Он не верит тебе

      Отец не был рад их незапланированному переезду. Он постукивал о руль и изредка грубо ругался, когда неправильно сворачивал. Если бы не поленился и узнал маршрут заранее, если бы не торопился так, дорога оказалась бы в два раза короче. За окном мелькали бесконечно высокие сосны, лапистые ели и редкие машины. Машины почему-то только навстречу. Они, наверное, бежали оттуда, куда парень с отцом направлялись.        Вот мимо проехал серебристый пикап, такой чистый, что блестел на солнце, как чешуя селёдки. Номер разглядеть не удалось, но там точно были семёрка и тройка. Почти у каждой встречной машины была тройка, чуть реже - четвёрка. За рулём чаще всего мужчины, а если точнее на трёх мужчин приходилась одна женщина. Диппер вёл нелепые расчёты и бессмысленную статистику у себя в голове уже пару часов, лишь бы не биться головой о стекло от невыносимой скуки. Он бы всё отдал, лишь бы наконец-то покинуть салон автомобиля.       Они ехали быстро и дёргано, из-за чего Диппер испуганно жался на заднем сидении. Руки сильнее стискивали наскоро собранный тугой рюкзак. Отец не дал взять с собой никаких книг или учебников, только самое необходимое, из-за чего приходилось развлекать себя самому. Несколько минут на сбор и целый день пути. Долгожданное резкое торможение и, если бы не ремень, Диппер бы сильно приложился лбом о переднее сиденье.       - Выходим, - скомандовал отец.       Парень посмотрел сквозь мутное стекло на неприветливое старое жилище. Хижина. Родители когда-то рассказывали, что у них есть родственники, далёкие дяди, и один до своей пропажи жил как раз в этой Хижине. Кажется, Она его и сожрала. Кажется, теперь и отец хотел пропасть в ней. Тёмная и сухая, Хижина настороженно ждала, наверняка скрипела рассыпающимися досками, как зубами. Что же сделают вторженцы? Стоит ли прикончить их сразу, как только те войдут внутрь? Обвалится и задушит их. Погребёт под собой.       Не хотелось злить отца, он последнее время был слишком злым и агрессивным, поэтому Диппер решил наконец-то выбраться из приземистой машины и осмотреть Хижину уже снаружи. Как только мальчик показался и вновь бросил настороженный взгляд на злобное здание, то сразу же стало не таким уж и страшным. Посветлело и игриво засвистело от сквозняка. Оно как будто расслабилось и даже обрадовалось, увидев Диппера. От этих мыслей Пайнс немного покраснел, отвернулся и сильно хлопнул дверью.       Отец суетливо переносил сумки к порогу, позабыв о своём задумчивом сыне, который неспешно подошёл к одной из дверей. Она дрогнула и немного приоткрылась, любезно приглашая зайти, хоть парень и думал, что давно покинутый дом должен был быть заколочен, заперт на все замки. А эта Хижина заслуживала особые, амбарные, массивные и внушительные. Диппер стиснул лямку рюкзака и, бросив взгляд на родителя, что теперь обеспокоенно вертел головой. Пайнс был уверен, что ищут не его, поэтому осторожно коснулся ручки и шагнул в комнату.       Трудно удержать восторженный вздох при виде всех этих замысловатых приборов и, о боже, чертежей и заметок. Его дядя был учёным? Его дядя был учёным! Сколько всего интересного можно будет здесь найти! Возможно, он вёл какой-нибудь дневник, где описывал все результаты: неудачи, поражения и мысли. Если удастся его найти, то Диппера будет не отлепить. Он начнёт глотать одну страницу за другой, забыв о времени и...       - И чего ты молчишь, что нашёл грёбаный вход? - парня пихнули, чтобы тоже зайти и бросить сумки на пол, подняв с пола многолетние залежи пыли, - Вот же ж, - отец закашлял и замахал рукой, пытаясь отогнать надоедливые пушинки, - вывали всё барахло на улицу. Давно пора избавиться от этих пылесборников.       Губа в очередной раз оказалась сильно прикушена, и раздалось тихое, покорное "мгу". Диппер с сожалением обвёл взглядом так заинтересовавшие его вещи, будто смотрел вслед идущим на эшафот осуждённым. Есть шанс что-то спасти, спрятать, скрыть от безжалостного взора отца, но слишком малое. Отец не знает цены вещам.       - Я поищу себе комнату и начну. - недовольно прошипел Пайнс.       