держит в руках объяснительную.              Бэкхён тяжело вздыхает, машет головой и заходит в кабинет, оставляя дверь открытой. Вонхо входит следом и закрывает её.              — Простите меня, господин Бён, - низко кланяется парнишка. — Мне правда очень жаль.              Бэкхён обходит свой рабочий стол, кладет сумку с ноутбуком на него и садится в кожаное кресло. Мужчина долго смотрит на макушку своего секретаря, который продолжает стоять в поклоне, и размышляет над тем, почему так сложно выполнить простое поручение? Или доставить машину в аэропорт за несколько часов — такая непосильная задача? И что ему теперь делать? Вонхо был неплохим сотрудником, по-крупному никогда не косячил, но сегодня Бэкхён впервые вышел из себя, потому что он и так опоздал из-за отмены рейса, так ещё и это.              — Я тебя сильно нагружаю? - довольно спокойно спрашивает Бэкхён.       — Что? - парнишка поднимает голову на начальника и в его широко раскрытых глазах бурлит страх. — Нет! Что вы? Нет! Это моя вина! Простите! - снова кланяется Вонхо, продолжая слишком быстро извиняться.       — Тогда почему ты не выполнил такое простое поручение? Может… Я не так выразился? Может, ты решил, что я жду тебя лично за рулем машины? Что не так, Вонхо? - голос Бёна был до ужасного спокоен, без единой эмоции, как и взгляд его карих глаз.              Проработав секретарем Бэкхёна два года, двадцати пятилетний Вонхо уже успел многое узнать и понять о своем начальнике. Первое, если Бён Бэкхён в ярости и повышает тон, то каким бы страшным он ни был, у тебя ещё есть шанс на помилование и прощение. Второе, если Бён Бэкхён улыбнулся тебе на твои предложения о работе, значит, ты сказал действительно что-то дельное. И третье, самое важное и главное — если Бён Бэкхён разговаривал с тобой вот так, как делает это сейчас, пиши-пропало. С вероятностью 95% ты можешь идти и собирать свои вещи, потому что твои дни в компании сочтены.              — Мне нет оправдания, господин Бён, - дрожащим голосом произносит Вонхо куда-то в пол, потому что продолжает стоять в согнутом состоянии.       — Для начала выпрямись и посмотри на меня, -так же спокойно произносит мужчина.       — Да, простите. - Вонхо становится по струнке, словно он сейчас в армии отдает честь старшему по званию. Бэкхён прям был готов, что парень приложит руку к голове. — Вы позвонили, и я тут же направился к нашим акционерам, чтобы предупредить их о задержке собрания. Потом меня отвлекли из отдела кадров, сообщили, что нашли нового сотрудника, как вы и просили, завалили меня информацией, я всё записывал…       — Вонхо… - Бэкхён прикрывает глаза, вздыхая и массируя переносицу. — Ты хочешь сказать, что это вина твоих коллег?       — Нет! Нет! Что вы?! - парень снова затрясся как осиновый лист.              Бэкхён смотрит на него и не понимает, почему его так трясет? Неужели он, Бэкхён, был настолько ужасным и страшным начальником? Он редко повышал голос и делал выговоры, никогда не переходил границы руководителя и подчиненного, старался быть справедливым и прислушиваться к своим сотрудникам. Или ему это всё лишь казалось?              — Почему ты так нервничаешь? - спрашивает мужчина.       — Что? - Вонхо прерывается на полуслове, таращась на своего босса.       — Дрожишь как мышь при виде кота. Я похож на злого кота?       — Н-нет…       — Тогда в чем дело?              Вонхо смотрит сейчас на Бёна так, словно видит впервые. Что это с ним? Что-то случилось? Его кто-то подменил?              — Ага, то есть я большой и серый волк, а вы мои зайцы, которых я ем на завтрак, обед и ужин. Так, выходит?       — Н-нет.              Бён поднимается со своего места и подходит к окну во всю стену. За ним кипит жизнь. Сеул окончательно проснулся, а где-то там, на неизвестной улице в своей постели сладко спит Чонин. И почему его имя вдруг всплыло в голове?              — Ты можешь идти, - произносит Бэкхён, продолжая смотреть в окно.       — Что? Я уволен?       — Нет, ты не уволен. Иди, работай.              Вонхо еще с минуту тупо смотрит в спину своему начальнику, а затем вылетает из кабинета как ошпаренный.       Бэкхён достает свой телефон из кармана, зарядку из сумки и подключает к сети. Наверняка там будет сотня сообщений от мамы, которая так и не дождалась звонка сына по прибытии на место.       Как и ожидалось, десять пропущенных и шесть сообщений. Губ касается теплая улыбка. С тех пор, как отец умер, мама всегда переживала за сына. Не могла по-другому.              — Привет, мам, - улыбается в трубку Бэк.       — Боже, сынок! Ну почему ты заставляешь меня волноваться, - вздыхают в динамик телефона.       — Прости, телефон сел ещё до вылета…       — Можно подумать, мы в каменном веке живем,и нет больше других телефонов, - ворчит мать.       — Прости, обещаю, больше не заставлю тебя волноваться, -мужчина скрещивает длинные пальцы за своей спиной и с замиранием сердца ждет облегченный вздох матери, которая сейчас наверняка держится за сердце.       — Ты должен больше заботиться о себе и своей жизни, а ты всё о работе думаешь, — женщина всё же вздыхает, и Бён тоже расслабляет плечи.       — Но я люблю свою работу, - дует губы Бэкхён.       — А человека ты любишь? Хоть кого-нибудь, кроме меня?       — Мам…       — Ладно, не бери в голову. Я рада, что с тобой всё хорошо. Приедешь на ужин сегодня?       — Боюсь, не получится. Дел много накопилось в мое отсутствие, буду на работе допоздна.       — Хорошо, сынок. Люблю тебя.       — И я тебя, - улыбается Бэкхён и вешает трубку.              Дверь кабинета резко распахивается, и в нее входит никто иной, как Пак Чанёль — лучший друг и заместитель.              — Ты что сделал с Вонхо? - усмехается Пак. — У него глаза как у потерянного мамонтенка, вот-вот слёзы брызнут.       — И ты туда же, -вздыхает Бён. — Я ничего не сделал. И почему в свои двадцать пять он такой…       — Какой?       — Будто нашкодивший школьник.       — С тобой всё хорошо?       — А что со мной может быть не так? -Бёна начинает злить этот вопрос.              Почему сегодня его подчиненные удивляются и таращатся на него? Что не так? Может, рубашка помятая? Или с волосами что-то не то?              — Ну, начнем с того, что ты его не уволил, а ведь сделал бы это в секунду.       — Он всего раз ошибся. Каждый заслуживает второго шанса.       — Но ты не даешь вторых шансов, Бэк, - Чанёль проходит к столу и садится в кресло напротив Бёна. — Ты просто подписываешь приказ на увольнение и дело с концом.              Бэкхён смотрит на друга с немым вопросом. Он понять не может, почему и когда он успел стать таким заносчивым, строгим начальником, которого боятся подчиненные. Он всегда таким был? Или стал им недавно?       — Эй, ты здесь? - машет рукой Пак, взволнованный выражением лица друга.       — Я действительно такой ужасный? - спрашивает Бэк.       — Нет, дружище. Ты просто идеалист и перфекционист. Ты любишь, когда всё четко и ровно, и не терпишь, когда у других всё не так.       — Это плохо?       — Нет. Да что с тобой сегодня? -Чанёль не на шутку обеспокоен, потому что Бэкхён никогда не сомневался в своих лидерских качествах и в том, как руководить своим подчиненными.              По сути, Бэкхён на работе и в не её — это два разных человека. С семьей и друзьями он всегда был добр, весел и умел разрядить обстановку. Но в стенах своей компании мужчина был строг, серьезен и напускал немного ужаса. И это нормально. Начальник не должен быть другом всем. Тем более Бён Бэкхён не просто начальник, он владелец этой компании. И в бизнесе нужно быть жестким и решительным. Но он также был справедливым. А это было редкостью в наши дни. Бэкхён всегда старался помогать новым сотрудникам и приглядывать за ними. Всегда был в курсе того, кто, как и кого пытался подставить и сразу же пресекал подобное. За это его и уважали. Уважали сильнее, чем боялись.              — Не знаю, -выдыхает Бён, откидываясь на спинку кресла.       — Не знаю, что там творится в твоей голове, но выбрось все посторонние мысли из неё и просто делай то, что делал, - улыбается Пак. — Ты обещал меня отпустить сегодня, помнишь? У нас с Сэён годовщина, а я еще не успел купить ей подарок.       — Пак Чанёль, ты неисправим, - возмущается Бэкхён. — У тебя был целый год в запасе, почему ты всё оставляешь на последний момент?!       — Ничего не могу с собой поделать, -улыбается Пак еще шире, поднимаясь с места. — Ну, так что? Я могу идти?       — Лучше беги, -смеется Бэкхён, — не то Сэён меня живьем съест.       — И даже не подавится, - бросает ему Чанёль, уже выскакивая из кабинета.              Чонин просыпается от назойливого звонка будильника, который орет почему-то у самого его уха. Мужчина не может понять, что сегодня за день и сколько вообще времени. Он нащупывает телефон рядом с подушкой, едва разлепляет веки и смотрит на часы. Время утренней пробежки.       Ким всегда следил за своим телом. Любил активный спорт, особенно ранние утренние пробежки по сонному парку в центре города. Они помогали ему проснуться, запустить механизмы и винтики в своем мозге и отправиться на работу.       Чонин сползает с постели, идет в ванную и смотрит на свое отражение в зеркале. Слишком помятый и опухший, на голове воробьиное гнездо, под глазами мешки. Да уж, бессонные ночи сказываются на тридцатилетнем организме куда жестче, чем это было лет пять-семь назад. В юные годы он мог всю ночь зависать в баре с коллегами, обсуждать работу и вливать в себя алкоголь. А теперь, даже не взяв в рот и грамма спиртного, он выглядит в десятки раз хуже, чем после попойки.       Утренние процедуры, в том числе и душ, занимают около часа. Мужчина надевает серую футболку, черные спортивные штаны, хватает телефон с ключами, не забыв в последний момент про наушники, и выходит из квартиры.       Он живёт на седьмом этаже, но по утрам никогда не пользуется лифтом. Спускается на первый этаж пешком, так сказать, разминается перед пробежкой.       На улице уже вовсю светит яркое майское солнце и Чонин жалеет, что не прихватил солнцезащитные очки. Глаза чуть слезятся с непривычки, но он стойко выдерживает силу светила в небе и трусцой бежит по тротуару вниз по улице, прямо в парк.       Когда Чонину было десять, с ним на пробежку выходила мама. Точнее, выходила она одна, а вот Нини выбегал следом за ней. На каникулах это было его любимое время — бежать рядом с мамой. Она ласково улыбалась ему, гладила по волосам и целовала в щечку, называя его самым красивым мальчиком. Она часто говорила, что у Чонина отбоя не будет от девчонок. Кто бы мог подумать, что именно к девчонкам у Кима немного ослабнет интерес через пару-тройку лет.       В парке, как и ожидалось, было совсем тихо, людей практически не было, лишь несколько таких же «спортсменов», как Ким. Девушки, что попадались ему на пути, открыто строили глазки и улыбались, пытаясь привлечь его внимание, но Чонин просто смотрел прямо перед собой, изредка опуская взгляд вниз, чтобы не споткнуться ни обо что.       Сегодня у него на работе относительно спокойный день, потому что переговоры, на которые летал Чонин, прошли очень хорошо, за что Кима похвалили и выписали премию. Пару дней его трогать никто не будет.       В ушах начинает играть какая-то слишком лиричная композиция, совершенно не подходящая для бега, поэтому мужчина останавливается у лавочки, достает телефон и начинает переключать треки, чтобы вернуть себе настрой.              Бэкхён обегает парк уже по третьему кругу, но совершенно этого не замечает, потому что голова забита делами, работой и тем, каким человеком он выглядит в глазах подчиненных. Ему самому никогда не доводилось быть на их месте, и в этом, пожалуй, крылась проблема. Он лишь изучал «науку» ведения бизнеса и работы с подчиненными, но никогда не интересовался тем, каково быть этим самым подчиненным.              Чонин, наконец нашедший нужный трек, довольный разворачивается на сто восемьдесят градусов и врезается в кого-то.              — О боже, простите, я вас не услышал, - причитает Ким, вытаскивая наушники из ушей, и застывает на месте. Перед ним стоит Бэкхён, потирающий правое плечо. Он поднимает свой взгляд и тоже замирает, глядя на Чонина. Оба стоят в немом шоке и смотрят друг на друга.       — Чонин? - все же первым приходит в себя Бён.       — Бэкхён?       — Вот так встреча, - широко улыбается Бэк.       — Да уж, - произносит Ким, во все глаза разглядывая лицо мужчины, на котором было так много родинок. И почему он их не заметил в первый раз?       — И часто вы здесь бегаете? - Бэкхён буквально облизывает взглядом смуглую кожу рук, широкую грудь, которую облегает чуть влажная от пота футболка и длинные ноги с крепкими бедрами. Всё это Бён делает совершенно неосознанно, не отдавая себе отчет в том, как он сейчас выглядит со стороны. И Ким, конечно же, замечает этот блескучий взгляд, в котором столько огня, что становится ещё жарче.       — Каждое утро, а вы? -Чонин старается всеми силами не рассматривать фигуру Бэкхёна в ответ, дабы не выглядеть так же, но внутри просто буря эмоций и любопытства. Хочется вновь очертить взглядом линию его талии, убедиться, что она всё такая же узкая, как и вчера.       — Я тоже, и это странно, ведь мы раньше не пересекались.       — Думаю, если бы не моя невнимательность, то и сегодня мы бы просто пробежали мимо друг друга, -сдержанно улыбается Чонин.       — Пожалуй, соглашусь, - кивает Бэкхён, резко переводя взгляд куда-то за спину мужчины. — Может, кофе? Или чаю?              Чонин поворачивает голову, чтобы понять, о чём говорит Бэкхён, и видит небольшой фургончик с напитками.              — Да, почему нет, - охотно соглашается Ким.              Они идут в тишине почти до самого фургончика, а потом Чонин вдруг резко останавливается и встает перед Бэкхёном. Бён немного сбит с толку внезапной остановкой и выросшим перед лицом Чонином, потому вопросительно смотрит на него.              — Я угощу вас, идет? -спрашивает Ким.       — Хорошо, - с сомнением соглашается Бён. — Что это с вами?       — Я, кажется, задел ваше плечо, поэтому хочу извиниться.       — Боже, вы об этом? - ярко улыбается Бэк, и Чонин просто задерживает дыхание, чтобы не уронить неосторожный вздох. Почему-то эта улыбка действует на него как-то неправильно, заставляет учащаться пульс, чувствовать жар по спине. — Всё в порядке.       — И всё же…       — И всё же ваша взяла. Чай зеленый с лимоном, без сахара.       — Договорились, -сияет ответной улыбкой Ким, пригвождая Бэкхёна к асфальту. Эти очаровательные ямочки на щеках сведут с ума кого угодно. Чонин выглядит сейчас таким счастливым, что у Бёна невольно сердце пропускает удар. Разве может кто-то так искренне радоваться возможности просто угостить кого-то чаем?              Они идут вдоль аллеи, вокруг благоухает аромат цветов и сладкой ваты. Молодые мамочки со своими малышами уже вышли на прогулку, город начал просыпаться.       Чонин поглядывает на часы на своем запястье, через пятнадцать минут ему нужно быть дома, привести себя в порядок и ехать на работу. Но так хотелось еще немного задержаться и побыть в компании Бэкхёна. Что-то такое было в этом человеке, что заряжало энергией и какой-то невидимой силой.       Бён замечает нервозность Чонина, его поглядывания на время и едва улыбается кончиками губ. В отличие от него, Бэкхён мог себе позволить сделать выходной или прийти на работу позже положенного, но никогда не пользовался этой привилегией, иначе, какой из него руководитель? Подчиненным нужен пример, четкий образ в голове, чтобы соблюдать субординацию.              — Думаю, мне уже пора, - произносит Бэкхён, улыбаясь при этом слишком мило.       — Да, мне тоже, - кивает Ким. — Отличного вам дня, Бэкхён.       — И вам, Чонин.              Мужчины обмениваются рукопожатиями и расходятся по разные стороны. Чонин допивает свой кофе, выбрасывает картонный стаканчик в урну, что находится справа у скамьи и направляется к центральному выходу из парка.                     Бэкхён чудом успевает к началу рабочего дня. Заходит в свой кабинет без нескольких минут восемь и усаживается в кресло. Утро было очень интересным и богатым на эмоции. Давно такого с ним не случалось, чтобы сердце отбивало чечетку или замирало. Этот Чонин обладал редким качеством – притягивал к себе своей простотой, искренностью и яркими эмоциями, что отражались на красивом смуглом лице. Бэкхёна забавляла реакция мужчины на обычное согласие на его просьбу о чае.       Короткий стук в дверь вырвал Бёна из размышлений и вернул в реальность, где он строгий начальник, которого боятся подчиненные. Это тоже не выходило из его головы всю прошедшую ночь.              — Войдите, - произносит Бэкхён.       — Господин Бён, вы просили с утра принести вам эти документы, - протягивает Вонхо внушительную папку с бумагами.       — Да, спасибо, ты свободен.              Вонхо мнется на месте, не знает, стоит ли в сотый раз извиниться перед начальством, но решает, что сделает только хуже, поэтому кланяется и покидает кабинет.       Бэкхён всего этого не заметил, так как уже погрузился в чтение. Его не было всего три дня, а в компании уже такой кавардак.                     Чонин вбежал по лестнице на свой этаж, ворвался в квартиру, наспех принял душ, надел рубашку и брюки и помчался в офис. Впервые за все свои годы работы в компании он опаздывал. Такого с ним никогда не случалось. Он отличался пунктуальностью. Ненавидел в людях отсутствие ответственности, потому что сам был крайне ответственным человеком. Эти качества воспитал в нем отец, который всегда был надежной опорой и лучшим учителем по жизни мужчины. Подумав о родителе, Чонин осознал, что уже очень давно не навещал отчий дом. Мама наверняка безумно соскучилась по нему, да и племянники тоже. Близились выходные, так что, Ким решил, что проведет их дома, с семьей.              На работе, как и всегда, было тихо и спокойно. С тех пор, как начальство поменялось, извечный хаос превратился в отлаженный механизм. Каждый занимался своим делом, имел четкие задачи и цели. И Чонин обожал то, как стали себя вести его коллеги. На сплетни и недовольства больше не было ни времени, ни сил, да и поводов тоже. Вот что значит – мудрый руководитель.       Мужчина открывает дверь своего кабинета и застывает на пороге, потому что на диване сидит миловидная девушка с собранными в пучок волосами, раскосыми глазами и бледно-розовой помадой на губах. Такие мелочи Чонин подмечал на автомате, не придавая этому никакого особого значения. Он просто делал это и всё. Всегда обращал внимание на внешний вид человека, будь то женщина или мужчина. Просто Ким ценил собранность и опрятность в людях. По его мнению, если человек следит за собой и за тем, как он выглядит, значит и в жизни он уделяет своим обязанностям и делам должное внимание. Он уже собирался поздороваться, но вдруг словил себя на том, что с Бэкхёном это не сработало. Его совершенно не волновал внешний вид мужчины. Всё, что он заметил, и что отпечаталось в памяти, это его родинки, длинные пальцы и красивые губы. Похоже, привычная система дала сбой.              — Доброе утро, Господин Ким. Меня зовут Ча Джия, - девушка протянула ему руку, встав с дивана и подойдя ближе. — Я новый сотрудник в вашем отделе, отвечаю за международные связи.       — Доброе утро, Госпожа Ча, - кивает Чонин, пожимая изящную ладонь. — Почему вы в моем кабинете, когда я сам только вошел? – выгибает бровь мужчина.       — Прошу меня простить, я ожидала вашего прихода в приемной, но ваш секретарь предложила подождать внутри, так как вы вот-вот должны были прибыть.       — Что ж, проходите, присаживайтесь, - Киму не понравилось это, но он старался не подавать виду. В конце концов, он ничего важного в кабинете не хранил. Была у него привычка – забирать «работу» домой. Почему-то в нем всегда жило некое недоверие и подозрительность. За последние пару лет компании, в которой он работал, не раз угрожали какими-то разоблачениями. И, хоть Ким Чонин не отвечал за какие-то странные проекты и не вел дел с подозрительными личностями, любую информацию в двадцать первом веке могли обернуть не в твою пользу. Так что, как бы долго Джия ни находилась здесь одна, и кем бы они ни была, даже при всем своем желании, ничего бы не нашла.              Ким вешает пиджак на спинку кресла, поправляет галстук и садится напротив своего нового сотрудника.              — У вас ко мне есть вопросы? – уточняет Чонин, глядя точно ей в глаза.       — Да, - милая улыбка на губах тут же расцветает сочным бутоном. — Это не первое мое место работы, так что я в курсе своих обязанностей. Но я так же понимаю, что в каждом «доме» свои правила, поэтому хотела узнать, будут ли у вас какие-нибудь пожелания касательно моей работы.       — Я вас вижу впервые, Госпожа Ча, и не знаю ни стиля, ни методов вашей исполнительности. Поэтому глупо ожидать от меня сейчас каких-то предложений, не думаете? – лицо мужчины максимально серьёзное, без улыбки, лишь сдержанный холод, от которого бегут мурашки. — Давайте для начала я посмотрю на результаты вашей работы, а затем мы обсудим вопросы, если они у меня возникнут.       — Да, вы правы, - зарделась Джия. — Я не подумала… Простите.       — Вам не за что извиняться. Если вы пришли ко мне действительно потому, что хотели узнать мое мнение и выслушать рекомендации, это похвально. Это означает, что отдел кадров сделал правильный выбор в вашу пользу. Ответственность очень важна, и это первое, что я ценю в сотрудниках.       — Понимаю, - едва кивает Ча.       — Что ж, если на этом всё, прошу меня оставить, потому что рабочий день только начался, а у меня много дел.       — Хорошо, спасибо за понимание, - Джия поднимается с кресла, кланяется и покидает кабинет.              Чонин долго смотрит на закрытую дверь, размышляя над тем, что это сейчас было? До него доходили некоторые слухи о том, что он ловелас, который разбивает сердца и даже глазом не моргает. С чего у людей было такое мнение на его счет, мужчина понятия не имел, потому что уже года полтора не выходил в «свет» в сопровождении кого-либо. Видимо, «закрытость» Кима делает ему плохую службу.              Выходные наступили очень быстро. Ким надеялся снова встретить Бэкхёна на пробежке, но того не было, или же он просто бегал в другой части парка. Они ведь и до того утра ни разу не пересекались. Чонин задавался вопросом, почему так часто думает об этом человеке и почему не догадался взять его номер. Но с другой стороны, не было бы это слишком странным, просить его номер? От всех этих мыслей голова просто пухла. Отвык он думать о подобных вещах.              Бэкхён стоит перед открытым шкафом и смотрит на свою одежду, аккуратно сложенную по полкам и развешанную на вешалках. Сегодня звонила мама и слезно просила его навестить ее. Хотя просить и не нужно было, потому что Бэк изначально планировал приехать в гости. Увы, готовить сам он не умел, потому питался либо в ресторанах, либо пользовался доставкой. И отведать мамину стряпню хотелось просто безумно. А еще он вдруг соскучился по родным местам, по улицам, на которых прошло его детство, по чистому воздуху.              В кармане штанов завибрировал телефон. Бэк отвечает на звонок, даже не глядя на имя звонящего.              — Да.       — Ты там уснул? Долго я тебя ждать буду? – Пак как всегда ворчит на Бёна.       — Сейчас спущусь, не бурчи, - бросает Бэкхён и отключается.              Они с Пак Чанелем выросли на одной улице, в детстве хорошо ладили, постоянно играли вместе, но однажды подрались и связь между друзьями потерялась. Но с годами всё забылось, а когда Бён перебрался в Сеул, случайно встретил его на улице, и после этой встречи их натянутые отношения переросли в крепкую дружбу.       Бэкхён не планировал ехать домой с Чанелем, но тот сам позвонил, спросил о планах на выходные и вот они уже вместе сидят в авто и о чем-то оживленно спорят.              — Как тебе подобное в голову вообще пришло, Пак?! – недоумевает Бён. — Ты головой, случаем, не ударялся на днях?       — Я сам не знаю, Бэк, - смеется Чан. — Я просто бродил по магазинам, а потом увидел это и решил, что нашел идеальный подарок.       — Столовый набор? – голос Бёна смешно дрожит от ужаса. — На годовщину?! Ты серьезно?! Боже… - Бэк прикрывает глаза рукой и машет головой. — Иногда мне кажется, что ты вообще не с нашей планеты и твой мозг работает неправильно. Вы пять лет в браке! Пять! И это была ваша годовщина, а ты подарил Сэён столовый набор?              Пака забавляла реакция друга, потому что тот был законченным романтиком, и если бы ему нужно было подобрать подарок, то он сделал бы всё идеально. В этом был весь Бён Бэкхён – доводить всё до идеальности, до ровных и четких граней, приправлять блеском и шиком, запечатывать в красивую и аккуратную коробочку и торжественно вручать в руки. Но Чанель был просто Чанелем, за что Сэён его и любила. И когда она открыла свой подарок, разразилась хохотом до самых слез. Она просто знала, что ее муж выкинет нечто подобное.              — Хорошо, что бы подарил ты на годовщину своей половине? – задал вопрос Пак и тут же прикусил язык, потому что это была запретная тема.              Бэкхён поменялся в лице, глаза утратили свой блеск, который ослеплял секунду назад, и отвернулся к окну. Чан уже собирался извиниться за свой болтливый язык, да не успел. Бён ответил на вопрос, чем еще больше заставил друга чувствовать вину.              — Я бы подарил что-то, что всегда напоминало бы обо мне и моих чувствах к этому человеку.       — Да, я знаю. Прости, - тихо произносит Пак, крепче сжимая руль.       — Ни к чему извиняться, Ёль. Нужно двигаться дальше. Что мне теперь, совсем не говорить на подобные темы?       — Говорить-то можно, Бэк, но стоит ли оно того? У тебя всё на лице написано.       — Время лечит, - бросает Бён и замолкает.              Машина паркуется у небольшого дома с высокой каменной изгородью. Здесь живут родители Пака, а через пару домов находится родной дом Бёна. Мужчины вышли из машины, пожали друг другу руки и разошлись.       Бэкхён шел медленно, пиная маленькие камушки под ногами. В голове всплыла болезненная сцена из прошлого, о которой он старательно пытался забыть, вычеркнуть из памяти и из жизни. Но, видимо, такие вещи никогда не исчезают. Навсегда остаются внутри, как извечное напоминание о том, что ошибиться слишком легко, и боль снова может постучаться в душу вот так просто и в любую минуту.       Проходя мимо одного из домов, взгляд мужчины цепляется за автомобиль, который кажется ему слишком знакомым. Мозг уже дал команду извилинам и подбросил имя владельца, но Бэкхён почему-то упорно не слушает его, продолжая гадать над тем, почему же эта машина так ему знакома.              — Бэкхённи! – мать вышла в коридор, как только услышала звук открывающейся двери.       — Привет, мам, - улыбается мужчина и принимает родные и теплые объятия.       — Боже, такую шевелюру отрастил, - восхищается женщина, трепля светлые волосы. — Почему?       — Просто был слишком занят, не до стрижки было, - продолжает улыбаться Бэк.       — Пойдем на кухню, у меня уже всё готово.              Дома тепло и уютно, спокойно и так, как может быть только в месте, где рос человек, окруженный безмерной любовью и заботой. В этих стенах он провел свои самые лучшие годы, счастливые и радостные. Кажется, покидая отчий дом, Бэкхён оставил здесь ту часть себя, которая не знала ни бед, ни предательств, ничего темного и ужасного, что может таить в себе человек.              — Как у тебя дела, сынок? – мать присела рядом с сыном на диван.              Бэкхён только вышел из душа, его волосы еще были влажными и хаотично торчали в разные стороны, на плече висело мокрое полотенце.              — Всё хорошо, мам, ты же знаешь.       — Не думай, что я слепая, Бэкхён~а, - цокает женщина. — Думаешь, не вижу, как тебе больно? Столько времени прошло…       — Мам, - перебивает ее парень, — вот именно, что всё в прошлом, к чему вспоминать?       — Я просто хочу увидеть твои счастливые глаза, милый. Это так плохо, желать счастья собственному ребенку?       — Конечно, нет, мам, - Бэкхён нежно сжимает ее руку. — Я обязательно буду счастлив, не переживай об этом. Всё будет, когда придет нужное время.              Чонин возится с племянниками, пока его сестра обсуждает с мамой своего красавца брата, который упорно продолжает не замечать никого вокруг. Мужчина слушает их в пол-уха, потому что ему не интересна эта тема. В его жизни есть всё, что ему нужно. Родители, любимая старшая сестра и двое мелких непосед, которые оккупировали своего дядю, стоило ему переступить порог дома.              — Дядя, ты так много улыбаешься, - звучит вдруг детский голос, и повисает тишина.              Мама смотрит на сына, затем на внука и снова на сына. А ведь малыш прав. Чонин выглядит немного иначе, не так, как в прошлый свой визит. Она всё думала, что же с ее сыном не так, чувствовала перемены, но не могла их уловить.              — Я всегда много улыбаюсь, Реонни, - тыкает пальцем в крохотный носик Чонин.       — Не-е-ет, дядя, - тут же возражает Рахи, — ты обычно серьезный и угрюмый.              Чонин закатывает глаза, хватает в охапку мелких и заваливается на спину. Он щекочет их, слушает детский счастливый визг и смеется. Эти маленькие засранцы слишком внимательные и теперь ему не отвертеться от расспросов матери и сестры, на которые он вообще не знает, что отвечать.              Детей уложили спать. Отец был занят в своем кабинете, а мать с сестрой уже заварили чай и ждали младшего из ванной, чтобы устроить допрос. Ким знал, что стоит ему попасться им сейчас на глаза и всё, обратного пути не будет. Мужчина делает глубокий вдох, выдыхает и заходит на кухню. Лучше уж сразу отстреляться, чем ходить вокруг да около.              — Младший братец, у тебя появилась девушка? – глаза сестры буквально искрились любопытством. — Или парень красивый нарисовался?       — ЧонА, прекрати доставать брата, - несильно толкает в плечо мама.       — А что я такого спросила? Когда это я успела его достать? Он приезжает раз в столетие, а с сестрой даже и словечком не обмолвится!       — Нуна! – закатывает глаза Чонин, эта семья просто невыносима.       — Нини, ну, пожалуйста, ну расскажи, кто виновник твоих счастливых глаз? – ЧонА состроила самую милую моську, на которую только была способна, даже Кот в Сапогах позавидовал бы.       — Мне нечего рассказывать, - вздыхает мужчина, качая головой. — Я все так же один, и навряд ли это изменится в ближайшее время.       — Сынок, но ведь тебе кто-то нравится? – с надеждой спрашивает мама.       — Да, нравится. Ли Черин! Она шикарна!       — Да ну тебя! – разочарованно и слишком громко вздыхает ЧонА, берет в руки свою кружку с чаем и выходит из кухни.              