***
— Ну, с Новым годом? — Чонгук чокается бокалами с Тэхёном и отпивает немного шампанского, не сводя взгляда с почти засыпающего омеги. Чимина обещали принести с утра, поэтому долго засиживаться парочка не станет. — Ты мог бы провести праздник с семьёй, — снова за своё принимается Тэ. Он хотел, чтобы они вместе отметили, но не в такой обстановке. Зря вообще предложил альфе остаться. — Я это и делаю, — без раздумий отвечает Чонгук, подпирая голову рукой и наблюдая за тем, как постепенно щёки Тэ приобретают розоватый оттенок. — Ты веришь в судьбу? — Есть такое, — Тэхён из-под ресниц кидает на него мимолётные взгляды и отпивает ещё шампанского. Сегодня можно, у него сразу два знаменательных события в жизни происходят. — А я верю, — Чон накрывает его ладонь своей и продолжает уже не так уверенно: — Мне тогда было двадцать, а ей только-только восемнадцать исполнилось. Собирались пожениться, когда на ноги встанем, и всё такое. А получилось так, что она забеременела. Я правда хотел ребёнка, даже начал с Намджуном обсуждать планы насчёт открытия магазина, потому что денег тогда не было от слова совсем, а на шее у родителей сидеть стыдно как-то. Я умолял её подождать, обещал, что всё скоро наладится, что не позволю нашему ребёнку расти в бедности. И она вроде как каждый раз соглашалась, но всё равно вела себя странно. Через три месяца я смог снять для нас квартиру, и когда привёл её туда, то узнал, что, оказывается, ребёнка давно нет, а она просто боялась потерять меня, поэтому и молчала. — Чонгук, — только и смог выговорить Тэ, садясь ближе к нему и обнимая. Он вспомнил, как Хосок, узнав о беременности, буквально на коленях стоял и просил оставить ребёнка. Но Тэхёна всё равно посещали дурные мысли, благо надолго они в голове не задерживались. — Мне так жаль. — Мне тоже, — Чон сглатывает и быстро моргает, чтобы прогнать непрошенные слёзы. Он уже несколько лет не вспоминал про тот случай, но с Тэхёном поделиться должен был. — Я уже нашёл хороший роддом, вещей накупил, даже на курсы какие-то там записался. Знал буквально всё от и до о рождении ребёнка. Не пригодилось, как видишь… — Ещё как пригодилось, — Тэ гладит его по щекам и сам уже во всю плачет, но старается говорить ровным тоном, чтобы ещё сильнее не расстраивать. — Ты помог мне доехать до роддома с удобством, накормил, пел мне, чтобы я смог поспать немного перед родами, даже помог подгузник Чимми переодеть и покормил его. Без тебя я бы не справился, серьёзно. В любой другой ситуации — может быть, но не тогда, когда беспомощность зашкаливала. — Я просто подумал о том, что жизнь позволяет мне искупить вину, — Чонгук стыдливо прячет покрасневшие глаза, но Тэ услужливо стирает крупные капли его слёз и считает, что они показателем слабости вовсе не являются. Скорее даже наоборот, ведь пережить всё ещё раз не каждый сможет. — Ты ни в чём не виноват, — омега успокаивает его, ласково произнося каждое слово и заставляя всё же заглянуть себе в глаза. — Уверен, что твой малыш был бы самым счастливым, даже если бы вы жили только вдвоём, без матери. — Спасибо, — Чон опускает голову на плечо Тэ и закрывает глаза, постепенно успокаиваясь. — Я поверил в судьбу, потому что ты оказался полной противоположностью ей. Как внешне, так и в плане моральных принципов. Мой страх снова кому-то довериться рассеялся в тот момент, когда ты мне те носки с зайцами отдал. — Мои любимые, между прочим, — Тэхён нежно гладит его по голове, переводя взгляд на окно, за которым всё ещё мелькали фейерверки. — Уверен, Чимми будет рад, если ты станешь почаще к нам заглядывать. — А ты? — как бы невзначай уточняет Чон. — А мне стоит сделать небольшой запас носков с кроликами, чтобы было чем заманить тебя.***
