Запретная любовь.

... - Ну, присаживайся. Как твои успехи? Я слышала, тебя выпустили за примерное поведение? - Так и есть. Но я подписал бумагу о не выезде. - И ты регулярно посещаешь своего офицера, под надзором которого состоишь? - Два раза в месяц, как условлено. - Тогда что привело тебя ко мне? Проблемы с наркотиками? - Не в этот раз. - Что-нибудь случилось с бабушкой? - Нет. - С Люсиль? - Нет. - Ты снова связался с Би-Джеем? - Слава богу, нет. - Тогда в чём дело? - Я не думаю, что хочу говорить об этом. - Брось, Терри. Я не судебный пристав, я твой консультант по личным вопросам, и просто обязана знать обо всём, что с тобой творится, чтобы раз в месяц заносить это в твой отчёт для прокуратуры. Так что произошло? - Я влюбился. - О, ну это же замечательно! Поздравляю. Кто она? - Он. - И как же это случилось? - Мы слишком много времени проводили вместе когда-то. - Одного этого мало, чтобы утверждать, что ты влюблён. - Это не всё. Мы были худшими врагами, если можно так выразиться. Словно два ротвейлера. Цапались друг с другом постоянно из-за любой мелочи, и я ненавидел его всей душой. - Что заставило тебя передумать? - Однажды я попал в крупные неприятности... задолжал много денег солидным людям, а самого меня повязали на наркоте. Тогда он предложил мне стать его информатором. Всё просто: я даю ему список имён и адреса сбыта, он вносит за меня определённую сумму на суде. Я согласился. Видит бог, это было нелёгкое решение. - И оно заставило тебя изменить к нему отношение? - Нет, напротив, после этого я возненавидел его ещё сильнее, ведь он буквально всунул мне в руки билет в ад. Не знаю, как у вас, в Вест-Сайде, а у нас в гетто «стукачи» не приветствуются. Это всё равно что продать родного брата. Мы все там как одна семья. - Почему ты согласился? - У меня не было выбора. Мне грозил немалый срок, но хуже всего то, что эти ублюдки повсюду имели свои связи, поэтому в «трёхместке» я бы долго не протянул. - Но что подтолкнуло тебя отказаться от своих принципов? - Доверие. Знаю, звучит глупо, но я доверял этому засранцу больше, чем кому-либо из моей чернокожей семьи. И он не подвёл: он сделал всё в точности так, как говорил. Более того, после моего освобождения он обеспечил мне защиту и оплатил мой билет до бруклинского квартала, что было исключительно его инициативой. Несколько месяцев после мы не виделись. Краем уха я слышал, что у него всё хорошо и что он с кем-то встречается, пока однажды не узнал, что его девушку убили. - Боже мой, кто?! - Откуда мне знать, миссис Лопес. Там, где я живу, за день убивают по пятьдесят человек, и ночью, если ты не закрыл все ставни и двери на цепочки и не задёрнул шторы, бывает крайне неспокойно. Именно поэтому мне дали разрешение на ношение оружия, хотя я им никогда и не пользовался. Ну, только однажды... - Однажды..? - Да, в поезде. Я ехал на метро, когда вдруг увидел в салоне его. Это было странно: насколько мне известно, он живёт в лучшем районе города, а не тут на отшибе, на станциях у трущоб. И выглядел он, мягко говоря, неважно. - Что ты имеешь в виду? - Обычно он всегда был опрятен, носил свежие рубашки, галстуки, его очень редко можно было встретить без пиджака. А тут я подумал, что передо мной какой-то бомж, который только слегка напоминает того человека, что я знал. Но это ещё не всё. Какие-то ребята пытались ограбить его там же, в салоне. - Он дал сдачи? - Нет, он был пьян. Не просто пьян, а сильно пьян. Я никогда не видел его таким прежде. - Что ты подумал тогда? - Что ему, наверное, очень больно. У меня никогда не было постоянной девушки. Ну, вы же понимаете... И когда я представил, каково это - терять кого-то из близких - мне стало херово... - Терри! - Простите, "нехорошо". Их рулевой стоял на стрёме, пока двое других вырвали у него бумажник и толкнули на пол. Он попытался ответить, но не мог контролировать себя в таком состоянии и при падении расшиб голову. Затем один из них вытащил нож. Я мог бы просто убежать... Зачем мне такие проблемы ещё и после отсидки, правильно? Но почему-то не стал этого делать. Вместо этого я поднял пистолет, что валялся на полу, обронённый кем-то из грабителей, и