Чонин с удивлением смотрит на сестру, потом переводит взгляд на мать и совершенно теряется. Ему тридцать лет, а ощущение такое, словно он всё тот же старшеклассник, личная жизнь которого самая горячая тема для обсуждений в этом доме.              — Она просто волнуется за тебя, - успокаивает его мама.       — Как-то странно проявляется это волнение, не находишь? – спрашивает Ким. — Мне же уже не двадцать, мам. Моя личная жизнь никого не касается.       — Да, ты прав, милый. Прав. Мы пойдем спать, спокойной ночи, - она целует его в висок, приглаживает торчащие в стороны волосы и оставляет одного.              А Чонин сидит на кухне, смотрит на свой остывший чай и думает, неужели он и в самом деле так мало улыбается? Он никогда особо за собой не замечал излишнюю жизнерадостность, но и не думал, что улыбка это что-то редкое и значительное. А почему, собственно, он начал чаще улыбаться? Может… Чонин трясет головой, чтобы избавиться от посторонних мыслей. Нужно развеяться, подышать свежим воздухом, а то как-то душно стало вдруг.              На улицу уже опустились сумерки, зажглись ночные фонари, в небе сияют первые звезды, окружившие едва видимый полумесяц. Ким просто идет вниз к концу улицы с наушниками в ушах. Музыка всегда была его любимым попутчиком, заглушая собой все внешние звуки, она укутывала спокойствием и умиротворением.              — Боже, и почему ей приспичило поесть пирожных именно сейчас? – ворчит Бэкхён себе под нос, шелестя пакетом, в котором в коробочке аккуратно были уложены любимые мамины сладости. Ей вдруг захотелось чаю именно с ними, поэтому она чуть ли не вытолкала сына из дома. Бэк настолько был в шоке, что даже не успел ничего сказать. И теперь он идет домой с пакетом в руке и думает о том, что забыл наушники, музыка сейчас бы не помешала.              Бён подходил к середине улицы, когда увидел знакомую фигуру впереди, идущую ему навстречу. Он прищурил глаза, чтобы лучше разглядеть человека, и его веки вдруг раскрылись шире. Чонин? Он шел ему навстречу и ничего не замечал вокруг, кивая головой чему-то. А Бён просто стоял на том же месте, где и остановился. Вот так совпадение, думалось ему. Совпадение ли? Или чья-то шутка?              Чонин смотрел вниз на тротуар, кивал в такт музыке и остановился лишь потому, что его взгляд врезался в черные Nike. Глаза очерчивают спортивные штаны, широкие бедра, узкую талию и замирают в районе груди. Почему-то поднимать их выше не хотелось.              — Чонин? – всё еще не верит Бён.              Ким не слышал его, потому что музыка играла слишком громко, но он чисто интуитивно посмотрел на двигающиеся губы. Сердце пропустило удар. Затем еще один, когда он посмотрел в карие удивленные глаза.              — Бэкхён? – на выдохе шепчет мужчина и вынимает наушники из ушей.       — Что ты здесь делаешь?       Бэкхён был так удивлен, от чего его милое лицо чуть вытянулось, губы приоткрылись, на щеках даже румянец проступил, если Киму это не показалось, конечно. Это позабавило мужчину, и он не сдержал улыбку.              — Хочу задать тебе тот же вопрос, - произносит Чонин.       — Я приехал к маме в гости, - словно на автомате отвечает Бэк.       — И я, - брови Кима взмывают вверх. — Ты родом отсюда? – теперь настала очередь Чонина удивляться и смешить своей реакцией Бёна.       — Представь себе. Вот так неожиданность…       — И не говори… - мужчина чешет затылок, пытаясь скрыть неловкость.       — А мир и впрямь тесен, - изрекает Бён. — Куда направляешься?       — Да вот, решил подышать свежим воздухом. А ты? – он опускает взгляд вниз на пакет в руке Бэкхёна.       — Эм… Мама попросила сладостей купить…       — Понимаю, - улыбается Чонин.       — Ну, я пошел… Приятной прогулки.       — Да, и тебе… То есть, хорошо добраться до дома… - Чонин понимает, что выглядит сейчас немного глупо, — черт, - шипит себе под нос мужчина, чем забавляет и веселит Бёна еще больше.       — Могу я составить тебе компанию? – вдруг спрашивает он.       — Что? – губы мужчины складываются в вытянутое «о».       — Боже, ты слишком забавный, Чонин, - смеется Бён, да так звонко и заразительно, что Ким не в силах себя сдержать и заливается смехом следом за ним.       — А когда мы на «ты» перешли? – спрашивает Чонин, едва придя в себя.       — Только что, - усмехается Бэк. — Куда пойдём?       — Я думал пройтись к реке. Давно там не был.       — Отличная идея, пошли.              Бэкхён сворачивает на соседнюю улицу и идет вперед. Чонин с полминуты смотрит на его спину, пытаясь не опускать взгляд ниже, но самообладание рушится, потому что спортивные штаны слишком хорошо сидят на этих бедрах. Разве может быть у мужчины такая фигура? Или у Кима просто богатое воображение и он всё себе напридумывал?       Бэк останавливается, поворачивает голову и смотрит на застывшего Чонина.              — Эй, ты идешь? – улыбка снова озаряет его лицо и Киму кажется, что ничего ярче и красивее он в своей жизни не видел. Песочные волосы чуть взъерошены, челка ниспадает на глаза, в которых отражаются огни фонарей. Неужто Чонин влюбляется в этого парня? Нет! Это всё из-за матери и нуны, которые посеяли смуту в голове Кима.              — Да! – быстро догоняет его Чонин, оказываясь рядом.              Они идут в тишине, прислушиваясь к окружающим звукам, к хору сверчков, к тому, как вечерний легкий ветерок играет в зеленой листве деревьев. Ночь обещает быть теплой и уютной, такой особенной, какой никогда не будет в суете больших городов, где никогда и ничего не засыпает, где сутками сверкают яркие вывески, привлекая к себе внимание всех окружающих зевак.       Чонин любил приезжать домой, потому что только здесь он может в полной мере отдохнуть, получить необходимый заряд энергии и продолжать наслаждаться жизнью.              — Люблю это место, - вдруг нарушает тишину Бэкхён своим тихим глубоким голосом. Кажется, у Кима начинает развиваться фетишизм на голоса… или только на один голос?       — Да, я тоже, - так же тихо соглашается Чонин, а у Бёна мурашки ползут по рукам от этого медового звучания. Если бы он что-то шептал ему на ухо, Бэкхён слетел бы с катушек. Эта мысль так внезапно ворвалась в его голову, что Бэк невольно вздрогнул, что не осталось незамеченным Кимом.       — Ты чего?       — Да так, мысли всякие в голову лезут, - отвечает Бён и не сдерживает какую-то подозрительную ухмылку.              Чонин подзалипает на ней, всматривается в мягкие черты и в острый подбородок. Бэкхён был ниже его, и вид чуть сверху перед мужчиной представал завораживающий. Ровный аккуратный нос, пухлые губы и едва уловимая, практически незаметная ямочка на щеке именно справа, там, где уголок рта Бёна изогнулся в этой ухмылке.              Бэкхён остро чувствует на себе этот взгляд, но совсем не ощущает неловкости, хотя когда тебя так разглядывают, становится не по себе. Но Чонин снова, как ранее подметил Бён, делает это как-то иначе.              — Так, получается, ты жил здесь в детстве? Почему я никогда не видел тебя на улице?       — Я был застенчивым ребенком и закрытым. Да и куда мне было выходить? Старшие ребята не хотели возиться с малышней.       — Старшие? Это кто, например? – приподнимает бровь Бэкхён и смотрит теперь на Чонина.              Ох уж этот взгляд из-под опущенных ресниц… Ким прочищает горло и тут же отводит глаза в сторону, потому что стало как-то… душно.              — Чанель, Чунмен… И еще кто-то, не знаю его имени. Они всегда вместе ходили везде, а стоило мне подойти и заговорить, тут же получал колкости.              Бэкхён о чем-то задумался, словно пытался что-то вспомнить. Осознание так явно отразилось на его лице взметнувшимися вверх бровями и открывшимся ртом.              — Так это был ты! – восклицает Бён. — Надо же!       — Что? – недоумевает Чонин.       — Я помню мальчугана, который подошел к нам однажды на площадке. Мы с Чунмёном тогда что-то бурно обсуждали, лет семь нам было… А Чанель залипал в тетрис. И тут подходит карапуз и спрашивает, можно ли ему с нами поиграть. Мы с Мёном и рта раскрыть не успели, как Чан набросился на тебя со словами, что малышне рано водиться с такими взрослыми, как мы. Ты так быстро убежал, что я даже не уловил этот момент, - ностальгическая улыбка озарила лицо Бёна. — Помню, Пак тогда знатно выхватил от Мёна… - заливистый смех разнесся по всей округе.       — Ты сейчас серьезно? – Чонин удивленно таращится на мужчину, который сейчас походил больше на подростка, настолько менял его этот смех и широкая улыбка.       — Боже, прости, если я тебя задел, - тут же замолкает Бён, глядя в карие глаза.       — Задел? – сначала Ким не понял, о чем толкует Бэк, а затем тоже разразился громким и заразительным смехом, который подхватил и его собеседник.              Им пришлось остановиться, потому что простое веселье грозило перерасти в истерику. Бён уронил пакет, хватаясь за живот. Самое интересное, что он даже не мог понять, с чего именно смеется, с того, что было в прошлом, или из-за этого заразительного хохота, что ласкает слух.       Ким поднимает с асфальта пакет с пирожными и протягивает его Бёну, который уже успокоился, лишь продолжал улыбаться и хихикать.              — Забавная штука жизнь, - тянет Бэк, — мы тогда с Чанелем повздорили сильно, не общались много лет, а сейчас лучшие друзья, он работает со мной в компании. И с тобой встречаемся за последнюю неделю чаще, чем когда жили на одной улице.       — Да уж, весьма забавно. Кстати, как там Пак? Всё такой же ушастый?       — Ага, - хихикает Бён. — У него всё хорошо, они с женой ждут прибавления.       — Ого! – выдыхает Ким.              Мужчины подошли к берегу реки, который был слабо обустроен. Пара лавочек, фонари вдоль всего пляжа и больше ничего. Когда-то это место было излюбленным у школьников. Каждый старшеклассник водил сюда своих пассий на свидания, покупал мороженое в магазинчике неподалеку и газировку. Даже Чонин однажды привел сюда свою одноклассницу, правда, потом они больше не гуляли вместе. Тогда он не понимал, почему ему вдруг разонравилась девочка, которая была красавицей всей школы. Лишь спустя пару лет Чонин осознал, что его больше привлекают парни, нежели девушки. Но отношения он пробовал строить и с теми, и с другими.              Бэкхён с какой-то грустью смотрит на водную гладь, упираясь руками в спинку лавочки. На лице отразилась то ли печаль, то ли боль. Чонин никак не мог прочитать эту эмоцию.              — Все в порядке? – решается задать этот вопрос мужчина, хоть и понимает, что лезет в душу к чужому человеку.       — Да, просто воспоминания нахлынули, - едва улыбается Бён. — Так ты из-за нас перестал появляться на площадке?       — Не совсем, - отвечает Чонин, — мне просто было скучно на улице. Я сидел дома и читал книги. Мама всегда говорила, что такими темпами всех красавиц разберут и мне никто не достанется, - теперь мужчина тихо смеется своим воспоминаниям.              Бэкхён с замиранием слушает этот смех, потому что всё больше влюбляется в тягучий сладкий мёд. Такие ассоциации удивляют его, потому что Бэк еще ни разу не сравнивал голоса людей с чем-то съедобным. Они ему просто нравились. Но голос Чонина автоматически представал перед Бэком именно медовым и сладким.              — Едва окончив школу, я перебрался в Сеул к сестре. Она старше меня на восемь лет, успела к тому времени освоиться и меня забрала к себе. Мама была в шоке, что я в таком юном возрасте остался без присмотра, но ЧонА убедила ее, что всё будет хорошо. Отец тоже поддержал меня.       — Видимо, у тебя очень любящая семья, - тепло улыбается Бён.       — Самая лучшая семья, - соглашается Ким. — А ты как оказался в столице? Ну, я помню твой рассказ, и всё же.       — Когда умер отец, жить здесь стало тяжело. Слишком многое напоминало о нём. Мама часто плакала, поэтому я решил заработать достаточно денег, чтобы увезти ее отсюда.       — Сочувствую, - Ким резко поменялся в лице.       — Все нормально, я почти справился с его утратой. И мама вроде бы тоже. Я предложил ей переехать ко мне два года назад, но она отказалась. И мне запретила возвращаться, сказала, что мой талант здесь никому не нужен, а в Сеуле у меня есть все шансы на успех. Да… - Бэкхён тяжело вздохнул, снова погружаясь в свои воспоминания.              Чонин рассматривает его лицо, уже в который раз за этот вечер, и не может оторвать взгляд. Странно, но он совсем не помнит его мальчишкой, хотя ему казалось, что он хорошо запомнил «старших», которые не хотели с ним играть. Особенно ушастого Пака. Сейчас эта картина из прошлого была лишь мимолетным воспоминанием, но тогда пятилетний Нини прибежал к родителям в слезах, за что получил нагоняй от отца, что негоже мужчинами плакать из-за каких-то задир. Интересно, Бэкхён сильно изменился внешне? Потому что Чонин не утратил тех черт, что были на маленьком личике. Глядя на его детские фото, любой безошибочно узнал бы в нем Ким Чонина.              Бэкхён обходит лавочку и усаживается на нее, откидываясь на спинку и запрокидывая голову назад, устремляя взгляд в ночное звездное небо. Это место обладало особым свойством, возрождало в памяти мужчины как самые счастливые моменты, так и самые болезненные. Он любил и ненавидел этот берег. Каждый раз, когда он навещал маму, его тянуло сюда неведомой силой, и это давило на больные шрамы. Сколько прошло? Полтора года? А воспоминания по-прежнему причиняют боль.              — Почему ты пришел сюда, если тебе больно? – вкрадчивый мёд вторгается в закрытое сознание Бёна.       — Потому что не могу не приходить, - отвечает Бэк.              Чонин присаживается рядом. Наступает тишина, которая вроде бы и давит, а вроде бы и дарит успокоение. Мужчина не знает, чем привлечь внимание Бёна и отвлечь от тяжелых мыслей, которые красноречиво читаются на его лице. Вот минуту назад Бэкхён громко смеялся и казался очень счастливым и жизнерадостным, но сейчас Киму кажется, что перед ним самый несчастный человек на земле.              — Твоя мама не расстроится, что ты так и не принес ей сладости?       — Нет, - улыбается Бэк. — Думаю, она просто хотела, чтобы я прогулялся на свежем воздухе. Наверное, я слишком очевиден в своих самокопаниях. На днях я задумался над тем, каким меня видят мои подчиненные. Оказалось, я не тот, каким себя представлял.       — И каким ты себя представлял?       — Не знаю… Справедливым? – пожимает плечом Бён.       — Надеюсь, твой сотрудник жив-здоров? – смеется Чонин.       — Ты о чем? – переводит взгляд Бэкхён на смеющегося Кима.       — О том, что я опешил, когда ты потребовал объяснительную, - он начал смеяться еще громче, видя выражение лица Бэкхёна.              А Бён пытался вспомнить, о какой объяснительной речь. В голове всплыл телефонный разговор с Вонхо, когда Бэк буквально всеми силами пытался сдержать свою злость. Да, в тот день он сам от себя не ожидал такой бурной эмоции.       Бён вдруг хмыкнул, вспомнив слова Пака.              — Что такое? – интересуется Чонин, который не упускает из виду ни единого изменения в эмоциях мужчины.       — Пак ошибся, - улыбается Бэкхён.       — Не понимаю, - сдается Ким.       — Не бери в голову, - машет головой мужчина, затем шуршит пакетом, раскрывает коробочку и достает из нее свежее пирожное. — Хочешь? Оно вкусное, - почему-то довольная улыбка расползается на идеальных губах.       — … - Чонин смотрит то на Бёна, то на пирожное в его руке, не улавливая смену настроения этого человека.              Бэкхён непредсказуем в своих действиях и словах. Невозможно предугадать, что же он выкинет в следующую минуту. И Чонин не мог понять, ему это нравится, или это его раздражает.       Бэк следил за эмоциями младшего, пытался не улыбаться, потому что растерянный вид мужчины приводил в некий восторг и забавлял его. Надо же, он встретил того самого карапуза, который убежал так быстро, только пятки сверкали. А сейчас рядом сидит очень красивый мужчина с идеальной кожей, немыслимого оттенка, с до боли соблазнительными губами и проникающими в душу глазами. И вот вроде бы и знаешь его, а вроде бы совершенно посторонний и чужой человек.              — Не могу есть сладкое вот так, - выдыхает Чонин.       — Вот так? – не понимает Бэк.       — Чай, кофе, сок… Как можно есть сладости и не запивать их? – удивляется мужчина.       — Ахаха, ты об этом, - вдруг снова смеется Бён. — Подожди пару минут, - бросает Бэкхён, поднимаясь с лавочки.              Чонин сидел с раскрытым ртом, смотрел на удаляющуюся фигуру. Походка у Бёна была уверенная, бедра покачивались при каждом шаге. Широкая спина излучала силу, и была слишком уж сексуальной. И почему Чонин вдруг оценивает Бёна с этой стороны?              Ким листает ленту в Instagram, лайкает какие-то посты, чему-то улыбается и совсем не чувствует стоящего позади Бэкхёна, который едва склонился, чтобы лучше разглядеть, что же такого смешного увидел Чонин.              — Яблочный подойдёт? – звучит у самого уха Кима, отчего он чуть не роняет телефон, ловко поймав его у самой земли двумя пальцами.       — Боже, - выдыхает мужчина, прикладывая руку к груди, где бешено колотится сердце.       — Прости, - извиняется Бён, хотя в глазах пляшут бесенята и ни капли раскаяния.       — Ты как так тихо подошел? – наигранно возмущается Чонин.       — Это не я тихо подошел, это ты полностью ушел в мир сети, - усмехается Бэк.              Старший протягивает ему маленькую упаковку с яблочным соком, а следом дает трубочку. Чонин смотрит на него с нескрываемым удивлением. Вот так просто взял и пошел за соком? Просто потому, что он, Чонин, не мог есть сладкое в сухомятку? Поразительно!              — Ну не смотри ты на меня так, - неожиданно смущается Бён. — Я видел твой взгляд, когда достал пирожное, не мог же я лишить тебя радости отведать вкусняшку!              Чонин еще больше теряется от вида такого Бэкхёна, похожего на юного парнишку, беззаботного, озорного и веселого. Как он это делает? Как работает его переключатель? Что за сверхспособность такая?              — Мне самому тебя покормить? – взгляд резко меняется, и пляшущие смешной танец бесенята, неожиданно начинают извиваться в жарком танце, а на губах появляется недвусмысленная ухмылка, от которой Киму становится не по себе. Но это самое «не по себе» отдается легким покалыванием на кончиках пальцев и чуть стягивающим узлом где-то внизу. Что он творит?       — Спасибо, я сам, - прочищает горло Чонин, забирает сок и трубочку.              Бэкхён заворожено смотрит на пухлые алые губы, которые сжимают тонкую трубочку, и в голове буквально звучит серена, что нужно остудить голову. Бэк и сам не понимает, что с ним творится. Такие резкие метаморфозы сводили с ума всегда рассудительного и здраво мыслящего Бён Бэкхёна. Что за человек в нем сейчас проснулся? И как уложить его спать обратно? Но Бэкхёну было так хорошо в данную минуту, весело, спокойно и уютно. В компании с Чонином было так всегда, хоть и случалось такое лишь несколько раз. А осознал это Бён только сейчас, сидя рядом с ним, разговаривая с ним, слушая его звонкий смех, утопая в райском тягучем мёде.              Бэкхён встал с лавочки и подошел ближе к воде, которая сегодня была на удивление тихой. Обычно в те дни, когда он навещал это место, бушевал ветер, тревожил темную воду, чьи волны добавляли еще больше хаоса в окружающий мир. Но не сегодня. Сегодня река словно принимала в гости Бэкхёна, была радушной и учтивой.              — Бэкхён? – позвал его Ким, которому снова показалось, что старший погрузился в свои невеселые мысли.       — Да? – оборачивается мужчина.       — Спасибо, - улыбается Чонин.       — Не за что, - сияет улыбкой в ответ Бён.              Домой мужчины возвращались в полной тишине. Их мысли были совершенно одинаковы относительно сегодняшнего вечера и их встречи в целом. Всё было очень странным, непредсказуемым, но от этого не менее приятным и увлекательным.              — Мой дом дальше, - протягивает руку Бэк, — спасибо, что составил компанию.       — По факту, это ты мне ее составил, потому что это я шел пройтись, а ты возвращался домой.       — Да, - тихо и коротко смеется Бэкхён. — Увидимся, - он пожимает теплую ладонь.              Чонин собирается отпустить его руку, но что-то внутри перемыкает, словно короткое замыкание, и он наоборот сжимает ее крепче, а затем тянет Бёна на себя, чего тот совершенно не ожидает и с легкостью поддается.       Лицо Бёна в считанных миллиметрах от его собственного. Глаза пылают огнем, широкая грудь вздымается от частых вдохов. Вся смелость Чонина улетучивается, видя такого Бэкхёна, который так уверенно смотрит ему в глаза, ничуть не смущаясь и не стесняясь. Зачем Чонин это сделал? Что на него нашло? Что дальше? Все эти вопросы одолевают голову Кима, и пока он размышляет над ответами, его припечатывают к стене, сжимают в руках футболку и впиваются мягкими губами в его.              Бэкхён целовал жестко, напористо, покусывая пухлые и такие нежные губы. Мужчина с остервенением зарывался в густые черные волосы на затылке Чонина, чуть оттягивая их у самых корней. Ким сначала растерялся, потому что не ожидал подобной силы и хватки, а затем вошел во вкус, сжал тонкую талию, пересчитал позвонки снизу вверх, подбираясь к лопаткам. Бэкхён то ли тихо застонал, то ли просто тяжело выдохнул в поцелуй, прошелся кончиком языка по нижней губе, вобрал ее в себя полностью, посасывая, затем вторгся глубже, изучая полость рта. Стало очень жарко. Обоим. Сердца в грудных клетках рвались друг к другу на волю. Ноги дрожали, потому что мощная волна небывалого возбуждения синхронно накрыла их двоих моментально.       Бэкхён прервал поцелуй так же резко, как и начал его. Ладони упёрлись в чужую вздымающуюся грудь, затем он отстранился, опустив голову. Нужно было перевести дыхание.       Чонин смотрел на него с нескрываемым вожделением, с горящими глазами и было в его взгляде что-то еще, что-то, чего Бён никогда прежде не видел ни у кого.              — Прости… Не знаю, что на меня нашло… - произносит Бэк, делая еще полшага назад.       — Бэк…       — Спокойной ночи, Чонин, - как-то болезненно улыбается ему Бён и быстро удаляется в сторону своего дома.              Чонин провожает его взглядом, стоит в полном замешательстве. За что он извинился? За поцелуй? За то, что не сдержался? Или за что-то другое? За что-то, что не дает его душе покоя? Ким слишком хорошо чувствовал людей, поэтому очень часто мог угадать, что их тревожит. Но с Бёном его эмпатия давала сбой, потому что как только Чонину казалось, что он понимает его, тот тут же менялся, и превращался в кого-то другого. Человек-загадка.                     Утро наступало слишком медленно, словно издеваясь над Бэкхёном, который мечтал уснуть и проснуться в другой реальности. В голове то и дело прокручивался поцелуй, которого не должно было быть. Нельзя так опрометчиво и несдержанно вести себя с человеком, когда собственные раны не затянулись полностью, когда воспоминания причиняли режущую боль. Нельзя так безответственно давать кому-то надежду.       Бэкхён просто лежал на спине и смотрел в потолок. Глупо было бы отрицать возникшую симпатию и химию между ним и Чонином. Рядом с этим человеком воздух наэлектризовывался, повышался градус температуры вокруг, и становилось тяжело дышать. Это было потрясающее чувство, по которому Бён слишком сильно скучал. Но упрямое сердце подкидывало ненужные моменты из прошлого, которые нужно было забыть.       Тогда, на улице, когда Чонин остановил его за руку, Бэкхёна словно током прошибло. Причем такой мощности, что задрожали колени. Он совсем не владел ни своим телом, ни ситуацией и просто впечатался в широкую грудь, а дальше всё как в ускоренной съемке: резкое желание поцеловать, зарыться пятерней в волосы, почувствовать их жесткость, прижать к стене. Бён запоздало осознал, что сделал, но повернуть время вспять было невозможно. Оставалось только извиниться и уйти. Он чувствовал потерянный взгляд Кима на своем затылке, хотел обернуться, но поборол это желание.              — Сынок, просыпайся, Чанель уже ждет тебя, - нежные руки матери с трепетом поправляют непослушные пряди волос, гладят по макушке, а теплые родные губы невесомо целуют помятую ото сна щеку.       — Уже? – сонно бормочет Бэкхён, нехотя разлепляя веки.       — Уже час дня, милый. Ты просил тебя разбудить, - улыбается мама.       — Встаю, - вымученно протягивает Бэк охриплым басом.              Кое-как дойдя до ванной, он смотрит на свое отражение, замечая на опухшем лице все последствия короткого и тяжелого сна. Он трижды умывается холодной водой, чтобы хоть немного привести себя в чувства, на автомате чистит зубы, снова умывается и возвращается в свою комнату. Мама аккуратно разложила его вещи на идеально заправленной постели. Ему не хватает этой ненавязчивой заботы в его холодной и совсем неуютной квартире. Тут же появляется желание бросить всё к черту и вернуться в отчий дом, просыпаться под голос матери, чувствовать ее ласковые руки.              — Сынок! У Чанёля сейчас пар из ушей повалит! – доносится голос женщины с первого этажа.              Бэк тяжко вздыхает, натягивает футболку и штаны, и спускается вниз.       Пак сидит на диване в гостиной, уплетает за обе щеки яблочный пирог, который был испечен рано утром, запивает его горячим чаем и что-то листает в своем телефоне.              — Наконец-то! – восклицает друг, завидев еще не до конца проснувшегося Бёна.       — Ой, не начинай, - ворчит Бэк. — Можно подумать, если бы я встал вовремя, ты бы не настоял на том, чтобы отведать мамин пирог.       — Молчу, - широко улыбается Пак, дожевывая последний кусочек.              В салоне авто непривычно тихо, даже как-то напряженно. Пак все время поглядывает на молчаливого друга, который бездумно пялится в окно, кусает нижнюю губу, а его пальцы нервно перебирают невесть откуда взявшуюся шариковую ручку. Чану не нравится такой Бэкхён. Слишком уж давно он не наблюдал этот немой крик боли. Пак очень хорошо знает Бёна, видит его насквозь. Он знает почти все его тайны и мысли, поэтому еще больше переживает сейчас за его душевное состояние.              — В последний раз, когда я видел тебя таким, ты напился в хлам. Что случилось, Бэк? – в глубоком хриплом голосе не было ни йоты той игривости, что всегда присутствовала в нём. Когда тональность голоса Чанеля менялась вот так, это означало, что отговорок он не потерпит, и Бёну не удастся всё перевести в шутку.              Бэкхён вздыхает, откидывая голову назад.              — Бэк? – Ёль снова бросает на него встревоженный взгляд.       — Когда это закончится? – спрашивает Бэкхён, не открывая глаз. — Столько времени прошло, а мне легче не становится.              Теперь и Пак тяжело вздыхает, крепче сжимая руль, обтянутый черной кожей. На руках выступили вены, меж бровей на лбу пролегла глубокая складка.              — Ты снова ходил к реке?       — Да.       — Зачем?       — Не знаю, - вздыхает Бён. Рассказывать про Чонина и поцелуй не хотелось.              Бэкхён, каким бы открытым и общительным ни казался, никогда и никому свою душу не раскрывал и не изливал. И Пак Чанель знал о случившемся в прошлом лишь потому, что сам стал невольным очевидцем. А так, если бы он тогда ничего не видел своими глазами, терялся бы по сей день в догадках, что же творится с Бён Бэкхёном, его лучшим другом.              — Тебе нужно расставить все точки над «i», Бэкхён, - уверенно произносит Пак. — Отпусти прошлое. К чему хранить эти воспоминания?       — Проще сказать, чем сделать, – злобно зыркает Бэк. — Как это по-твоему работает? Есть какой-то волшебный переключатель?       — Этот переключатель в твоей голове! – неожиданно взрывается мужчина. — Ты думаешь, что ты хороший актер? Да у тебя же на лице всё написано! Улыбаешься, шутишь, а в глазах мрак!              Не любит Бён подобные разговоры, потому и не делится никогда своими переживаниями ни с кем. И надо же было Паку всё увидеть!       Бэкхён поджимает губы, жмурит глаза и слишком шумно выдыхает. Срываться на лучшем друге будет глупо. Он просто волнуется, Бён понимает это. И это его еще больше раздражает. Ну зачем лезть в душу к другому человеку?              — Бэк, смотреть на тебя такого невыносимо, - тихо произносит Чанёль. — Пора выбираться из этой ямы.                     Чонин всё утро ходит какой-то сам не свой. Не может сосредоточиться на словах матери, в пол уха слушает отца. Реон и Рахи крутятся вокруг него, требуют к себе внимание, но он словно не замечает их.              — Нини, ты в порядке? – снова мама пытается достучаться до сына. — Смотреть на тебя больно.       — Что? – выныривает мужчина из раздумий и смотрит на нее своими прекрасными карими глазами.       — Как вернулся домой вчера после своей прогулки, так и не узнаю тебя, - вздыхает женщина.       — Всё хорошо, мам, - выдавливает из себя улыбку Чонин. — Работы много предстоит на этой неделе, вот я и думаю, как бы всё быстро решить.       — Ну да… - качает головой мать, целует сына в висок и удаляется на кухню.              Ким провожает ее взглядом и вздыхает. Правду говорят, что от родителей ничего не утаишь. Всегда всё видят, знают, замечают.              — Дядя! – Реони подбегает к мужчине и цепляется руками за ногу. — Покатай меня на спине, - маленькие глазки смотрят так умоляюще, что сердце Чонина не выдерживает, и он тут же подхватывает мальчугана и усаживает к себе на спину.       — Ура! – восклицает мальчишка, весело хохоча.              Рахи подбегает к ним, клянчит у Чонина и ее взять на руки, и мужчина с опозданием понимает, что попал в плен двух маленьких непосед, которые с живого него не слезут. Они слушались только его сестру, которая сейчас отсутствовала дома.              — Эй, малышня, живо заправили свои постели, - звучит строгий голос деда, хотя мужчина, на самом деле, никогда в серьез не ругал внуков, любил их всей душой и дай ему только волю, разбаловал бы до невозможности.              Младшие тут же отпустили на волю свою жертву и унеслись в свою комнату.              — Спасибо, - улыбается Чонин отцу.       — Приезжал бы почаще, они бы не так липли к своему дяде, - ворчит старший.       — Пап, - Ким подходит к родителю и обнимает за плечи со спины. — Я приезжаю как могу.       — Знаю, просто все в этом доме скучают по тебе. И я тоже, - хлопает мужчина сына по руке.              Чонин вернулся в Сеул ближе к обеду. Чтобы отвлечься от своих не очень веселых мыслей, мужчина затеял уборку. Это всегда помогало. Бывало, он мог начать убираться посреди ночи, дабы физические действия вытеснили умственные.              Бэкхён с какой-то тоской осматривает унылые стены своего жилища, идеальный порядок и прислушивается к колючей тишине.              Он редко находится дома в одиночестве более двух-трех часов, не выносит это царапающее крохотными острыми коготками душу одиночество. А ведь когда-то он получал истинное наслаждение, будучи один в этих стенах.              