zitti e buoni (except it's anything but that)

Последняя неделя мая всегда наступала ровно в тот момент, когда Дайске помирал со скуки. Во времена его учёбы в Англии остальные воспитанники его колледжа вдруг окружали телевизор, только чтобы посмотреть неизвестное ему на тот момент шоу: гала-концерт Евровидения. Алкоголь лился рекой, громко играла музыка, студенты собирались многочисленными шумными компаниями по всему общежитию, а Дайске, иностранец, понятия не имел, что происходит.  Это ведь просто очередной скучный конкурс песен. Скучный, как и всё вокруг, как и все вокруг. Однако именно в этот период своей жизни Дайске научился его ценить. Поскольку, несмотря на то что его силком затащили в одну из таких неуместных компаний, он предпочёл сфокусироваться на передаче и болеть за Великобританию, вместо того чтобы общаться с пьяными вдрызг однокашниками. Могли бы взять с него пример и напиваться в одиночку.  Евровидение, в общем и целом, оказалось интересным. Стоило это признать. Множество стран — не все из которых, к слову, были европейскими — презентовали свои песни и экстравагантные выступления. Затем несомненно предубеждённое жюри от каждой страны голосовало за наиболее понравившийся им номер. А после перерыва, который, по мнению Дайске, длился невообразимо долго, поступали голоса от телезрителей-европейцев (в подлинность которых никто на самом деле не верил), и определялась страна-победитель. Дайске в 2013-м году потребовалось время на понимание всей этой системы, поэтому он не имел права злиться на Хару в 2021 за то, что тот немного не догонял. К тому же, вероятно, только присутствие Хару делало этот просмотр стоящим. Дайске включал телевизор каждый год, по какой-то извращённой традиции, чтобы посмотреть этот конкурс либо в уединении своей студенческой спальни, либо со своими британскими однокурсниками, которые занимались чем угодно вместо того, чтобы следить за состязанием. Что ж, каждый болел за Великобританию по-своему, и Дайске вносил свою лепту. Хару никогда даже не слышал о Евровидении, что было забавно, поскольку он был в равной мере озадачен и непринуждён. Дайске, сползший на самый край дивана, всем сердцем и душой болел за представителя страны, приютившей его на многие годы, а на остальных участников одобрительно или неодобрительно мычал. Его бойфренд в полном пофигизме растянулся на диване рядом, комментируя, что ему понравилось в каждой песне, и поддерживал все страны подряд, поскольку, цитируя: «Они все замечательные, жду не дождусь результатов». Такой подход немного расслабил миллионера. Хару, будучи не-европейцем, был абсолютно непредвзят. Дайске не знал, что в вопросе Евровидения ещё существуют непредвзятые люди. Тогда он понял, что дело не только в том, чтобы болеть за свою страну, но и — как это ни удивительно — в музыке.  — Что думаешь? — спросил он в какой-то момент между выступлениями. — Украина и Мальта для меня определённо в первой десятке, — ответил Хару, прерываясь на вдумчивые размышления. — Германия неплоха, у России запоминающийся мотив. Сан-Марино тоже был хорош, а у Греции была интересная организация.  — Что насчёт Великобритании? Хару не скрываясь закатил глаза; он ожидал этого вопроса. — Было неплохо. Ваш представитель выглядит приятным парнем. — Вот видишь? — Миллионер явно гордился своим достижением, а именно: заставить своего бойфренда признать, что Британия хорошо выступила. — Мы обязательно выиграем.  — Ты так считаешь? — Это был безобидный вопрос, словно Хару спрашивал мнения Дайске как человека, более искушённого в Евровидении. Дайске не сдержал смешка в ответ на такую наивность. — Ну, возможно… — был вынужден ответить он. И тут же исправился: — На самом деле я не уверен. За всеми голосами стоит европейская политика.  