В эти времена

– Как он? – Лихорадка спала. – Глупый мальчишка. Почему он ничего не сказал о том, что упал и поранился? – Не хотел, чтобы мы узнали, что это случилось, когда он снова хотел научить Гордокрылую летать, полагаю. – Дядя Харберт был прав. Эта птица искалечена. Она никогда не будет летать, как бы Станнис не пытался ее учить, как бы он этого не хотел. – Попытайся рассказать об этом своему сыну. Ты знаешь, каким упрямым он может быть. В любом случае, это ты его подбадривал, ты говорил ему, чтобы он не сдавался. – Мы найдем ему другого ястреба. Или сокола, как Громобой Роберта. – Это будет не то, что птица, которую он нашел и лично выходил. – С этим придется смириться. – А каким ты нашел короля, муж мой? – С ним все хуже и хуже. Боюсь... – Отец? Рука отца была на его лбу: теплая, сильная, живая. – Она летела, – сказал Станнис. – Горделивая полетела. Она летела только на высоте веток, но летела! Она летела! Станнис открыл глаза, но это не лицо его отца было над ним. – Горделивая была твоей птицей, полагаю? – спросил Рикард Старк. Под его покрасневшими глазами лежали темные круги. Станнис наконец вспомнил, где он находился. "Нет, нет, нет, нет!" – Так оно и есть, паренек. Не пытайся прикидываться, – сказал бы дядя Харберт. – Попробуй другую птицу. Эта не стоит тяжелой работы, – сказал дядя Харберт. – Король не стоит твоей верности, – сказал дядя Харберт отцу Станниса, когда Стеффона Баратеона призвали в столицу служить в Малом Совете. – Король не стоит жизни моего племянника и его леди-жены, – сказал дядя Харберт сыновьям Стеффона Баратеона, когда они осиротели. – Король не стоит твоей твердой, непоколебимой приверженности долгу, – предупреждал Рикард Старк Станниса. – Горделивая была моим ястребом, – ответил Станнис. Рикард кивнул. – У Брандона был ястреб, – начал он, его голос был хриплым и слабым, бесконечно слабым, он смотрел далеко перед собой. – Брандон назвал его Бродячим Волком. Он был так горд этой птицей. "Это не волк, сынок", сказал я ему как-то, в шутку. Брандон засмеялся. "Отец, у тебя нет воображения", сказал он. "Смотри, он воет на луну, собирая свою стаю". У Брандона живое воображение, как у твоего брата Ренли. "Было", – подумал Станнис. Было у Брандона, а не есть. Он сам делал такие ошибки, когда говорил об отце и матери, еще много месяцев после их смерти. У мертвых больше нет прав на настоящее или будущее, только прошлое. То же касается и слов, как и всего остального. – Брандон назвал ястреба в честь отца его леди-матери? Рикард удивленно поднял голову: – Так ты знаешь о Родрике Старке. – Вашем тесте. – И младшем брате моего деда. Лиарра была моей кузиной, – его голос замер, когда он произнес имя своей леди-жены. Когда он заговорил снова, он обращался не к Станнису. – Наш мальчик, Лиарра. Наш Брандон, – и он заплакал, лорд Старк из Винтерфелла, горюющий отец, уже много лет как вдовец, запертый в темном, сыром подземелье, в компании только зятя, которому он никогда до конца не верил. Станнис отвернулся. Он замер без движения. – Я причинил тебе неудобство, – сказал Рикард, когда слезы перестали течь. – Нет. Мой отец однажды сказал, что мужчина должен иметь возможность горевать, пролить слезы, и чтобы мир не мешал ему. – Ты плакал, когда потерял отца и мать? – Что случилось с Бродячим Волком Брандона? – спросил Станнис, игнорируя вопрос Рикарда. – Однажды, вскоре после тринадцатого дня рождения Брандона, он улетел и никогда не вернулся. К моему удивлению, Брандон не расстроился. "Он уехал за приключениями, отец. Спокойная, скучная жизнь не для таких как он", сказал мне Брандон. "В нем волчья кровь, в моем Бродячем Волке". В Брандоне она тоже была, эта волчья кровь. Как и в Лианне. – Вы все волки, Старки, – с непониманием ответил Станнис. – Они были нетерпеливы, они оба. Никак не могли усидеть на одном месте, даже в чреве их матери. Вечно искали чего-то, боги знают, что. Совсем как ее отец, говорила Лиарра. – Она хотела только сама делать выбор, – сказал Станнис. – Кто? "Я бы с радостью заплатила любую цену", – сказала Лианна мужу, – "если бы знала, что принесу беду только себе, а не другим. Но я забыла о цене, которую заплатят другие за мое прегрешение". "Ты вспомнила. Ты вовремя вспомнила и остановилась". Знала ли она, о своем брате? Сказали ли ей? Рассказали ли ей ту же ложь о ее отце, как Брандону? Мысль о ее боли ранила даже больше, чем ожоги на его руках. "Ты выживешь. Ты это переживешь". Он пообещал ей это, в своих мыслях. Но было ли в этом утешение? Выживание, это не то, что настоящая жизнь, а не просто