Кто-то смиряется со своей участью, привыкает к громкому тиканью настенных часов, к болтающему фоном телевизору, а кто-то, как Бён, иногда хочет взвыть или залезть в петлю. Когда ты живешь с кем-то, кто дорог сердцу, почти год, засыпаешь в одной постели, просыпаешься от сладких поцелуев, сложно перестроиться на другой уклад жизни. Бён пытается уже один год, шесть месяцев и две недели.              Не выдержав гнетущей атмосферы, он накинул на плечи олимпийку и покинул квартиру. Сегодня майская ночь была прохладной и ветреной, словно не июнь наступал маю на пятки, а сентябрю продрогший октябрь.       Мужчина просто бредет по улице, разглядывает прохожих, замечает их улыбки, каждую эмоцию. Все вокруг кажутся такими живыми, наполненными.              Бэкхён не заметил, как очутился у входа в парк. Воскресным вечером здесь было по-особенному многолюдно и шумно, и никого не волновало, что завтра начнется новая рабочая неделя. Он протиснулся через толпу подростков, которые громко смеялись, прошел чуть дальше, туда, где еще остались свободные лавочки, скрытые от яркого света фонарей кронами деревьев, и присел на одну из них.       Мужчина полез в телефон. Социальные сети не были излюбленным местом обитания, но и сидеть просто так в темноте было как-то странно.       Он лениво листает ленту в Instagram, хаотично ставит лайки, листает дальше. Попадаются разные посты, и смешные и грустные, но реакция на любой из них одинакова – ее попросту нет.              — Нам нужно прекращать вот так встречаться, - тягучий мёд резко ударяет по чуткому слуху.              Бэкхён медленно поворачивает голову и ожидаемо видит Кима рядом с собой. Лица Чонина почти не видно, потому что Бэк выбрал идеальное место, скрывающее любого сидящего здесь от посторонних глаз.              — Да уж, - усмехается мужчина. — И что тебя сюда привело?       — Ноги, - смеется Ким. — Вышел на пробежку, думал, сделаю пару кругов рядом с домом, а они вон решили, что в парке лучше.              Бэкхён тихо рассмеялся, качая головой. И как у этого человека получается излучать столько позитива?              — А ты чего тут сидишь совсем один? – любопытствует Ким.       — Уж лучше здесь, чем в каком-нибудь баре, поверь, - усмехается Бён.       — Тебя тянет напиться? – удивляется мужчина.       — Да, нет… - пожимает плечом Бэк, глядя куда-то перед собой. — Спать охота, да не спится.       — Вон оно что. Понимаю.       — Да?       — Ага. Я тоже уснуть не мог, вот и пришел сюда. Решил истязать себя физически, чтобы спать без задних ног.              Бэкхён громко вдыхает полной грудью воздух и очень надеется, что причиной бессонницы Чонина является не он. Снова в голове возникает картина неосторожного поцелуя. И что на него нашло тогда?       Ким, глаза которого уже привыкли к темноте, четко различает спектр эмоций на лице старшего и его неожиданно тянет на улыбку. Если бы им с Бэком было лет по семнадцать сейчас, он бы еще понял, почему Бёну так неловко. Но им тридцать, и это немного странно, взрослые же люди.              — Слушай, Бэк, расслабься, хорошо? Ничего ужасного не произошло, - в голосе всё же чувствуется улыбка.       — Да знаю я, - выдыхает мужчина. — Просто…       — Просто у тебя в голове слишком много ненужных тараканов. Подкинь им мелки, пусть сидят и рисуют.              Бэкхён переводит свой взгляд на младшего, смотрит с немым вопросом какое-то время, а затем негромко смеется.              — Ну вот, совсем другое дело, - довольный Чонин облокачивается на спинку лавочки. — У тебя красивая улыбка, Бэкхён, - вдруг тихо произносит мужчина. — Я много их видел, но твоя… она особенная.       — Ты не первый, кто мне это говорит, но однозначно единственный, кто не пытается меня склеить, - смеется Бён.       — Склеить?       — Ой, да брось, - прыскает мужчина. — Можно подумать, на тебя толпами не вешаются.       — Ну, многие пытаются, но мне это просто не интересно, - пожимает плечами Чонин. — Им становится скучно, и я остаюсь один.       — Завидую, - печально усмехается Бэк. — Почему-то мои отказы вообще не имеют эффекта.       — А ты попробуй включить строгого начальника, уверен, от тебя с криками сбегут.              Бэкхён снова заливается смехом, что очень радует Кима. Он понятия не имеет, что за тараканы сидят в его голове, и почему Бэкхён вот такой сложный, но хочется просто видеть его улыбающимся.              — Полтора года назад я собирался сделать предложение любимому человеку, - вдруг произносит Бэкхён, очень тихо и с дрожью в голосе. — Купил кольцо, коробочку… Я был полон надежд…              Сердце Кима переходит в беззвучный режим. Он слушает внимательно, рассматривая идеальный профиль.              — Я хотел сделать сюрприз, потому и не сказал, что приехал. Шел к реке, представлял себе удивленные, наполненные слезами радости любимые глаза. А когда добрался на места назначения, едва не рухнул на землю.              Бэкхён замолчал, поднял глаза к небу, в которых отражались звезды. Киму еще не доводилось видеть столько боли.              — Она целовалась с другим парнем. Обнимала его, улыбалась ему так, как не улыбалась мне. Я все стоял и смотрел, пытался понять, что вообще происходит. Меня не замечали, хотя я был в нескольких метрах от них. Не знаю, почему эта картина так прочно засела в моей голове, но избавиться от чувства предательства не могу.       — Что ты сделал?       — Ничего, - усмехается Бён. — Я просто стоял и смотрел, как идиот. С букетом цветов и кольцом.       — Я.. Даже не знаю, что сказать, - выдыхает Чонин, — я даже сам не знаю, чтобы сделал на твоем месте.              Бэкхён тяжко вздыхает, сжимая в руке свой телефон. И кто его за язык тянул? С чего вдруг разоткровенничался? Вот так просто взял и выложил всё как на духу.              — Первой мыслью было убить их обоих на месте, - горько усмехается Бён. — Но уже через несколько мгновений мне просто стало безразлично. Настолько это было больно, что стало все равно.              Киму за все свои тридцать лет жизни не доводилось оказываться в подобной ситуации. Его отношения никогда не длились долго и не шли к серьезному этапу, всё заканчивалось раньше, чем могли возникнуть сильные чувства. Так уж получалось. Он искренне хотел нормальных отношений, но всегда что-то было не так. И сейчас мужчина прибывал в шоке от двух вещей: Бэкхён собирался сделать предложение, потому что действительно любил; и Бэкхён просто ушел, не дал волю эмоциям, гневу и теперь это медленно съедает его.              — За что ты вчера извинился? – этот вопрос не оставлял Кима все последние почти двадцать четыре часа.       — … - Бэк не знает, что ответить, потому что и сам до конца не понимает. — Наверное, не хотел клин клином вышибать, - все же произнес Бён, немного грубовато. — Я вижу твой интерес, чувствую, что между нами что-то происходит. Я был бы полным идиотом, если бы отрицал это, - усмехается мужчина. — Но я не имею права заходить так далеко, пока не разберусь в себе.       — А как на счет того, чтобы просто плыть по течению?       — По течению?       — Ты уже сам всё сказал сейчас. И что дальше? Будем избегать друг друга, как будто нам двадцать? У каждого свои душевные раны, Бэкхён. И не всегда они заживают. И что теперь, всю жизнь отгораживаться от будущего? Ты мне нравишься… - вообще-то, Чонин не это хотел сказать, но слова вырвались сами собой в порыве эмоций, коих в мужчине было выше крыши.              Бэкхён задерживает дыхание, боится даже моргнуть. Ему это просто послышалось? Да, скорее всего так и есть. Просто он услышал то, что надеялся услышать, наверное. И сердце вдруг начало неистово колотить в ребра, из-за чего собственный пульс чувствовался в каждой части тела.              — Ты мне нравишься, - уже более громко и уверенно повторяет Ким. — Я даже подумать не мог, что мне будет кто-то так сильно нравиться. И всякий раз, когда твое настроение меняет курс направления, это раздражает и затягивает меня еще больше. Я сижу тут, как студент-первокурсник, пытаюсь выразить свои чувства, смотрю на твой угрюмый шокированный профиль и готов сбежать с криками со стыда. А ты молчишь. Есть, что ответить?              Бэкхён продолжает хранить молчание, переваривает услышанное. Внутри творится какая-то революция, так много шума и гвалта в голове, словно все ранее упомянутые Чонином тараканы вышли на главную площадь с плакатами и объявили забастовку: ХОТИМ СИДЕТЬ ТИХО И РИСОВАТЬ МЕЛКАМИ!       Бён вдруг заходится в истеричном смехе, роняя телефон на асфальт. Тараканы. Он сравнил свои мысли с тараканами. Почему это так смешно?       Чонин сжимает его плечо, испугавшись не на шутку за моральное состояние старшего. Может, не стоило вот так всё вываливать?       Бэкхён чувствует сильную руку на себе, ощущает жар, исходящий от нее и пытается прийти в норму. Да, кажется, сегодня его меланхолия достигла своего апогея.              — Прости, - кое-как успокоившись, выдыхает Бён. — Я просто вспомнил тараканов и мелки… Это очень смешно, - улыбка всё еще озаряет красивее лицо.       — Ты ненормальный, Бэкхён, - с облегчением вздыхает Ким.       — Ага, и я тебе нравлюсь, - ухмыляется старший.              Чонин закатил глаза, убрал руку с плеча и поднялся с лавочки. В более неловкой ситуации он еще не оказывался. Вообще, все, что касалось Бёна, было неловким и каким-то несуразным. Для Кима, который не привык чувствовать себя дураком, это всё казалось чьим-то розыгрышем. Словно кому-то надоело смотреть на вечно отстраненного Ким Чонина, вечно замкнутого и холодного, и над ним решили пошутить.       Бэкхён с улыбкой смотрел на младшего, отпуская все свои тягостные думы, и просто наслаждался прекрасным видом. Ведь в Чонине было прекрасно всё: высокий рост, широкие плечи, внушающая уверенность спина и умопомрачительные стройные и длинные ноги. Даже свободные спортивные штаны не в силах были скрыть это великолепие от внимательных глаз Бёна.              Мужчина поднимается вслед за Кимом, обходит его справа и встает прямо перед ним. Чонин смотрит на Бэкхёна сверху вниз. Не может он нормально дышать в его присутствии. Сердце так и норовит сделать кульбит и выпрыгнуть из грудной клетки. Это здорово вышибает твердую почву из-под его ног.              — Поплаваем? – ухмыляется Бён, заглядывая в черные глаза.              Сейчас свет от фонарей освещал лишь часть смуглого лица, создавая интересную атмосферу, словно они одни посреди какой-нибудь сцены.              — А? – не понимает Ким.              Бэкхён тихо смеется, делает шаг вперед, сокращая расстояние меж их телами. Чонин высокий, и как Бён умудрился вчера без труда дотянуться до этих алых губ? Нужно ведь встать на носочки, чтобы это сделать.       Дыхание Чонина учащается, ноги отчего-то дрожат. Бэкхён слишком близко, и судя по всему, сбегать не собирается. Смотрит уверенно, зазывающе, и губы его так заманчиво растягиваются в улыбке. Черт бы побрал её. Мужчина сдается своим желанием, с небывалым трепетом и нежностью берет идеальное лицо в свои руки, чуть поглаживает большими пальцами острые скулы, и так же нежно целует мягкие губы. По правде сказать, почувствовать их вкус вновь он хотел с той самой секунды, как Бён прервал вчерашний поцелуй. У Чонина сорвало чеку в тот момент. Ему казалось, что тепло тонкой кожи никогда не оставит его, что его язык будет помнить чужой язык, такой горячий, настойчивый и нетерпеливый.       Пальцы Бэкхёна ползут вверх по торсу к груди, сминая футболку. К черту эти самокопания, к черту прошлое. Плыть, так плыть.       Бэкхён выходит из лифта, идет по направлению к своему кабинету. Настроение приподнятое, даже улыбаться хочется без конца. Вонхо смотрит на своего начальника и ловит челюсть у самого пола. Бён весь сияет, таки излучает добро и свет. Нет, у мужчины всегда было хорошее расположение духа, но сегодня что-то было не так.              — Сделай мне зеленый чай с лимоном, Вонхо, - бросает ему Бён, скрываясь за массивной дверью.       — Да, Господин Бён, - кричит ему вдогонку секретарь.              Бэк проходит к столу, снимает пиджак и шумно выдыхает. Вчера ночью ему было хорошо. Они с Чонином просто сидели и разговаривали на самые отвлеченные темы. Такого спокойствия мужчина давно не ощущал, и если бы не зазвонивший телефон, то так бы и остались на скамье до утра.       Чанель входит в кабинет без стука, как и всегда. И только ему начальник позволяет такое поведение.              — Я вижу, ты пришел в норму, - замечает очень внимательный друг.       — Что-то вроде того, - соглашается Бэк, сдержанно улыбаясь. — Ты чего в такую рань пришел ко мне?       — У тебя был странный голос вчера по телефону, вот я и волновался, - чешет затылок Пак, придирчиво разглядывая лицо друга.       — Странный голос? – удивляется мужчина.       — Очень странный. Ты там не напился, случаем?       — Чанель, я похож на того, кто напивается при любом удобном случае? – выгибает бровь Бэк, усаживаясь в кресло.       — Ты знаешь, о чем я, - с нажимом произносит Чанель.       — Все в порядке, я просто был не один, - уклончиво отвечает Бэкхён.       — Ну, тогда это меняет дело… Что?! – глаза Пака стали круглее земного шара. Немой шок на его лице так позабавил мужчину, что Бэк не сдержался и захихикал. — Ты чего смеешься? Я вчера не спал, всё переживал за друга, а он уже успел найти себе приятную компанию!       — Это плохо? – продолжает хихикать Бён.       — Это замечательно! – взрывается Пак, подскакивает к своему начальнику и заключает его в стальные объятия.       — Чан… - хрипит Бэкхён, которому не достает кислорода, — успокойся…              Но Пак и не собирается успокаиваться, он так рад за друга, что готов разрыдаться от счастья. Он так надеялся, что Бэкхён найдет человека, который сотрет грусть с его лица.              — Пак Чанель! – не выдерживает Бён и все-таки вырывается из медвежьих лап. — Ты в своем уме? Мы на работе!       — Да какая разница?! – восклицает Чанель. — У моего друга жизнь налаживается! Расскажи мне всё! Как она выглядит? Красивая? Хотя, что это я? У тебя отменный вкус, конечно, она красавица!              Бэкхён смотрит на друга с нечитаемым выражением лица. И когда это Пак стал таким сентиментальным?              — Ну не томи, - чуть ли не хнычет Ёль.       — Это не красавица, а красавец. И вообще, иди и работай, ты забыл, что у тебя проект горит? – строгость в голосе Бэка немного отрезвляет мужчину.       — Красавец? – Чанель, не сказать, что очень удивлен, так как давно знает, что его лучший друг одинаково интересуется и мужчинами, и женщинами. Просто он не ожидал, что это будет именно мужчина. В отличие от друга, он понятия не имеет, каково это строить отношения с парнем, а не с девушкой.       — Давай мы обсудим это вне работы, идет?       — Естественно, обсудим, - хмыкает Чанель.              В кабинет сначала постучали, затем вошел Вонхо с чаем. Он смотрел то на своего начальника, то на Пака, который, хоть и перестал его обнимать, но стояли они уж слишком близко друг к другу.              — Ваш чай, Господин Бён, - тихо произносит парень, ставит кружку на стол, молча кланяется и покидает кабинет.       — Он всё еще напуган, - хмыкает Ёль. — Ох, с твоим характером, не завидую я тому, кто сейчас с тобой.       — Чья б мычала, - ворчит Бён. — Всё еще удивляюсь, почему ты жив и здоров остался после своего подарка.       — Потому что меня любят, - расплывается в широченной и счастливой улыбке ушастый друг.       — Определенно, - соглашается Бэк.                     Чонин сидит за своим столом, изучает документы. С самого утра ему принесли новый контракт, который должен был вывести компанию, в которой работает мужчина, на новый уровень. И это означало, что его ждет очередная поездка заграницу. Ким расслабляет узел своего черного галстука, расстёгивает пару верхних пуговиц и вымученно вздыхает. Всего несколько дней назад он вернулся домой, и снова куда-то лететь.       Стук в дверь. В проёме появляется Ча Джия и сияет ослепительной улыбкой. Чонин вопросительно смотрит на нее. Зачем она пришла? Помнится, у него не было к ней никаких вопросов.              — Господин Ким, - кланяется девушка.       — Госпожа Ча, что привело вас в мой кабинет?       — …, - девушка смотрит на него так удивленно, даже не сразу находит, что ответить. — Я думала, вам уже всё сказали, - произносит она. — Меня отправляют вместе с вами в Лондон. К нашим будущим партнерам.       — Что? – Чонин ошарашен этой новостью, потому что ему действительно еще ничего не сказали. Никаких приказов сверху не поступало.       — Прошу меня простить, - снова кланяется Джия. — Я подумала, что вы уже в курсе, и зашла уточнить дату и время вылета.       — Я позже всё сообщу, - возвращает своему голосу уверенность мужчина. — Вы можете идти.       — Хорошо, - в третий раз кланяется Ча, затем покидает его кабинет.              Чонин откидывается на спинку своего кресла, прикрывает глаза и тяжело вздыхает. Отчего-то ему не нравится перспектива лететь на встречу именно с ней. Любой другой сотрудник не вызвал бы в нем такое недовольство, но Джия вызывает очень много подозрений в Киме, хоть и оснований для них никаких нет.              Бэкхён спускается на подземную парковку и едва не роняет ключи от машины, когда на весь этаж кричит Чанель.              — Думал, избавишься от меня, Бён?! – он стоит, облокотившись на капот черной Audi, сложив руки на своей массивной груди.       — Боже, - вздыхает Бэкхён. — Ты в своем уме?!       — Я знал, что ты даже не зайдешь за мной, поэтому решил подождать тебя рядом с твоей малышкой. Скоро пассажирское место не будет рыдать в одиночестве, - Ёль сверкает широченной улыбкой, даже его торчащие уши мило дергаются.       — И дал же Бог друга-идиота, - качает головой Бён, снимает машину с сигнализации и садится за руль.              Чанель тут же сползает с прохладного металла и садится следом.       Рёв мотора успокаивает Бэкхёна, который успел уже пожалеть, что рассказал Паку о вчерашнем вечере. Теперь он не отстанет, пока Бэк не предоставит ему полный устный отчет.              — Тебе же будет проще, если ты всё мне расскажешь, - не унимается лучший друг.       — Напомни, когда это я был тем, кто всё о себе рассказывает? Ты даже о моих прошлых отношениях не особо был в курсе, Чанель.       — И я искренне не понимаю, почему, - парирует Пак. — Почему ты такой скрытный, Бэк?       — Потому что такой я есть, - бросает мужчина, выворачивая руль. — Ты же знаешь, что я никогда не был таким, как ты. У тебя даже спрашивать не нужно, ты сам всё выложишь.       — И именно это лучшее качество во мне. Если меня что-то тревожит, я всегда могу прийти к тебе или Сэён и выговориться. А ты настолько всё держишь в себе, что это выливается в депрессию, бессонные ночи и…       — Всё, Ёль, я понял! Не продолжай, - едва повышает тон Бэк.              Они выезжают с парковки на оживленную улицу. Все спешат домой после тяжелого рабочего дня. Понедельник всегда дается тяжело после выходных, даже если эти выходные были проведены в лежачем положении на диване, а не где-нибудь в баре или клубе.              — Как его зовут? – уже спокойно спрашивает Чанель, поглядывая на друга.       — Думаю, ты его знаешь.       — Я? – слишком громко удивляется мужчина.       — Это Чонин, - давит улыбку Бэк, сворачивая направо.       — Чонин… - задумчиво повторяет Пак, перебирая в голове всех знакомых, кого бы так могли звать. — Не припоминаю.       — Ким Чонин, жил на нашей улице. Ты накричал на него и сказал больше не соваться к взрослым.       — Тот самый мелкий, из-за которого вы с Мёном меня поколотили, а ты так вообще перестал со мной разговаривать? – кажется, если бы Чанель не был пристегнут, то вылетел бы через крышу, настолько сильно он подскочил на сидении.       — Именно, - улыбается Бэкхён.       — Аайщ, Бэкхён! И как тебя угораздило?       — Угораздило? Думаю, мне очень крупно повезло встретить его снова, уже взрослым человеком.       — Сколько ему лет? Он же мелкий совсем, - у Ёля такая недовольная мина, словно это ему парня выбрали, а не Бён себе выбрал сам.       — Ему тридцать, Ёль.       — Ого!       — Ага, - хихикает мужчина, останавливаясь у подъезда элитного многоэтажного дома. — Передавай привет Сэён, и пусть она тебе прочистит мозг.       — Иди ты, - беззлобно ворчит Чанель, пожимает другу руку и покидает салон авто.              Бэкхён был уже на полпути к своей квартире, когда на телефон пришло SMS-сообщение. Мужчина краем глаза увидел имя отправителя, взял смартфон в руку и разблокировал, чтобы прочитать, что же ему написал Чонин.              Jongin: ~Есть планы на вечер? Как на счет того, чтобы провести его у меня?       Baekhyun: ~Звучит заманчиво. А как же работа? Завтра вторник       Jongin: ~Зато на пробежку выйдем вместе ;)              Бэкхён читает ответ, поглядывая на дорогу, и улыбается. Кажется, кое-кто уже все решил за него. Помня о своем решении, просто плыть по течению, Бэк отправляет свое согласие и просит прислать свой адрес.       Мужчина заходит в квартиру, стаскивает с себя пиджак, на ходу расстегивает рубашку и идет сразу в душ. Времени особо не было, потому что он потратил около часа, чтобы добраться до дома по этим пробкам. Нужно привести себя в порядок и ехать к Чонину. Бён нервничал. Очень сильно нервничал. Он так давно ни с кем не оставался наедине, именно в том смысле, в каком предлагал ему Ким.       Когда между вами лишь искры и мимолетные взгляды, все кажется простым и легким. Но если ты решаешь начинать что-то серьезное, с продолжением в будущем, все валится из рук, и нервы сдают. Как себя вести? Что говорить? А если учесть, что никаких отношений, даже коротких и мимолётных у Бэкхёна не было полтора года то всё казалось новым и неизведанным.              Чонин с замиранием сердца ждал ответ Бэкхёна. Идея пригласить его к себе возникла так резко, что Ким просто сделал то, что подкинул ему мозг, и только потом подумал. Но Бэкхён согласился, так что, ничего страшного.       Мужчина быстро осматривает свое жилище. Благо, он убрался вчера, будто уже знал, что будет ждать гостей. Он хотел заказать пиццу, но остановил себя, потому что осознал, что вообще ничего не знает о Бёне. Что он любит есть? Какие напитки предпочитает? Какие фильмы смотрит? Ох уж это чувство влюбленности, которое любого человека, даже восьмидесятилетнего старика превращает в неумелого подростка.       Чонин решает принять душ, просто чтобы остудить свой пыл, а потом уже думать над свиданием. Уже входя в душевую кабинку, его прошибает очередным осознанием – Бэкхён будет первым, кто придет к нему. Никто еще не переступал порог его квартиры, не считая родных, конечно. У Кима пробежались встревоженные мурашки по оголенной спине. Что-то невероятное творится в его обыденной повседневной жизни. Что-то, что мужчина совершенно не в состоянии контролировать. Разве может за несколько дней всё так круто измениться? Возвращаясь в Корею из командировки, Чонин даже не предполагал, что встретит кого-то, кто перевернет его сознание вверх дном. Но это произошло, а Ким и не был особо против.              Чонин стоит на кухне и пьет уже третий стакан воды. Все внутренности скручивает от нервов. Мало того, что он минут пятнадцать не мог выбрать, что надеть, так еще и вылил на себя пол флакона туалетной воды, которой, к слову, пользовался очень редко. Тело то и делает, что пускает непонятные разряды тока, отдаваясь легкой дрожью в коленях.              — Боже, - вздыхает мужчина, сжимая в руке пустой стакан. — Просто дыши, Чонин. Дыши. Ты же не у венца стоишь.              Звонок в дверь так напугал его, что он дернулся, цепляя злосчастный стакан, и тот оглушительно разбивается, падая на пол.              — Черт! – шипит Чонин и не знает, за что хвататься. За совок с веником, или бежать и открывать дверь. Всё же, мчится к двери, останавливается, делает несколько глубоких вдохов, выдыхает и открывает Бэкхёну.              Мужчина стоит совершенно расслабленный, весь в черном, его волосы небрежно растрёпаны, а на идеальных губах сияет улыбка. Он окидывает Чонина долгим взглядом, издает смешок, но продолжает молчать.              — Привет, - улыбается Чонин, чьи глаза так сверкают, как игрушки на новогодней ёлке.       — Привет, - губы Бёна не в силах сомкнуться, улыбается еще шире.       — Проходи, располагайся. Мне нужно кое-что доделать, - тараторит Ким, пропуская Бэкхёна внутрь, и закрывает за ним дверь.              Бэкхён с любопытством осматривается по сторонам. У Чонина было куда уютней, чем у него в квартире. На стенах висели фотографии в рамках. Их было так много, и с них на него смотрели счастливые улыбки. Внимание Бёна привлекли фото, на которых Чонин был с двумя детьми. Мальчик и девочка так крепко вцепились в его шею, а яркая улыбка Кима кричала о том, что он самый счастливый человек на земле.              — Это мои племянники, - произносит Чонин в самое ухо Бэку, останавливаясь позади в нескольких сантиметрах. — Это Реонни, а это Рахи, - длинный палец указывает на малышей по-очереди. — Безумно их люблю.       — Это чувствуется даже через фото, - улыбается Бэкхён, у которого мягкие мурашки растекаются по шее от этого медового голоса.              В воздухе витает приятное напряжение, которое ощущают на себе оба. Казалось бы, обычная обстановка, совсем не примечательная, и для любого другого это всего лишь место встречи двух друзей. Вот только Бэкхён с Чонином никогда не были в статусе друзей. С первого их столкновения статус был неопознан, а сейчас грозил перейти в нечто личное, глубокое и романтичное. Бэкхён так и стоит на месте, не решаясь даже пальцем пошевелить. Внутри все бушует, он вдыхает аромат, исходящий от Чонина, и ему нравится раздражать чувствительные рецепторы этим запахом. А Чонин смотрит на Бёна сверху вниз, его взгляд медленно соскальзывает с широких плеч к талии. В мужчине борются ангел и демон. Один кричит о том, чтобы Чонин обнял Бэкхёна, почувствовал его тепло, а второй целомудренно наставляет не спешить.              — Это тоже ты? – вдруг спрашивает Бэк, рассматривая третье справа фото.       — Да, мне здесь девятнадцать, - Ким отступает чуть назад и старается успокоить колотящееся сердце в груди.       — Ты здесь немного другой, - Бэкхён чуть склоняет голову влево, вглядываясь в юные черты лица, в глубину цвета глаз. Ким Чонин красивый.       — Еще бы, одиннадцать лет прошло.       — Ну, знаешь, я не особо изменился с тех лет, - пожимает плечом мужчина и разворачивается к Киму. — Чем займемся?              Это был обычный вопрос, но Чонин среагировал несколько не так, как нужно было. А если быть более точным, его тело среагировало совсем неподходящим образом. Мужчина старался всеми силами избавиться от «неправильных» мыслей в своей голове. Кажется, сейчас ему не тридцать, а как раз таки девятнадцать, раз уж он не может рассуждать здраво.              — Чонин, - снова улыбается Бэкхён, который безошибочно верно расценивает его состояние. — Выдохни.       — Не представляю, как ты можешь быть таким спокойным, - с напряжением выдыхает мужчина. — Ведь ты прекрасно знаешь, что это не просто дружеская встреча.       — А кто тебе сказал, что я спокоен? Я хорошо держусь, да? – нервно хихикает Бэк. — Мы можем заняться чем пожелаем, и что бы это ни было, это совершенно нормально. В этом и состоит прелесть взрослой жизни.       — В таком случае, предлагаю узнать друг друга немного лучше, а дальше как пойдет, - сдержанно улыбается Чонин.       — Хорошо, - кивает Бён, смыкая руки за спиной. — Мои друзья называют меня перфекционистом, потому что я люблю, чтобы всё было идеально. Чанель на днях сказал, что я не даю вторых шансов, но тут я с ним не соглашусь, - всё это он говорит, пока ходит по комнате и рассматривает уже не фотографии, а картины, которых у Чонина тоже немало. — Я люблю пиццу с ананасами, люблю яблочный сок… Что ж еще? – прикладывает он указательный палец к губам, чем сводит с ума застывшего посреди гостиной Чонина. — Ах, да… У меня нет ни сестер, ни братьев. Не так много друзей, как может показаться, и я ни с кем не встречаюсь. Последнее уточняю на всякий случай, а то мы с тобой этот вопрос забыли обсудить.              Бэкхён останавливается прямо перед Чонином, смотрит ему в глаза и улыбается. И Ким вдруг открыл для себя типы улыбок Бён Бэкхёна. Этот человек мог общаться даже без помощи слов. Достаточно было просто улыбнуться как-то по-особенному, и собеседник сразу же мог понять, что за мысли сейчас крутятся в светлой голове.              — Я люблю курочку, не люблю кофе, но почему-то регулярно пью его на работе. Я закрытый человек, и в то же время, легко могу рассказать о себе. Пожалуй, это потому, что и рассказывать особо нечего. Мои дни все одинаковые, словно по четкому расписанию проходят, - заговорил мужчина, не сводя своего взгляда с Бёна. — Я тоже ни с кем не встречаюсь, потому что все мои отношения не имели шансов на будущее. И ты первый, кого я пригласил к себе. И я жутко нервничаю, потому что не знаю, что говорить и что делать.       — Для начала, - Бэкхён кладет свою ладонь на вздымающуюся грудь, — выдохни. Тебе не нужно думать над тем, что мне говорить, потому что мы уже разговариваем. У тебя есть вино?       — Вино? – беззвучно шевелятся пухлые губы.       — Да, вино. Оно немного разрядит обстановку, - снова улыбается Бён.              Чонин готов был убить за эту улыбку, а вернее за то, что она с ним делала. Потому что это была даже не улыбка, я оскал. Чонин восхищался «игрой» этих губ. Хотя и сам владел ею в совершенстве, просто с Бэкхёном это не работало.              — Красное полусладкое, - приподнимает бровь Ким, как бы в знак вопроса.       — Идеально, - опускает Бэк глаза на его губы.              Чонин с минуту стоит не двигаясь, борется со своим желанием сжать эту талию, которую так бесстыдно подчеркивает черная рубашка, едва заправленная в черные джинсы. Ким прикрывает на секунду глаза, выдыхает, как и советовал ранее Бэкхён, разворачивается и идет на кухню.       Как только Бэк остается один, он и сам с шумом выдыхает, прикладывая руку к сердцу. Его стук заглушает вообще все посторонние звуки, буквально оглушает. На спине выступила испарина, стало душно, остро не хватало свежего воздуха.              — Вино, - и снова тягучий мёд слишком близко к чувствительному уху. Бэкхён закрывает глаза, пытается не выдать своего состояния, но понимает, что позорно спалился. Не заметить это было просто невозможно.       — Ты вовремя, потому что у тебя жарко, и во рту все пересохло, - Бэкхён поворачивается к Чонину и забирает протянутый бокал.              