— Папа! — в комнату вбегает Чимин, держа в руках порядком потрёпанную шапку санты. — Бам не захотел надевать её! — Чимми, но он же собака, — вздыхает Тэ, забирая испорченную вещь и убирая её в коробку к старым ёлочным игрушкам. — Папочка, ты обиделся? — малыш подходит к нему и дёргает за край свободных штанов, слишком мило выпячивая вперёд нижнюю губу. — Нет, просто больше так не делай, — он подхватывает кроху на руки и шагает на кухню, где Чонгук вовсю готовит праздничный ужин. Они уже третий год празднуют Новый год вместе, и это только начало. — Гуки, сегодня ты будешь оленем! — Что? — альфа резко оборачивается и чуть не роняет сковородку на пол. Он поваром никогда не был, но ради Чимина пришлось научиться сотворять хотя бы самые простые блюда. Они уже два года живут все втроём, точнее вчетвером, если учитывать Бама — собаку Чона. Чимин быстро привык к тому, что у него два отца, даже частенько называет Чонгука папой, а тот и не против. С Тэхёном у них отношения сложились непростые. После рождения Чимина Ким несколько раз пытался устроить разговор по типу «ты ещё молодой, у тебя будет своя семья, свой ребёнок», на что получал привычное «у меня уже есть и семья, и ребёнок». К тому же, в ближайшем будущем они хотели ещё одного, уже общего. Хосок оказался только «за» новым отношениям омеги, даже умудрился записаться в друзья к Чону. Про Чимина он не забывал, правда, последние полгода им приходилось общаться только по видеосвязи, потому что Хосок переехал по работе в штаты. У альфы тоже уже была семья: жена и трёхмесячная дочка, которую Чимин обожал и каждый раз просил дать с ней пообщаться. В праздники Хосок обещал приехать, поэтому малыш каждый день спрашивал, когда же папа наконец прилетит на большой железной птице и привезёт ему сестрёнку. Тэхёну оставалось только отвечать, что скоро, и отвлекать ребёнка, иначе так недолго и с ума сойти. Омега никогда не жалел, что связал жизнь с Чонгуком. Да, у них были ссоры, да частенько бросались громкими фразами, но и мирились быстро, понимая, как оба глупо себя повели. Чон каждые выходные устраивал для них совместные походы куда угодно, начиная от кафе и заканчивая выставкой бабочек, которых Чимин, оказывается, сильно боится. Чонгук потом ещё долго извинялся, а малыш сказал, что никто об этом не знал, потому что «настоящие мужчины не должны пугаться бабочек». Тэхён тогда объяснил, что это нормально, ведь он ещё маленький, но Чимин был непреклонен и повторял, что хочет быть как отец. И под отцом он подразумевал Чонгука, что заставило альфу пустить скупую слезу, но быстро её стереть, чтобы Чимин в его силе духа не сомневался. Тогда-то Ким и понял, что спутника жизни выбрал правильно. — Бам подпортил твою шапку, поэтому держи рога, — Тэ украшает голову альфы ободком с милыми рожками и одобрительно кивает, что поддерживает и Чимин. — Очень даже ничего. — Ну спасибо, — Чонгук делает вид, что крайне огорчен, что не остаётся без внимания малыша. Тот всегда старался успокоить того, кто хоть каплю расстроен. — Ты будешь плакать, если не получишь свою шапочку? — Чимин ловко перелезает к нему на руки и обнимает за шею. Крохе уже три года, но он такой маленький, что может поместиться в лежанку Бама, что собственно и делает, ведь псу так одиноко одному. — Да, весь Новый год буду грустить, — наигранно вздыхает Чонгук, придерживая его одной рукой, а второй помешивая соус в кастрюле. Чимин ничего не отвечает, пару минут так и сидит в раздумьях, а потом просится пойти поиграть и убегает в спальню к родителям. — Садимся за стол! — кричит из гостиной Тэхён, ставя последнюю тарелку на стол. К ним уже приехали родители Чонгука, а вот близкие Тэ, к сожалению, отношения с сыном так и не наладили. Ну хоть внука приняли, и то хорошо. — Папа, — Чимин вбегает в комнату, держа ту самую шапку санты, «умело» заклеенную скотчем. — Я починил её! Ты не будешь плакать теперь, да? — Ого, — Чонгук смеётся, забирая свой шикарный головной убор и надевает его, чтобы малыша не расстраивать. — Спасибо, ты спас праздник. — Правда? — омежка хлопает в ладоши и чмокает его в щёку, после довольный собой садясь за стол. — Сними это, — морщится Тэхён, пытаясь снять шапку. — Я слишком люблю нашего сына, оставь, — успокаивает его Чон, а Тэ на пару секунд задерживает дыхание, ведь до сих пор к таким выражениям привыкнуть не мог. — Папа, а почему Юнги меня постоянно роняет в снег, когда мы в садике гуляем? — интересуется Чимин, залезая на колени к Чонгуку. — Потому что он в тебя влюбился, — предполагает Чон. Этот Юнги приносил ему немало проблем и сломанных игрушек, но родители говорили, что так он пытается к себе внимание привлечь. Женихи уже в три года не дают покоя, так