В эти времена

Отец выглядел старше. И раздраженным. Его радость из-за новости продлилась недолго, губы его скривились при виде лорда Тайвина и его дочери. "Его предложение было отвергнуто, – писал Лианне Бенджен. – И не в самых добрых словах". Лианна не была удивлена. О чем думал ее отец? Нед, милый, добрый, нежный Нед, один из лучших людей, что она встречала, но при всем при этом он только второй сын. Он не станет лордом Винтерфелла. Не унаследует замок. Гордости лорда Тайвина было бы недостаточно такого для его единственной дочери. "Теперь Неду остается одна из дочерей отцовских знаменосцев. Чтобы умерить их недовольство тем, что он женил вас с Брандоном на южанах, – продолжал Бенджен в своем письме. – Потом будет мой черед. Может, я лучше уйду в Ночной Дозор". "Не делай ничего необдуманного", – написала она в ответ. Как чуть не сделала я, подумала она, но не написала. По крайней мере у тебя есть выбор, еще подумала, но не написала брату она. По крайней мере у мужчин есть выбор. Ночной Дозор, Королевская Гвардия, учеба на мейстера, все возможные благородные пути для сыновей высокородных лордов, без обязанности жениться по желаниям их отцов. Или вовсе без обязанности жениться. Он любит своих детей, думала Лианна, когда внимание отца снова обратилось к ней, и он задал вопросы о мейстере Штормового Предела. Он не плохой человек. Он не делает ничего такого, что не делают все лорды королевства. Просто так было принято. – Может я пришлю тебе нашего мейстера в Штормовой Предел, когда приблизится срок. Он знает тебя всю жизнь, так будет безопаснее. Она оглянулась на мужа, увидеть его реакцию, но его лицо было таким же, как было всегда с самого приезда в Королевскую Гавань. Каменным. – В этом нет нужды, отец. Правда. Мейстер Крессен очень искусен. Он многие годы принимал детей. Он принял самого лорда Стеффона, отца Станниса. – Хотел бы я, чтобы ты не так далеко от нас жила. Я волнуюсь, – сказал отец, прикасаясь к ее правой руке. Тогда тебе надо было выдать меня за кого-то поближе к Винтерфеллу, сказал горький голос в ее голове. Она вцепилась ногтями левой руки в ладонь, чтобы заткнуть этот голос, и улыбнулась отцу. – Я знаю. Но мы немедленно вышлем ворона. И ты сможешь приехать, посмотреть на ребенка. И увидеть Штормовой Предел. Ты никогда его не видел. – Почему не приехать сейчас, лорд Старк? Перед возвращением в Винтерфелл. Это не так далеко отсюда, – внезапно заговорил ее муж. Это ее удивило. Они не обсуждали это. – А что такое, Станнис? Не хочешь, чтобы мы приезжали, когда родится ребенок? – Брандон шутил, она знала. Но она также знала, что ее муж не примет это за шутку. Он уже начал хмуриться. – Не будь глупым, Брандон. Ты можешь приезжать, когда захочешь. Но раз вы здесь, в Королевской Гавани, то добраться будет легче, – она со значением посмотрела на брата, который рассмеялся и ответил: – Это была просто шутка, Лиа. Ты теперь стала такой серьезной, чопорной и благопристойной. Брак тебя изменил. И брак совсем не изменил Брандона, подумала Лианна, заметив, как слишком ярко улыбается Брандон женщинам весь день. – Брандон ведет себя как и раньше, так? – спросила она позже Неда, когда у них наконец выдался шанс поговорить наедине. – Как и раньше? – О Нед, ты знаешь о чем я. – Он любит свою жену, – твердо сказал Нед. – Помнишь, что я сказала о Роберте, когда мы были помолвлены? Любовь прекрасна, мой милый Нед, но она не может изменить человеческую природу. – Он бы любил тебя. Он пытался бы... стать лучше, для тебя. – Ты все еще скучаешь по нему, верно? – Да. – Поэтому ты все еще живешь в Долине? – ее отец не был этим доволен, сообщал Бенджен в одном из писем. – Джон тоже скучает по Роберту. И если я могу послужить ему утешением... И