возможность все еще дышать. – Я всегда думал об этом, знаешь. Что бы могло выйти, если бы твой лорд-отец действительно стал Десницей Короля, как планировал Эйрис, – внезапно сказал Рикард Старк. Станнис подумал сначала, что ему послышалось, потому что он был слишком занят мыслями о жене. Или же в своей скорби его тесть запутался? – Мой отец был мастером над законом, не Десницей Короля, когда король призвал его ко двору, – указал Станнис, не слишком резко. Рикард Старк недоверчиво смотрел на него. – Ты хочешь сказать, что не знал? – Не знал чего, милорд? – Он не сказал ни слова, твой отец? – О чем? – Что он сказал тебе, перед отъездом в Волантис с твоей леди-матерью? – Что король доверил ему важное задание за Узким Морем, найти принцу Рейгару невесту с кровью Древней Валирии. – И на этом все? Станнис кивнул. – И ты действительно никогда не задавался вопросом, почему именно ему доверили эту задачу? Не лорду Деснице того времени, не самому Тайвину Ланнистеру? Станнис нахмурился. – Мой отец был кузеном его величества. А лорд Тайвин был занят обязанностями Десницы. Это не было странным, отправить моего отца. Рикард рассмеялся. Этот звук резал уши в тесной клетке. – Именно это сказал твой отец лорду Аррену перед отъездом. "Всегда ходят слухи, Джон. Только глупцы верят глупым словам, а мы не глупцы, мы с тобой", вот что он сказал. О, эти слова! Слова его отца, Станнис узнал их сразу. Стеффон Баратеон часто говорил их сыновьям, только немного по-другому. "Только глупцы верят глупым словам, а я не вырастил глупцов, я надеюсь". "Что еще вы знаете, лорд Старк? Что еще вы знаете о моем отце?" Станнис жаждал спросить это. – Что за слухи? – спросил он вместо этого. – Я почти забыл, – сказал Рикард, – как хорошо Стеффон Баратеон укрывал своих сыновей от двора. – Роберт проводил некоторое время при дворе, когда стал лордом Штормового Предела, – не согласился Станнис. – Это было после смерти твоего отца. Как часто отец брал вас ко двору, когда вы с Робертом были детьми? Почему ни одного из вас не отправили служить королевскими пажами или сквайрами, хотя вы родичи короля по крови? – Мой отец считал, что трусливо искать даров от короля только потому, что мы его родня по крови, – ответил Станнис. – Но твой отец служил королевским пажом и сквайром. Его собственный отец, твой дед, не считал трусливым найти должность своему сыну при дворе. – Это было другое! – воскликнул Станнис. – Король Эйгон был дедом моего отца. Это он приказал, чтобы моего отца отправили ко двору. – Твой отец знал, каким был его кузен, каким он стал человеком. Вот почему он старался держать своих сыновей подальше от двора, чтобы защитить вас от короля. И все же он отказался присоединиться к нашим планам, чтобы защитить все королевство от безумия Эйриса. Насколько эгоистично это было? Как же он был зациклен на себе! Неужели он тоже по-своему был труслив? Руки Станниса сцепились на глотке Рикарда Старка. На секунду он забыло обо всем: о том, что этот человек был его тестем, что этот человек держал голову Станниса на коленях во время лихорадки, пока он бормотал неразборчивые слова о далеком прошлом, как делал его собственный отец, когда он был ребенком. Он помнил только мерзкие слова. – Как вы смеете? Вы ничего не знаете о моем отце! – кричал Станнис. "Мой отец, Станнис. Это мой отец. Скажи мне, что это не твоих рук дело". Голос Лианны в его голове привел его в чувство. Он отпустил горло ее отца, опустил руки, вцепил ногти в собственную плоть, а не в плоть ее отца. Кашляя и отплевываясь, Рикард спросил: – И насколько хорошо ты знаешь своего отца, Станнис? – Я знаю, что он не был трусом. Знаю это, если даже не знаю больше ничего. Я знаю, что он верил, что король еще не был за гранью спасения, что что-то можно было сделать. Я знаю, что его долгом было попытаться, ради королевства. Если он отказался присоединиться к вашим заговорам, то только потому, что не желал видеть королевство, истекающим кровью. – А ты, веришь ли еще, что король еще не за гранью спасения? – Мой отец не видел того, что я видел в тронном зале. Он не знал. И если бы он был жив... – Если бы он был жив? Только глупец отказывается видеть правду, которая смотрит ему в лицо. Станнис закрыл глаза. "Отец, я не хочу это видеть". – Твой отец провалил свою миссию. Он не нашел невесту Рейгару, – сказал Рикард Старк. – Как ты думаешь, что сделал бы король, если бы шторм не отобрал жизнь у твоего отца? Он ведь знал ответ, ведь так? Чувствовал запах горящей плоти в тронном зале, слышал крики Брандона Старка. Он отправил послание Лианне.