Ким едва соприкасается своим бокалом с его и делает два глотка. Бэкхён заворожено следит за движением кадыка на смуглой, отливающей бронзой шее. Чонин прекрасно улавливает обжигающее желание в потемневших глаза, едва не срывается, чтобы впиться в эти сочные губы, но всеми оставшимися силами самообладания сдерживает импульсивный порыв.              — Мы можем выйти на балкон, - предлагает охрипшим голосом мужчина.       — Прекрасная идея, - с огромным облегчением соглашается Бэкхён.              Чонин неожиданно берет Бёна за запястье и ведет за собой, через короткий коридор, который, как понял Бэк, разделяет гостиную и кухню от остальной части квартиры. Жар узловатых пальцев обжигает светлую кожу, но это такое приятное чувство, что Бэк невольно улыбается самому себе. Он вдруг почувствовал себя не ведущим, а ведомым, и это так странно, так ново.              Вид с высоты седьмого этажа открывался просто потрясающий. И, хоть Бён и боялся высоты, но не смотреть вниз на мерцающие огоньки не мог. Он сжимал в одной руке бокал с вином, а вторая крепко вцепилась в перила.       — Ты боишься высоты? – спрашивает Чонин, который внимательно наблюдает за каждым его движением.       — Не могу сказать, что это прям дикий страх, но явный дискомфорт испытываю точно.              Чонин ставит свой бокал на стеклянный круглый столик, который находится в углу у двери, подходит к мужчине и просто обнимает. Делает то, что хотел уже очень давно. Сильные руки обвивают узкую талию, едва сжимают, а лицо зарывается в теплый «песок», вдыхает запах шампуня. По телу пробегает дрожь, заполняет собой каждый миллиметр, каждую клеточку и вырывается полу стоном из алых губ.       Бэкхёну снова жарко, хочется сорвать с себя одежду, выбросить подальше, потому что это просто невыносимо. В голову снова ударяет запах туалетной воды, ноги дрожат. Пальцы еще крепче сжимают перила и стакан. Еще немного, и у него сорвет чеку. Он просто взорвется и кто его остановит?              Они стоят так несколько минут, пока сердцебиение не приходит в норму, кровь в жилах не остывает и в голове не проясняется.              — Ты просто невозможен, - шепчет Бэкхён, допивая до дна свое вино.       — То же могу сказать и о тебе, - невесомый поцелуй в шею и в голову Бёна впрыскивается новая доза адреналина, смешанная с безумством и желанием.       — К черту… - рычит Бён, бокал выскальзывает из пальцев и разбивается о камень.              Мужчина резко разворачивается в крепких объятиях, пальцы буквально врываются в идеальную укладку черных как смоль волос, тянут голову на себя и две пары губ сталкиваются друг с другом. Бён рычит в поцелуй, прижимает к себе Кима, руки теперь во всю блуждают по широкой спине, спускаются к упругим ягодицам, пальцы оказываются в задних карманах джинс.       Чонин снова, уже во второй раз, теряется от такой смены настроения старшего, но уже в следующую секунду самозабвенно отдается нахлынувшим эмоциям. Боже, ощущать в руках это тело… Что может быть более безумным, более желанным?       Их горячие языки сплетаются в каком-то совершенно безумном танце. Каждый пытается перенять лидерство. Чонин сжимает талию Бёна с жадным остервенением, буквально ловит кайф от новых ощущений.       В постели с Кимом было немало горячих и сексуальных партнеров, каждый из которых был прекрасен по-своему, но Бён Бэкхён определенно отличался от всех них. В нём всё было не так. Слишком идеальные пропорции, сводящая с ума пластичность, до одури мягкие и нежные губы. Впервые Чонину хотелось смотреть на человека во время поцелуя. И он открыл глаза. Длинные пушистые ресницы чуть дрожали, меж бровей пролегла крохотная складочка. Чонин оттягивает нижнюю губу, чуть прикусывает и наблюдает поистине потрясающую картину, сотканную из прекрасных, искренних эмоций на красивом лице. Бэкхёну определенно нравится то, что делает младший.       Чонин резким движением подхватывает Бёна под ягодицы и направляется обратно в уютную квартиру. Руки Бёна обхватывают крепкую шею, пальцы сжимают рубашку на спине, которую хочется просто разорвать и увидеть, наконец, такое желанное тело.       Спина мягко падает на что-то воздушное. Ким уложил его на свою кровать. Они прервались всего на мгновение, разглядывая лица друг друга. Глаза у обоих горели каким-то неописуемым огнем. Бэкхён готов был поклясться, что видел в глазах Чонина целую вселенную.              — Боже… - выдыхает Ким, невесомо касаясь скул и подбородка Бёна, — я не встречал таких красивых людей, как ты, - всё это было произнесено чувственным шепотом в самые губы.       — Ты сейчас испортишь момент, потому что я уже заливаюсь краской, - нервный смешок срывается с опухших губ.       — Этот момент невозможно испортить, - алые губы нежно целуют острый подбородок, — ничего, что связано с тобой, невозможно испортить, - сильные руки с нажимом давят на ребра, заставляя Бёна изогнуться дугой.       Ощущения небывало острые, яркие и взрывоопасные. Бэкхён слишком изголодался по страсти, изнеможению и безумству. И прямо сейчас он терялся во всех своих чувствах и эмоциях. Хотелось раствориться, объять Чонина полностью, обвить всеми конечностями, прижать к себе настолько, чтобы тот не смог даже дышать.       Ким в порыве разрывает рубашку Бёна, припадает влажными губами к ключицам, которые не давали ему покоя еще с того вечера, когда они впервые поцеловались. Но тогда любые мысли о такой близости казались поспешными и неуместными. Сейчас же его ничего не останавливало и не сдерживало. Мужчина просто воплощал в жизнь все свои фантазии.       Подушечки пальцев, как бы невзначай, задевают торчащие соски, вызывая дрожь. Бэкхён буквально горит сейчас в котле похоти, страсти, греха и всего прочего, того, чего так боятся праведники.       Ким чувствует под собой жар чужого тела и буквально сходит с ума. Волна за волной накрывают его сознание, в котором непроглядный туман. Сквозь него слышится лишь тяжелое дыхание и обрывистые стоны. Его руки мучительно медленно ползут к талии, от нее к ягодицам, останавливаясь на крепких бёдрах. В комнате темно, и рассмотреть тело Бёна очень сложно, но Чонин почему-то уверен, что оно в идеальной форме. Просто Бён Бэкхён весь идеальный, иначе быть не может.       Пухлые губы досконально и придирчиво изучают каждый миллиметр оголенного торса, целуют нежно, влажно и неистово. Бэкхён то ли рычит, то ли шипит, зарывается своими длинными тонкими пальцами в черные волосы и с силой тянет к себе. Его губы тут же подчиняют себе бесстыжие губы Кима, вовлекают в самый развязный и пошлый поцелуй. Острые зубы кусаются и царапаются, Чонин даже понять ничего не успевает, как оказывается на лопатках, а Бён сидит на его паху, придавливает своим весом к кровати и снова целует.              — Самая безумная ночь в моей жизни, - шепчет Бэкхён в чувствительное ухо, затем прикусывает хрящик, зализывает место укуса и спускается к острой скуле. У него фетиш на эти скулы, на то, как ярко они выражены, и как до чертиков идеально вылеплены неизвестным скульптором.              Бэкхён не церемонится с одеждой, разрывает рубашку Кима так же безжалостно, как и он разорвал его. Мускулистая грудь тяжело вздымается. От лунного света, что едва пробивается через полураскрытое окно, выступившие капельки пота сверкают, словно крохотные алмазы. Бён заворожено смотрит на это великолепие, на темные ореолы, на бархатные бусинки и вот-вот слетит с катушек.       Указательный палец обводит вокруг сосков по-очереди, специально дразнит, и медленно спускается к кромке ремня. Чонин задерживает дыхание, боится даже моргнуть, словно, стоит прикрыть глаза хоть на секунду, и он пропустит всю вечеринку.       Бэкхён ловко расстегивает ремень, пуговицу и молнию на джинсах, чуть оттягивает их вниз и задевает костяшками возбужденную плоть. Чонин роняет первый полноценный стон, который бьет медовым градом по перепонкам, проникает в самые глубины души и взрывается мощным фейерверком в голове Бёна. Он чуть сжимает его член через ткань нижнего белья, и снова слышит стон. Мужчина готов душу продать, лишь бы слышать эту прекрасную симфонию до скончания веков.              Торс Чонина напрягается, превращаясь в сплошной камень, когда горячий влажный язык описывает овал вокруг пупка. Ким сжимает руки в кулак, один из которых оказывается зажат меж его зубов. Что-то невероятное сейчас творится с ним, что-то, что буквально силком вытаскивает его душу наружу, выворачивает наизнанку все внутренности.       Бэкхён наслаждается мгновенной реакцией на свои действия, словно он был искусным кукловодом, так четко и тонко угадывая, когда потянуть за нужные ниточки.       Член Кима подрагивает от нервных импульсов, по всему телу табуном проносятся колючие мурашки, в горле пересохло, но ему сейчас запредельно хорошо. Пока он пытается совладать с бурей своих эмоций, Бэкхён стаскивает с него джинсы вместе с бельём, выпуская на свободу голодного зверя. Тонкие набухшие вены вырисовывают прекрасную картину на внушительного размера члене. Тонкие пальцы обхватывают плоть, чуть сжимают, чувствуя под подушечками сумасшедшие разряды.       У Чонина сводит скулы. Он снова стонет, сминает простынь в руках и неосознанно поддается тазом вверх. На сколько его еще хватит? Где эти границы дозволенного терпения, пересеки которые, и случится третья мировая?       Бэкхён лишь на минуту оставил Кима без ласк, избавляясь от оставшейся одежды, а затем проводит рукой по внутренней стороне бедра, снова возрождая колючие мурашки на теле мужчины.       Кожа Чонина горячая, чувствительная, реагирует молниеносно. Бэкхён с жадностью впитывает в себя тяжелое дыхание, улыбается и садится между раздвинутых ног. Его длинные пальцы слишком жестоки к Ким Чонину, потому что касаются там, где больше всего хочется, но делают это настолько невесомо, настолько трепетно.       Влажные губы целуют багровую головку и у Кима слетают все заслонки. Он рывком тянет Бёна на себя, сжимает его талию, впивается жадным поцелуем в эти умелые губы и стонет. Громко, надрывно, до белых мушек перед глазами.       Их члены соприкасаются, вызывая новую волну пожара. Бэкхён упирается ладонями в матрац по обе стороны от головы Чонина, смотрит ему в глаза, тяжело дышит и давит своим пахом на его пах. Ким выгибается ему навстречу, разводит ноги еще шире, а руки уже сжимают упругие ягодицы, оставляя красные пятна от пальцев.       Смазка вытекает кристально чистыми каплями, размазывается по низу живота обоих. По спине Бэкхёна стекает пот, потому что жарко просто невыносимо.       Они смотрят друг на друга, словно в ожидании согласия на продолжение. И молчаливое «да» читается во взглядах. Сейчас им обоим кажется, что они ждали этого всю свою жизнь.       Чонин тянется к верхнему ящичку тумбочки у кровати, и достает из него два поблескивающих квадратика. Один он оставляет на тумбочке, а второй протягивает Бэкхёну. Мужчина подносит его ко рту, прикусывает правый уголок зубами, тянет в сторону. Ким заворожено смотрит на то, как ловко длинные пальцы выуживают резиновый кружок. Бён чуть отодвигается, уверенным движением надевает презерватив на свой член и замирает. Чонин лежит перед ним такой прекрасный, сильный, сексуальный. Сердце вдруг ускоряет свой ход, отдаваясь шумом в ушах. Указательный палец оказывается во рту, он немного посасывают его. Бён дразнит младшего, смотрит так пошло, так вызывающе. Чонин прижимает подушку затылком, чуть запрокидывая голову, и прикрывает глаза. Что творит этот Бён Бэкхён? Настоящая бестия!       Мощный электрический разряд прошибает Чонина, когда Бэкхён едва надавливает на промежность. Он невольно замирает, задерживает дыхание, и громко выдыхает, когда длинная фаланга погружается в него. Всё это время Бэкхён внимательно наблюдает за ним, прислушивается к его дыханию. Он склоняется к подтянутому торсу, целует выступающие ребра, чуть покусывает их, и толкается глубже.       Чонин снова стонет. Он уже не в силах это терпеть. Его распирает изнутри. Хочется большего, хочется глубже и толще. Так много «хочется», а Бён лишь дразнит, не спешит, издевается. На памяти Кима, такого любовника у него еще не было. Никто даже и близко не стоял.       Бэкхён вводит второй палец, едва прокручивает и останавливается не мгновение. Он понятия не имеет, как давно у Чонина был крайний секс, поэтому старается быть как можно осторожным и нежным. И эта чуткость крошит Чонина, ломает его, лишает воли и чувств. Как можно быть таким?       Губы вновь встретились в поцелуе. На этот раз преобладала нежность и трепет. Чонин ведет тазом, призывая к продолжению. Бэкхён улавливает желание младшего и толкается снова. Делает это всё чаще и глубже, изучает Кима, нащупывает все его чувствительные точки.              — Давай, - шепчет в губы Чонин, беря в руки идеально-прекрасное лицо.              Бэкхён нехотя вытаскивает пальцы, и тут же входит наполовину своим членом. Мужчину торкает, ведёт. Он утробно рычит, все его чувства и мысли сосредоточены сейчас лишь на узком кольце мышц, что так плотно и жадно сжимает его член.              — Боже, - не в силах произнести громче, шепчет Бэк.              Он двигается медленно, неторопливо проникает внутрь, ловит приходы от каждого нового миллиметра.       Чонин тянет его на себя, прижимает к своему торсу и целует в шею, куда-то в районе кадыка. Бэкхён просовывает руки под ягодицы Кима, сжимает их, чуть разводит в стороны и входит до упора с оглушающим стоном. Длинные смуглые ноги берут в плен талию Бёна, пальцы впиваются в напряженную спину, едва царапают короткими ногтями влажную кожу. Бэк снова рычит от острых ощущений. Перед глазами мелькают мушки, а в груди давно уже наковальня. И если сердце не успокоится, то к утру грудная клетка будет просто сломана изнутри.       Толчки усиливаются, набирая безумный темп. Бэкхён уже полностью абстрагировался от реальности, всецело утопая в терпкой неге. Он оставляет в покое саднящие от пальцев ягодицы Кима, чуть приподнимается на руках и теперь смотрит ему в глаза, продолжая входить до упора и срывать всё новые и новые стоны с его алых пухлых губ. Бёна ведет не по-детски. Он с жадностью кусает чужие губы, вбирает их в себя, посасывает, проводит кончиком языка, входит снова, глубоко и до упора. Больше не остается сил сдерживаться, тянуть, продлевать. Жизненно необходимо излиться именно сейчас, в данную секунду, иначе от него ничего не останется, иначе он на самом деле взорвется на мельчайшие частицы, и это будет последнее, что он сделает в своей жизни.       Длинные пальцы оказываются на члене Чонина, чуть сдавливают его и начинают двигаться. Природная смазка так щедро окрасила налитый кровью орган своим призрачным мерцанием, что Бёну совершенно не составляет труда входить в младшего и ласкать его член в полном синхроне.       Ким впивается ногтями в широкую спину, на которой играет каждый мускул, срывает голос от бесконечных стонов, и взрывается мощнейшим оргазмом одновременно с Бёном, который рычит, шипит и стонет, падая на Чонина.       Дыхание сбилось настолько, что больше похоже на то, что мужчины задыхаются, не в силах полноценно наполнить свои легкие кислородом. Холодный пот выступает на спине Бэкхёна уже в сотый раз за эту ночь. Неимоверной силы разрядку получил его организм сейчас. Такую, которая опустошает каждый закоулок сознания и организма. Вышвыривает любые мысли из головы, оставляя после себя лишь призрачный осадок блаженства и умиротворения.       Чонин сжимает старшего в своих объятиях, целует светлую макушку и переворачивается набок, прижимая к себе обессиленное тело. Сегодня его жизнь окончательно и бесповоротно свернула на новый путь. И назад дороги уже нет, и никогда не будет.              Звенит назойливый будильник, раздражая своим звучанием сладко спавшего мгновение назад Чонина. Он машинально тянется к тумбочке, не глядя отключает его, и поворачивает голову влево. Его взору открывается прекрасная картина обнаженной спины и двух ямочек на пояснице, которые остались неприкрыты одеялом, сползшим на упругие ягодицы Бёна. Карие глаза облизывают каждый изгиб идеального тела, которое теперь видно слишком хорошо, ведь за окном ранее весеннее утро.       Чонин двигается с особой осторожностью, чтобы не потревожить сон старшего, нежно целует его в лопатку, потом ниже и еще ниже. Бэкхён едва напряг спину, на которой тут же заиграли мышцы, и Киму было достаточно этого незатейливого действия, чтобы волна жара зародилась где-то в районе грудной клетки и камнем понеслась к низу живота, по телу прошлись сотни мурашек.       Узловатые пальцы ведут по позвонку, сжимают мягкий бок и ползут под скромный уголок одеяла, что едва прикрывал наготу Бэкхёна. Чонина с ума сводит его нежная кожа, напоминающая шёлк. Он придвигается ближе, чтобы прочувствовать целиком обнаженное и, кажется, уже любимое тело, зарывается лицом в чуть растрепанные волосы и жадно вдыхает их запах.       Бён впервые за долгое время просыпается не один, блаженно улыбается, откликаясь на утренние ласки младшего.              — Доброе утро, - голос Бэкхёна слишком низкий и хриплый, такой, что у Чонина срывает чеку. Он сжимает бедро старшего, прижимается пахом к нему и громко стонет.       — Доброе, - «мёд» льется в самое ухо.              Чонин уже более уверенно нависает над мужчиной, оглаживает талию, ягодицы, едва проникает меж упругих, но мягких половинок и снова стонет.              — А как же пробежка? – ухмыляется Бэкхён, чуть придвигая пятую точку плотнее к паху Кима.       — К черту, - шепчет младший, целуя его в плечо.              Бэкхён укладывается на живот, Чонин усаживается сверху чуть ниже ягодиц и любовно мнет аппетитные половинки. Бэк отодвигает подушку в сторону, укладывает голову на свои руки и тяжело дышит. Руки у Чонина такие умелые, такие ловкие, от одних их действий уже можно вознестись ввысь.       Чонин склоняется к широкой спине и снова целует нежную кожу. От нее невозможно оторваться. Мышцы так и играют, реагируют на каждое прикосновение алых губ. Ким сжимает две половинки, затем чуть ослабляет хватку и медленно ведет ладонями выше, к узкой дурманящей талии. Бэкхён стонет в матрац, ловит кайф и растворяется в неописуемом удовольствии.              — Хочу тебя, - шепчет Ким, чем приводит Бёна в безумие. Потому что эти слова, именно от этого человека, с его медовым голосом, лучше и слаще любых признаний.              Влажный палец чуть надавливает на узкое кольцо мышц, срывает новый, более яркий стон, и медленно толкается глубже. Бэкхён прикусывает нижнюю губу и плотно закрывает глаза. Сексом с мужчиной последний раз он занимался настолько давно, что успел позабыть, насколько это восхитительно. Чонин, который всё понял без слов, совершенно не спешит, медленно и трепетно изучает влажные и до одури нежные стенки. Внутри так горячо, так неистово душно прекрасно. Он продолжает выцеловывать каждый дюйм идеального тела, толкаясь снова и снова. Второй палец присоединяется к первому, но делает это мужчина с таким трепетом и заботой, что у Бёна сводит скулы и сердце выпрыгивает из груди. Губы уже искусаны настолько, что и без того пухлые, как и всегда по утрам, они кажутся просто необъятными.       Член стоит колом, подрагивает в нервном и чувственном танце, изливается природной смазкой, но Чонин стоически терпит и не срывается в пропасть. Нельзя спешить. Нельзя всё испортить. Он хочет, чтобы Бэкхёну было запредельно хорошо, так хорошо, как было ему этой ночью.       Третий палец входит чуть туже, и Ким замирает, прислушиваясь к дыханию старшего. Тот тоже затих, замер, привыкая к «новым» ощущениям. Он уже прекрасно осведомлен о размерах Чонина, и понимает, что дискомфорта и неприятных ощущений избежать не получится.       Ким толкается глубже лишь на пару миллиметров и снова останавливается, повторяет это действие еще несколько раз, пока его пальцы не оказываются полностью в Бёне. Он несмело прокручивает их внутри и чуть разводит. Бэкхён роняет тихий полу стон, полу вздох. Спина напрягается, отчего лопатки теперь очерчиваются более явно и величественно. Чонин подзалипает немного на них, шумно выдыхает, вытаскивает пальцы наполовину и толкается снова, на этот раз чуть реже и быстрее. Мужчина понятия не имеет, откуда в нем столько терпения и как он еще не набросился на Бэкхёна, потому что его мозг буквально растекается лавой, взрывается тысячами фейерверков до сводящих судорогой ног. Младший склоняется к затылку мужчины, нежно целует и снова входит. Резко и до упора, задевая заветный комочек. Бэкхён содрогается всем телом, протяжно стонет и приподнимается на локтях, соприкасаясь с голым торсом младшего. Стоило только торчащим соскам почувствовать чувственный шёлк молочной кожи, Чонин издает животный рык и снова задевает комочек.              — Готов? – срывающийся медовый шепот отдается новой волной пожара в организме Бёна.       — Возьми меня, - слишком интимной и личной звучит эта фраза для Ким Чонина.              Пальцы покидают эластичные стенки. Сквозь шум в ушах Бэкхён слышит разрывающийся шелест упаковки. Каждое нервное окончание на пределе, натянуто тугой струной. Чонин приставляет головку к заветной дырочке, едва толкается и протяжно стонет. Бэкхёна неожиданно трясет в приятной истоме, руки не выдерживают и ослабевают, он падает на мягкий матрац, сжимает в пальцах простынь и снова кусает губы. Как же хорошо, как же безумно хорошо.       Чонин толкается еще раз, и еще. Узость Бёна сводит с ума, заставляет думать лишь об этом моменте, о том, что ему жарко, страстно и до одури хорошо. Мужчина разводит ноги старшего в стороны, усаживаясь меж них, раздвигает ягодицы и наблюдает поистине сносящую все заслонки картину. Его член мягко входит, исчезая в кольце мышцы, по спине Бэкхёна бегают ощутимые мурашки, он прогибается в пояснице, отчего член оказывается максимально глубоко, настолько, насколько это вообще возможно. Ким рычит и стонет, сжимает уже красную и истерзанную сильными пальцами кожу, подается назад и снова толкается вперед. Ему кажется, что еще секунда, еще мгновение, и он окончательно лишится своего рассудка. Никогда еще он не ловил такие мощные приходы от секса с кем-либо, никогда еще его не накрывали волны безграничного удовольствия и жгучего желания обладать, владеть, подчинить. Ему так чертовски мало Бён Бэкхёна, неописуемо мало. Он наращивает темп, буквально врывается в такое податливое тело, снова сжимает ягодицы и с упоением слушает рваные приглушенные стоны старшего. Его низкий хриплый голос – это рай для ушей Кима. Хочется слушать их двадцать четыре на семь; ранним утром, поздней ночью, в жаркий обед и полдень. Младший едва замирает, переводя дыхание, но тут же гортанно стонет, когда Бён сам насаживается на его член.              — Боже, - надрывно шепчет Чонин, обхватывая узкую талию и поднимает старшего с постели.              Бён на коленях, упирается влажной спиной в вспотевшую смуглую грудь, запрокидывает голову назад и чувствует затылком сильное напряженное плечо. Руки Чонина, кажется, изнемогают в желании слиться с его талией, настолько крепко он сжимает ее. Рельефы мышц на руках ощущают подушечки длинных пальцев, которые вцепились в них мертвой хваткой. Ким входит быстро, яростно и нетерпеливо. Целует манящую шею, кусает, слизывает отметины от собственных зубов. Пошлые шлепки заглушают сладостные стоны, которые уже никто даже не пытается сдержать, ибо это просто невозможно сделать.       Член Бэкхёна болезненно покалывает, требуя разрядки, требуя властных прикосновений. И Чонин, будто читает его мысли, чувствует его желания, чувственно целует плечи и опускает руку на его член.       Раздается гортанный несдержанный, совершенно неконтролируемый низкий и протяжный стон. Бэкхён совершенно потерял себя, потерял грань между реальностью и фантазией. Он чувствует и не чувствует себя одновременно. Все эмоции, ощущения, всё тонет в запредельном блаженстве, во взрывной страсти, в омуте слияния двух разгоряченных тел, что так неистово жмутся друг к другу, стремясь прочувствовать синхронную дрожь на максималках.       Пальцы Кима смыкаются вокруг члена старшего, вторят безумным толчкам, увеличивая темп до немыслимой скорости. Еще чуть-чуть, и он сам рухнет на кровать, придавит Бёна к матрацу и изольется мощным потоком желания и обожания.       Бэкхён сдается первым, едва успевает выставить руки, чтобы упереться ладонями в кровать, прогибается в пояснице настолько изящно и грациозно, что Чонин едва ли не скулит от этой картины. Тело Бёна просто идеально. Каждый мускул на нем идеален. У младшего срывает последнюю, оставшуюся в живых чеку, он сжимает бока старшего и с дьявольским остервенением насаживает его на свой член. Новый толчок – новый стон. Красные следы на нежной коже, утробное рычание и оба кончают с оглушительными овациями, которые взрываются в голове, заполоняя все перед глазами разноцветными мушками. В ушах заложило, сердце барабанит, аки сумасшедшее, истерично рвется на волю, дабы глотнуть свежего воздуха. Грудная клетка вздымается настолько, что вот-вот разлетится вдребезги. Бэкхён валится на кровать, следом за ним Чонин. Они совершенно вымотаны, опустошены и разрушены до основания. И это такое приятное чувство, что нет ни малейшего желания собираться в единый целый организм снова.       Бэкхён кое-как переворачивается на спину под тяжестью шикарного тела и смотрит на Чонина, который пытается сфокусировать взгляд на красивом лице, на его мягких чертах. Первое, что он замечает, это крохотные кровоподтёки на припухших губах. Он тут же склоняется к ним, целует слишком трепетно и нежно, словно просит прощения. Бэк отвечает на поцелуй, едва приоткрывает рот, чтобы впустить горячий язык. После страстного и разносящего в пух и прах секса, столь невинный поцелуй кажется чем-то совсем нереальным, фантомным, словно это мозг таким образом совершает перезагрузку, дабы вернуться к привычному механизму работы.              — Утро действительно доброе, - улыбается в идеальные губы Чонин.       — Лучшее, - поправляет его Бэкхён.       — В душ?       — По одному, - длинный указательный палец проводит по пухлым алым губам.              Чонин издает короткий смешок, смазано целует старшего и встает с постели. Бэкхён остается пока на своем месте, с удовольствием разглядывая размашистые плечи, бронзово-золотистую влажную кожу и довольно улыбается, как чеширский кот, будто он только что отведал вкуснейшей сметаны и теперь сидит облизывается.              — Иди первым, а я пока приготовлю нам завтрак, - оборачивает на старшего Чонин.       — Идеальный, - блаженно выдыхает Бэкхён, и поднимается с постели.              Чонин в открытую досконально изучает его тело, которое, как он и полагал, в идеальной форме. Кажется, Ким отхватил самый лакомый кусок любимого шоколадного торта. И теперь он не намерен им ни с кем делиться.              Прохладная вода значительно остужает горящую кожу, приятно стекая по спине, рукам и ногам, которые, к слову, еще немного дрожат. Бэкхён смывает с себя пену, продолжая чему-то улыбаться. Кажется, он впервые за долгое время испытывает самое настоящее и реальное, буквально осязаемое счастье. На душе так хорошо и спокойно, в сердце разрастается небывалое тепло, которое согревает мужчину целиком и полностью.              Чонин стоит на кухне у плиты и тоже улыбается. Он прокручивает в своей голове яркие моменты прошлой ночи и сегодняшнего утра, ловит легкие мурашки и крепко сжимает край столешницы. Потому что от красочных воспоминаний в голове ему становится жарко и снова просыпается жгучее желание. Мужчина вдруг понимает, что если бы не работа, он бы не встал с постели и Бёна не выпустил бы из своих объятий.              — Ммм, - Бэкхён обнимает младшего со спины, обвивая его талию, — как вкусно пахнет.       — Это всего лишь яичница, - смеется Чонин, плавящийся от теплых и уютных объятий.       — Даже обычную яичницу не каждый умеет приготовить, - парирует Бён, целуя Кима в плечо.              Мужчина нехотя отлипает от младшего и присаживается за стол, на котором уже стояли две кружки, одна с кофе, другая с зеленым чаем. Бён чувствует, как по телу разливается тепло от осознания, что Чонин запомнил его предпочтения. Это действительно приятно, потому что из таких вот, казалось бы, мелочей и состоят отношения.       Чонин аккуратно раскладывает яичницу по тарелкам, расставляет их на столе, следом ставит салатницу, в которой пекинская капуста смешана со свежим огурцом и горошком, приправленная маслом.              — Приятного аппетита, - желает с улыбкой младший и принимается за еду.              Бэкхён желает ему того же и следует его примеру. Они завтракают в тишине, медленно пережевывая пищу, словно пытаются переварить всё то, что произошло между ними за несколько часов. И Чонину, и Бэкхёну ясно, что с данной минуты их отношения переросли из «малознакомых» в близкие. Кима эта мысль бесконечно греет, а Бён пытается просто осознать, что в его жизни, полной одиночества, появился кто-то, кто не даст ему скучать, тосковать и грустить. Но было страшно. Обычный и банальный человеческий страх снова обжечься.       — О чем задумался? – Чонин внимательно смотрит на мужчину, чье лицо было слишком сосредоточено.       — О себе, о нас, - отвечает ему Бэкхён, а затем улыбается.       — Хм, - младший откладывает вилку в сторону, делает глоток своего кофе и выжидательно смотрит на него. — У тебя такое выражение лица, будто ты в уме решаешь сложную математическую задачу, в которой пропущен один знак, и верного ответа уже не вычислить.       — Боже, я обожаю твои сравнения, - снова расплывается в улыбке Бэк, чем вызывает прилив нежности у младшего. — Но задача ведь и правда с дефектом. И думаю я знаю, с каким. Так что, решение все-таки будет найдено.       — Отлично, потому что ты от меня никуда теперь не денешься, Хён, - глаза искрятся задорным огоньком.       — Хён? – глаза Бэкхёна чуть расширились. За всю свою жизнь он не слышал к себе подобного обращения, потому что круг его знакомых и близких был одного возраста с ним, или же, даже если и младше, это были сотрудники его компании, а у себя в офисе он Господин Бён.       — Ну, ты ведь старше, - хихикает вдруг Чонин. — И мне нравится это обращение. Есть в нём что-то теплое и уютное.              Бэкхён не находит, что ответить, поэтому просто кивает и продолжает есть.       Чонин расправляется со своим завтраком раньше, потому что ему еще нужно сходить в душ, привести себя в порядок перед работой. Бэкхён вызывается помыть посуду, за что получает нежный поцелуй в щеку.              Чонин только после душа замечает на полу разорванную рубашку Бэкхёна и с опозданием понимает, что старший надел его футболку, что висела на дверце шкафа. И снова на душе стало как-то тепло, спокойно, словно до этого там было пусто, а теперь живет прекрасное нечто и согревает Чонина.              — Что ж, - произносит мужчина, возвращаясь на кухню. — Пора на работу.       — Я на машине, тебя подвезти?       — А тебе разве не нужно переодеться? – удивленно смотрит младший.       — У меня всегда висит в кабинете запасной костюм, - улыбается Бэкхён. — Там и переоденусь.       — Прости за рубашку, - вдруг краснеет Чонин, чем приводит старшего в восторг.       — Нини, - хихикает Бэк, — а тебе точно тридцать? Краснеешь, как студент-первокурсник.       — Иди ты, - ворчит Чонин, разворачивается по направлению к входной двери, но его неожиданно хватают за запястье и резко разворачивают на сто восемьдесят градусов.       — Такой забавный, - мурлычет Бён, зарываясь в черные волосы длинными пальцами. — Иди ко мне, - Бэкхён мягко целует его, чуть привставая на носочки, обнимая широкие плечи.              Чонин растворяется в этой чуткости, берет в плен своих рук тонкую талию и прижимает к себе. Так хорошо ему сейчас, что не хочется покидать стены квартиры.       Бэкхён отстраняется, заглядывает младшему в глаза и снова видит в них целую вселенную. Свою персональную, бесконечно красивую и безграничную.              — Поехали, - выдыхает обреченно старший, потому что ехать и не хочется никуда. В этом он полностью разделяет невысказанное желание Чонина.              В машине у Бёна чисто и уютно, пахнет мандаринами, и это кажется младшему немного странным, потому что этот запах ассоциируется у него исключительно с рождеством.       Бэкхён поворачивает зажигание, с блаженным выражением лица прислушивается к любимому рычанию мотора. Ким следит за каждым его действием и за каждой эмоцией. Кажется, Чонин заново открывает для себя такую простую, естественную, и в то же время необычную красоту старшего. У него идеальный профиль, аккуратный нос, острая линия челюсти и пухлые губы, нижняя чуть-чуть опережает верхнюю и выделяется более ярко, но мягко.              — Такой красивый, - как-то уж слишком тяжко вздыхает младший, продолжая поедать глазами прекрасное лицо Бэкхёна.       — Чонин~а, - застенчиво улыбается Бэк, — прекрати вгонять меня в краску, прошу.       — Прости, я просто… Ты кажешься мне каким-то нереальным и недосягаемым, - Чонин продолжает неоднозначно вздыхать.              Бэкхён выворачивает с парковки у подъезда Чонина, ловко выворачивает руль левой рукой, а правая тянется к ладони младшего. Он так естественно вкладывает в нее свою ладонь, проскальзывая меж его пальцев, и смыкает их в замок.              — Я здесь. Я реален. И я досягаем, - уверенно произносит Бэкхён, после чего, неожиданно для Кима, тянет их сплетенные руки к своим губам и оставляет на тыльной стороне ладони Чонина невесомый нежный поцелуй.       — Мне повезло, что в прошлом тебя не ценили, - совсем тихо шепчет Чонин, но Бён прекрасно слышит его, сдвигая брови на переносице. — Нужно быть идиотом и глупцом, чтобы отпустить тебя добровольно.              Бэкхён не знает, как реагировать на это откровение, потому что, с одной стороны, Чонин задел старую рану, а с другой – тут же заштопал ее аккуратными стежками.              Они не размыкали рук все время пути, что ехали к месту работы Чонина. Бэкхён ловко управлялся с вождением авто одной рукой, переключая скорости и включая поворотник. Ким только и успевал, что ловить свою челюсть и тонуть в нахлынувшем восхищении. Почему-то он вдруг почувствовал себя подростком, что залипает на водителя, который так искусен в своем деле.              — До вечера? – спрашивает Бэк, останавливаясь на обочине.       — До вечера, - улыбается Чонин до самых ямочек, взрывая вихрь бабочек в животе старшего.              Ким тянется к идеальным губам, вовлекает в глубокий и чувственный поцелуй, сжимает крепкое бедро, едва подбираясь шаловливыми пальцами к паху.              — Чонин, - мычит в поцелуй Бён, — держи себя в руках.       — Прости, - смеется мужчина, — я еще не пришел в себя от прекрасного утра.              Бэкхён упирается лбом в его лоб, тяжело вздыхает, в груди снова пожар. И кто теперь его будет тушить?       Ким гладит идеальную скулу большим пальцем руки, снова коротко целует и выходит из машины. Бэк смотрит ему вслед, долго, пристально, словно пытается отпечатать в памяти каждый изгиб его фигуры, затем выворачивает на проезжую часть и направляется к себе в офис. Он уже представляет, в какой шок повергнет своих подчиненных, заявившись в офис в джинсах и футболке. Но Бёну так сильно всё равно на это, потому что чувство безграничного счастья наполняет его до краёв.              Бэк заходит в лифт, достает солнцезащитные очки из кармана джинс, удивляясь тому, что они остались целы после прошлой ночи, надевает их и засовывает руки в карманы. Двери лифта закрываются, и Бэкхён придирчиво осматривает себя в зеркальную поверхность. Нужно что-то сделать с футболкой, потому что хоть в плечах она ему не шибко велика, зато ее длина очень уж бросается в глаза. Он заправляет подол футболки спереди, оставляя все остальной навыпуск. Теперь он более менее доволен внешним видом.              — Господин Б…ён, - заикается подорвавшийся со своего места Вонхо. Он таращится на начальника так, что глаза того и выпадут из орбит. Парень окончательно решает, что просто сошел с ума и ему это просто мерещится.       — Прикрой рот и сделай мне чай, - чеканит Бэкхён, проходя мимо рабочего стола своего секретаря.              Войдя в свой кабинет, мужчина издает короткий смешок, качает головой и снимает очки, которые тут же летят на стол. Бён подходит к своему шкафу, в котором висела парочка костюмов «на всякий случай». Он разглядывает их и раздумывает, а нужно ли вообще переодеваться? Ну и что, что в джинсах? И что, что в обычной футболке? Он главный, он босс, и может себе позволить денёк вольностей.              Вонхо возникает в дверях с чаем минут через двадцать. Видимо парнишка просто пытался совладать со своими эмоциями и шоком. Такого Бён Бэкхёна он боялся больше, чем Бён Бэкхёна в строгом дорогом костюме. Потому что от того Бёна он хоть как-то знал, чего ожидать, а от нового – ни малейшего представления.              — Ваш чай, Господин Бён, - кажется, Вонхо почти дрожит.              Бэкхён сидит в своем кресле, уже успевший погрязнуть в изучение новых заказов. Он поднимает свои глаза, что сейчас обрамляют круглые очки с тонкой оправой, и усмехается. До чего же забавный у него секретарь. Интересно, а если бы он взял на эту должность ту милую девушку, что так же успешно прошла собеседование? Она бы тоже так реагировала?              — Спасибо, Вонхо, ты свободен. Через час у меня встреча с заказчиком, пожалуйста, - на этом слове он делает особый акцент, — подготовь необходимые документы и пусть мою машину пригонят к главному входу.       — Будет сделано, Господин Бён, - кланяется ему парень и покидает стены кабинета, в котором, кажется, даже атмосфера изменилась.              Какие-то заказы Бэкхён брался выполнять сам, если они казались ему очень интересными и достаточно сложными, а остальные передавал в креативный отдел. У Бёна каждый сотрудник был на вес золота. Он тщательно подбирал людей в свою компанию, потому что, как сказал Чанель, был законченным перфекционистом, и не терпел халатности или некомпетентности.       Пак Чанель был его правой рукой и заместителем по совместительству. Потому что имел такое же безграничное чувство страсти и увлечения созданием чего-то нового. И с тех пор, как Бён начал расширять свой небольшой бизнес, Пак как-то влился в дело и остался рядом, за что Бэкхён был ему безмерно благодарен.       Мужчина просит Вонхо вызвать к себе Чанёля. На все встречи они всегда ездят вместе, потому что там, где Бён может быть жестким, гибкость Пака выводит их на нужный результат.              Короткий стук в дверь, почему-то Чанель всегда стучался, если Бэкхён именно вызывал к себе, и ушастый друг входит в кабинет с самым серьезным лицом, на какое только мог быть способен.              — Вызывали? – Пак замирает буквально на полушаге, уставившись на своего начальника «тирэ» друга в немом шоке. — Что? Э… Бэкхён?              Бэк пытается удержать лицо, но не выдерживает круглых глаз и раскрытого рта Ёля, взрывается смехом. Чанель продолжает молча ловить свой некультурный шок вместе с челюстью. Нет, он естественно видел Бэкхёна в обычной одежде. Но это было вне стен офиса. Бэкхён за все годы своего руководства никогда не позволял себе нарушения субординации и деловой этики.              — Так и будешь стоять там, и таращиться на меня так, словно увидел единорога? – уже успокоившись, спрашивает Бэкхён.       — У тебя всё хорошо? – первое, что произносит Пак.       — Странный вопрос, Ёль.       — Нет, наверное, всё плохо, - вздыхает мужчина, проходит, наконец, к столу и падает в кресло. — Кризис среднего возраста? Решил поиграть в молодого пацана?              Бэкхён закатывает глаза, проводит рукой по волосам и вздыхает. Ну что не так с его другом? Что за мысли такие?              — Не молчи, Бён, от меня ничего не скроешь, - Чанель совершенно серьезен, даже напряжен.       — Боже, Пак! – вдруг злится Бэкхён. — Почему из всех возможных вариантов, ты выбрал именно этот?       — А что я должен был подумать? – не унимается Чанель.       — Например, я мог ночевать не дома, - усмехается мужчина.       — Не дома? – кажется, Бэкхён окончательно сломал своего лучшего друга.       — Боже, - шумно выдыхает Бэк, — я провел ночь не дома, и заехать переодеться не было времени.       — А зачем тебе шкаф с костюмами на такие случаи в кабинете? – спрашивает Чанель, подозрительно щуря глаза. — Стой! В смысле, ты провел ночь не дома? – до него вдруг доходит смысл сказанного Бёном. — Ты был с этим Ким Чонином?       — Ага, - улыбается Бэкхён.       — Ага? И это всё, что ты можешь сказать? – возмущению Пака нет предела.       — Ты хочешь подробностей? – выгибает бровь Бэкхён.       — Нет! Боже упаси! – восклицает Чанель, выставляя руку вперед в останавливающем жесте.       — Тогда не задавай лишних вопросов. У нас с тобой встреча с заказчиком через полчаса. Собери свои мысли в кучу, - строго проговаривает Бён, включая того самого босса.       — Это будет тяжеловато сделать, - чешет затылок Пак.              Мужчины выходят из кабинета, и все вокруг сразу же выглядывают из-за своих столов, чтобы посмотреть на Господина Бёна, который явился на работу в «неподобающем» виде. Бэкхён, конечно же, замечает их взгляды, но просто идет прямо, смотрит перед собой и делает вид, что слепой.              Пак садится в машину, пристегивается и молчит. Он всеми силами душит в себе любопытство, борется с желанием выведать все подробности у Бёна. Мужчина очень хорошо понимает, что сейчас не время и не место, да и Бэкхён не одобрит.       Бён, который кожей ощущает эту напряженную ауру вокруг Ёля, едва улыбается уголками рта. Он обязательно расскажет всё другу, но не сейчас.              Встреча проходит в очень позитивной обстановке. То ли у Бэкхёна слишком хорошее настроение, которое никто и ничто не способно испортить, то ли его действительно всё устраивает. Пак каждые две минуты косится на друга, кусает губы, нервничает. Что за метаморфозы такие? Мужчина сосредотачивает всё свое внимание на том, чего конкретно хочет заказчик, и что в итоге получит компания Бёна, перепроверяет документы, контракт и облегченно вздыхает. Он не упустил ничего, и Бэкхён вполне мог бы «справиться» сам. Отчего-то к горлу подкатил ком, стало неимоверно грустно и обидно, что ли?              — С вами очень приятно иметь дело, мистер Бён, - явный американский акцент добавляет немного шарма мужчине.       — И с вами, мистер Уитмор, - сдержанно улыбается Бэкхён, пожимая протянутую руку.       — Мистер Пак, - мужчина протягивает руку Чанёлю.       — А? – Ёль немного растерянно смотрит на Уитмора, потом на его руку, пожимает на автомате и немного кланяется.              Когда Бэкхён и Чанёль за столом остались одни, Бэк пристально смотрел на своего заместителя. Пак всё еще казался потерянным и даже расстроенным.              — Что-то не так? – вкрадчиво спрашивает Бён.       — Нет, все отлично. Ты молодец, - словно на автомате отвечает ему Чанёль.       — Тогда, что у тебя с лицом? – не понимает состояние друга Бэк.       — Задумался просто, - Пак поднимается со своего места и уходит в сторону выхода из ресторана.              Бэкхён выгибает бровь, оплачивает счёт и идет следом за ним.       Они возвращаются в офис в полной тишине. Чанёль всю дорогу задумчиво смотрел в окно, покусывая губы. Бёна это начало уже раздражать, но он решил поговорить с ним у себя в кабинете.              Когда они подъезжали к подземной парковке, у Бэка зазвонил телефон, и на его лице тут же засияла довольная улыбка. Это не укрылось от Пака, и он вжался в кресло, словно хотел спрятаться в нем.              — Привет, - улыбается в трубку Бэк, — да, сегодня я освобожусь ближе к шести. Хорошо, - на что-то соглашается мужчина и кладет трубку.              Пак понуро выходит из машины и с опущенными плечами идет к лифту. Бэкхён полностью обескуражен таким поведением, совершенно несвойственным Пак Чанёлю, но продолжает хранить молчание.       В лифте витает та же хмурая атмосфера, что и в машине. Бэкхён посматривает на друга, сжимает пальцы в кулак и пытается понять, что произошло? И, главное, когда? Они ведь были вместе последние пару часов.              — Чанёль, зайди ко мне в кабинет, - говорит Бэкхён, едва двери открываются и Пак делает первый шаг.              Бэкхён идет впереди. Снова ловит на себе удивленные взгляды подчиненных, раздражается еще сильней. Ещё чуть-чуть, и он действительно превратится в большого серого волка.              Чанель входит следом за другом, закрывает за собой дверь и садится на кожаный диван, что стоит у противоположной стены от рабочего стола директора.       Бэкхён проходит к небольшому бару, достает бутылку скотча, разливает по бокалам и протягивает один Чанёлю.              — И какая муха тебя укусила? – в голосе Бёна чувствуется некая злость, нетерпение и удивление.       — Дай мне минуту, - просит Пак, осушает свой бокал залпом и ставит его на подлокотник. — Ты сегодня отлично справился, Бэк. Я смотрел на тебя, слушал, и я горжусь тобой…       — Но? – с нажимом произносит Бэкхён.       — Чёрт, это прозвучит глупо и по-детски, - треплет свои волнистые волосы Ёль, — такое чувство, что я больше тебе не нужен, что я теряю лучшего друга.              Бэкхён открывает и закрывает рот в немом шоке, часто моргает и смотрит на мужчину. Он даже не знает, что сказать. Он совершенно не ожидал услышать нечто подобное от Пака.              — Не смотри так на меня, - ворчит Ёль, — я с тобой езжу на все встречи, и всегда вклиниваюсь в диалог тогда, когда у тебя начинает закипать голова, когда ты начинаешь злиться и терять суть разговора. Но сегодня мое присутствие было вообще ни к чему. Просто сидел и слушал. Это ужасное чувство, знаешь ли, почувствовать себя не нужным.       — Я вообще не понимаю, о чем ты толкуешь сейчас, Чанёль, - прочищает горло Бэкхён. — Твое присутствие нужно мне в первую очередь, потому что я знаю, что ты всегда на чеку, и не дашь кому-то запудрить мне мозг.       — Брось, Бён! – беззлобно скалится мужчина. — Ты слишком умён для подобных уловок. Я не знаю, что должно твориться в твоей голове, чтобы ее запудрили.       — И это не отменяет того факта, что твой мозг мне тоже нужен на подобных встречах, - настаивает на своем Бэк. — И когда это ты решил, что теряешь меня, как своего друга? Это из-за Чонина? Тебе кажется, что я отдалился? Вот так быстро? – Бэкхён слишком проницателен и догадлив.       — Айщ, не знаю я! – Пак поднимается с дивана и подходит к стеклянной стене. — Просто вдруг подумал, что тебе теперь есть, с кем проводить время, вот и в голову полезла всякая чушь.       — Я рад, что ты называешь подобные мысли чушью. К тому же, когда ты встретил Сэён и влюбился в нее с первого взгляда, я был только рад за тебя. Почему у меня такое чувство, словно ты не можешь порадоваться за меня? – Бэкхён сидит на своем месте, смотрит в спину Паку и медленно пьет свой скотч.       — Потому что я волнуюсь за тебя, Бэк. Всего пару дней назад у тебя было ужасное душевное состояние, а сегодня ты весь сияешь.       — Я просто плыву по течению, Ёль, - мягко произносит Бэкхён. — Впервые за долгое время я чувствую себя полноценным и счастливым человеком, - Бэк поднимается и встает рядом с другом, засовывая руки в карманы джинс. — Мне давно не было так хорошо, - улыбается мужчина. — Мне хорошо сейчас, с Чонином.       — Честно? – косит взгляд Чанёль на друга.       — Честно, - улыбается Бэк.       — Уф! – Чанёль неожиданно обнимает его, сжимает в своих медвежьих лапах так сильно, что Бэкхён едва может вздохнуть. Он чувствует себя какой-то тряпичной куклой в его лапищах, которую сгребли в охапку и намереваются задушить.       — Ёль, - кряхтит Бэк, — ты меня задушишь…       — Я так рад за тебя, дружище! – Бён не мог этого видеть, так как смотрел сейчас за спину друга, прижатый подбородком к широкому плечу, но готов был поклясться, что уши Чанёля красные, а на щеках милые ямочки от широкой улыбки.       — Господин Бён, - неожиданно врывается в кабинет Вонхо и застывает статуей, округляя свои глаза. — П..Простите, я… не знал, что вы… Кхм-кхм…       — Что мы что? – спрашивает Бэкхён, которого, наконец, выпустили из дружеских объятий.       — Ничего, Господин Бён, - низко кланяется Вонхо. — Я зайду позже.       — Ты уже нарушил наш покой, Вонхо, - Бён словно нарочно издевается над парнем, а Ёль едва сдерживает себя от истеричного смеха. — Выкладывай, что там у тебя?       — Меня просили передать вам, что один из главных проектов закончен, и вот, - он протягивает папку с документами и планшет, — это готовый материал.       — И почему ты не постучал?       — Я стучал, - краснеет секретарь, — но вы не отзывались, и я подумал, что что-то случилось, - лицо и уши парня походили на помидор.              Бэкхён уже представил в голове, о чем мог подумать Вонхо, и какие яркие образы озарили ее. Ему бы рассмеяться сейчас, потому что действительно смешно, но он всё же сдерживается, потому что нужно идти до конца.              — Спасибо, что принес мне это, - указывает взглядом на документы и планшет в руках парня Бэкхён, — а теперь, пожалуйста, закрой дверь с обратной стороны и не мешай нам с Ёлем.       — Да, Господин Бён, - снова кланяется весь пунцовый парнишка и торопливо исполняет приказ.              Чанёля прорывает, он оседает на колени и просто падает на пол, пытается глотнуть воздуха. Мужчина бьет ладонью по полу, очень громко смеется и едва не катается на спине.       Бэкхён с секунду очень серьезно и сурово смотрит на друга, а затем сам сгибается пополам и смеется. Звонко и заразительно. Кажется, еще одна подобная ситуация, и ему придется искать нового помощника, потому что у Вонхо вот-вот сдадут нервы.              — Ты же в курсе, что всем в офисе известно, что я женат? – сквозь смех давит Пак. — Ты свихнулся?       — Можно подумать, человек не может одинаково любить и мужчин, и женщин, - успокоившись, фыркает Бэкхён.       — Ну не всем же быть как ты, - ржет Чанёль, вытирая лицо от слез.       — Закройся, - усмехается по-доброму Бён. — Иди и займись работой. У нас новый проект. И, будь добр, выйди очень довольным из моего кабинета.              Чанель, который почти пришел в себя и утихомирил свой взрыв, снова сгибается в приступе новой истерики.              — На, попей водички, - протягивает ему стакан с водой Бэкхён. — А то, что-то, тебе нехорошо я смотрю.       — Иди ты, Бён… - Чанель всё же укладывается на пол спиной и тяжело дышит. — Чокнутый! Ты просто чокнутый!       — От чокнутого слышу, - бросает ему Бэк, возвращаясь к своему столу.              Бэкхён обещал Чонину закончить в шесть и встретиться в центре города, погулять по улице, может, сходить куда-нибудь. Поэтому нужно быстрее просмотреть, что наколдовали его «феи» и закругляться.       Пак выходит из кабинета и всеми силами старается не заржать в голос от физиономии Вонхо, который вытаращил на него свои глазёнки. Чанёль едва-едва себя сдерживает, «надевает маску» довольного кота и с гордо поднятой головой проходит мимо. У Вонхо окончательно сдают нервы, и он срывается в сторону туалета. Чанёль прыскает, смеется, но быстро берет себя в руки. Этот день он запомнит надолго.              Чонин собирает свои вещи и документы, аккуратно складывает их в кейс и намеревается уже выходить из кабинета, поглядывая на время, но слышит короткий тихий стук в дверь.              — Войдите, - мужчина сильно измотан новыми договорами, глаза слипаются в кучу.       — Господин Ким, - робкий тонкий голосок мисс Ча вторгается в его вялое сознание.       — Я вас слушаю, - вздыхает Чонин.       — Меня просили передать вам, что встреча с клиентом назначена на двадцать первое число, это через четыре дня, если не считать сегодня. Я уже уточнила расписание рейсов. Благо, можно полететь прямым, без пересадок. Полет занимает примерно тринадцать часов. Так что, думаю, можно вылететь утром двадцатого, чтобы к часу дня прибыть в Лондон и отдохнуть после перелёта. У нас разница во времени в девять часов, в нашу пользу.Или же вылететь чуть позже, чтобы прибыть к самой встрече, - Джия проговорила это всё четко, быстро и без лишней «воды».       — Хорошо, спасибо, - потирает переносицу Чонин. — Сегодня у нас… - мужчина смотрит на маленький календарь у себя на столе, — семнадцатое. Я обдумаю сегодня всё и завтра вам скажу, идет?       — Конечно, Господин Ким. Вы главный, я просто сотрудник, которому велено сопровождать вас и чему-нибудь научиться, - кланяется Джия.       — Поезжайте домой, Госпожа Ча. Сегодня был очень долгий день, - улыбается кончиками губ Ким.       — Приятного вечера, Господин Ким, - несмело улыбается в ответ девушка и покидает кабинет своего руководителя.              Чонин совершенно не хотел никуда лететь. Всё, чего он хотел на данный момент, это обнять Бэкхёна, и уснуть рядом с ним в своей постели. А, может быть, и в его. Вот так одна совместная ночь и одно утро в корне изменили жизнь мужчины.       Ким добирается до своей квартиры к половине седьмого, сразу же идет в душ, потому что через полчаса его уже будет ждать Бён. Встретиться они договорились на семь часов в центральной части города у торгового центра.              Бэкхён завершает свой рабочий день ровно в восемнадцать ноль-ноль и спешит поскорей покинуть стены офиса. Ему еще нужно успеть доехать до дома по вечерним пробкам, принять душ, привести себя в порядок и прибыть по назначенному месту встречи.       Мужчина вихрем проносится мимо Вонхо, на котором лица нет, забегает в лифт и жмет на нулевой этаж парковки. Он всё время поглядывает на свои часы на левом запястье, словно время движется с удвоенной скоростью и он дико опаздывает. Но, нет. Все отлично, минутная стрелка едва отсчитала третью минуту седьмого.              Ким надевает легкую хлопковую рубашку с длинным рукавом, закатывает их в три четверти, застегивает все пуговицы, кроме верхних двух и поправляет воротник. Он минут пять выбирает между полу-классикой или джинсами, и останавливает выбор все же первом варианте. Рубашку он заправляет в брюки, чуть выпускает наружу и придирчиво рассматривает результат в зеркале. Вроде бы не плохо, решает он и выходит из спальни.       На столике в коридоре лежит его телефон и часы, которые он снял сразу же, как вошел в квартиру. Он все хватает на ходу и замыкает дверь. На часах 18:43, по идее, он еще успевает. ТЦ находится неподалеку от его района, так что, если не будет больших пробок, то он приедет как раз вовремя.              Бэкхён выходит из душа в 18:36, быстро сушит мокрые волосы феном, достает из шкафа первое, что попадается под руку, надевает это всё на себя и выходит из комнаты. Уже в коридоре, застегивая ремешок часов на запястье, он ловит свой взгляд в отражении в зеркале. Серо-бежевый тонкий свитер с V-образной горловиной очень правильно подчеркивает размашистые плечи, грудь и узкую талию. А потертые светлые джинсы выгодно облегают упругие бёдра. Бён удивляется тому, что, даже не потратив ни секунды на подбор одежды, он выглядит отлично. Одобрительно кивнув своему отражению, он сгребает с полки телефон с ключами от машины и квартиры, и выбегает.              Чонин едва заглушает двигатель, когда замечает подъезжающую Audi, и губ касается теплая улыбка. Он выходит из машины, ставит ее на сигнализацию и направляется к черной «красавице», что только что припарковалась напротив в трех метрах от его BMW.       Бэкхён не в силах сдержать и свою улыбку, когда видит идущего ему навстречу Чонина.              — Привет, - медово тянет Ким и притягивает старшего к себе.       — Привет, - улыбается Бён, прижимаясь к рельефному торсу. — Чудесно выглядишь, - карие глаза торопливо окидывают широкие плечи, длинные ноги, возвращаются к красивому счастливому лицу, на щеках бронзовой кожи которого появляются очаровательные ямочки.       — Ты тоже выглядишь очень… - младший лишь на мгновение задумывается, подбирая нужное слово, — вкусно.              Бэкхён недвусмысленно ухмыляется, прекрасно понимая намёк мужчины.              — Ты можешь не верить, но я безумно скучал, - шепчет Бён в пухлые губы.       — И почему я должен не верить? Ещё как верю, - отвечает Чонин и нежно целует мягкие идеальные половинки.              Бэкхён обвивает крепкую шею младшего руками, привстает на носочки и чувствует такое невероятное тепло внутри себя, что хочется просто взлететь к небу и кричать от счастья.              Мужчины просто бродят по ТЦ, взявшись за руки. Народу много, несмотря на будний день, и никто не обращает на них никакого внимания. Они перескакивали с темы на тему, о чем-то оживленно спорили, затем смеялись и снова продолжали свой незатейливый диалог.              — Ты не голоден? – спрашивает Бэк, когда они проходят мимо маленького кафе-ресторана на четвертом этаже.       — Голоден, если честно, - усмехается Чонин.       — Тогда, что скажешь, если я приглашу тебя на ужин? – на идеальных губах красуется зазывающая улыбка, от которой младшему стало не по себе, в хорошем смысле этого слова.       — Я скажу «да», - в самое ухо шепчет Ким.              По спине Бэкхёна стекают липкие мурашки, оставляя после себя приятное чувство томления, перетекающее в область паха. Бён прочищает горло, облизывает пересохшие губы и тянет младшего на себя.              — На другой ответ я и не согласился бы, - не менее дурманящим шепотом обдает ухо Чонина Бэкхён.              Столик на двоих они заняли у большого окна во всю стену, от чего создавалось ощущение, словно они сидели на балконе, или в лоджии. На улицу уже успели опуститься сумерки, пока они неспешно гуляли по этажам и рассматривали яркие витрины.              — Я часто здесь бываю, но в это место ни разу не заходил, - произносит восхищенно Чонин, отпивая из стакана яблочный сок. После той ночи у реки, кажется, яблоко – любимый вкус Ким Чонина.       — Я не любитель мест с таким скоплением людей, - мягко улыбается Бэк. — Но я с радостью приду сюда снова, если ты будешь со мной.       — Договорились, - сияет Ким, — буду везде ходить с тобой.              Бэкхён негромко смеется, отправляя в рот кусочек запеченной курочки. Чонин сам выбрал из меню им двоим ужин, и Бэк совсем не возражал.              — У меня намечается очередная командировка, - произносит Чонин, — мне нужно лететь в Лондон на встречу с клиентом.       — Лондон, - улыбается Бён, — всегда мечтал побывать в этом городе.       — Возможно, я бы тоже с удовольствием туда слетал, если бы это было не по работе, - вздыхает Ким.       — Что мешает совместить приятное с полезным? – выгибает бровь Бён и слишком красноречиво ухмыляется.              Эта ухмылка когда-нибудь сведет Чонина с ума. Нельзя так смотреть и улыбаться, особенно, если вокруг полно людей и нет возможности прижать это идеальное тело к своему.              — Я весь во внимании, - кидает в ответку не менее опасную ухмылку мужчина.       — Хм, - Бён картинно возводит глаза к потолку, проводит указательным пальцем правой руки по нижней губе, сжимая при этом в ней же вилку, — ну, допустим, я буду ждать тебя в номере с твоей деловой встречи… Приму душ перед твоим приходом, но не воспользуюсь полотенцем. Капли воды будут капать с моих волос, стекать по плечам и торсу…       — Прекрати, - чуть ли не рычит Чонин, у которого моментально становится тесно в штанах. — Что ты творишь, Хён?       — Боже, это «хён»… - прикрывает глаза Бэк, прикусывая нижнюю губу.       — Бэкхён! – с нажимом шипит младший.       — Да, Нини? – пушистые ресницы невинно трепещут, обрамляя светящиеся карие глаза, в которых пляшут бесенята.       — Ты невыносим, - едва не стонет мужчина, громко втягивая ноздрями воздух в легкие.       — Прости, что-то нашло на меня, - но Бёну совершенно не совестно и не стыдно. Он с упоением наблюдает сейчас прекрасную картину стальной выдержки младшего, который сжимает край стола своими сексуальными руками и пытается совладать с накатившим возбуждением. — Я плыву по течению, Нини, - продолжает невинно хлопать глазами и улыбаться старший.       — Если бы не все эти люди, я бы разложил тебя прямо на этом столе и заставил бы стонать так громко и пошло, как ты не стонал еще никогда в своей жизни, - Чонин звучит угрожающе, но так сексуально, что Бён теперь тоже чувствует ощутимый бугорок у себя в штанах.       — Если бы мы сейчас были одни, - почти шепотом, но не совсем, произносит Бэкхён, — тебя бы уже накрыл оглушительный оргазм, я заполнил бы самые потаенные уголки твоего сознания и выпустил наружу ненасытного зверя, что дремлет сейчас в твоем теле.              Чонин хватает стакан с соком, залпом осушает его и прочищает горло. Они слишком одинаковы в своей страсти, в своих желаниях и своем бесстыдстве. Это кружит водоворот мыслей и красочных картинок в голове, заставляет сердце работать с утроенной силой и на предельной скорости разгонять по венам жгучий острый адреналин.              — Думаю, нам пора домой, - тихо произносит Бён и жестом подзывает официанта.              Бэкхён ехал позади Чонина, который словил какой-то детский азарт и решил «погонять» со старшим.       Бён едва приподнимает бровь, когда младший резко уходит вправо, предоставляя ему вторую полосу. Благо, стрелка на часах близится к десяти часам, и дорога почти не занята машинами. Бэкхён ловко перестраивается и ровняется с черной BMW. Мужчина открывает переднее окно с пассажирской стороны и смотрит в тонированное водительское окно Кима. Тот, замечая боковым зрением чужой взгляд, опускает окно, и теперь они смотрят друг на друга.              — Ты что творишь? – читает по губам Чонин и коварно улыбается. — Притормози! – кричит Бён и показывает жестом руки, что нужно сбавить скорость.       — Не-а, - усмехается Ким, закрывает окно и давит на газ.              