Унижения обыкновенные

В любое другое время одним-единственным желанием Локи мог бы изгнать всякую головную боль, насморк или першащее горло куда-нибудь в соседнее измерение. Теперь же это можно смело вносить в бесконечный список унижений, с которыми ТВА вынуждает его мириться. Мобиус вплывает в их общий кубикл как раз тогда, когда Локи душит в себе желание чихнуть, и издаёт какой-то ужасно сочувственный звук. — О, да тут кто-то подхватил гуляющую заразу. — Нет у меня никаких зараз, — фыркает Локи, но получается хрипло и совсем не высокомерно. Мобиус неприятно поеживается от того, как болезненно прозвучал чужой голос. — А в Асгарде не болеют, что ли? И едва ли Локи в настроении слышать напоминания о том, чего безвозвратно лишился. — У нас есть целители, — бурчит он. — И магия. — А, — говорит Мобиус, будто сложил вместе кусочки паззла, и похлопывает Локи по руке. — Тогда добро пожаловать в чудесный мир офисного холода. Локи грубо стряхивает его руку. — Да почему это, — он показательно обводит рукой вокруг собственной головы, — вообще существует здесь? Уж наверняка Хранителям Времени не очень бы хотелось, чтоб все их миньоны полегли от какой-нибудь хвори. Мобиус пожимает плечами. — Видимо, есть причины. От попытки сдержать ухмылку при себе в уголках его глаз собираются мелкие морщинки, когда взгляд Локи неожиданно сползает вниз, он беспорядочно моргает и вдруг разражается приступом внезапного чихания. — Гезундхайт. Локи нависает над Мобиусом, стараясь использовать каждый дюйм своего преимущества в росте для большей убедительности. — Отправляй меня в таймлайн. Мне нужно срочно избавиться от этой жалкой болячки! — О нет, мы не будем поганить таймлайн просто для того, чтоб ты смог расколдовать себя от насморка, — небрежно фыркает Мобиус. Он плюхается в свое кресло и бросает Локи на стол несколько файлов. — А теперь за работу. Проходит, пожалуй, больше часа; по всему видно, что Локи переживает пять стадий принятия неизбежного. Поначалу он с естественным упорством игнорирует текущие из носа водопады и отчаянно давит в себе каждый порыв чихнуть, при этом абсолютно отказываясь заговаривать с Мобиусом или признавать, что что-то идет не так. Потом переходит к неистовому натиранию носа до красноты, становится жутко ворчливый и раздражительный. Один неосторожный кашель — и все файлы тут же летят со стола на пол. Вот тогда Мобиус наконец встаёт, смотрит на Локи, подняв брови, и выходит из кубикла. Когда он возвращается с чашкой кипятка и плавающим в ней чайным пакетиком, беспорядка уже как не бывало, а Локи сидит, согнувшись, над своим файлом и тихонечко шмыгает носом. Когда перед ним опускается чашка с кипятком, Локи поднимает взгляд. В покрасневших глазах плещется мольба. — Удали меня, — задушено хрипит он и цепляется за рукав агента. — Пожалуйста, я сделаю все, что угодно. — Чай пей, — говорит Мобиус и выдирает из чужих пальцев пленный рукав. Он возвращается к своему стулу, Локи остается мрачно глядеть в кипяток. Больше никаких вспышек не происходит. Локи прихлебывает свой чай и сомнительные кулинарные таланты Мобиуса никак не комментирует. Довольно долго слышны только тихие шмыганья носом и редкие покашливания. Мобиус начинает подумывать, что, возможно, Локи перешел к стадии принятия. — Как у тебя там дела? — спрашивает он. — Нормально, — устало огрызается Локи, не отрываясь от документов. А никто и не говорил, что развитие должно быть линейным… Ну хоть глаза не на мокром месте, и хорошо. — Нодмадьно, — повторяет за ним Мобиус как можно гнусавее. — Да, да, звучит совершенно нодмадьно, — бормочет он, выдвигая ногой нижний ящик своего стола и доставая коробку бумажных салфеток. — Высморкайся хотя бы. Локи таращится на коробку с салфетками, не двигаясь с места. Он медленно поднимает на Мобиуса глаза, смотрит почему-то не брезгливо, а растерянно и с опаской. Мобиус сглатывает невысказанный комментарий о том, что для обыкновенных салфеток принцы чересчур хороши, или какую-нибудь шутку о королевских носовых платочках. Вместо этого он вопросительно качает