Винтерфелл, Винтерфелл теперь дом Брандона. Теперь, когда он ввел в дом жену. – Отец все еще лорд Винтерфелла. Это все еще твой дом, Нед. – Разве? – его улыбка была кривой и печальной. Она подумала о том, как Роберт вырос вдали от своих родных братьев. Моих детей не будут отдавать воспитание в другие дома, их не станут отрывать от семьи и домашнего очага, пообещала она себе. Будет по-моему, и никак иначе. – А что насчет тебя, Лиа? – спросил Нед. – Что насчет меня? – Ты... счастлива? – Я готовлюсь стать матерью. Я должна быть счастлива. – Должна? – Ради ребенка. – Не ради самой себя? – Слишком много вопросов, дорогой Нед. – Он... любит тебя? Твой муж. Она некоторое время обдумывала вопрос. – Я не знаю. Но я и не знаю, люблю ли его. Возможно, это к лучшему. Хуже браки, где любит только один. – Почему не могут любить оба? Ее милый брат, брат старше нее, но настолько ее наивнее. – Что такое любовь, Нед? Я пекусь о своем муже, он печется обо мне. Мы... добры друг к другу, по крайней мере, пытаемся. Этого достаточно, я полагаю. – Тебе этого достаточно, Лиа? Точно? – Должно быть достаточно, – твердо сказала она, старалась ли она убедить себя или Неда, она не была уверена. – Почему ты попросил их приехать в Штормовой Предел сейчас? – спросила она мужа тем вечером. Он выглядел раскаивающимся: – Прошу прощения. Я должен был сначала обсудить это с тобой. Принимать столько гостей, когда ты и так под таким давлением. Я думал, имеет смысл приехать именно теперь, когда они так близко к Штормовому Пределу. – Все в порядке. Они не гости, они моя семья, – что он имел в виду, говоря "под таким давлением"? Но они будут гостями для ее мужа. Она задумалась, будет ли ему от этого неуютно, принимать их в Штормовом Пределе. Конечно, будет, поняла она. Он уже сжимал и разжимал челюсти, готовясь к тяжелому испытанию. Она проснется ночью от звука его скрежещущих зубов, она была уверена. Ее семья считала его странным, она это знала. Такой непохожий на Роберта, веселого, хлопающего тебя по спине. "Недружелюбный", – назвал его Бенджен. "Педант, ужасно неприятный педант", – говорил Брандон. "Почему он всегда выглядит так, будто небеса обвалились?" – спросил ее отец, но только после свадьбы, когда союз уже был заключен. Только Нед ничего не сказал. Единственный оставшийся член семьи Станниса обожал Лианну с первой же секунды, как она вошла в Штормовой Предел. Ренли относился к ней как к матери, сестре и спасительнице в одном лице. Понравилась бы она родителям Станниса, если бы они были живы? Или они тоже считали бы ее странной, дикая северная девчонка, которой не достает учтивости и воспитанности южных женщин. – Твои родители согласились бы на это предложение? Если бы были живы? – спросила она мужа. – Предложение? – Чтобы Роберт женился на мне. Или ты женился на мне. Он долго молчал. – Я не знаю, – наконец ответил он. Что ж, по крайней мере он честен, подумала она. – Я часто думал все время, что бы подумала мать? Что бы мать сделала? Что бы подумал отец? Что бы сделал отец? И однажды... Я понял... Я не знаю ответа. Я не помню их достаточно хорошо, чтобы знать. На самом деле, я никогда не знал их достаточно хорошо, – ответил он, его голос был едва громче шепота. Она этого не ожидала. Ее рука нежно прикоснулась к его щеке, и она сказала: – Мой отец еще жив, но я тоже не могу сказать, что он сделает или подумает. Думаю, мы никогда по-настоящему не знаем своих родителей. – Возможно нет, – сказал он, улыбаясь улыбкой, больше похожей на гримасу, но все же улыбаясь. Только когда муж заснул, и она сама начала погружаться в сны, она поняла, что не думала о двух людях, что занимали ее мысли все последние недели до сегодняшнего дня. Она ни разу за день не подумала о наследном принце и его жене.