наставил его на них, приказав убираться к чёрту. - Они послушались? - Не сразу, но. Видимо, я тогда серьёзно их напугал. Правда, и сам испугался не меньше: в конце концов, стоит кому-то из корешей прознать, что я угрожал «своим» - и мне конец. - Почему ты помог ему? - Я не знаю... Честно. Это было как Провидение, или как это ещё называют?.. Когда те засранцы убрались, он уже потерял сознание, и мне стоило огромных трудов поставить его на ноги, чтобы суметь взвалить на себя. - Ты тащил его на себе? - Да. Четырнадцать кварталов пешком, где нет перекрёстков, где за каждым углом торговцы наркотиками устраивают вооружённые стычки, и ты даже представить себе не можешь, с какой стороны подлетит та пуля, что убьёт тебя. - Тебе было страшно? - Не буду врать, я едва не наложил в штаны со страху. Особенно когда почти у самого дома едва нос к носу не столкнулся с Би-Джеем и его шайкой. - Почему это тебя так взволновало? - Если бы он увидел, что я помогаю кому-то не из «наших», то уже на следующий же день я был бы трупом. - Почему тогда тебе просто не пришло в голову съехать оттуда?!.. - Хорошие квартиры стоят недёшево, миссис Лопес. А в гетто за такие апартаменты готовы драться. - И ты принёс его к себе? - Да, я же не мог оставить его на улице. Когда мы вошли, я думал сразу же вызвать «скорую», но какая «скорая» приедет в наш-то район? Когда у миссис Вэйли с улицы напротив заболела шестилетняя дочь, ей пришлось самой везти её в больницу на электричке в центр. Правительство не следит за такими вещами. Откровенно говоря, им плевать на нас. Они живут там, в центре. Среди неоновых реклам и шёлковых занавесок, и даже понятия не имеют о том, что такое общий сральник... - Терри! - Простите, туалет. - Тебе не пришло в голову позвонить его родным? - Я хотел, но я не знал номеров. И я боялся, что он будет злиться, если я допущу кого-то к нему в таком состоянии. - Почему? - Потому что этот сукин сын гордый, как степной орёл! Он лучше будет медленно помирать на диване у чернокожего преступника, чем разрешит сообщить кому-либо о том, где он находится... - Как долго он пробыл без сознания? - Часов пять, может, шесть... - И что ты делал всё это время? - ... - Терри. - ... - Ты можешь доверять мне. - Смотрел. - Смотрел куда? - На него... Не знаю, почему-то я раньше не замечал, что он интересный... - Ты имеешь в виду, «красивый»? - Нет, то, что он красивый бросалось в глаза сразу же при первой встрече, поверьте мне. Я даже думал, что у него там тьма-тьмущая девчонок любой масти, а этот осёл сказал, что ему некогда заниматься такими глупостями, особенно когда он на работе. - Но в тот раз он не был так красив из-за пробитой головы? - Напротив. Он был чертовски красив и привлекателен даже с пробитой головой и в поношенном свитере; даже несмотря на то, что от него несло перегаром за километр, и не брился он уже, как минимум, неделю. Полусидя на моём диване он спал, как младенец, и единственный раз проснулся, когда шёпотом попросил меня принести ему воды. Я принёс. Мне кажется, я мог бы слетать до Луны и обратно, если бы воды не оказалось в водопроводе. Я не могу это объяснить, но сперва мне было очень его жалко, но потом я понял, что это вовсе не жалость, а... словно я сочувствую его горю и потере... - Это называется сострадание. - Плевать, как бы оно ни называлось. Одно я понял точно: что бы ни случилось, я ни за что в жизни не дам кому-либо обидеть его. Ни за что. Никогда. - ... - Признаюсь, это немного неожиданно. Но, в любом случае, хороший шаг вперёд, чтобы двигаться дальше, оставить позади своё криминальное прошлое и начать всё с чистого листа. Возможно, это навсегда изменит твою жизнь, и ты больше не будешь чувствовать себя в опасности или бояться за своих близких. - Это невозможно. - Почему? Потому что чувства не взаимны? - И поэтому тоже. - Тогда в чём основная причина? - Миссис Лопес, я же ясно дал вам понять, что я был его информатором. - И что в этом плохого? - Он полицейский. - ... - Я влюблён в копа. - ... - Но и это не самое худшее. - Есть что-то ещё?.. - Да. Он тот самый офицер, под надзором которого я сейчас нахожусь. - И как же его зовут? - Дон Флэк.