головой и шевелит рукой у собственного носа. — Выдуй свои…? Нет? Ничего? Ладно, — он делает глубокий вдох и подходит к Локи с его стороны стола. — Все хорошо, — говорит он и выдергивает несколько салфеток, замечая, как Локи вздрагивает от едва шкрябающего звука и неотрывно следит за каждым его движением. Он тянется Локи к лицу, и бог отшатывается в сторону. Другую руку Мобиус аккуратно кладет Локи на затылок, удерживая его на месте. — Все хорошо, — уверяет он, легонько сжимая ладонь и проводя большим пальцем вдоль ложбинки у Локи за ухом. Потом подносит к его носу салфетки: — Дуй. Глаза у Локи сужаются в щелочки, выглядывая из-за бумажного края. — Ну, знаешь… — Мобиус делает напряженное лицо и громко выдыхает носом. — Это поможет, обещаю. Ещё несколько долгих секунд Локи не шевелится, только стискивает сильнее пальцы на своих штанинах, а потом все-таки дует. И тут же пытается отодвинуться, когда чувствует поток теплого и влажного, хлынувший из назальных пазух. Мобиус держит крепче. — Все нормально, так и должно быть, — бормочет он, наблюдая, как румянец ползет вверх по чужому лицу, пока не добирается до самых кончиков ушей — и это не имеет никакого отношения к жару лихорадки, который Мобиус чувствует под пальцами. Он утирает у Локи под носом и отбрасывает в сторону использованные салфетки, выдергивает две новые и возвращает руку в прежнее положение. — Уже почти, — обещает он и ободряюще стискивает чужой загривок. В этот раз влаги гораздо меньше, и Мобиус решает, что двух раундов им будет достаточно — особенно если учесть, как тщательно Локи избегает зрительного контакта. Он выбрасывает салфетки. — Получше? Локи осторожно вдыхает носом, и плечи его опускаются с облегчением оттого, что ужасное давящее чувство наконец отступило. — Да, — кивает он. — Спасибо, — он мельком смотрит на Мобиуса и принимается перекладывать папки на столе с места на место. — Нет проблем. Для чего ж еще нужны друзья, — отвечает Мобиус и, кажется, слышит негромкое фырканье в ответ. Он похлопывает по коробке салфеток: — Бери сколько нужно, ладно? Я новые возьму, если что. Под прикрытием файлика, перечитанного по кругу с добрый десяток раз, агент принимается наблюдать. Наблюдает за тем, как морщинка меж бровей Локи становится глубже и щеки покрывает румянец. Наблюдает, как дрожит его рука, переворачивая странички документов, и как временные промежутки между двумя соседними потираниями лба или стискиваниями пальцев на переносице становятся с каждым разом все короче. Салфетки — хорошо, конечно, но звоночки-то не заглушишь. И эти звоночки неизбежно задевают что-то внутри Мобиуса, просыпается тоненький голосок — шепчет, что это очень жестоко, заставлять Локи работать в таком состоянии и делать вид, что все как надо. — Через несколько минут вернусь, — говорит Мобиус, неожиданно быстро приняв решение. — Ты просто… будь здесь. Он хлопает Локи по плечу, тот бормочет, что идти ему вообще-то и некуда. Уходя, Мобиус оборачивается напоследок и видит, как мужчина складывает на столе руки, зарывается в них лицом и прикрывает глаза. — Итак, ты хочешь забрать своего Локи-варианта к себе домой, — говорит Равонна, делая многозначительную паузу, пока Мобиус переминается с ноги на ногу под ее тяжелым взглядом, — потому что он заболел. Мобиус не баран, конечно, чтобы вот так сразу и прямо. Он весьма осторожно зашёл с фланга «непредвиденных обстоятельств», «неизбежного снижения продуктивности» и «стратегического перемещения», хоть яйца в профиль были те же. — Он жалок. Я жалок. Много ли мы так наработаем, — убеждает Мобиус, понемногу давя на жалость. — Я просто подумал, если бы он, ну знаешь, мог отлежаться на нормальной кровати, а не койке своей, — печальная улыбка. — Отоспался бы как следует — и на следующий же день как огурчик. И время лишний раз побережем, — на пальцах разъясняет он и торопливо добавляет: — Ну через день, максимум, — вспоминается горячечный румянец у Локи на щеках. Она сомневается, это видно; уголки её губ трогает улыбка оттого, с какой молниеносной быстротой Мобиус