Маленькие проблемы больших изобретений

Отчаянно не хватало конденсатора К73. Икар поскрёб ногтями подбородок и кинул усталый взгляд на монитор компьютера. Тот, будто почувствовав, пошёл лёгкой рябью. Принципиальная схема в точности повторяла картинку в воображении, стройную, выверенную, прекрасную в своей простоте картинку. Повторяла бы, если бы не этот чёртов конденсатор. И где опять носит Брута?! Бумаги на столе слабо колыхнулись от сквозняка, подарившего приятную прохладу разгорячённой коже. Икар не без удовольствия вздохнул – хлопок двери принёс в комнату кислород, безжалостно сожжённый десятком работающих машин. В кабинет прошёл помощник и хороший друг – тот самый Брут, – и как-то незаметно, минуя поле зрения Икара, переместился ему за спину. – Шеф лютует, – лаконично доложил он. – Хочет видеть заказ. – Ты когда в последний раз видел лютующего Соломона? – скучающе протянул Икар и передвинул мышкой первый подвернувшийся под курсор резистор. – Он скорее сожрёт свои ГОСТы, чем накричит на кого-то. – Ну… – Брут замялся, подбирая слова. Лицо его было спокойным, однако пальцы, тонкие и бледные, то и дело сжимались в кулак и снова разжимались, выдавая крайнюю степень нервозности. – Он в своей манере. В жалкой. Если приползёт сюда на коленях и будет умолять тебя отдать чёртову машину – сделаем фото на память, подпишем «Шеф в гневе» и повесим в рамочку. – Этот день мог быть моим триумфом… – сообщил Икар экрану с Альтиумом, мигнувшим красной чертой разорванной электрической связи. – Днём, когда я изобрёл машину времени… У нас же и корпус есть, и программа, а простой-то из-за чего? Из-за одной жалкой платы! – Иди к нему, юный гений, – на плечо легла твёрдая, надёжная рука друга. – Я улажу. Наплети всякой лабуды, как ты умеешь, а мы что-нибудь сделаем с твоими конденсаторами. Гефест, Афина! Двое инженеров, что отчаянно прятали за стеллажом карты, игральные кости и себя самих, спешно отряхнули белоснежную форму и поспешили к нач.отделения. Икар же, ощущая себя гелеобразным электролитом в каком-нибудь дефектном химическом источнике тока, поплёлся к директору. Соломон, он же – шеф, он же – директор, обретался в другой части гигантского завода. Дорога по коридорам, освещённым голограммами, сопроводительной лентой и даже новейшим его, Икара, изобретением – ИИ, – совершенно не откладывалась в памяти. Как он ни старался сосредоточиться на зелёном свечении ламп, как ни старался отвлечься на пересчёт ступенек или поворотов – всё моментально стиралось, будто кто-то невидимый зажал кнопку Backspace. Что его ждёт за белоснежными дверьми кабинета Соломона? Очередной умоляющий взгляд «грозы всея предприятия» и произнесённое дрожащим голосом «Ну сделай ты мне эту машину!»? Какая-то выходка в духе низов общества, будь то бросание предметов в окна или увольнение, якобы по собственному желанию? Икару было тяжело думать о будущем, пока его гениальный мозг страдал от нехватки единственного, крохотного кусочка гигантской мозаики. Это чувство, словно заусенец, не давало покоя ни разуму, ни душе, отчего перед глазами плыло, а мысли совершенно не хотели выстраиваться в логические цепочки. Ей богу, как же не хватало сейчас в платиновом браслете примитивных препаратов, глушивших эмоции у «медных» и «серебряных»! Как не хватало и замены надёжным, рабочим технологиям Старого мира. С тех пор, как «пало небо», прошло столько лет, но вся их наука, все изобретения до сих пор работают на том, что осталось даже не от Старого мира – от явно могущественной и гениальной цивилизации