На мешкая, Диппер кинулся к лестнице и заторопился подняться выше. Ему было обидно. Очень обидно, что нет смысла перечить. Что он скажет? Мне нравится, можно оставить? А в ответ: "И что?", "Зачем оно тебе?", "Бессмысленное бесполезное барахло.", "Не о том думаешь.", "Я рад. Выкидывай.". Парень с досады еле слышно шептал, передразнивая слова отца. Внизу раздался негромкий удар и довольно громкое "блять". На губах появилась лёгкая торжествующая усмешка. А вещи и сами были готовы постоять за себя.       Оказалось обидным и то, что единственную приглянувшуюся спальню отец наверняка заберёт себе. Все остальные комнаты выглядели неуютными и пугающими. Где-то электризующийся неприятный ковёр, что так мерзко цеплялся за носки, где-то чересчур холодно, где-то не было места, чтобы даже на полу постелить. Всё заставлено до такой степени, что приходилось продираться как через тёрн. Отовсюду торчали доски и покорёженные железки, которые без конца хватали за одежду. Коробки, поставленные высотками, пыльные позеленевшие банки, стопки бумаг. Смотри под ноги внимательно, Диппер Пайнс.       Бесспорно, однажды он будет спать в этом, будет жить в таком особом мире. Обзаведётся своим собственным кабинетом, с огромным кожаным скрипучим креслом, дубовым резным столом и плотными шторами, чтобы никто раньше времени не узнал о загадках. Будет проводить исследования, писать, вычислять, разгадывать! Забудет обо всём и посвятит всего себя этому! Приключениям! Вместе с Мейбл.       Они встретятся позже, так сказал отец. Нужно немного подождать, сейчас куда важнее решить кое-какие дела. А девчонкам с ними не место. Диппер пытался верить отцу, но всё равно немного беспокоился. Их "дела" были загадкой, но не такой, какие ему нравились. Она не была интригующей, она не была таинственной. Она была пугающей. До потных ладоней и нервного сглатывания.       Цветочный горшок будто пнули, привлекая внимание и пугая парнишку до смерти, из-за чего грохот и испуганный высокий вскрик сразу же пронеслись по коридору. Диппер глубоко вдохнул и заглянул туда, откуда прилетел разбившийся предмет. Вдруг там ещё что-то упадёт? И это был прибранный аккуратный чердак. Пайнс робко зашёл и огляделся, с опасением подмечая детали.       Но новая комната оказалась весьма неплохой. Потолок - сама крыша с толстыми крепкими балками. Треугольное окно из желтеющих стёкол. Вон, около него скрипучая низенькая кровать. Даже постельное белье не казалось слишком пыльным, а действительно белым, почти чистым, как свежий снег. Щелей, на удивление, не было, и прохладный воздух не кусался, хоть и смог пробраться сюда.       Когда на квадратную резную тумбочку Диппер кинул свой рюкзак, то стал уверен, он нашёл себе место в старой забытой Хижине. Парень присел на край постели, погладил простынь, сжал её. Ткань грубая, прочная, но наверняка тёплая, и это главное. Диппер завёл руки назад, опёрся на них и сладко выгнулся, запрокидывая голову. На лице появилась усталая улыбка, ладони заскользили в стороны и парень рухнул на кровать. Он, наверное, сможет здесь прижиться.       - ДИППЕР!       Точнее попробует. Пайнс нахмурился, но послушно поднялся и пошёл вниз, к отцу. Тот с остервенением вышвыривал ни в чём не повинные вещи на улицу, расчищая комнату, на что Диппер смотрел с нескрываемой болью. Пришлось её проглотить и начать помогать. В отличие от родителя, парень старался быть аккуратным.       Так они провозились до наступления темноты, благо завести старый генератор успели заранее. Долгая дорога, стресс от нервозности отца и беготня с нескончаемыми коробками иссушали настолько, что на чердак Диппер почти полз, волоча неприятно ноющие ноги и кое-как ориентируясь на ощупь. Совсем скоро можно будет расслабиться, отдохнуть, пусть и не на самой удобной кровати. К счастью, в рюкзаке пришлось рыться недолго.       Этой пижаме Диппер давно нашёл замену в качестве домашних футболок, но с собой у него, увы, были только обычные. И тех только две. Выбора не осталось, поэтому, краснея от собственной нелепости, Пайнс натянул цветастую мягкую ткань.       