забрасывает её аргументами. Но мало, этого мало. — Раз ему так уж плохо, отведи его в медпункт, — отмахивается Равонна. Мобиус перекатывается с носка на пятку и разводит руками. — Я бы с радостью. Но что-то мне подсказывает, что он может не вернуться обратно, — вздыхает он, может быть, чересчур драматично, но знает, что сейчас ему это позволено. Излюбленная игра старых друзей в начальницу и подчинённого. — Он нечаянно распускает язык, какой-нибудь охранник удачно оказывается в настроении поудалять кого-нибудь и… Наконец Равонна сдается, растягивает губы в возмущенной улыбке и откидывается назад в кресле, недовольно пыхтя. — Твое счастье, что ты мне так нравишься, — она вздыхает и качает головой. — Будь осторожен со своим Локи. — Ага, да, осторожен, — говорит Мобиус, будучи уже одной ногой в дверях, и уверенно машет рукой. На горле лежит рука. Рука, которой на самом деле никогда не будет, на горле, которое никогда на самом деле не будет его. Но она сжимает крепче. Обхватывает его тонкую никчемную шею. Он не может дышать. Он не может говорить. Все его тело охвачено огнем боли, страха и осознания того, что это все неизбежно. «Локи, — говорит титан, и его слова сочатся осуждением. — Локи». — Локи. Локи просыпается, дернувшись на месте, и голос застревает в его жалкой, переломанной до последнего хряща гортани. — Нет… пожалуйста… Он вскакивает на ноги, готовый бежать без оглядки, но тело не слушается и мир вокруг плывет, качаясь из стороны в сторону — и Локи качается вместе с ним. — Эй, эй, — Мобиус кладет руки ему на плечи. Он наклоняется ближе, заслоняет собой все поле зрения. — Всё хорошо. Ты со мной? Локи сбивается с дыхания, изворачиваясь и кашляя в сгиб локтя. — Мобиус. Подтверждение, затем вздох, затем стон — и Локи наваливается на Мобиуса всем своим весом. Мобиус с готовностью принимает ношу, обхватывая Локи руками, поглаживает ладонью между лопаток и бормочет что-то утешительное, давая ему время прийти в себя и собраться с мыслями. Локи продолжает дрожать под этот бесконечный поток успокаивающей чепухи. — Я заберу тебя домой, — говорит Мобиус, и Локи рвано вдыхает носом. — Прости, прости, нет, — осознав ошибку, он спешит исправиться. — Нет, не… — он сильнее прижимает Локи к себе, продолжая поглаживать по спине. — Не в Асгард. Извини. Я имел ввиду, к себе домой. Сегодня больше никакой работы. Как тебе такое, а? Локи весь обмякает в его руках, видимо, принимая таким образом предложение. Тут же его дыхание замирает и он чихает, даже не пытаясь при этом отодвинуться в сторону. — Мерзость какая, — говорит Мобиус все тем же заботливым тоном, и Локи сдавленно хихикает. Впрочем, довольно скоро справившись со своим состоянием, до квартиры Мобиуса Локи добирается уже на своих двоих. Стоя у дверей и зарывшись носом в кучу салфеток, он смотрит на агента очень многозначительно. — Ты живешь здесь? — спрашивает он, скользя взглядом по блеклым бежевым стенам и мебели. Никакой индивидуальности, все точно такое, как и в любом другом уголке ТВА. — Ну, не хоромы, конечно, — Мобиус пожимает плечами. — Но… иногда вместо кубикла я прихожу сюда. — Очаровательно, — фыркает Локи. — Тут кровать есть. Можешь ею воспользоваться, — ровным голосом говорит Мобиус, и Локи заметно оживляется. Едва добравшись до кровати, он тут же падает лицом в матрац и радостно стонет. — И надолго? — бормочет бог, на секунду приоткрывая глаз и тут же устало закрывая его обратно. Мобиус не вполне уверен, что он имеет ввиду. Надолго ли эта болезнь… надолго ли он может остаться… надолго ли ему позволено вот так нежиться под чужой опекой, прежде чем вернуться к полной и самостоятельной ответственности за свое бытие… — Посмотрим на тебя с утра, — говорит он, и похоже, что этого достаточно, потому что Локи кивает и сильней зарывается носом в одеяло. Мобиус осторожно присаживается на край кровати и кладет руку ему на грудь. Он успокаивающе водит ладонью по кругу, помогая Локи провалиться в исцеляющий сон, и очень старается не думать о том, как по-домашнему этот вариант выглядит в его кровати.