Хару выгнул бровь и посмотрел прямо в глаза Дайске самым очаровательно-недоуменным взглядом на свете. Дайске поцеловал бы его прямо там, если бы не слова, сорвавшиеся с языка Хару: — Погоди, так если во всём замешана политика, тогда в чём смысл проводить конкурс песен? — Эм-м… Гордость не позволила Дайске перенаправить этот вопрос HUESC. Несколько долгих секунд (во время которых беспокойство Хару лишь росло) он с нечитаемым выражением лица пялился в телевизор, где шёл прямой эфир. — Чтобы избежать Третьей Мировой, полагаю. — А, понятно, — пожал плечами Хару, переключая внимание на выступление Финляндии, которое ему определённо нравилось. — Главное, чтобы работало, — засмеялся он. * * * Босые шаги Дайске эхом разносились по гостиной их нью-йоркского пентхауса. Три беспокойных шага в одну сторону, поворот — и обратно. Это продолжалось уже пять минут кряду. Иначе говоря — вечность. Всё это время Хару сидел на диване, скрестив ноги, и озадаченно за ним наблюдал. — Поверить не могу, — чертыхался себе под нос Дайске. — Болваны с дурным вкусом. Да как они смеют.  — Ты же сам сказал, что тут замешана политика! А вся эта шумиха с Брекситом была совсем недавно, — попытался урезонить его Хару, оправдывая тот факт, что двадцать стран из тридцати девяти уже отдали по двенадцать баллов другим участникам, а Великобритания до сих пор не получила ни одного. Более того, Великобритания на данный момент оставалась единственной страной с нулём голосов, и это медленно но верно сводило Дайске с ума. Обращённый на Хару мрачный взгляд отдавал безумием, и Хару поспешно прикусил язык и оставил при себе свои заурядные познания в европейской политике, чтобы не злить своего бойфренда ещё больше. «На связи Мадрид, — прощебетала с экрана привлекательная женщина, — и я рада сообщить, что Испания отдаёт двенадцать очков… Франции!» — Разумеется, они голосуют за соседей. Предатели! Надеюсь, Португалия в этом году оставит вас ни с чем! — Так, ладно. — Хару наконец поднялся с дивана, опасаясь, что Дайске вот-вот пробьёт кулаком стену или выкинет что-нибудь похлеще, торопливо подошёл к нему и мягко усадил на диван осторожным подталкиванием и отвлекающими поцелуями, которые ничуть не умерили его ярость. — Как насчёт чашки чая? Я тебе сделаю.  Хотя Дайске не удостоил его ответом, слишком занятый тем, что впивался ногтями в диванные подушки, а глазами в телевизор, Хару счёл это предлогом оставить его одного, чтобы передохнуть и в самом деле приготовить ему чай — а ещё лучше валерьяночки накапать. В конце концов, раз этот конкурс вертелся вокруг политики, то не было ни единого шанса, что Британия заработает приличное количество баллов, и Хару справедливо опасался реакции Дайске на финальный результат. Детектив, не оглядываясь, прошагал к кухонной конторке. Кухня у них была в американском стиле, без разграничивающей стены, а значит, Хару было не скрыться от отчаяния Дайске. — Инспектор, — донёсся до него монотонный баритон. Голос Дайске часто звучал беспричинно холодным, но сейчас эта перемена пустила дрожь по позвоночнику Хару. Тот полез за ромашковым чаем в один из шкафчиков, повернувшись спиной к своему бойфренду и намеренно избегая взгляда его сине-стальных глаз.  — Да, Дай? — Кто, по-твоему, выиграет? — Тишина. Очень неуютная, к слову. — Скажи честно. — Не уверен, — пожал плечами Хару. — Я болею за Италию. — Тц. Да какая там Италия, — фыркнул Дайске, засмеявшись. Несмотря на завуалированное оскорбление своего музыкального вкуса, Хару вторил своему партнёру. В конце концов, Дайске проявил себя знатоком Евровидения, так может, действительно всё сложится удачно. Да, Хару решил, что всё будет хорошо. * * * Ничего не было хорошо. Всё было хуже некуда. Когда часы на запястье Хару подползали к часу пополуночи, Дайске уже всерьёз подумывал закатить истерику. Удерживала его только чашка чая в руках. Хару уже дрых без задних ног, растянувшись на диване. По традиции кто-нибудь обязательно засыпал во время объявления результатов Евровидения, и за неимением других зрителей Хару взял эту роль на себя. Участь Великобритании уже была решена. Ноль голосов жюри. Ноль голосов зрителей. Дайске не мог голосовать, будучи не в Европе, да он и не планировал, поскольку даже подумать не мог, что Британия станет первой страной в истории конкурса, не набравшей ни одного очка. Как же катастрофически он ошибался. Чтобы справиться с горем, он разбудил мирно спящего Хару и громко огласил ему результаты Великобритании — точнее, их отсутствие. — Мы ниже Германии! Даже Испания нас обошла! — А это плохо? — зевнул Хару. — Да! Очень, очень плохо! — Сейчас неподходящий момент, чтобы сказать, что мне понравились выступления и Германии, и Испании? И ещё я считаю, что Азербайджан заслужил больше очков. Одного убийственного взгляда хватило, чтобы заставить Хару умолкнуть. Дайске сердито хлебнул чая, который ни капли его не успокаивал, потом сделал ещё глоток, и ещё, и ещё. Эта пассивно-агрессивная демонстрация сдерживаемого гнева продолжалась, пока кружка не опустела. Теперь, уже давно оставив всякую надежду, единственное, чего он желал — это чтобы Франция не победила. Дайске ничего не имел против Франции, честно, это было уже просто из вредности. Он бесцеремонно шлёпнулся на диван — но так, чтобы не потревожить Хару, — и принялся поглаживать его по светлым волосам, со стороны походя на какого-то мультяшного суперзлодея.  Он делал это не ради удовольствия Хару — этот предатель за весь вечер едва ли сказал хоть одно доброе слово о Британии, и Дайске подумывал порвать с ним прямо здесь и сейчас только из-за этого, — он гладил его, главным образом, чтобы успокоить нервы ощущением мягких волос своего спящего бойфренда под своей ладонью. В половину второго ночи объявили победителя. И хотя Франция действительно не выиграла, миллионер не мог заставить себя радоваться. Веки его опухли от всех пережитых эмоций и литров выпитого чая, и ему не терпелось выключить телевизор и лечь спать. Завтра всё случившееся будет в трендах твиттера.  О да, за соцсетями, сыплющими соль на рану, будет интересно наблюдать. По крайней мере, это будет не так больно, как смотреть унижение Великобритании в прямом эфире. С пораженческим вздохом Дайске заставил мышцы двигаться и поднялся с дорогущего дивана. Промелькнула мысль разбудить Хару и сообщить ему, что Италия, за которую тот болел, и впрямь победила. Однако Дайске слишком устал, чтобы тревожить сон своего бойфренда (а спал тот крепко, если судить по обслюнявленной подушке). Выключив телевизор, он достал из шкафчика покрывало и накрыл им Хару, чтобы тот не замёрз ночью. Поцеловав Хару в лоб, Дайске выключил свет в гостиной и на заплетающихся ногах побрёл в спальню. Наконец-то он мог забыть о том, что случилось на сегодняшнем Евровидении, и начать думать о том, как отыграется Британия в следующем году, в Италии. Может, он снова предложит Хару посмотреть конкурс вместе. Или они могли бы слетать в Рим и увидеть всё вживую. А потом в голову пришла мысль… Хару каким-то образом предсказал как победителя, так и проигравшего Евровидение-2021. Значит ли это… — Инспектор! — завопил Дайске, спрыгивая с постели и снова вбегая в гостиную. — По-твоему, мы и в следующем году пробьём дно?!