Бэкхён качает головой, тоже закрывает окно и устремляется вслед за ним. Ну что за человек такой, этот Ким Чонин? Бэк не любит такие «развлечения», не одобряет, но не может не признать, что в данной ситуации адреналин в его крови разогнался не на шутку, и руки уже сами с силой сжимают руль, а нога давит на педаль.       Чонин смотрит в зеркало заднего вида, но не обнаруживает там черную Audi. Затем он смотрит в боковое – и снова никого. Мужчина хмурится, потому что понятия не имеет, куда подевался Бён. Он уже порывается взять телефон и набрать ему, когда слышит сигнал справа и видит подмигивающие фары. Чонин никогда особо не был любителем этой марки, но эта Audi сводит его с ума. Или это всё потому, что за рулем сидит Бён Бэкхён?       Стоило младшему отвлечься на свои мысли лишь на пару мгновений, как перед ним уже мелькает зад этой самой крошки. Чонин громко усмехается, а затем хищно ухмыляется. В глазах безумное пламя азарта, руки сжимают руль.              — Мы еще посмотрим, кто кого, Хён, - тихо произносит Ким, вдавливая педаль газа в пол.              Бэкхён улавливает маневры младшего в зеркало и тоже давит на газ, переключая скорость. Он водит свою RS7 уже года три, но никогда не позволял себе, до сей ночи, почувствовать всю мощь ее двигателя. В автосалоне, где он приобрел машину, менеджер все уши ему «облил» всевозможными эпитетами, рассказывая про возможности автомобиля, рассказал о максимальной скорости, о том, какой двигатель и сколько в этой «детке», как выразился сам консультант, лошадиных сил. Бён слушал это всё в пол-уха, больше ориентируясь на другие качества. Он и сам всё знал об RS7, вычитал, посмотрел и прочее. Автомобиль привлекал его не столько своей начинкой, что, безусловно, важно, сколько внешним видом. Audi была шикарна. И даже если бы к Бэкхёну в тот день не подошел ни один из работников салона, он бы сам нашел его и вручил чек на круглую сумму.       Рёв двигателя буквально опьяняет Бёна, вызывая какой-то новый вид мурашек и волнения. Машина очень послушная, отзывается на каждое его движение, словно он с ней единое целое. Мозг мужчины на какое-то время вообще отключил все внешние звуки и очистился от посторонних мыслей. Сейчас Бэкхён чувствовал лишь адреналин, скорость и дорогую кожу под своими пальцами, которая приятно ощущалась в руках.       Чонин едва ровняется с Бёном, но тот снова вырывается чуть-чуть вперед. Бэкхён «финиширует» первым, мягко тормозя у подъезда Кима. Следом за ним паркуется и Чонин.       Мужчины выходят из своих авто и смотрят друг на друга.              — Хён, я не знал, что ты умеешь так водить, - чуть ли не присвистывает младший.       — Я и сам не знал, - улыбается Бэкхён.              Чонин делает несколько больших шагов и впивается в сладкие губы. Адреналин еще не успел покинуть его организм, поэтому сердце бешено стучит в груди, что очень хорошо чувствует Бён, которого крепко прижимают к этой самой груди сильные руки.              — Ты невероятный, - шепчет в губы Ким.       — Прекрати сыпать в меня комплименты, Нини, - смущается Бэк.       — Нет. Я серьезно, - Чонин смотрит ему в глаза, совершенно серьезный, без намека даже на маломальскую улыбку. — Ты невероятный, Бён Бэкхён.              Бэкхён теряется, заглядывая в черные омуты. Ощущение, что они смотрят друг другу в душу. Он не знает, что сказать в ответ. Лишь молча утопает в черном мёде и медленно плавится в его огне.              Одежда летит на пол, едва они переступают порог квартиры. Чонин на автомате бросает ключи на тумбочку, сдавливает упругие бёдра и жадно целует любимые губы. Бён даже не пытается завладеть ситуацией, просто поддается всем ласкам и манёврам младшего, обнимая широкие плечи и прижимаясь к разгоряченному телу.              Чонин нетерпелив, резок и настойчив. Едва ли не сдирает со старшего джинсы с нижним бельем и валит того на кровать. Бэкхён с каким-то восторгом смотрит на всё это безумие, зарывается пальцами в свои волосы и закрывает глаза. Столько взрывных эмоций он еще не испытывал никогда в своей жизни.       Ким тянет Бёна за лодыжки к краю кровати, становится на колени меж его ног и целует каждый кубик на напряженном прессе. У Бэкхёна напрочь слетают все заслонки, и он с остервенением наматывает на пальцы черные пряди младшего, едва оттягивает их назад и стонет, когда пухлые губы, как бы невзначай, мажут по чувствительной головке.       Горячий язык уверенно ведет от пупка к стоящему члену, описывает синеватые венки, спускается ниже и обводит тяжелые яички.              — Боже, - тихо срывается с уст Бёна.              Для Чонина это словно зеленый свет, будто бы до этого он еще сомневался, а теперь полностью уверен в своих действиях. Пальцы берут в тугое кольцо подрагивающий орган, чуть надавливают и едва опускаются ниже, отодвигая крайнюю плоть. В свете луны Бэкхён выглядит просто потрясающе, и у Кима сводит скулы от этой картины. Нижняя губа скользит от основания к самой головке, и вот она уже объята жаром и влажностью рта Чонина. Бэкхён снова стонет. Он вообще не в силах себя сдерживать, потому что это просто невозможно. Стоит только представить эти алые губы на своем члене, прикрытые глаза с черными густыми ресницами и ниспадающими на лоб волосами, как в голове взрывается тысяча фейерверков. Чонин неистово облизывает и посасывает возбуждённую плоть, чувствуя, как собственный член порывается разорвать тонкую ткань белья, в котором он остался.       Бэкхён неосознанно толкается вперед, сжимая в пальцах пряди волос. Ким вбирает в себя его член полностью и сжимает в руке яички, чем приводит в исступление Бёна, доводя до какой-то крайней меры блаженства и удовольствия.       Чонин резко стаскивает старшего с кровати окончательно. Тот падает на колени, упираясь руками в край постели, а Ким тем времени вставляет в него сразу два пальца. Он старается быть более мягким и нежным, но сегодня его выдержка дает сбой, поэтому, стоит только задеть заветный комочек и услышать очередной гортанный стон, он вынимает пальцы и толкается уже своим членом, который начало покалывать от неприятных ощущений и максимального возбуждения.       Мужчина остервенело впивается в желанное тело, одновременно вторя толчкам на члене Бёна. Свободная рука сжимает бедро, болезненно сжимает, но Бёну совершенно плевать. Еще минута, и он сгорит в адском котле, настолько ему хорошо и жарко от происходящего. Спина его напряжена, руки все яростнее сжимают край простыни, губы искусаны и голос охрип от бесконечных стонов.       Чонин толкается пару раз, столько же проводит по члену старшего, и одновременно мужчины изливаются бурным оргазмом, оглушая друг друга утробным рычанием.       Ким выходит из податливого тела, разворачивает к себе лицом Бэкхёна, усаживает себе на бедра и крепко обнимает, зарываясь пальцами в светлые, чуть влажные от пота волосы. Бэк обнимает его в ответ руками и ногами, прислушивается к тяжелому дыханию, утыкается носом в смуглую шею и пытается перевести дух.       Узловатые пальцы едва водят по прохладной коже на спине, вырисовывая замысловатые узоры на ней. Чонину безумно приятно вот так касаться старшего, чувствовать его тепло, горячее дыхание на своей шее и просто молчать. Этот человек пробуждает в нем такие чувства и желания, о существовании которых Ким даже не подозревал.              — Ты сводишь меня с ума, и это даже пугает немного, - шепчет Чонин, продолжая обнимать старшего.       — Значит, я не единственный сумасшедший в нашем дуэте, - улыбается ему в шею Бэк.       — Хочу, чтобы ты со мной полетел в Лондон, - произносит мужчина. — Не представляю, как выдержу там без тебя.              Бэкхён чуть отстраняется от горячей груди и смотрит младшему в глаза. Они таинственно сверкают в лунном свете.              — Неужели всё настолько глубоко? – спрашивает его Бэк. — Всего несколько дней прошло, Чонин…       — Плевать, сколько часов, дней или недель мы проведем вместе, Хён. Мне всегда будет мало.       — Нини…       — Я знаю, что тебе, возможно, трудно в это поверить, но я говорю серьезно.       — Чонин, - Бён нежно улыбается, прикладывает длинные пальцы к алым губам. — Мне не нужно говорить столько слов, чтобы почувствовать то, что чувствуешь ты. И тебе не нужно что-то доказывать и в чем-то меня убеждать, хорошо? – Бэкхён бережно берет его лицо в свои руки, с нежностью разглядывает каждую черточку на нём, водит большими пальцами по идеальным скулам, очерчивает линию носа, проводит по красивому лбу, поправляет непослушный волосок и останавливается на пухлых, невозможно красивых манящих губах. — Нам изначально не нужны были слова, - продолжает Бэкхён шептать, рассматривая густые реснички, что так красиво обрамляли карие глаза. — Это всё лишнее. Давай просто чувствовать, идёт?              Чонин шумно выдыхает, зарывается в его волосы пальцами и вдыхает запах тела Бёна, ведя кончиком носа от мочки уха к выпирающим ключицам.              — Хочу озвучивать тебе все свои мысли и эмоции, - поцелуй в родинку у ложбинки, — хочу видеть твоё смущение, - еще один чувственный поцелуй в ключицу, — хочу слышать твой смех и твои стоны, - зубы цепляют оливковую кожу где-то под этой ключицей, а затем влажный язык зализывает содеянное. — Это так плохо?       — Нет, - тянет Бён, запрокидывая голову назад, — я просто к подобному не привык.       — Значит, пришло время начать привыкать, - словно приказ в мягкой форме звучит из уст Чонина.       — Слушаюсь, - покорно выстанывает Бён, когда губы младшего касаются острого подбородка.              Они уснули ближе к часу ночи, совершенно вымотанные и истерзанные друг другом. Чонин всю ночь прижимал старшего к себе, словно боялся, что тот сбежит и оставит его одного. Бэкхён уснул с улыбкой на губах, играясь с короткими волосками на руке младшего, что сжимала его талию.                     Бэкхён просыпается от легкого касания мягких губ к своему плечу. На собственных тут же лениво растягивается улыбка.              — Доброе утро, Хён, - ласково шепчет Чонин.       — Доброе, Нини, - подставляет теперь уже свою шею для поцелуев Бэкхён.       — На пробежку? – интересуется младший.       — Мне кажется, сегодняшняя ночь заменила мне ее, - тихо смеется Бэк.       — Тогда я пойду, хорошо? Ты можешь еще поваляться, ключи оставлю в прихожей на тумбочке. У меня есть запасные, - нежно целует Чонин опухшие ото сна губы старшего.       — Угу, - сонно соглашается Бён и проваливается снова в сон.              Чонин еще с минуту рассматривает красивое умиротворенное лицо, улыбается чему-то и поднимается с постели. Осторожно, чтобы не разбудить Бэкхёна.       Ким быстро принимает душ, надевает футболку, спортивные штаны и покидает квартиру.              Бэкхён открывает глаза уже во второй раз минут через сорок, переворачивается на бок и не находит Чонина. Мозгу требуется немного времени, чтобы вспомнить утренний короткий разговор. Мужчина тяжело вздыхает, зарываясь пятерней в свои волосы и зачесывая их назад. Их отношения с Чонином развиваются слишком быстро и напористо, и это пугает Бёна. Но он пытается ничего не усложнять и просто плыть по течению. Хоть и дается это ему с трудом.       Отчасти Бэкхён понимает эмоции младшего, потому что его самого захлестывало не по-детски, когда он впервые влюбился. Неужели Чонин влюбился в него? Разве это возможно, когда вы друг о друге почти ничего не знаете?              — Прекрати об этом думать, Бэкхён, - бормочет себе под нос мужчина, затем встает с кровати и идёт сразу в ванную. До начала рабочего дня не так много времени, и если он опоздает, Чанель затравит его своими шуточками и подколами, а Бёну этого очень не хочется.              Чонин возвращается уже в пустую квартиру, хотя и надеется, что его еще ждут. Не обнаружив Бэкхёна ни в одной из комнат, мужчина заходит на кухню, наливает полный чайник воды и включает его. Он плюхается на стул, водит средним пальцем по ободку кружки, в которой уже две ложки кофе и одна сахара и думает о том, что был слишком напорист сегодня ночью в своих словах. Просто для Ким Чонина все произошедшее с Бёном – аксиома. Он четко знает, чего хочет, кого хочет и почему. Мужчина не один раз пытался построить отношения, и каждый этот раз ему чего-то не хватало. Именно внутри всегда оставался кусочек незаполненного пространства, куда не мог добраться ни один из его партнеров. Будь то очаровательная брюнетка с ослепительной улыбкой, или красивый загадочный парень с пронизывающим душу взглядом. Никто не мог создать даже маломальские волны на его тихой глади. Всегда всё ровно, тихо и спокойно. И сердце в ушах не стучит, и в груди не щемит. С ними хотелось заниматься сексом ночами напролет, тонуть в страсти, в диком желании… Но стоило Бэкхёну всего раз остаться у него, уснуть с ним в одной постели, и до Чонина дошел смысл крылатой фразы: «Как мало тех, с кем хочется проснуться». С Бёном хотелось не просто заниматься сексом, с ним хотелось не просто засыпать. С Бэкхёном хотелось просыпаться. Открывать глаза и первым видеть именно его. И для Кима это было серьезным звоночком, что вот он, тот самый человек, с которым хочется провести остаток жизни. Но раны старшего были еще свежи, несмотря на ощутимый срок давности разбитого сердца. Чонин поспешил, возможно, напугал своими словами, эмоциями и чувствами.              — Черт, - шепчет Ким, подпирая подбородок ладонью, — кто дергал тебя за язык, Ким Чонин?              Бэкхён входит в офис в задумчивом и немного растерянном состоянии. Совершенно не замечает Вонхо, который натянуто улыбается своему начальнику, и проходит мимо него. На автомате открывает дверь своего кабинета, так же машинально открывает шкаф, переодевается в костюм и усаживается в кресло.       Пак Чанель в своей неизменной манере без стука входит в кабинет, проходит к столу и вальяжно располагается в кресле напротив.              — И что у тебя с лицом? – склоняет голову влево Чанёль.       — Что? – Бён фокусирует на нём свой взгляд, только сейчас замечая друга перед собой.       — В твоей светлой головушке слишком много мыслей. И им настолько тесно, что треть из них можно прочитать на твоем лице, - продолжает пристально разглядывать лицо друга Пак.       — Как много нужно времени человеку, чтобы влюбиться? – неожиданный вопрос заставляет Чанёля чуть вздрогнуть и прищуриться.       — И кто в кого уже вляпался по самое не балуй? – широко улыбается ушастый друг.       — Кажется, Чонин в меня… - едва слышно произносит Бён.       — А ты в него, типа, нет? – приподнимает правую бровь мужчина.       — Не знаю… Наверное…       — В чем проблема, Бэк?       — Я не знаю, - вздыхает Бэкхён, зарываясь пальцами в волосы, ставя локти на стол.       — Послушай, вчера ты сказал, что ты счастлив, что тебе с ним хорошо. Не это ли главное в отношениях? Чтобы с партнером было хорошо?       — Да…       — Тогда в чем проблема? Почему ты сидишь мрачнее тучи и накручиваешь себя на бигуди?       — А? – Бён смотрит на Ёля непонимающим взглядом.       — Ооо, друг мой, да ты влип. Крепко так, и надолго, судя по всему, - Чанёль снова широко улыбается, откидываясь на спинку кресла. — Выбрось все левые мысли из головы, вдохни полной грудью и просто наслаждайся жизнью. В твоей жизни появился человек, который делает тебя счастливым. Радуйся!              Бэкхён молчит какое-то время, смотрит куда-то сквозь Пака, затем вздыхает и расправляет плечи.              — Да, пожалуй, ты прав, - кивает Бён.       — Конечно, я прав, - сияет Ёль, как начищенный медяк.       — Знаешь, мне повезло с тобой, - улыбается Бэкхён. — Спасибо, что ты мой лучший друг.       — Ага, и ты этому другу торчишь бутылку десятилетнего, помнишь, да? – приставляет пялец к виску Пак, как бы намекая, что он-то всё помнит.       — Знаю, помню. И ты обязательно ее получишь, - отвлекается Бэкхён на монитор ноутбука.       — Ага. Жду этого вот уже три года.       — Ну дак, обещанного три года ждут, - подмигивает ему Бэкхён.              Чанёль скептически смотрит на друга, хмурит брови в своем вселенском сомнении, сжимает губы в тонкую линию и вздыхает.              — Мы с Чонином решили провести пару дней в Лондоне. Он летит туда по работе, а я просто хочу побывать в этом городе, - вдруг произносит Бён.              Пак сначала удивляется, что Бэкхён вот так, сам и без «помощи клешней» все сказал. Потом в его голове зажигается противненький червячок, и он хитро зыркает на друга.              — У голубков романтик намечается? – играет бровями Ёль и ехидно улыбается.       — Иди в жопу, Пак, - беззлобно бросает Бэк, что-то набирая на клавиатуре.       — В твою? – смеется мужчина.       — Ох, нет, милый, - скалится Бён, — скорее, я в твоей побываю.       — Фу! Бён Бэкхён, как ты можешь? – кривится Ёль, словно лимон съел.              Бэкхён заливается громким хохотом, глядя на эту рожу и не может успокоиться. Пак остается доволен своими стараниями, поднимается с места, кланяется вдруг, и выходит из кабинета.              Чонин вызывает к себе Госпожу Ча, чтобы дать четкие указания по бронированию билетов на самолет и обсудить кое-какие детали поездки. Раз уж Бэкхён будет с ним, необходимо предупредить её о некоторых изменениях в планах.       Джия негромко стучит в дверь, затем входит, услышав одобрение Кима.              — Вызывали, Господин Ким? – кланяется ему девушка.       — Да. Я всё обдумал по поводу предстоящих переговоров. Мы вылетаем двадцатого утром. Не хочу идти на встречу после долгого перелета. Нужна свежая голова, чтобы ничего не упустить.       — Хорошо, Господин Ким, - кивает Джия.       — Так же, возможно со мной полетит еще один человек, либо же он прибудет в Лондон чуть позже. Поэтому, после того, как мы закончим все рабочие моменты, ты можешь быть свободна. Я уже договорился с руководством о дополнительных выходных.              Джия смотрит на мужчину несколько удивленно, хлопает своими глазками и не знает, что сказать. То есть, Ким Чонин сейчас намекнул, что деловая поездка перейдет в нечто личное? Ей становится безумно интересно, что это за человек? Как выглядит та, что завладела сердцем этого шикарного мужчины?              — Оставьте свои вопросы при себе, - с нажимом произносит Ким, прекрасно считывая с красивого лица любопытство.       — Простите, - смущается Джия и кланяется.       — На этом всё. Можете идти работать.       — Да, Господин Ким.              Чонин никогда не афишировал свою личную жизнь и не делился подробностями. Но сейчас мужчина понимал, что если умолчит и будет вести себя как неопытный двойной агент, в офисе снова поползут слухи, и весьма приукрашенные. Да, Джия и сейчас вполне может разнести «вести» по всему отделу, но лучше уж так, чем потом прилететь обратно, войти в офис и увидеть косые взгляды, услышать перешептывания.              Бэкхён заканчивает все свои дела к пяти часам, откладывает в сторону карандаш и лист бумаги, на котором делал наброски к новому заказу, и потягивается в кресле. Всё тело ныло, затекла шея. В голове вдруг проносится мысль, что он уже очень давно не был на массаже. Не мешало бы посетить любимый салон, в который он частенько заглядывал раньше.              Чонин скидывает Бёну SMS, в котором оповещает его о дате и времени вылета. Бэкхён прикидывает, сможет ли он вылететь вместе с ним. Он тянется к ежедневнику, что лежит в углу стола, листает исписанные страницы и сверяет даты. На двадцатое число назначена повторная встреча с заказчиком. Они договорились, что Бён покажет ему наброски, согласует некоторые моменты и приступит уже к непосредственной разработке макета. Бэкхён уже собирался написать, что вылетит того же числа, но вечером, а потом вспомнил о разнице во времени. Нет смысла вылетать двадцатого, потому что все равно прибудет поздней ночью.              Baekhyun: ~Я вылечу двадцать первого утром. Где-то к двум часам дня того же числа буду уже в Лондоне. Ты как раз закончишь свои дела.       Jongin: ~Хорошо, буду ждать.              Последующие дни до даты вылета мужчины не видятся, потому что у каждого горят сроки, договора и мелкие рабочие моменты. Ежедневные звонки друг другу едва удовлетворяют обоих. Бэкхён осознает, что безумно скучает по младшему, по его взгляду, по его теплу. Он буквально отсчитывает часы до вылета.       Встреча с заказчиком проходит спокойно, они обсуждают то, что понравилось Уитмору в набросках Бёна. Мужчина лишь в мягкой форме изъявляет некоторые свои пожелания, и они расстаются на хорошей ноте.              — Чанель, - зовет Бэкхён своего заместителя, заглядывая в его кабинет. — Я закончил со своими задачами на сегодня. Еду домой, нужно еще вещи собрать, - смотрит на свои часы мужчина. — Ты помнишь, о чем я тебя просил?       — Конечно, помню, - кивает Пак. — Всё будет хорошо. Мне не впервой становиться у руля в твое отсутствие.       — Тогда, я поехал. Если что-то случится, звони.       — Давай дуй отсюда, - прыскает Ёль. — Твоя принцесса уже заждалась тебя!       — Моя принцесса будет видеть десятый сон, пока я буду бороздить утреннее небо, - в той же манере отвечает ему Бэк.       — Ну и славно, - шире улыбается Чанёль. — Ты весь такой уставший, приползешь в номер, а там тебя ждет дорожка из лепестков роз, ароматические свечи и твоя принцесса.       — Боже… - вздыхает Бён, качая головой. — А своей принцессе ты когда в последний раз устраивал романтик?              Пак хочет что-то съязвить, да захлопывает рот, так и не издав ни звука. Кажется, слова друга попали в самое яблочко. Липкое чувство вины вдруг окутало душу Чанёля, он даже сник весь.              — Заканчивай работу и езжай домой. По пути купи розы и ее любимые сладости. Сделай приятное будущей матери твоего ребёнка, - наставляет Бэкхён, улыбается и покидает кабинет раньше, чем Чанёль успеет еще что-нибудь ляпнуть.              Деловая встреча с будущим партнером компании назначена на половину одиннадцатого утра. По словам Бэкхёна, он должен был прибыть в аэропорт в 13:45. Мужчина надеялся, что переговоры не затянутся надолго, и он успеет вернуться в отель. Номер у него был на двоих, он предупредил администратора, что второй посетитель приедет позднее, сообщил ему имя Бёна, а потом написал и Бэкхёну о том, что всё готово.              Джия робко стучит в дверь номера Кима, перебирая изящные пальчики меж собой. Она долго подбирала, что нужно надеть на эту встречу, и остановила свой выбор на белом деловом костюме с пиджаком. Он застегивался на одну пуговицу на талии, вырез был слишком открытым, поэтому под пиджак Ча надела белую шёлковую майку на тонких лямках. Брюки со стрелками и высокой талией едва доходили до изящной щиколотки. Весь образ завершался черными кожаными туфлями с заостренным носком и небольшой черной сумочкой, в которую мог поместиться только телефон и зеркальце. Больше ей и не нужно было, ведь все необходимые документы находились у Кима в кейсе.       Чонин слышит стук, затем переводит взгляд на часы. Догадывается, что это скорее всего Джия и идёт открывать дверь. Она робко улыбается мужчине и едва склоняет голову, желая доброго утра.              — Машина уже ждет нас внизу, Господин Ким, - произносит Джия, не без удовольствия наблюдая за реакцией своего руководителя.              Чонина бы сочли слепым или глупым, если бы он начал отрицать красоту и грацию Ча Джии. Красная помада с едва уловимым розовым оттенком шикарно смотрелась на аккуратных губах. Макияж глаз умеренный, не броский. Лишь тушь на густых ресницах и тонкая линия стрелки.              — Напомните мне, Госпожа Ча, сколько вам лет? – вдруг спрашивает Чонин.              Просто Ким как-то совершенно упустил из виду эту информацию, полагая, что Джия очень юна. Но глядя на нее сейчас, мужчина вдруг понимает, что перед ним достаточно уверенная в себе женщина.              — Мне двадцать восемь, Господин Ким, - удивленно смотрит на него Ча.       — Отлично выглядите, - искренне улыбается Чонин. — Думаю, даже если у наших будущих партнёров будут какие-то сомнения, увидев вас, они исчезнут. Идёмте.              Чонин забирает кейс с документами со столика и выходит из номера, закрыв за собой дверь.              Встреча начинается с напряженной атмосферы. Отчего-то будущие партнеры медлят с подписанием договора, изучают чуть ли не каждую запятую и осыпают Кима десятками вопросов. Но Чонин уже давно в этом варится, и побывал не на одной деловой встрече. Ему не привыкать видеть в глазах бизнес-акул сомнение и недоверие. Мужчина очень хорошо подготовился к любому стечению обстоятельств, поэтому совершенно спокойно и уверенно отвечал на каждый вопрос.       Джия не могла оторвать взгляда от своего руководителя, иногда улыбалась и подмечала одобрительную реакцию от мужчин в адрес Кима.              — Простите нам нашу дотошность, мистер Ким, - протягивает руку седовласый мужчина с выцветшими бледно-голубыми глазами. — Сами понимаете, в наше время развелось слишком много аферистов, нужно всегда быть начеку.       — Все в порядке, мистер Грант, - сдержано улыбается Чонин, пожимая протянутую руку. — Я всё понимаю, и рад, что все нюансы были обговорены и решены.       — До встречи, мисс Ча, - учтиво целует изящную ручку Грант.       — Приятно было познакомиться, - ярко улыбается на этот жест Джия.              Чонин и Джия выходят из здания, где проходила встреча, в начале третьего. Ким поглядывает на время и облегченно выдыхает. Он успеет вернуться в отель до прибытия Бэкхёна.              — Давайте прогуляемся немного, Господин Ким, - вдруг предлагает ему Ча.       — Простите, но у меня нет на это времени, - как можно вежливее отказывает Ким.       — Бросьте, - улыбается девушка, — наш отель совсем близко, мы вполне можем пройтись до него пешком.              Чонин прикидывает в голове, сколько времени займет такая прогулка и просто кивает. В любом случае, самолёт Бэкхёна только недавно приземлился, и пока он заберет багаж и доедет на такси, они уже будут в отеле.              Самолёт Бэкхёна приземляется в аэропорту Лондона в положенное время. На удивление Бён проспал почти всё время полёта, проснувшись за час до посадки.       Сойдя по трапу и почувствовав твердую землю под ногами, Бэк радостно улыбается и щурится от яркого солнца. Нужно забрать багаж и поймать такси. Благо, проблем с языком у мужчины не было, потому что он еще со школы увлекся английским и изучал его несколько лет, да и работа требует.       В отель Бэкхён приезжает без нескольких минут три. Слишком много времени ушло на багаж и на сам путь от аэропорта к месту назначения. Отель находился в другой части города, и машин на дорогах было слишком много.       Бэкхён подходит к стойке администрации, называет своё имя и ждет, когда ему дадут ключ-карту от номера. Он надеялся, что Чонин уже закончил все свои дела и сейчас ждет его в номере. От предвкушения встречи с младшим Бёна слегка подёргивало. Они не виделись почти четыре дня, Бэк успел безумно соскучиться.              — Вы были великолепны, Господин Ким, - восхищенно смотрит на мужчину Джия.       — Спасибо, вы тоже для первой подобной встречи держались очень уверенно, - улыбается он, поглядывая на свои часы на запястье. Бэкхён еще час назад прислал сообщение, что благополучно приземлился.       — Что ж, я пойду, - смущенно улыбается Ча, замечая немного нервозное состояние мужчины и его поглядывания на часы.              Бэкхён проводит ключом по замку, характерный сигнал оповещает, что дверь открыта, и входит внутрь. Сначала он думает, что ошибся номером, когда увидел девушку, стоящую напротив Кима, затем мозг всё же перезапускается и Бён застывает на месте, глядя то на младшего, то на неё.              — Бэкхён, - ярко улыбается Чонин, — я уже начал волноваться, - ворчит Ким, подходит к старшему и слегка обнимает.       — Пробки… на дорогах… - почему-то совсем тихо произносит Бэк, продолжая смотреть на девушку.       — Это Госпожа Ча Джия, - спохватывается Чонин, — она новый сотрудник в компании, направлена в мой отдел. Её отправили вместе со мной, чтобы она набиралась опыта. Не помню, говорил ли я тебе, что она полетит со мной, - виновато улыбается мужчина.              Бэкхён просто кивает, осторожно опускает свою сумку на пол и проходит чуть дальше.              — Приятно познакомиться, Госпожа Ча, - он протягивает руку и сверлит ее не читаемым взглядом.              Глаза Джии бегают от одного мужчины на другого. Она выглядит растерянной, вся уверенность куда-то испарилась. Тонкая рука слишком боязливо пожимает крепкую мужскую руку и Ча тут же делает шаг назад.              — Бэкхён, всё хорошо? – Ким улавливает какие-то странные колебания в воздухе, и ему это не нравится.       — Да, всё отлично, - вдруг улыбается Бён, но улыбка эта такая холодная и чужая, что колючие неприятные мурашки ползут по позвоночнику младшего, — у тебя очень красивая помощница.       — Я пойду, - подает тихий голосок Джия, кланяется обоим по-очереди и чуть ли не выбегает из номера.              Чонин смотрит на захлопнувшуюся дверь, потом поворачивается к Бёну и видит сжатые кулаки. Снова какое-то неприятное чувство сдавливает грудную клетку. Что сейчас произошло? Почему у Бэкхёна такая реакция? Ревность? Но ведь Ким не сделал ничего, чтобы он приревновал.              — Эй, Хён, - шепчет Чонин, подходя к нему. — Ты чего?       — Всё хорошо, - натянуто улыбается Бэкхён.       — Нет, не хорошо, - давит Ким. — Ты ревнуешь? Если так, то напрасно.       — Нет, Нини, я не ревную, - теперь Бэкхён улыбается мягко и тепло. — Я слишком уверен в себе, и доверяю тебе. Не думаю, что зная мое прошлое, ты бы сделал что-то подобное.              Чонин с облегчением выдыхает и порывисто обнимает старшего, обвивая широкие плечи и притягивая к себе. Меньше всего он хочет подорвать его доверие. Чонину нужно его доверие, потому что и сам Ким доверял мужчине на все сто. Хотя, глупо наверное, вот так слепо верить кому-то, потому что в жизни бывает всякое. Но Ким верит, и не хочет даже думать о том, что его чувства могут предать.              — Ты, наверное голоден и устал, - произносит младший, чуть отстраняя от себя Бэкхёна и поправляя выбившийся волосок на его голове. — Можем заказать что-нибудь в номер и посмотреть фильм? – Чонин заглядывает в карие глаза, в которых проскальзывает то ли грусть, то ли боль, разобрать не получается.       — Было бы здорово, - кивает Бён, снова улыбаясь. — Но сначала я хочу сходить в душ.       — Да, понимаю. Ты иди, а я пока закажу еду.       — Выбери на свой вкус, - целует его в скулу Бэкхён и уходит в ванную.              Бэкхён стоит под прохладным душем, упираясь ладонями в стену. Он ощущает себя так, словно вернулся на полтора года назад, словно это Дежа-Вю какое-то. По спине стекают летние капли, а вслед за ними мчатся крупные мурашки. И умом мужчина понимает, что картинка совершенно разная, не схожая с той, что причинила такую сильную боль, но сердце всё равно бешено колотится где-то в глотке. Он кое-как берет себя в руки, шумно выдыхает, опускает кран, прекращая щедрый поток воды, и выходит из душа.              