Эх, ты, неумёха!

— Хэй! Алексис недовольно хмурится и простирает руки вверх. Для Старскрима она выглядит как забавный и недовольный чем-то ребёнок в этот момент. Сикер тихо хихикает и спустя пару секунд всё же отдаёт ей пакет муки. Девушка его принимает и ставит на стол. — Это довольно низко так шутить с человеком ниже тебя. Старскрим кротко улыбается. — Ты считаешь рост минусом? — Не то чтобы. Алексис достаёт из нижних тумбочек все другие ингридиенты, а Старскрим тем временем размышляет, зачем же он решил провести время с ней таким образом. Не погулять, не почитать вместе. А заняться готовкой. И не просто готовкой, а готовкой блинчиков. Такое смешное слово на самом деле. Алекса отвлекает его от размышлений звуком постукивания венчика. — Давай на этот раз ты мешать будешь? Ты же в прошлые разы видел, как я это делаю? Да, видел. И смотрел внимательно, с неким энтузиазмом. Даже не так - с трепетом. Алексис тогда выглядела очень спокойно, что можно было крайне редко увидеть, особенно учитывая нынешнюю ситуацию с обеими фракциями. Переживания вообще не уходят. Но Алексе идёт спокойствие. Поэтому Старскрим аккуратно берёт венчик и размешивает то, что девушка положила в миску, чтобы она не расстраивалась и не убирала крупицы этого состояния. Конечно, на самом деле, он не особо обращал внимания на то, как девушка готовила. Смотрел в большинстве своём на лицо. — Эх, ты, неумёха! Алексис, смеясь, забирает у него миску. Не дай бог всё уронит. Старскрим прикусывает губу и скрещивает руки. По крайней мере он старался. Он улыбается, когда всё же понимает, что Алексис засмеялась, но вида не подаёт. Девушка проделывает ещё несколько манипуляций с ингридиентами и ставит посуду на кухонный стол. — Теперь тесту нужно настояться. Добавим ещё масло... Старскрим ощущал себя неким гостем, который просто наблюдает за хозяином дома и ничего не делает. Хотя это он изначально предложил Алексис руку помощи, да и хотелось научиться готовить, но девушка, сама того не осознавая, взяла всё в свои руки. Вновь. Сикера коробит, появляется непонятное желание. Вскоре он обнимает Алексис со спины. Как же она настрадалась и перетрудилась, бедная. Алекса вздрагивает и краснеет. — Т-ты сказал это вслух, Старскрим. Старскриму уже наплевать. — Но это чистейшая правда, что я могу поделать? Он улыбается. Никогда до неё он так часто не улыбался. Нужно ли ей это знать? Вовсе не обязательно. Ещё расстроится. Старскрим невесомо целует чужую макушку, прикрыв глаза.