до него. – Икар! Входи, сынок, что ты там стоишь? Думал, ты с Брутом придёшь, я ему рассказал уже всё… – Он передал мне, – вздохнул Икар, проходя в кабинет и мысленно стряхивая с себя тяжёлое, мучительно-дремотное состояние застоя. – Сказал, что Вы хотите видеть Машину сейчас. – Солнце моё златокудрое! – взмолился Соломон так, что у Икара закололо в желудке – не схватил бы старик сердечный приступ прямо здесь. – Госплан горит! Не понимаешь ты, что ли – мы ту пятилетку пахали-пахали, заводы понастроили, производства наладили, теперь же надо показать народу, что мы можем создать в новых цехах, на новых станках!.. – На древней, ещё со Старого мира, компонентной базе, – вклинился в пронзительную тираду Икар. Сам он на Соломона не смотрел – развернулся и любовался пейзажем, что открывался из директорского кабинета: дымящие трубы да жухлая листва клёнов у забора, ограждающего периметр. – Директор, я, как ответственный учёный, не могу себе позволить строить изобретения на том, что наши рабочие ещё даже собирать не научились. Вы видели их резисторы?! А конденсаторы? Они взорвутся быстрее, чем что-то полетит, если не быстрее, чем оно же – заведётся. – Ну миленький, послушай! – Икар почувствовал, как его потянули за рукав. – Планы у меня горят, понимаешь? Планы! Что народ скажет! Что Тесей подумает! Ты нам такую идею предложил, мы деньги и ресурсы выложили на блюдечке, а теперь что – задний ход? Нужна мне эта машина, во как нужна! В отражении панорамного окна было видно, что директор лихорадочно водил ладонью по шее. Икар хмыкнул. – Ты нам что только не изобретал… – принялся перечислять Соломон. – Вот тот станок помнишь? Ты его модернизировал! – Написал программу и подключил старыми проводами к старому же столу. – А те наночипы? Все теперь на них делаем, ах, хороши, собаки… – Просто уменьшил старую технологию. А первые прототипы вообще лазером со старых вырезал, пока ваши оболтусы их печать не освоили! – А танцовщица, которая на центральной площади, а? – Магнитолевитация. С Брутом наведались на тот склад с военной техникой, что вы вскрывали недавно. Оттуда же и крылья, думаете, их возможно изобрести за две недели? Так, наработки какого-то старика из архивов откопал, да и… – Как? – ахнул шеф. – В том хранилище были? Да вас… да под арест вас обоих! А те магниты изъять, госсобственность… не позволю! – И все-все крылья тоже изъять? Или переделать прикажете? – ухмыльнулся Икар, на что уже совершенно красный, как переспелый помидор, Соломон страдальчески простонал. – Я знаю, как они работают. И Брут знает. Лия узнает, может быть, или Афина, но только от нас – новое поколение растёт, как роботы: сами ничего не прочитают, не сделают, не изобретут… Одни мы у вас остались, товарищ директор. – Икарушка! – Дайте мне К73. Из запасов, из секретных бункеров, что под городом, да хоть с того же склада! Без них схема не заработает, а я не компонентщик, понимаете, я изобретаю масштабнее, больше! Да, нужно много, на разные ёмкости, но Брут воспроизведёт, сделаем технологию, скопируем – будет новый выпуск и главная плата заработает. Понимаете, экономия ресурсов, той же платины, будет на пару процентов больше, если… Соломон скривился. Икар оборвал заготовленную речь ровно на том месте, на каком планировал. Действенный метод: заговорить шефу зубы, залить уши нескончаемым потоком терминов, научных и экономических, говорить быстро и без перерывов, и тогда… – Да иди ты куда хочешь! Милый, только прошу, изобрети мне эту машину к концу недели! …ты добьёшься того, чего хочешь.