Чонин успел переодеться в тонкую водолазку цвета кофе с молоком,и в джинсы и сидит теперь на диване, смотрит список доступных фильмов для просмотра. Хочется посмотреть какую-нибудь комедию, чтобы Бэкхён громко смеялся.              Бэк выходит из ванной в одном полотенце, потому что за своими мыслями забыл взять с собой свежую одежду. Ким сглатывает ком в горле, когда видит обнаженный торс с кубиками пресса и поднимается взглядом выше к манящим ключицам.              — Ты решил меня убить одним своим видом сейчас? – прочищает горло младший.       — Нет, - улыбается Бён, — но я вижу, тебе это нравится.       — И это еще слабо сказано, - глаза Кима сверкают опасным огнём.       — Что за фильм выбрал? – Бэкхён делает вид, что не замечает явного желания Чонина и идет к своей сумке, чтобы достать бельё, джинсы и футболку.       — Пока еще не выбрал, - Чонин насилу отводит взгляд от идеальной широкой спины и возвращается к списку.       — Хм, есть какие-то определенные пожелания?       — Ага, комедию хочу посмотреть.       — А я думал, что-то для взрослых, - Бён стоит к Киму спиной, но Чонин буквально видит его ухмылку, чувствует ее в низком голосе.       — Хён! – наигранно возмущается младший, — Как ты можешь? День за окном!       — Боже, и в самом деле, как я могу? – подыгрывает ему Бэк, «случайно» роняя полотенце со своих упругих ягодиц.              Чонин ёрзает на диване, старательно делает вид, что ему вовсе не тесно в штанах, но ощутимый бугорок доставляет дискомфорт.       Бэкхён тем временем быстро одевается и усаживается рядом с ним, укладывая свою руку на напряженное колено младшего.              — Ты неисправим, - жалобно скулит Чонин.       — Так и ты не святой, - хмыкает Бэк, тянется к чувствительному уху и едва вбирает его мочку в себя. — Давай выберем фильм вместе, - шепчет мужчина.              Чонин уже готов набросится на старшего, но тут слышит стук в дверь, понимает, что их поздний завтрак прибыл, и идет открывать дверь.       Бэкхён тихонько хихикает, удобнее устраивается на диване и берет в руки «меню» с фильмами.              В итоге они остановились на какой-то старой комедии, которую не смотрели раньше, удобнее расположились на просторном диване и тихонько жевали свой «завтрак».       Чонин лежал позади Бёна, по-хозяйски обвив его талию рукой, а Бэк тем временем кормил себя и его, прижимаясь к горячему телу. Мысли, что поселились в его голове, когда он вошел в номер, продолжали жужжать и раздражать, но Бэкхён упорно делал вид, что не обращает на них никакого внимания.              — Как прошла встреча? – спрашивает тихо Бён.       — Напряженно, но с нужным нам результатом. Думаю, Джия сыграла свою роль в этом. Она хороша собой, а для европейцев она вообще словно диковинный цветок, - спокойно отвечает Чонин.       — Да… Она действительно хороша собой, - монотонно соглашается мужчина.       — Хён, в чем дело? – Чонин ставит фильм на паузу, разворачивает к себе старшего и заглядывает в до боли печальные глаза.              Бэк старается выдержать этот пытливый взгляд, но уже через секунду закрывает глаза и отворачивает голову, громко сглатывая. Чонин хочет коснуться его лица, но Бён резко садится, свешивая ноги на пол. У Кима снова просыпается паника, глядя на широкую спину, что словно сгорбилась под невидимой тяжестью.              — Хён…       — Знаешь, когда я вошел и увидел вас двоих… Я подумал, что это какой-то страшный сон, - усмехается Бён, водя пальцем по циферблату своих часов. — Я словно увидел картину полуторагодичной давности. Ужасное чувство, скажу я тебе.       — Бэкхён, я никогда не причиню тебе такую боль, - шепчет младший, подсаживаясь ближе и целуя его в плечо.       — Я… знаю.       — Прошу, отпусти прошлое, - почти умоляет Ким.       — Сложно отпустить то, что преследует тебя, Нини, - хмыкает Бэкхён.       — Я не понимаю…       — Ча Джия… Это она, Чонин.              Чонин долго смотрит в одну точку, пытаясь сложить два и два, а затем до него доходит, что имеет ввиду Бэкхён. Мужчина невольно напрягается, сминая футболку старшего в пальцах рук. Он прибывает в некой прострации и легком шоке. Прогоняет в голове картинку «знакомства» Бэкхёна с Ча и все встает на свои места. Бэкхён смотрел на нее с какой-то холодной болью и тоской, а Джия казалась слишком растерянной, испуганной, словно призрака увидела. Наверное, Бэкхён очень давно не видел ее, как и она его.              — Я давно ее не видел, - тихий голос вырывает Кима из размышлений. — А когда увидел ее здесь, с тобой рядом… Для меня это было слишком… болезненно.              Чонин сгребает Бёна в свои руки, зарывается пальцами в его еще влажные после душа волосы и глубоко вдыхает. Младший определенно не мог вообразить, что сейчас чувствует Бэкхён, но понимал, что ему очень больно. Всё еще больно.              — Что мне сделать, чтобы тебе не было так больно? – шепчет Чонин куда-то в шею.       — Ты ничего не можешь сделать, Нини. Мне просто нужно самому поставить точку в этой истории. Наверное, я просто должен узнать ответы на вопросы, которые так и остались не заданы.              Чонин крепче обнимает старшего, у которого сердце бьется как-то неровно, но и не выскакивает из груди. Бэкхён обнимает его в ответ, утыкается кончиком носа в ложбинку и улыбается. Его Нини слишком чувствительный, но это так приятно.              — Прости, что испортил наш с тобой отдых, - выдыхает Бён.       — Ты ничего не испортил, Хён, - целует в висок младший. — Наоборот, теперь мне еще сильней хочется видеть твою улыбку, и я всё сделаю для этого.              Бэкхён уснул в его объятиях, утомленный перелетом и выбросом негативных эмоций. Чонин прислушивался к дыханию старшего, ласково и трепетно водил пальчиками по гладкой коже лица, очерчивая его идеальные линии. Ему было все равно, как они проведут эти два дня. Останутся ли на все время в номере, или пойдут бродить по английским улицам, главное, не давать Бэкхёну снова погрязнуть во мраке прошлого.              На телефон Бёна поступило сообщение, зажегся экран. Ким сначала не обращал на это внимание, но уведомления просто засыпали устройство и мужчина осторожно, чтобы не разбудить старшего, потянулся за телефоном.              Chanyeol: ~Ты в курсе, что я волнуюсь???       Chanyeol: ~Эй! Ты уже прилетел?       Chanyeol: ~Ты можешь ответить, наконец? Твоя мама не может до тебя дозвониться!       Chanyeol: ~Бён Бэкхён, если ты мне сейчас же не ответишь, я придушу тебя на месте, как только ты притащишь свой зад в Корею!              Чонин читает сообщения и тихо смеется. Кажется, Пак заделался мамочкой, или это так сказывается на него будущее пополнение в семье? Ким быстро набирает ответ и отправляет его разбушевавшемуся другу Бёна.              Baekhyun: ~Он сейчас сладко спит. Не тревожь его сон, Пак Чанёль. Негоже вот так лезть к взрослому человеку!              Ким старается не смеяться слишком громко, ярко представляя лицо ушастого Пака. Наверняка он не ожидал подобного ответа, да еще и не от Бэкхёна.       Бён зашевелился в его руках, хмуря брови, и Чонин тут же поцеловал его в кончик носа. И откуда в нем столько нежности? Раньше мужчина не замечал за собой излишней заботы о ком-то. И это было еще одним доказательством того, что Бён Бэкхён ему нужен. Действительно нужен. Надолго.              Бэкхён открывает глаза в темноте, лишь из окна виднеется ночной город, украшенный яркими огоньками. Он отлежал себе плечо, придавленный весом Чонина, отчего оно теперь совершенно не чувствуется, полностью онемев. Мужчина кое-как переворачивается на другую сторону, оказываясь лицом к спящему младшему. Чонин похож на маленького ребёнка, такой спокойный и прекрасный. Алые губы чуть приоткрылись и кажутся пухлее обычного. Бён невольно улыбается, невесомо касаясь пальцем нижней губы.              — Проснулся? – шепчет Ким, глядя на старшего из-под опущенных ресниц.       — Я тебя разбудил? – тревожится Бэкхён, всматриваясь в темные глаза.              В полумраке можно заметить лишь очертания линий и блеск в черных глазах, отражающийся от окна.              — Нет, - улыбается Чонин.              Бэк высвобождается из теплых объятий и садится на диване, разминая шею и онемевшее плечо. Голова еще не успела разложить мысли по полочкам и в ней творится легкий беспорядок.              — Когда тебе нужно возвращаться на работу? – спрашивает Чонин, водя ладонью по широкой спине.       — Я взял билет на завтра. Вылет в семь вечера, - трепля волосы, отвечает Бэк.       — Что ж, ты хотел побывать в Лондоне, давай выйдем, пройдёмся, - оживленно предлагает Ким, поднимаясь тоже и снова заключая мужчину в свои объятия. — Мне нравится тебя обнимать, - в самое ухо шепчет Чонин, — ничего не могу с собой поделать.       — Тебя просто эмоции накрывают, Нини, - улыбается Бён, прижимаясь спиной к его груди.       — У тебя всё иначе, да? – в голосе младшего чувствуется то ли грусти, то ли печаль.       — Почему ты так решил? Просто… Я многое научился сдерживать, Чонин. Не думаю, что это хорошее качество в чувствах, но так уж получилось. Давай примем душ, переоденемся и пойдём изучать Лондон?              Бэкхён поднимается с дивана и исчезает за дверью в ванной. Ким смотрит ему вслед, тяжело вздыхает, но идет следом, по пути стаскивая с себя водолазку и штаны.       Бён уже стоит в душевой кабинке и настраивает воду. Прозрачные капли уже успели обнять обнаженное тело, любовно повторяя каждый его изгиб. Чонин входит в кабинку, закрывает за собой стеклянную дверцу и тут же прижимается к Бэкхёну.              — Я скучал, - мурлычет младший, медленно водя руками по торсу, плечам и ягодицам.       — Я чувствую, - смеется Бён, которому упирается член младшего как раз чуть ниже поясницы.              Чонин выдавливает себе в ладонь гель для душа и принимается размазывать его по чужой шее, плечам и лопаткам, мягко скользит вниз по позвоночнику, едва проводит по ягодицам и задевает тугое колечко. Мужчина отдает себе отчет, что возбужден до предела, и вид голого мокрого тела, да еще и в пушистой пене нисколько не облегчает его положение. Но Ким так же понимает, что если они с Бёном начнут всё сейчас, из номера они уже точно не выйдут, а младшему очень хотелось, чтобы прилёт Бэкхёна оставил не только болезненные воспоминания сегодняшнего дня, но и самые приятные и теплые.              — Мне кажется, или ты сдерживаешь себя? – томно спрашивает Бэк, который уже почти расплавился в этих ласках.       — Ты же хотел посмотреть на Лондон, Хён, - с едва уловимой дрожью произносит Чонин, резко дергаясь. Бэкхён нарочно подался назад, упираясь задом в его пах.       — Хотел, но ведь я с тобой, в Лондоне. Какая разница, в душе или на его улицах? – руки старшего нащупывают позади себя крепкие и скользкие от пены бедра.       — Я слишком сильно тебя люблю, чтобы вот так бессовестно отнять у тебя давнее желание, - всё это Ким произносит шепотом, и совсем не замечает сказанного.              Бэкхён застыл, как и его руки на смуглой коже. Сердце подскочило к глотке, вдоль ног прошлась легкая дрожь. Он медленно поворачивается к младшему и смотрит ему в глаза.              — Что ты сейчас сказал? – еле слышно молвит мужчина.              Чонин смотрит на старшего сверху вниз, хлопает ресницами и не совсем понимает, почему Бэкхён на него так смотрит. Затем он прокручивает в голове свои слова и его глаза расширяются. Он как-то не планировал в любви признаваться. Ему просто было так хорошо, что он напрочь отключил голову и просто наслаждался моментом. И именно в это мгновение сказал то, что сказал.              — Я люблю тебя? – прозвучало скорее как вопрос, а не утверждение, словно Ким ждал подтверждения своих собственных чувств от Бёна.              Бэкхён с секунду стоит не шевелясь, но срывается и прижимает младшего к стеклянной стенке, с какой-то безумной страстью сминает его губы в жадном поцелуе и зарывается пальцами в мокрые волосы. Он не может произнести хоть слово в ответ на признание Чонина, но может показать ответ в своих действиях.       Длинные пальцы оставляют в покое черные пряди, сползают по шее вниз, очерчивают идеальный пресс и смыкаются на горячем члене. Чонин стонет в поцелуй, сжимая упругие ягодицы, а Бён продолжает с напором скользить по всей длине возбужденного органа, срывая всё новые и новые стоны.       Ким скользит ребром ладони меж двух половинок, надавливает на промежность и вставляет средний палец в тугое колечко. Бён узкий, горячий и невероятно нежный внутри. И чем яростнее дрочит ему старший, тем неистовее желание младшего добраться до заветного комочка. Чонин сильней сжимает правую половинку, чуть отодвигая ее в сторону, проникает глубже, вставляя второй палец. Бэкхён прикусывает верхнюю алую губу, ловит в плен юркий язык и всасывает его в себя. Розовые губы скользят по влажной шершавости, вторят движением руки и пальцев Кима.       Чонин насилу вырывает свой язык из обжигающего плена, обвивает узкую талию, прижимая к себе и проникает глубже, срывая гортанный стон из уст старшего. Бэкхён сжимает тугим кольцом твердый член, чуть надавливает на багровую головку большим пальцем и тут же чувствует яркое и мощное содрогание тела младшего. Чонин кончает так неожиданно и резко, продолжая прижимать к себе Бёна и толкаться в него пальцами. Подушечка едва мажет по комочку, через тело Бэка проходит электрический разряд. Ким проделывает незатейливое действие еще раз и еще, отрывается от сладких губ и втягивает в горячий рот мочку уха. Бэкхён не знает, от чего именно его прошибает оргазм: от влажных губ на своем ухе, или от умелых пальцев внутри себя. Он упирается ладонями в стекло за спиной Чонина, рвано дышит и старается не упасть, потому что ноги дрожат так, словно он пробежал три километра на бешеной скорости без единой остановки.              — У тебя очень интересный способ отвечать на признание, Хён, - отдышавшись, произносит младший.       — Прости, - шепчет Бэк, упираясь лбом в вздымающуюся грудь.       — Я подожду, - улыбается Ким, обнимая его за плечи.              Ночной город был прекрасен. Он совершенно отличался от Сеула, хотя, казалось бы, в чем это отличие? Такие же яркие вывески, звездное небо над головой и гуляющие вокруг люди. Но Бэкхёну думалось, что здесь все по-другому. Воздух, ветер, чужие улыбки. Возможно, это просто обман его мозга и глаз.       Они с Чонином просто шли вниз по главное улице, иногда заглядывали в интересные магазинчики, покупали какие-нибудь безделушки и сувениры и снова возвращались к прогулке. Бэкхён сказал, что если вернется домой с пустыми руками, Чанёль будет дуться еще целую неделю. При упоминании Пака Ким вдруг рассмеялся, а Бэк смотрел на него, совершенно ничего не понимая.              — Пока ты спал, он успел забросать тебя сообщениями… Ну, я ответил вместо тебя, - мужчина выглядел немного виноватым, но больше походил на проказника-енота.       — Что такого ты ему написал, что выглядишь сейчас таким провинившимся? – щурит глаза старший.       — Посмотри сам и узнаешь, - хихикает Чонин.              Бэкхён совсем позабыл о своем телефоне, о друге и о матери, которая, наверное, тоже места себе не находила. Но если Ким ответил Чанёлю, то тот точно все передал ей. Только так Бён мог объяснить отсутствие звонков и сообщений от мамы.       Мужчина полез в карман за телефоном, искоса поглядывая на младшего. А Чонин делает вид, что разглядывает звезды в небе и не замечает суровый взгляд старшего.       Бэк быстро открывает сообщения, пролистывает их, читает и взрывается громким хохотом. Он уже представил лицо Пака и его огромные глаза с красными от негодования торчащими ушами.              — Ким Чонин! – сквозь смех кричит Бэкхён. — Ты хоть представляешь, что тебя ждет, когда вы встретитесь?!              Чонин смеется вместе с ним, и кажется совсем не имеет понятия о том, что сделает Пак Чанёль с его персоной при встрече.              — Почему ты не разбудил меня?       — Потому что ты так сладко спал, что мне было всё равно на каких-то там Паков, - уверенно произносит Чонин, сразу целуя старшего, не дав ему даже звука издать. — Так, Хён, хватит с меня прогулок. Что ты хочешь посмотреть? – Чонин продолжает обнимать старшего, любуясь мягкими линиями его лица.       — Хочу на колесо обозрения, - в кофейных глазах горит какой-то детский огонёк.       — Ты же боишься высоты, - хмурит брови Ким.       — Хочу посмотреть на город с высоты, - уверенно произносит Бён. — Я читал о «Лондонском глазе», говорят, это самое лучшее творение, с которого открывается потрясающий вид на Лондон.       — Может, лучше это сделать днём? – всё еще сомневается младший. — Что мы увидим ночью?       — Огни, - ярко улыбается Бэкхён и тянется к кончику носа, чтобы оставить легкий поцелуй.              Чонин как-то обреченно вздыхает, берет его за руку и ведет к краю тротуара, чтобы поймать такси. Раз его Хён так хочет, значит так и будет. Они поедут к колесу обозрения.              Бэкхён сидит ровно посередине сидения, боится смотреть по сторонам, пока их кабинка медленно ползет вверх. Чонин чуть улыбается кончиками губ, глядя на старшего. Надо же, если бы Чонин не видел в мужчине уверенность в себе, его силу и некую власть, ни за что бы не поверил, что Бён Бэкхён чего-то боится.              — Хён, - тихо зовет младший, — попробуй расслабиться.       — Я стараюсь, - нервно усмехается Бэк. — Дай мне еще минуту, и я точно успокоюсь.       — Хорошо, - кивает Чонин и отворачивается к стеклу.              Вся кабинка сделана из стекла, чтобы желающие всё рассмотреть, не упустили ни одной детали. На удивление Кима, вид на ночной Лондон действительно был фантастическим. Город приобрёл какую-то магическую ауру, даже сказочную. Каждое высотное здание, мост, река, Big-Ben – всё казалось таким досягаемым, словно руку протяни и прикоснешься к прекрасному.       Чонин даже не заметил, как Бэкхён придвинулся к стеклу и с замиранием сердца смотрел на великолепие ночного Лондона. В его глазах отражалась уменьшенная копия города, губы раскрылись от восхищения. Ким теперь просто любовался Бёном. Что ему Лондон, когда перед ним сидит свое, уникальное чудо?              — Как у тебя это получается? – вдруг тихо задает вопрос Чонин, глядя на идеальный профиль.       — А? – Бён переводит на него свой взгляд, не понимая, о чем говорит младший.       — Ты похож сейчас на ребёнка, - тепло улыбается мужчина, — мягкого, пушистого и уютного ребёнка. Тебе тридцать два, но я бы в жизни не дал тебе такой возраст.              Теперь Бён расплылся в согревающей улыбке, с нежностью гладя на младшего.              — Наверное, всё из-за тебя, - в глазах пляшут бесенята. — Ты весь такой большой и сильный, заботишься, оберегаешь. Как тут не стать ребёнком? – Бэк склоняет голову вправо, очерчивает кончиком острого языка линию своих губ, затем прикусывает нижнюю.       — А вот сейчас ты ни хрена не ребёнок, - севший голос отзывается вибрацией в теле Бёна.       — Ну, это чтобы ты не расслаблялся, - подмигивает Бэк, скалясь, и снова отворачивается к стеклу.              В отель мужчины вернулись уже за полночь, полностью вымотанные пешими прогулками и яркими впечатлениями. Не было сил ни на что абсолютно. Даже элементарно снять с себя одежду, но спать в ней все же неудобно, так что она полетела просто вниз на пол, а два размякших тела плюхнулись в кровать, прижались к друг к другу и погрузились в сон.                     Чанель стоит на парковке у сеульского аэропорта, зевает и поглядывает на часы. Бэкхён попросил встретить его. Сейчас пять часов дня, Пак устал, потому что в отсутствие Бёна в офисе всегда творился какой-то хаос: разом наваливалось много дел и мелких заказов, какие-то проблемы в одном из отделов – это обязательно, и мужчина просто валился с ног. В такие периоды, он всегда задавался вопросом, как Бэкхён это всё вывозит? И Чанель убеждался в том, что его друг прирожденный лидер и руководитель.              Чонин с Бэкхёном выходят из главного входа, улыбаясь и мило воркуя. На подходе к парковке, Ким остро чувствует чей-то взгляд, поворачивает голову влево и видит высокого мужчину. По торчащим ушам он безошибочно узнает в нем Пака и загадочно улыбается.              — Кажется, Пак Чанель во мне сейчас дыру прожжет, - склоняется к уху старшего Чонин.       — А я предупреждал, - прыскает Бён.              Чанель высовывает руки из карманов своих брюк, поправляет галстук и идёт навстречу им.              — Привет, Бэк, - улыбается мужчина, и притягивает к себе для крепких объятий.       — Что это, Пак? – смеется Бён, — Неужто, соскучился?       — Рад, что ты вернулся, - отвечает Ёль, затем переводит свой колючий и изучающий взгляд на Чонина.       — Ну, что ж… - как-то мнется Бэкхён, глядя то на одного, то на другого, — Чанель, это Чонин. Чонин, познакомься с грозным Пак Чанёлем.       — Чего это я грозный?! – возмущается друг.       — Малышне нечего со взрослыми гулять, да, Пак? – по-доброму скалится Ким, протягивая ему руку.              Чанёль оглядывает мужчину с головы до ног, возвращает взгляд к его лицу и ухмыляется.              — Такой большой, а всё никак детскую обиду не забудешь, - с силой жмет крепкую ладонь Пак.       — Кто из нас еще что забыть не может? –посмеивается Чонин.              Бэкхён смотрит на эту картину чуть снисходительно, закатывает глаза и качает головой. Встретились два одиночества, что аж смешно и страшно одновременно.       Мужчина просто обходит их и проходит к машине. Пак, естественно, приехал на своей, прямо из офиса.       Чонин смотрит на Бэкхёна, который по-хозяйски закидывает сумку с вещами на заднее сидение и следом за ней сам исчезает в тонированном авто.              — Не знаю, что нашел в тебе мой друг, - вдруг произносит Чанёль, — но я рад, что он счастлив.       — Взаимно, Пак, - улыбается кончиками губ мужчина.       — Поехали, я подброшу тебя и его, и сам поеду домой.              Ким просто кивает и идет следом за ним. Чонин чуть замешкался, куда ему садиться: к Бэкхёну назад или на переднее с Чанелем.              — Я не кусаюсь, - скалится Чан, глядя на чуть растерянного Кима.       — Зато я кусаюсь, - ухмыляется в ответ Чонин и открывает дверцу спереди.       — Серьёзно? – подает голос Бён. Он чувствует себя довольно свободно и вальяжно, широко расставив ноги, мужчина откинулся на спинку сидения. — Вам сколько, парни? Пять? Пак?! – режущий взгляд карих глаз буквально пронзил Ёля, что он аж забыл выдохнуть. — Ладно, Чонин младше, но ты-то уже взрослый мужик!       — Эй! – возмущается Ким, оборачиваясь на Бёна.       — Что, эй? – усмехается Бён. — Трогай, Чан, я хочу домой, - уставшим голосом произносит мужчина и прикрывает глаза, тяжело вздыхая.              Ким кидает испепеляющий взгляд на Пака, а тот делает вид, что не замечает этого. Мужчине стало как-то совестно. Иногда он переходит границу в своем ребячестве и на такие случаи всегда рядом есть Бэкхён, который вовремя одернет и пристыдит. Хотя и Бэк бывает, порой, тем еще засранцем, но меру свою он четко знает.       Какое-то время в салоне авто стоит звенящая тишина. Бэкхён изредка поглядывает на парней, усмехается про себя и качает головой. Ничего другого он от этих двоих и не ожидал, и все же мужчина не думал, что Чонин с Чанёлем так легко поведутся на подколы друг друга.              — Тебе повезло, что я уже остыл после того сообщения, - Чан старается говорить тихо, так, чтобы Бён не расслышал, но точно услышал Чонин.       — И что бы ты сделал? – усмехается Ким. — Мне уже давно не пять лет, Пак, и убегать в слезах я точно не собираюсь. Давай зароем топор войны и просто будем взрослыми людьми, - Ким протягивает ему руку.              Чанёль долго смотрит младшему в глаза, потом на протянутую ладонь, вздыхает и коротко пожимает ее.       Бэкхён наблюдает за ними с улыбкой и каким-то облегчением.              — Спасибо, Чанёль, что подвёз, - благодарит Чонин, когда внедорожник старшего мягко тормозит у его подъезда. — Увидимся, Бэкхён, - тепло улыбается Чонин, что, конечно же, не остается незамеченным Паком.              Чонин выходит из машины, Бэк выходит следом и успевает схватить младшего за запястье, когда тот уже сделал несколько шагов к металлической двери.              — Спасибо за Лондон, - шепчет Бён и трепетно целует алые губы.       — Это тебе спасибо, - улыбается мужчина.              Бэкхён теперь садится вперед. Он кожей чувствует взгляд друга, но стойко хранит молчание. Чанёль никогда не видел его в отношениях с парнем. Да и были эти отношения очень и очень давно, когда Бёну едва стукнуло двадцать. Ничего серьезного, но страсть зашкаливала и сносила заслонки. Тогда они с Паком только-только начали налаживать контакт, поэтому Бэкхён не считал нужным делиться с ним подробностями своей личной жизни, как и в последующем будущем.              — Не думал, что скажу это, - нарушает тишину Чанёль, — но вы гармонично смотритесь вместе. Хоть это для меня и дико немного.       — Спасибо, - всё, что произносит Бён. Ему по-прежнему неловко вот так открыто показывать свои чувства перед другом.                     

__________________________________________

      Бэкхён выходит из лифта, поправляя воротник рубашки. Он собирался на работу в спешке, потому что едва не проспал. Мужчина бросает беглый взгляд на сотрудников, замечает Вонхо и подходит к его столу.              — Господин Бён, - встает и тут же кланяется парень.       — Меня не было всего два дня, и здесь уже полный хаос, – строго произносит Бён. — Сообщи в отделы, что я жду отчет о проделанной работе за последние два дня.       — Да, Господин Бён, - кивает Вонхо.              Бэкхён еще раз снова окидывает взглядом офис и уходит в свой кабинет. Вонхо усаживается на место и вздыхает. Кажется, его начальник вернулся к привычному состоянию. На самом деле, парень уже подумывал сменить место работы.              — Наш босс у себя? – возникает у стола Вонхо Чанёль.       — Да, Господин Пак, - как-то неуверенно отвечает парень.       — Боже, Вонхо, что с лицом?       — Всё хорошо, извините.              Чанёль хмыкает и направляется к Бёну.       Бэкхён только и успел, что снять пиджак и сесть в кресло, как двери его кабинета распахнулись и вошёл Пак.              — Ты дежуришь у моего кабинета что ли? – выгибает бровь Бён.       — Нет, - улыбается Чанёль. — Пришел лично отчитаться о проделанной работе в твоё отсутствие.       — Ну, отчитывайся, - вздыхает Бэкхён, откидываясь в кресле.              Чанёль усаживается в кресло, смыкает пальцы в замок и кладет их на стол. Бэкхён смотрит на друга и знает, что сейчас будет не просто отчет, а буквально детальное описание всех двух дней. Это своего рода мелкая месть Бёну за то, что тот не позвонил по прилёту в Лондон и заставил друга переживать.       Когда Чанёль начинает «зачитывать» ему словно реп, Бэка тянет на улыбку, но он старательно держит серьезное лицо. Помнится, когда-то давно Ёль обмолвился, что хотел бы стать репером. Что ж, задатки у него для этого есть.       Чан заканчивает свой отчет, глубоко вдыхая кислород в легкие.              — Ты как, Чанёль, водички хочешь? – Бэкхён со всей серьёзностью глядит на мужчину, и уже тянется к стакану справа от себя.       — Ой, отстань, Бён, - бросает Ёль, и Бэк взрывается хохотом.       — Слушай, у меня есть знакомый продюсер, - смеется Бён, — может, я ему позвоню и поговорю на счет тебя? Хорошо читаешь, Пак!       — Иди ты в …. – Чан проглатывает последнее слово, потому что знает, что на это ответит Бэкхён.       — Прости, дружище, но твой зад меня не интересует, - всё еще посмеивается Бэк. — Иди, работай.              Чанёль смиряет друга недобрым взглядом, как бы говоря, что он еще не закончил, и Бёну еще достанется. Мужчина покидает кабинет, тихо закрывая за собой дверь.       Бэкхён широко улыбается, качает головой и включает ноутбук.                     Чонин входит в офис, ожидая увидеть какие-нибудь косые взгляды в свою сторону, но ничего такого. Всё как обычно. Он здоровается со всеми и заходит к себе в кабинет. Ким еще раздумывает над тем, как общаться с Ча. Можно сделать вид, что Чонин не в курсе, кто такая Джия и что у нее были отношения с Бэкхёном, но мужчина был не уверен в своих актерских навыках. В любом случае, она работает в его отделе и находится в его подчинении, поэтому избегать Джию не получится.                     Бэкхён заканчивает все дела и изучение отчетов ближе к половине седьмого. Пара отделов получили выговор, один из сотрудников лишен премии по итогу. Бён зарывается пальцами в свои отросшие волосы. Он устал, не отдохнул толком после перелета, всю ночь ворочался в постели. Теперь и весь день прошел за бумажками.       Завибрировал телефон, лежащий на столе, и Бён невольно дернулся.              — Здравствуй, Мён, - улыбается в трубку Бэк. — Да, только закончил, еще на работе. Сегодня? – Бён смотрит на циферблат на своем запястье. — Хорошо, я приеду. До встречи.              Мужчина поднимается с кресла, разминает шею. Он чувствует усталость во всём теле, но игнорирует желание поехать домой и завалиться в кровать.       Чанёль тоже был по уши в работе, совершенно позабыв про время. Он очнулся только когда услышал тихий стук в дверь.              — Ты еще здесь? – удивляется Пак, увидев в проеме Бёна.       — Как и ты, - устало улыбается одними губами Бэк. — Езжай домой, тебя там ждут. Оставь бумажки, они никуда не денутся до завтрашнего утра.       — Пожалуй, ты прав, - кивает мужчина.       — Мён звонил, - сообщает Бён, — вернулся из Америки несколько дней назад. Поеду к нему сейчас.       — А мне этот засранец не позвонил, - обиженно ворчит Пак.       — В чем проблема? - усмехается Бён, — Поехали вместе? Думаю, Сэён поймет. Все таки, сколько его не было, месяца три?       — Он со своими командировками и жену родную забудет как звать, - продолжает причитать Чанёль, словно старый дед.              Бэкхён тихо посмеивается с друга, сложив руки на груди и упираясь в дверной косяк. Пак засуетился, быстро сгребая со стола свой телефон, зарядное и папку. Бэк терпеливо ждет, пока он наведет хоть что-то на подобие порядка на рабочем столе.              — Я готов! – становится по стойке смирно мужчина и улыбается до самых ушей.                     По пути они заезжают в одну из своих любимых пекарен, чтобы купить что-нибудь к чаю. На самом деле, Бэкхён так давно не был у Чунмёна, так соскучился по другу, но осознал это в полной мере только сейчас.              — Спасибо, - искренне и ярко улыбается Бэкхён миловидной девушке-продавцу, забирая коробочку с пирожными и булочками с ванильным кремом.              