что держись, Чон, дальше больше. — Я ведь ещё маленький! — возмущается омежка, а все остальные над ним тихо посмеиваются. — А если он целоваться полезет? Ужас! — И не говори-ка, — кивает Чонгук, прикрывая рот, чтобы малыш не увидел его улыбку во все 32. — Я поговорю с ним, не переживай. — Да? — Чимин с надеждой смотрит на него и, получив в ответ утвердительный кивок, обнимает альфу и шепчет. — Я тебя люблю. — И я тебя, — Чонгук переводит взгляд на Тэ, всё это время следящего за ними, и одними губами проговаривает: — И тебя люблю. Тэхён в ответ шлёт ему воздушный поцелуй и подпирает голову рукой, не переставая любоваться открывшейся картиной. — Можно минуточку внимания? — Чонгук нервно поправляет галстук и встаёт из-за стола, выходя на середину зала. — Тэ, подойди ко мне, пожалуйста. — Когда омега на дрожащих ногах приближается к нему, альфа продолжает: — Три года назад я, преодолевая метель и пробки, ехал к Тэ, чтобы доставить кроватку. Потом машина чудесным образом сломалась, телефон разрядился, а этот удивительный омега приютил меня, пусть и всего на час. Те носки с кроликом у меня до сих пор хранятся в шкафу, я их не надевал после того вечера. И у меня не оставалось шансов — я влюбился. Поначалу не хотел лезть, ведь у тебя скоро должен был родиться ребёнок, а тут я со своими свиданиями. Но когда ты признался, что тоже желал встретиться, но боялся моего отказа, я отступать уже был не намерен. И не устану повторять — твоё положение меня нисколько не испугало, потому что ребёнок проблемой быть не может, неважно, сколько ему лет или он ещё даже не родился. На самом деле, это я должен благодарить вас, что приняли в свою семью. И чтобы ты окончательно убедился в серьёзности моих намерений… — Чон достаёт из кармана бархатную коробочку и открывает её, представляя вниманию омеги обручальное кольцо. — Ким Тэхён, станешь ли ты моим мужем и позволишь ли стать официально частью вашей с Чимми семьи? — Конечно, — Тэхён часто кивает и кидается в объятия к альфе, расцеловывая его щёки. Омега никогда не намекал на женитьбу, даже не задумывался над этим, но Чонгук как обычно умеет удивить. — Да, да, да! — Спасибо, — Чонгук расслабленно выдыхает и надевает на его палец кольцо дрожащими руками, во всю улыбаясь. — И ещё кое-что. Он берёт с полки папку с документами и отдаёт их омеге, а сам подходит к Чимину и присаживается перед ним на корточки. — Чимми, могу я быть твоим вторым папой? — впервые так открыто просит альфа, беря кроху за ладошки. — Да, — малыш, как и ожидалось, расплакался, сам не понимая из-за чего, но успокаивали его ещё минут десять. А в это время Тэхён вчитывался в документы об усыновлении, а затем и в записку от Хосока, гласящую о том, что тот вовсе не против, чтобы у Чимина был такой отец, как Чонгук. — Он сказал, что в свидетельство о рождении ты его имя не вписал, поэтому я и предложил такую идею, — рассказывает Чонгук, пока они готовятся ко сну. На часах уже почти четыре утра, Чимми давно спал, родители тоже, а вот парочке нужно ещё многое обсудить. — Я сказал, что ни на что не претендую, просто тоже хочу быть для мелкого… кем-то. — Ты уже его папа, — Тэхён думал, что влюбиться в альфу ещё сильнее уже нельзя, но как же ошибался. — Но я не против, в общем-то. — За это я тебя и люблю, — Чон чмокает его в губы и залезает под одеяло, наконец с наслаждением ложась отдохнуть. — Ты правда будешь моим мужем или просто не хотел при всех отказывать? — Ну, как тебе сказать… — Тэ пробирает на смех из-за выражения лица альфы, поэтому он спешит дополнить: — Разумеется готов, даже не сомневайся. — Ким, уже почти Чон, Тэхён, тебе повезло, что я слишком устал, иначе бы не поленился и сходил за ремнём, — строго говорит Чон, но омега знает, что тот только притворяется. — Ты бы отшлёпал папу твоего ребёнка? — невинно хлопает ресницами Тэ. — Не приплетай сюда Чимми, это не сработает, — уже закрывает глаза Чонгук, плотнее кутаясь в одеяло. — А причём тут Чимми? — Тэхён тянется к тумбочке, пытаясь нащупать ещё один своеобразный подарок. — В смысле? — резко приподнимается на локтях Чон, а через минуту осознаёт, что Чимин действительно ни при чём… И всё же волшебство праздника дарят нам именно любимые люди.