***

Когда уже поздней ночью Брут, порядком помятый и запылённый, скинул с себя противогаз, Икар выбежал в коридор, по-детски наивно протягивая к гостю ладони. В глазах горели золотые отблески: то ли озарение снизошло, то ли отражался зажатый меж пальцами раскалённый паяльник. – Принёс? Брут фыркнул. Смеялся он или чихал от радиоактивной пыли – непонятно. – Добыл! Чуть ли не с боем отбил у Изгоев. Нашли наш лаз, сволочи! – Много унесли?! – Нет. Я успел вовремя, только сетку прорезали да в БТР пролезть пытались. Без толку, конечно, что их дубинки против наших танков, – гортанный смешок прервал мерный поток слов. – Забирай свои конды. Уже знаешь, что внутри? Икар оскорблённо посмотрел на него, с трудом отведя взгляд от едва не археологических находок. – Обижаешь! Я чертежи этих штук изучил с микроскопом неделю назад! Мне нужны были образцы, не отправлять же этим идиотам раритетную КД! Сегодня, прямо сейчас сообщу на завод, третья смена быстро всё сделает. Брут? Инженер обернулся, не дойдя шаг до ванной. – Спасибо. – Да брось ты, гений, работать иди. Тебя там ждут. Икар бросился к компьютеру, походя запуская видеоконференцию и отдавая команды виртуальному помощнику. – Оракул, пересмотри чертежи, отправь схему на завод. Пришли ко мне Сизифа с оборудованием, пусть разберёт эти древности с Брутом на пару. Аид, здрав будь! Как мои смертнички? – Работают, шеф, – заросший мужчина, походивший на классического работягу из древних телекомедий, почесал макушку. – Брак транзисторов в утиль сгрузили, как ты просил, и три партии на подходе. Их куда? – Одну Соломону, пусть задокументирует. Две – ко мне в лабораторию, я разберу. Аид, я тебе чертежи отправил, скоро с Сизифом рассмотрим семьдесят третий и пришлём визуал – соорудите? Мне просто кровь из носу нужны тридцать штук до полудня и стандартная партия на испытания! – Начальник! – мужчина преобразился в лице. – Помилуй, куда столько? Третья смена пашет без продыху! – Надо. Икар тоже переменился – заострились скулы, морщинки-лучики у глаз исчезли, лёгкая улыбка растворённой краской сошла с губ. Зашедший в комнату Брут слегка приподнял бровь, однако ни словом не отвлёк гения от работы, проходя к своему компьютеру и запуская виртуального ИИ-менеджера. Икар не глядя перебросил ему смету. – Работайте. Мне нужна эта плата сегодня, не позже! Работяга пропал с экрана, удаляясь рябью кода куда-то в недра сборочных цехов. Икар смахнул окошко, отследил по трекеру, когда в лабораторию доставят корпус машины и откинулся на спинку кресла. – Брут… – Слушаю. – Я изобрёл путешествия во времени. – Ты молодец, – серьёзно и искренне отозвался Брут. – Ты теперь считаешь от полного завершения проекта? Не как раньше – от идеи? – Мне нужен действующий прототип. Будет машина – будет и изобретение, – усмехнулся гений, бросая взгляд на папку на рабочем столе. В ней, как прекрасно знали оба, хранились незаконченные проекты, и совместные, и личные – какой по недостатку компонентной базы забросили, какой – по неверным расчётам, которые сам Брут свести не мог, а Икару было лень возиться… – Если закончат к сроку, а они закончат, у меня в третьем лабораторном как раз соберут основное. Вставить плату – и готово. – Отметим? – Что, по барам? – Скорее уж по массажным салонам, – в глазах Брута мелькнула хитринка. – А вообще – как пожелаешь. Всё для нашего платинового мальчика. Просто помни, что у тебя больная спина и страшное похмелье. – Да, мамочка. Но хоть вина-то можно?! – Посмотрим. На твоё поведение, – голос Брута удалился куда-то в сторону кухни, а Икар уже мечтательно прикрыл глаза, путешествуя на машине времени своего воображения в будущее. Туда, где он с Лией сначала делит бокал вина, после – рюмку текилы, после – постель… Возможно, ему снова раздобудут чудо-таблетки из Старых запасов… А потом, под чёрным потолком спальни и алыми простынями не будет ни излишне заботливого Брута, ни беспомощных без его указки Сизифа и Аида, ни жалкого Соломона… будет только триумф и блаженство. – Шеф! – взорвался возгласом экран. – Шеф, оно не компилится! – Что не компилится? – нехотя вынырнул из сладкой неги Икар. – Схема твоя не идёт. Говорит, нету такого резистора, хоть убей! – Оракул?.. – по спине пополз холодок. – Отсутствует на складе и в производстве резистор ПП3-43. – Да твою мать! Аид, что за хрень? – Древняя штука, шеф, не потянем. Икар закатил глаза. Руки опустились, на голову снова опустилась шапка гнетущего тумана безысходности. – Значит, Правителя сегодня не радуем. Конды мне только слепите, очень прошу. Работяга снова исчез. Руки дрожали, чувствуя, как сквозь пальцы ускользает его триумф, его талант, его гений. – Ничего, – громко выдохнул Икар, откидываясь в кресле и беря в руки мышку. – Я изобрету машину времени. Я вернусь в этот день. И перед их порогом выложу сотню чёртовых резисторов. Сегодня тот день, когда я изобрёл машину времени. Сегодня, мать вашу! И попробуйте доказать обратное! На плате не хватало резистора ПП3-43.