Дома перед сном он обычно лежал с книгой, а здесь приходилось лежать с темнотой. Диппер переживал, что будет смотреть в потолок до рассвета, вслушиваясь в скрип досок и уличный шорох. Только не прошло и часа, как он пригрелся и наконец-то погрузился в сон, словно чем-то убаюканный.       Ночью случилось что-то странное. Наверное, от пережитого и новой кровати Дипперу снился дурацкий бредовый сон. Всё началось с того, что он понял: кто-то колупался с пуговицами на рубашке, уже стянув с него штаны. Парень сонно заёрзал и протяжно застонал, было слишком холодно. Его поняли и нагнулись, прижались, ограждая от враждебного ночного воздуха.       Горячее дыхание на животе и неожиданная влага, заставила вздрогнуть. Ледяные пальцы прошли от коленей по бедрам, к тазовым косточкам, и с трепетом опустились ниже, забрались глубже. От дискомфорта Диппер сильно дёрнул ногой, но колено поймали, сжимая. Парень почувствовал, что голени теперь касается другая ткань, отличная от грубой постельной. Эта была мягкая и приятная. Кажется, его ногу закинули себе на плечо.       Диппер с трудом разлепил глаза и попытался приподняться, новая поза была необычной и не очень подходящей для сна. В чердачной тьме удалось разглядеть только яркое жёлтое пятно, словно к нему залетел светлячок. Ладонь мгновенно накрыла глаза и заставила опустить голову на подушку.       - Спи.       Он бы с радостью вновь погрузился хотя бы в бессознательную дрёму, вот только настойчивые прикосновения то там, то тут отчаянно отвлекали. Грудь, бока, живот, бёдра - везде эти осторожные ловкие пальцы. И губы? Диппер ощущал дыхание, взволнованное и предвкушающее, влагу, то ли от поцелуев, то ли от языка. Между ног тоже. Но это точно не от губ.       Парень выгнулся и издал недовольный стон, когда холод скользнул куда-то внутрь. Необычно, но довольно приятно. В некоторые моменты особенно. Появилось желание сжаться и скрестить ноги, напрячь их до приятной судороги, чтобы знакомая, но пока непривычная юношеская тяжесть ушла. Таз немного приподняли и погладили поясницу.       - Расслабься.       Дыхание учащалось, а вместе с ним нарастал дискомфорт. Становилось всё жарче. Диппер не знал, от температуры ли к лопаткам сбегали крохотные капли пота, так невыносимо щекоча спину, или всё же от того, что творилось ниже, от того, что делали чьи-то пальцы. Со временем парень понял, его глаза открыты, он видел силуэт и яркий жёлтый внимательный глаз. Трудно подметить черты ночного образа, когда здравые мысли перебивались ощущениями. Тем более кто хорошо помнил лица, которые ему снились?       Когда пальцы оставили тело, Диппер нетерпеливо заёрзал. Ему очень хотелось, чтобы всё закончилось, а не оборвалось, как сейчас. Именно закончилось, пришло к логическому завершению. К какому, парень даже предполагать не стал, он просто ждал столь необходимого продолжения. Само тело требовало этого и так отвратительно ныло, разгорячённое первыми откровенными прикосновениями. Ночной образ не торопился отвечать на чужие мольбы.       Он устроился поудобнее между тонкими, всё ещё напряжёнными ногами, огладил юное гибкое тело, которое тут же отозвалось, дрогнуло в ласкающих его руках. Диппер с трудом смог всмотреться в глаз гостя сегодняшнего сна. Этот взгляд он почувствовал, понял его значение, хоть раньше никогда не встречал. Диппер видел, как его этим взглядом любили.       Силуэт качнулся, и парень почувствовал, что жар постепенно возвращался. Его крепко держали под поясницей, не позволяя не вовремя пошевелиться. Диппер громко засопел и стиснул бедрами ночной образ, стараясь притянуть к себе. Тот действительно поддался вперёд, опёрся о изголовье и тоже шумно задышал уткнувшись в чужую шею. Диппер не знал, как правильно ему стоит лежать, куда деть руки, поэтому неуверенно приобнял гостя. Кажется, тому этот жест понравился, в ответ он игриво коснулся зубами юношеского плеча.       Ночной образ ритмично покачивался. Он легко прикусывал шею и плечи, из-за чего мальчик никак не мог перестать хихикать. Несмотря на дикий жар, Диппер всё сильнее стискивал свои объятия. Почему? Ему просто так хотелось. Бывают же сны, в которых ты делаешь всё, что пожелаешь, а Пайнс желал тесноты от тяжелого тела над ним и чтобы собственное напряжение наконец-то ушло.       - Ты меня съешь! - Диппер неловко дёрнул плечом и тихо засмеялся.       - Всего поглощу, - проскрипели на ухо, после чего его тоже прикусили.       Неожиданно ночной образ переместил руку, на которую раньше опирался, вниз и ловко ощупал плоский живот, пока не нашел то, что искал. Мальчик заскулил и прижался мокрым лбом к искусному гостю. В забытьи он вплёл пальцы в жёсткие, как солома, волосы, сильно сжимая.       По телу прошла приятная дрожь, которая, казалось, зацепила все внутренности. За ней же пришла слабость. Диппер откинул голову на подушку и умиротворённо прикрыл глаза. Те же чувства вскоре испытал и ночной образ. Он плюхнулся рядом, приобнимая и скрипя что-то без умолку. Парень не пытался разобрать слова, ведь сон явно подходил к концу.       Огромный жёлтый треугольник на двери - первое, что увидел Диппер, когда с трудом разлепил глаза. Это солнце так удачно подобрало угол, чтобы подарить ему столь удивительную картину. Мальчик заёрзал в поисках одеяла, которого на нём не оказалось, и наткнулся на него только у изножья. На чердаке без одеяла холодно. Диппер хотел ещё немного поспать, но сонливость безжалостного покидала парня, и он всё отчётливее начинал чувствовать неприятную липкость кожи и сырость одежды.       Кажется, Пайнс метался по постели всю ночь, как при кошмаре, потея и скидывая одеяло. Терпеть этот ужас дальше было невозможно, поэтому парень не спеша сполз с кровати, намереваясь принять освежающий утренний душ. Встав на ноги, Диппер болезненно поморщился. Дико болело всё, что находилось ниже от поясницы, и она сама тоже. Возможно, он неудобно спал, да и матрас новый, непривычный, кто его знает.       Пыльная ванна, но зато, на удивление, чистая приятная вода, что смывала последствия сна. Диппер торопливо скользил найденным мылом по телу, щурясь и улыбаясь от чувства очищения. Закончив, он ступил на потеплевшую плитку и обмотал вокруг таза большое белое полотенце, которое тоже отыскал здесь по какой-то невероятной счастливой случайности.       Не долго думая, Диппер оделся в то, в чём был вчера, ведь так лень стирать вполне чистые футболку и шорты, когда ты ещё и не брезгливый. На голову Пайнс натянул любимую кепку с сосной, которую ему совсем недавно за бесценок всучил какой-то чудак. На кухню пришлось идти неспешно, бежать было больно, тело не прощало резких движений. Впрочем, помимо этого день начинался чудесно. Коробки с посудой и лёгким перекусом уже были здесь, терпеливо ожидая парня.       Сначала Диппер хотел посвятить этот день изучению Хижины, но стоило заметить отца, желание тут же его покинуло. Родитель копошился на первом этаже, пытаясь наладить и так полумёртвый квадратный телевизор. Парень несколько минут мялся на месте, не решаясь обратить на себя внимание.       - Пап?       - Что? - отец сильно хлопнул о боковую стенку, из-за чего изображение на экране дёрнулось, но всё же стало чётче.       - У нас есть что-нибудь для поясницы? Болит немного. - Диппер легонько стучал носком ботинка по стоявшей рядом коробке.       - Нет.       - М, хорошо. - Мальчик выдержал паузу, стараясь не замечать периодические избиения еле работающей техники. Глубоко вздохнув, он тихо заявил, - Я, наверное, погуляю.       - У тебя же поясница болит, - ехидно заметил отец, в этот раз с силой стукнув кулаком по телевизору, от чего даже Диппер вздрогнул.       - Да. - парень криво улыбнулся и поспешил уйти на второй этаж.       - Воду не открывай, она грязная, - крикнули ему вслед. Диппер нахмурился и замотал головой. Бред. Он же и помылся в чистой, и посуду помыл. За отцом, кстати, тоже.       Всё-таки пришлось вернуться к первоначальному плану изучения Хижины. Впрочем, блуждать по ней и слушать далёкий грубый голос Пайнс тоже не хотел. Выбрав самую дальнюю комнату, Диппер прихватил стопку разных записей и книг, с которыми он устроился в огромном мягком кресле, начав погружение в мысли своего дяди.