Телефон он оставил в машине, когда выходил за сладостями, поэтому сразу же зацепил взглядом светящийся экран, когда сел за руль. Два сообщения от Чонина и один пропущенный. Бэк улыбается, разблокирует смартфон, быстро находит номер Кима и прикладывает телефон к уху, прижимая его плечом. Коробочка аккуратно ставится на заднее сидение.              — Привет, - мурлычет Бэк в трубку, когда слышит медовый голос.       — Ты еще на работе? – удивляется Чонин.       — Нет, я еду к Чунмёну. Мы с Чанёлем давно его не видели.       — Что ж, хорошего вечера, хён, - искренне желает ему младший.       — Как прошел твой день? – Бэкхёну хочется еще чуть-чуть послушать любимый тягучий «мёд», он поворачивает ключ зажигания, снимает с ручника и сдает чуть назад, посматривая в боковое зеркало.       — Спокойно, на удивление, - слышит улыбку в голосе Бэкхён. — Ожидал каких-нибудь слухов, но тут тишина.       — Это хорошо, - улыбается в ответ Бён, выехав на проезжую часть. — Езжай домой и отдыхай, Нини.       — Люблю тебя, - сладкое мурлыканье приятно ласкает Бёнов слух.       —Целую, Нини, - Бэкхён понимает, что не таких слов ждет от него Чонин, но он сказать то же самое не может.              Чанёль, естественно, слышал весь разговор. И то, что сказал Чонин в конце, и теперь злобно стреляет в друга глазами. Бэкхён умело игнорирует Пака, потому что и сам знает, что у того вертится на языке.              Бэкхён паркуется у высоких ворот. Друг живет чуть на окраине Сеула в своем собственном доме. Ким всегда говорил, что терпеть не может квартиры, что в них нет уюта. Поэтому построил свой дом, который стал прекрасным и теплым семейным гнездышком семьи Ким.       Он звонит в звонок и терпеливо ждет, когда хозяин откроет. Наконец, слышатся тяжелые шаги, и Бэк облегченно выдыхает, иначе его спине грозит дыра размером с земной шар от прожигающего взгляда Ёля.              — Бэкхён~а! Чанёлли! – мужчина тянется к друзьям, чтобы обнять и Бэк вовремя отставляет руку с пирожными в сторону, чтобы не помять.       — Привет, Мён, - так же искренне улыбается ему Бэкхён.       — Привет, дружище! – басит Пак.              Чунмён, закончив с радушным и теплым приветствием, забирает у Бэка сладости и пропускает мужчин вперед.       Бэкхён собирается что-то сказать, как чувствует на своей ноге чьи-то маленькие ручки.              — Би-хён!!! – малышка Лилу прилипла к мужчине и радостно завизжала.       — Принцесса! Ты еще не забыла дядю Бэкхёна? – Бэк ловко и легко подхватывает её на руки и чуть подбрасывает в воздух, от чего та заходится счастливым звонким смехом.       — Она скучала, Бэк, - улыбается Мён, сжимая плечо друга, — и я тоже.       — Знаю, прости, - виновато отводит взгляд в сторону мужчина. — Сам понимаешь, взрослая жизнь отнимает всё твое личное время.       — Да уж, - кивает Ким.       — Чунмён, когда у тебя отпуск? Нужно собраться, посидеть семейно. Да, Бэкхён? – с нажимом произносит его имя Пак и слегка толкает в плечо.                     Бэкхён с Лилу на руках входит в дом, снимает обувь и тут же надевает пушистые тапочки-кролики с торчащими, но чутка повидавшими жизнь ушами. Чан проделывает то же самое, строит глазки девчушке и широко лыбится, пока она смущенно прячет свой носик в шею Бёна.              — Ты один с детьми? – удивляется Бэк, когда замечает младшего Кима.              Лилу вот-вот исполнится три года. А крохе ЧанУ не было еще и семи месяцев. Малыш лежал на спине на мягком пледе, и тянул большой пальчик правой ножки себе в рот, окруженный небольшими подушками и игрушками.              — Да, Диана поехала к родителям с самого утра. Вот-вот вернется, а у меня как раз отпуск, Чанёлли, - широко улыбается Ким, переводя взгляд на мужчину.       — Би-хён, а ты к нам надолго? – хлопает пушистыми ресничками Лилу и заглядывает мужчине чуть ли не в душу.       — Не знаю, принцесса, - целует ее в крохотный носик Бэк.       — Лилу? А как же дядя Чанни? – строит обиженную моську Ёль, глядя на малышку.       — Дядю Чанни я вижу чаще, чем папу, - неимоверно мило возмущается Лилу.              Мужчины негромко смеются, и Чунмён аккуратно забирает ее из рук Бэкхёна. Тонкие ручки тут же обхватывают любимую папину шею.              Малышка просто чудо, и каждый раз, когда Бэкхён держал ее у себя на руках, чувствовал прилив такой небывалой силы и энергии.              — Я пойду, поставлю чайник, - тихо смеется Чунмён, удаляясь на кухню.              Бэкхён становится на четвереньки, чтобы подползти к ЧанУ, который с любопытством рассматривает гостей. У малыша были необыкновенно большие глаза и милый, чуть острый носик.              — Привет, ЧанУ, - увукает Бён, протягивая к нему руку. Малыш оставляет в покое свою ножку и крепко ухватывается за длинный указательный палец мужчины. Сжимает крепко и так уверенно, что Бэкхён не в силах сдержать свой восторг. — Ты вырастишь очень сильным парнем, ты знаешь? Как твой папа, - продолжает умиляться Бэк. Крайний раз он видел малыша, когда тому исполнился месяц от роду. А потом работа у него, командировки у Мёна. У Бёна не было привычки приезжать к Диане и детям в отсутствие главы семейства.              — А свои у тебя когда будут? – спрашивает Чунмён, возникший с двумя кружками зеленого чая в руках.       — Эм… Наверное, никогда, - забирает протянутый ему чай Бэкхён.       — Что так? – выгибает бровь Ким.              Чанёль с любопытством наблюдает за растерянным Бёном. Друг ведь так и не решился рассказать о своей бисексуальности Киму. Почему-то думал, что тот не поймёт. Да и девушка вроде как у Бэка появилась, тем более не было смысла говорить об интересе к парням. Зато сейчас настал час «Х» и Пак уже хотел бежать за попкорном.              — Ну… Мой партнер… - Бэкхён совершенно не знает, как сказать другу, что он как бы бисексуал и встречается с мужчиной. Чунмён был совершенно не посвящен в такие тонкости, хотя, наверное, догадывался о «склонности» друга к парням, иногда ловя его взгляды на прохожих.       — И? – выжидательно смотрит Ким, которого забавляет смущение друга.       — Я встречаюсь с мужчиной, так что, сам понимаешь… - прячет взгляд Бэк, которого вдруг потянули, несильно, вниз. Он смотрит на ЧанУ, который улыбается и засовывает его палец к себе в рот. Ну что за чудесное создание, думается Бёну.              Чунмён с некой грустью смотрит на него, понимает, что отец из Бэкхёна вышел бы прекрасный, но, видимо, жизнь сама решает за людей, что им больше нужно: любовь второй половины, или любовь к своему чаду.              — Познакомишь нас? – вдруг спрашивает Ким.       — Ну, можно сказать, что ты его знаешь, - улыбается Бэк, чувствуя, как какой-то детский страх отпускает его наконец-то.       — Это Чонин. Тот мелкий карапуз, из-за которого вы с Бэком меня поколотили. А этот так вообще разговаривать со мной перестал даже, - вмешался Пак, забирая у Мёна кружку с чаем. Ким чуть посмеивается, а Бэк просто весь во власти маленького замечательного комочка.       Минут десять Бэкхён играет с крохотными пальчиками малыша, смешит его, строит рожицы, чем веселит еще и Лилу, которая смотрит на мужчину полными обожания глазами. Она подползла к брату поближе, улеглась на спину и теперь просто смотрела на мужчину.              — Что она в тебе нашла? – ворчит Чанёль. — Когда я приезжаю, она всегда идет ко мне. А тут явился ты и я стал не нужен.       — Пак, - закатывает глаза Бён, — она просто соскучилась по своему крестному, да, принцесса? – Бэкхён улыбается ярко, солнечно. На его улыбку сложно не ответить, ведь она граничила с той самой наивной и беззаботной, какой обладали только дети.       — Иногда мне кажется, что Лилу любит вас действительно больше, чем меня, - ворчит Ким, чуть ревностно глядя на дочь.              Чунмён отошел поговорить по телефону. Даже в отпуске ему не давали покоя.       Бэкхён осмелился взять на руки ЧанУ. Он так сильно прикипел к детям Мёна, что не мог не тискать их, не обнимать.       Чанёль с неприкрытой теплотой наблюдает за другом, улыбается. Иногда Бён таким образом уходил от шумных мыслей в голове. Ёль уже успел выучить все повадки Бэкхёна, поэтому сейчас сидит, молчит, но знает, что стоит Мёну вернуться, и Пак спросит, что случилось у Бэкхёна.              — Кто у нас такой красивый? – лепечет Бён, сжимая крохотные пальчики.       — Хватит, Бэк, слишком много нежностей для будущего мужчины, - качает головой Ёль.       — Он еще совсем малыш, - не обращает внимания на слова друга Бэк. — Ему нужна ласка и любовь.              Чунмён возвращается немного раздраженный. Он ненавидит в своей работе только одно – всегда оставаться на связи. И неважно, в отпуске ты, в коме или вообще в морге. Мужчина подхватывает на руки дочь, целует в щечку и прижимает к своей груди. Вот оно, его успокоение, его островок рая.              — Надеюсь, тебя не вызвали? – спрашивает его Пак.       — Нет. Даже если бы и вызвали, я бы послал их к черту.       — Слушай, Мён, - голос Чанёля резко меняется, становится чуть звонче и загадочней. Ким переглядывается с напрягшимся Бёном. Мужчины прекрасно знают эту смену тональности. Сейчас Пак Чанёль пристанет к одному из них с расспросами, и что-то подсказывало Чунмёну, что сегодня его пронесёт.              Ближе к одиннадцати ночи мужчины всё же разъехались по домам. Вернее, Бэкхён отвез Пака домой, потом поехал к себе. Ёль иногда бывал тем еще засранцем. Весь вечер задавал каверзные вопросы про Чонина, про Лондон и про то, какое будущее их с Бёном ждёт. Что нашло на друга, ни Ким, ни Бён понять не могли. Пока уже у собственного подъезда Ёль не раскрыл свой рот.              — Ты знаешь, что я слышал ваш с Чонином разговор. Почему ты не ответил ему?       — Чанёль, это личное, ты лезешь слишком не в свое дело, - как можно мягче говорит мужчина.       — После того, как мы с Мёном вытаскивали тебя из депрессии почти два месяца, и столько же наблюдали синяки под глазами и исхудавшее тело… В общем, тебя любят. Ты любишь тоже. Даже не отрицай. Это очень хорошо видно. Почему ты не признался ему?       — Потому что когда я прилетел в Лондон и вошел в наш с ним номер, там стоял она, - с некой злостью бросает в ответ Бэкхён. — Ча Джия собственной персоной стояла в номере. Слишком близко. К Чонину. К моему Чонину.              Чанель не успевает ловить челюсть из-за появления Джии, сдержать улыбку на собственничество Бёна и просто как-то непонятно охает-вздыхает.              — Что она забыла там вообще? – возвращает себе способность говорить Пак.       — Она сотрудник компании, где работает Чонин. Он ее непосредственный начальник, - сжимает крепче руль мужчина. — Я был в ступоре, в шоке… В общем, раны предательства вскрылись, поэтому я не могу в таком состоянии сказать Чонину, что люблю его. Это будет неправильно.              Чанёль только и может, что вздыхать, сжимать плечо друга и хлопать по нему. Да уж, ситуация не из приятных. Но Ёль гордится Бэкхёном, потому что тот не раскис, не сник и не выглядит как ходячий труп. Бэкхён злится. А это лучше, чем сидеть в четырех стенах, рвать на себе волосы и пытаться избавиться от чувств.              — Что намерен делать?       — Нам нужно поговорить, - уверенно отвечает Бён. — Говорят, незавершенные расставания так и остаются в подвешенном состоянии, пока кто-то не потянет за конец нитки и не распутает клубок. Похоже, этот «кто-то» я.       — Удачи, - снова хлопает по плечу Ёль и покидает салон машины.              Бэкхён приезжает домой, принимает душ и без сил падает на кровать. Чертовски долгий и выматывающий день. Мужчина уже соскучился по младшему, хотелось его обнять, поцеловать. Хотелось сорвать сладкий медовый стон с его незаконно красивых мягких губ. С этими мыслями Бён и отключился, погружаясь в крепкий сон.              Чанёль входит в квартиру очень тихо, чтобы не разбудить Сэён, но жена, как и ожидалось, ждет его возвращения с кружкой ароматного часа с мелиссой.              — Как дела у Чунмёна? – спрашивает она, когда Ёль возникает в гостиной.       — Почему ты еще не спишь? – мужчина присаживается на корточки у ее колен и кладет свои руки на кругленький аккуратный живот.       — Ты же знаешь, что она пинается как сумасшедшая, если тебя нет рядом, - взъерошивает волнистые волосы на голове муже Сэён. — Стоило только прилечь, как малышка начала играть в футбол.       — Ты уверена, что врач не ошибся и у нас девочка? – выгибает бровь Пак, склоняется и целует то место, куда только что ударила ножкой его принцесса.       — Иногда я тоже задаюсь этим вопросом, - вздыхает Сэён. — Иди в душ и будем спать.       — Хорошо, - Ёль нежно целует любимые губы и удаляется в ванную, провожаемый полным обожания взглядом жены.                     Чонин открывает глаза за несколько минут до будильника. Он вытягивается в постели, чуть урчит, когда хрустят позвонки и утробно выдыхает. Он поднимается с постели, идет в ванную и сразу становится под прохладный душ. Нужно проснуться и идти на пробежку. Они с Бэкхёном как-то забили на это дело в последние несколько дней, но Ким прям нуждался в свежем утреннем воздухе и в медленном беге. Мужчина очень надеется, что старший тоже выйдет в парк. Звонить с самого утра не хочется, потому что если Бён спит, то Ким его разбудит.       Мужчина на скорую руку делает себе кофе, хватает песочное печенье с вазочки. Всё это он проглатывает в два счета и покидает квартиру.              Бэкхён уже во второй раз отключает будильник, потому что не понимает, какого черта он звенит в субботу в такую рань. На третий раз мужчина таки решает разлепить свои веки и теперь просто лежит и смотрит в потолок. Что делать? Чем себя занять? Пробежка?              — Да, наверное, нужно возобновить утреннюю привычку, - вздыхает Бён, поднимаясь с постели.              На часах 07:16, в парке еще никого нет и Ким блаженно улыбается. Это самое любимое его время суток – город еще спит, на улице светит яркое солнце и тишина, нарушаемая лишь чириканьем птиц.       Чонин делает уже второй круг, ищет глазами Бэкхёна, но так и не находит. Мужчина сникает, думая о том, что слишком сильно скучает по Бёну. Они ведь виделись сутки назад.              — Доброе утро, - сильные руки неожиданно обвивают талию Кима со спины, чуть сминая в длинных пальцах влажную футболку. На смуглом лице тут же появляются очаровательные ямочки от ослепительной и счастливой улыбки.       — Бэкхён… - разворачивается в объятиях Чонин и сразу же натыкается на лучистый взгляд карих глаз. — Я надеялся тебя увидеть, но ты припозднился, - дует пухлые губы младший.       — Прости, всё никак не перестроюсь в наш часовой пояс, - виновато улыбается Бён. — Давно бегаешь?       — Минут тридцать, наверное, - пожимает плечом Ким.       — Нужно наверстать упущенное, - вздыхает Бэк, резко опускает руки на упругие ягодицы, игриво заглядывает младшему в глаза, хлопает по округлым половинкам и бежит вперед.              Чонин какое-то время стоит слишком удивленный поведением Бёна, затем прищуривает глаза, скалится и срывается с места вслед за ним.       Бэкхён бежит быстро и смеется, кидая изредка взгляд себе за спину на приближающегося Чонина. Кажется, младший что-то задумал.       Бён резко сворачивает вправо на узкую тропинку, которая ведет вглубь центра парка. Здесь высажены деревья, очень густо как небольшой островок леса. Чонин ускоряется за старшим, хмуря брови. Стоило Бэкхёну оказаться среди деревьев, как он тут же пропадает из виду Кима.       Чонин оглядывается по сторонам, прислушивается. Бэкхён словно испарился.              — Хён? – зовет Чонин, останавливаясь у одного из стволов.       — Попался! – Бэкхён возникает буквально из неоткуда, валит младшего на землю и оказывается сверху меж его ног. — Испугался? – ухмыляется Бэк, нависая над ним.       — Ты что творишь? – шипит Чонин. — А если нас увидят? Тут, между прочим, дети гуляют.       — Нини, - улыбается, словно чеширский кот Бён и подается вперед тазом, упираясь в пах Киму, — мы же в лесу, - хищно смеется Бэк, склоняется и целует алые губы.              Чонин, конечно же, отвечает на поцелуй, сжимая в руках узкую талию, прижимает Бёна ближе к себе. И плевать ему уже, увидят их или нет, он так скучал по своему Хёну.              — Какие планы на выходные? – спрашивает Бэкхён, отрываясь от сладких губ.       — Нужно съездить к родителям, а у тебя?       — Думаю, встречусь с одним человеком. Нужно поговорить, а потом, пожалуй, тоже поеду к маме, - размышляет вслух мужчина.       — Значит, встретимся там? – улыбается Чонин.       — Хорошо, - соглашается старший, нехотя отлипает от горячего тела, встает на ноги и подает руку младшему, чтобы помочь подняться.              Мужчины пробежали еще несколько кругов, и теперь просто спокойно идут к выходу. Людей в парке к этому времени становится в разы больше, поэтому Чонин сдерживает порывы зажать где-нибудь старшего и поцеловать. Бён Бэкхён действует на него как красная тряпка на быка – хочется накинуться, впиться в его тело и сорвать первый неосторожный стон с идеальных губ.              — С кем хочешь поговорить?       — С Джиёй, - тихо отвечает Бэкхён. — Нужно поставить точку во всём этом.       — Что ты хочешь узнать у нее? – Чонин не ревнует, просто ему любопытно.       — Если честно, и сам не знаю. Но, если учесть, что я порвал с ней без объяснений… Она ведь, насколько я знаю, не в курсе, что я видел ее с другим. В общем, нужно просто поговорить. Эта недосказанность…       — Да, я понимаю, - Чонин тянется к его руке и мягко сжимает в своей.                     Бэкхён возвращается к себе, идет в душ и размышляет над тем, как ему быть. Точнее, как набраться духу и позвонить Ча. Он взял ее номер у Чонина сегодня, который на удивление был очень спокоен. Бэкхён не знает, с чем это связно: с тем, что младший ему настолько доверяет, или с тем, что он просто любит Бёна настолько, что старается не показывать свою ревность. Хотя Бэк не чувствовал ее от Чонина.       Выйдя из ванной, мужчина долго смотрит на сохраненный номер в телефонной книге. Он прокручивает в голове тот последний недоразговор с Джиёй. Она смотрела на него с вопросом в глазах, всё спрашивала, что случилось, почему Бэкхён так поступает. Бэк тогда настолько был поражен ее поведением. На что она рассчитывала? Играть любимую девушку сразу двоим мужчинам? В итоге, Бэкхён просто сказал забыть его номер и ушел.              Бэк делает несколько глубоких вдохов-выдохов и нажимает на вызов. Сердце колотится где-то в глотке, отдаваясь дрожью в руках. Гудки долгие и противные, еще больше заставляют его нервничать.              — Алло? – звучит звонкий, когда-то любимый и родной женский голос.       — Привет, - Бён удивляется тому, насколько спокоен он внешне, ведь внутри целая буря.       — Бэкхён? – совсем тихо и неверяще спрашивает Джия.       — Нужно поговорить.       — О чем? – кажется, теперь она настроена воинственно.       — Нужно поставить точку, - уверенно отвечает Бэк.              На том конце молчат, громко дышат, возможно, заламывают пальцы. Помнится, раньше была такая привычка у Джии, когда она нервничала. Бён усмехается своим мыслям, потому что еще помнит такие детали.              — Хорошо. Где и когда?       — Я пришлю тебе адрес в SMS. До встречи, - Бэкхён отключается раньше, чем она успеет что-то еще сказать. Сердце продолжает стучать набатом, пальцы чуть покалывает. Он уже давно ничего не чувствует к Ча Джие. Она давно не тревожит его мысли, разве что возникает болезненным размытым пятном той самой картины. И, тем не менее, Бэкхён чувствует, что очень нервничает. Он поглядывает на часы, стрелка которых близится к десяти утра. Чем раньше он поговорит с ней, тем быстрее окажется дома у мамы и выдохнет с облегчением.              Бэкхён сидит на скамье в парке у моста «Фонтан радуги» и смотрит на мощные потоки воды. На нем обычная белая футболка и дырявые на коленях голубые джинсы. На ногах синие сланцы. Мужчина вообще не особо заботится о том, как выглядит и что скажут окружающие. Он всегда выбирает комфорт в первую очередь.              Джия присаживается рядом, осторожно и боязливо. Прослеживает за взглядом Бёна, задерживает дыхание. Кажется, здесь когда-то давно состоялось их первое свидание.              — О чём ты хотел поговорить, Бэкхён? – наконец нарушает молчание девушка.       — Хотел узнать, почему ты изменила мне? – в лоб задает встречный вопрос Бён, глядя ей точно в глаза, которые расширились от удивления.       — Что ты…       — Я видел тебя с другим, Джия. Так что, не нужно сейчас выдумывать истории, хорошо? – усмехается Бэкхён. Странно, но в данную минуту он не чувствует ни волнения, ни злости. Внутри осталось только любопытство. — Тебе было плохо со мной?              Джия молчит. Смотрит в холодный шоколад чужих глаз, не находит там ничего и близко знакомого и вздыхает. Она отводит взгляд в сторону, на фонтан, сминает в изящных пальцах ручки своей сумочки и закусывает губу.              — Я была юна, - начинает наконец Ча. — Тебе было уже тридцать, а мне всего двадцать шесть. Наверное, я чувствовала, что ты хочешь большего, но не была к этому готова. Я не знаю, когда и что ты видел, но уверяю, это не было чем-то серьезным…       — Вы стояли и целовались у реки. На нашем месте. А я стоял в нескольких метрах от вас с букетом и кольцом, - Бён говорит совершенно спокойно. Наверное, давно стоило поговорить с Джиёй, тогда бы стало легче. Хотя, если учесть состояние Бэкхёна после увиденного и последующего разрыва…              Джия резко поворачивает к нему свое красивое личико, перекошенное ужасом. Она даже в самых страшных мыслях не представляла, что такое могло произойти. На плечи опустился груз вины.              — Прости, Бэкхён, - шепчет Джия. — Мне правда жаль… Я была глупой девчонкой, прости.       — Знаешь, больше меня это не тревожит, - втягивает уже теплый от солнца воздух Бён. — Оказалось, что дело было не во мне. А в тебе.       — Я…       — Всё хорошо, Джия. Теперь мы можем двигаться дальше. Ты знаешь, почему я так резко ушел. А я знаю, что не сделал ничего плохого, ничего такого, что могло бы тебя обидеть тогда. Просто ты была не готова.              Бэкхён поднимается со скамьи и засовывает руки в карманы. Он чуть щурится от ярких лучей и чему-то улыбается. С плеч действительно упал тяжелый груз. Он-то всё это время винил себя по большей части. Пытался копаться в себе, искал что-то, что было в нём не так. Ведь просто так не изменяют. Но, оказывается, иногда люди просто сами запутываются в себе и своих желаниях, и делают неправильный выбор.              — У тебя с ним всё серьезно? – тихо спрашивает Ча.       — Да, - короткий и сдержанный ответ.              Девушка поднимается со скамьи следом за Бёном. Хочет что-то еще сказать, но лишь опускает голову и уходит. Бэкхён слушает удаляющийся стук каблуков, и с этим стуком уходят последние волнения. Он, наконец, может дышать свободно и полной грудью.              Чонин приезжает в отчий дом ближе к двум часам дня. Как и всегда, мама с искренней улыбкой тянется к сыну, чтобы обнять. Она такая маленькая, едва дотягивается до гладко выбритой щеки.              — Нини, - вздыхает счастливо женщина. — Мы скучали.       — Я был дома совсем недавно, мам, - улыбается мужчина. — А где мои любимые непоседы? – уже громче произносит Ким, ища глазами Реона и Рахи.       — ЧонА повезла их в зоопарк. Твоя сестра обещала им эту поездку еще месяц назад.       — И что мне делать? – сник Чонин. Если быть честным, то только из-за них он так часто и наведывался домой, потому что безумно скучал по детскому смеху и счастливому визгу.       — Посиди со своими стариками и расскажи, что нового у тебя, - ворчит мать, подталкивая в спину сына.              Чонин сдается под натиском матери, бредет в гостиную и плюхается на диван, рядом с отцом. Глава семьи откладывает в сторону газету, снимает очки и смотрит на сына.              — Ну, рассказывай сын, как у тебя дела? – звучит глубокий голос мужчины.       — Эм… - Чонин смотрит на родителей, которые смотрят на него в ожидании. — Я встречаюсь кое с кем.       — Сынок! – восклицает мать, сжимая свои ладони в замок. — Как её зовут? Ты же нас познакомишь? Боже! Мой сын нашел себе половину, - в глазах женщины видны слезы.       — Это парень, мам, - улыбается младший.              О том, что их сын «не прихотлив» в выборе партнера, родители узнали лет шесть назад. Как-то так вышло, что Чонин случайно проговорился. Он ожидал скандала, особенно боялся реакции отца. Но каково же было его удивление, когда Ким старший сказал сыну, что для него счастье сына важней, чем какие-то предрассудки. Мама восприняла такую новость чуть острее, потому что понимала, что может так и не дождаться внуков от единственного сына. Папа тут же успокоил ее, сказав, что внуков им родит ЧонА.              — И как вы познакомились? – спрашивает женщина, заглядывая младшему в глаза.       — Даже не знаю, как объяснить. В общем, он отсюда. Тесен мир, - нервно усмехается Чонин. — Ты же знаешь Бёнов?       — Знаю, конечно… Стой, так это Бэкхён? – удивляется она.       — Сын покойного Бён Джисона? – вскидывает брови отец.       — Да, - кивает Чонин.       — Он хороший парень, - тепло улыбается мама. — Знаю его еще с детства.       — А разве это не он тогда обидел нашего Нини? – уточняет старший.       — Это был Чанёль, пап, - смеется Чонин. — Бэкхён тогда даже и понять ничего не успел.       — Хм, ну ладно, - сомнение в глазах старшего было слишком явным.              Чонин решил, что обязательно познакомит Бэкхёна, как своего парня, с родителями. Для него было важно, чтобы отец и мать приняли выбор сына.              — Бабушка! – послышался звонкий голос Рахи из прихожей. — Мы видели так много животных! – девчушка замерла, когда увидела любимого дядю, а затем с визгами кинулась к нему в раскрытые руки.              Чонин сгреб ее в охапку, целуя в макушку. Рахи звонко и заразительно смеялась, сжимая крепкую шею в своих несильных объятиях.       Следом в комнату вбежал Реонни, залез на диван и повис на спине Чонина.       Сестра смотрит на эту картину и вздыхает. Её дети всегда словно с цепи срывались, стоило младшему брату появиться в радиусе досягаемости.              Бэкхён паркуется у родительского дома, выходит из машины и ставит ее на сигнализацию. Солнце уже во всю палит, превращая свежий воздух в горячий и обжигающий. Мужчина заранее позвонил и предупредил о своем приезде, потому что мама любит ходить к своим подругам в гости.       Бэк толкает калитку, идет по небольшому двору, слушая приятный хруст щебенки под ногами. Ему сейчас так хорошо и свободно. Давно он не ощущал такой легкости внутри.              — Мама? – зовет он.       — Я на кухне, милый! – отзывается женщина.              Бэкхён разувается, слышит аромат любимых домашних булочек с малиновым джемом и улыбается. Он дома.       На кухонном столе стоят две пиалы, наполненные теми самыми булочками, и яблочный сок. Мама подготовилась к приезду любимого сына.              Бэк моет руки, вытирает их о полотенце и садится за стол. Женщина суетится вокруг него, ставит чистый стакан, подливает в пиалу джема и подталкивает к нему булочки.              — Ешь, милый, - ее глаза светятся материнским счастьем.              Сын – вылитый отец. Те же глаза, черты лица и нос. Губы только мамины, очень красивые и аккуратные. Джисон всегда любил рассказывать о том, как влюбился именно в губы Моён. Она смущалась, хлопала его по плечу и просила замолчать. Но муж продолжал петь оды ей и её красивому личику.              — Я удивлена, что ты приехал, милый, - гладит по волосам мать. — Обычно ты так часто не наведываешься.       — Я соскучился по домашнему уюту и по тебе, - улыбается ей мужчина, размазывая малиновый джем по румяной корочке. — А еще хотел рассказать тебе, что теперь я не один. Я счастлив и тебе больше не нужно за меня волноваться.       — Ты сейчас не шутишь? – замирает Моён.       — Нет, - улыбается Бэк. — Правда, это не девушка, как ты хотела…       — Мне всё равно, кто этот человек, Бэкхён~а, - перебивает его женщина. — Твоё счастье куда важней.       — Спасибо, мам, - прижимает теплую ладонь к своей щеке Бэкхён и прикрывает глаза.              Мужчины созваниваются ближе к вечеру, когда уже все разговоры и посиделки с родными чуть-чуть утомили. Чонин зовет Бэкхёна пройтись на свежем воздухе, слава Богу жара уже спала. Старший охотно соглашается, предупреждает маму, чтобы та не волновалась и не ждала его, и выходит из дома.       Ким ждет у своего дома, засунув руки в карманы джинс. Он полной грудью вдыхает вечерний воздух, в котором целый вальс разных запахов цветов.              — Привет, - мурлычет Бён, подходя к младшему, и тут же тянется к алым губам.       — Ммм, привет, - выдыхает в поцелуй Ким, сжимая любимую талию. — Выглядишь иначе, - замечает Чонин какой-то новый огонек на дне кофейных глаз.       — Просто, день хороший сегодня, - ярко, до крохотных ямочек, улыбается Бён. — Пойдем? – он берет Кима за руку, переплетает свои пальцы с его, и тянет за собой.              Они идут в тишине, прислушиваются к пению сверчков, смотрят в небо, на котором уже появились первые звезды.       Бэкхён чувствует тепло руки Чонина, сжимает ее, водит большим пальцем по тыльной стороне смуглой кожи и не может утихомирить вихрь эмоций внутри себя. Кажется, чувства догнали его и теперь накрывают с головой.              — Помнишь, как ты пошел мне за соком? – спрашивает Чонин, когда они пришли на ту самую лавочку и сели на нее.       — Помню, - кивает Бэк.       — Думаю, уже тогда я влюбился в тебя по уши, - мужчина говорит серьезно, но кончики губ всё же дергаются в несдержанной улыбке.       — Хм… - прикладывает указательный палец к своим губам Бён и возводит глаза к небу. — Наверное, я влюбился в тебя в ту же секунду, как почувствовал вкус твоих губ…              Чонин замирает. Конечно, это не совсем прямое признание в любви, и всё же, реакция сердца Кима была молниеносной. Сначала оно пропустило удар, затем пустилось галопом, разгоняя адреналин по венам.       Бэкхён замечает боковым зрением состояние младшего, тихо хихикает и придвигается ближе. Он кладёт свою ладонь ему на грудь, туда, где бешено колотится сердце, заглядывает в глаза, в которых действительно видит свою персональную вселенную.              — Я люблю тебя, Ким Чонин, - тихо, но уверенно произносит Бэкхён.              Чонин хлопает ресницами, тянется к любимому лицу и к губам. Конечно, он и без каких-либо признаний чувствовал взаимность. Знал наверняка, что Бён чувствует к нему. И тем не менее, услышать эти слова, увидеть любящие горящие глаза в этот момент, это поистине прекрасное и ни с чем не сравнимое чувство.       Бён улыбается в поцелуй, зарывается в черные пряди пальцами и прижимает Кима к себе. Гармония. Наконец на его душе гармония.

~КОНЕЦ~