Чертов Поттер!

В 18:00 Люпин стоял у кабинета Снейпа. Он не чувствовал тела, его руки замерли, учитель старался, но не мог постучать. Что будет когда он откроет эту дверь? На чьей стороне окажется? Почему Дамблдор поступил так? Что задумал Гарри? И почему так много вопросов и так мало ответов? Но Лунатик, все же, сделал это. Громкий стук разнесся по подземелью и пронзил сердце учителя. Он буквально влетел в кабинет, не дожидаясь ответа, и плотно закрыв дверь опустился на пол. Тело не слушалось, а из глаз предательски полились слезы. Гарри в эту же секунду подбежал и поднял его. Поддерживая Лунатика он усадил его в кресло. — Профессор… Что с вами? — Простите, что предстаю перед в таком виде… — Гарри, в шкафу лежит успокоительное, принеси его. Не теряя ни минуты Поттер принес зелья и влил в Лунатика. Спустя мгновение он успокоился и смог говорить. — Я сильно накрутил себя, простите, наверно лучше перенести эту встречу… —Нет, — твердо сказал Поттер, — у вас было достаточно времени все обдумать. — Гарри, мне жаль, мне очень жаль… — Вы за родителей? —спросил парень. — За все, за то что не интересовался тобой, за то что меня не было рядом когда ты нуждался в этом, за родителей и за все остальное. — Профессор извините конечно, но вы рехнулись? Снейп издал нервный смешок и отвернулся. — Прости что? — Профессор Люпин, что вы с собой делаете? — Гарри сел рядом, — Как можно винить себя в этом, вы не знали, не видели, да и поверьте мне, Дамблдор очень сильный манипулятор и даже я не сразу раскусил его. — Ты слишком добр, Гарри. Парень достал из кармана шоколад: — Это вам, говорят сладкое повышает эндорфины — гормон счастья. — Благодарю, — учитель съел плитку и сказал, — у меня возникло чувство эйфории… Парень улыбнулся и грустным взглядом посмотрел на Северуса, тот незаметно кивнул. Гарри рассказывал ему, как Лунатик угощал его шоколадом, но неужели есть возможность пробудить его память? Хотя лучше не надо, а то не дай Мерлин накрутит себя еще больше. — Скажите каковы ваши планы? —Спросил профессор. — Я воскрешу Волон-де-Морта и верну ему рассудок. — Понятно, — похоже успокоительное действовало сильно, но оно и к лучшему. — А после этого я уничтожу директора… — Ты собираешься стать героем, мальчик, но ты хоть понимаешь как это опасно? — Да, как никто другой… «Возможно, когда-то Люпин поймет смысл моих слов?» — подумал Гарри. — А как вы собираетесь доказать, что смерть твоих родителей подстроена? — Северус, подойди сюда, — Гарри встал посреди комнаты, — Я собираюсь вскрыть их могилу, а в оправдание скажу, что хотел перенести их в один из особняков. — Ты вступил в наследство? — Удивился Снейп. — Еще нет, но летом, после турнира, я сделаю это. — И какой из них, ты посетишь? — Наконец Люпин посмотрел на мальчика. — «Костяной вихрь» Наступила неловкая пауза, каждый думал о своем и всех это устраивало. Но время подходило к восьми и им пришлось разрушить атмосферу тишины: — Мне пора, — сказал Люпин, — если что-то поменяется говорите, но я с вами! — Вы сможете дойти? — Опомнился Гарри. — Да, благодаря Северусу, спасибо, — мужчина с благодарностью посмотрел в глаза коллеге. — Это моя работа, — сухо ответил Снейп. Когда Люпин вышел из кабинета Северус наложил заглушающие чары: — Что нам с ним делать? — Да ладно, пригодится. — Ты посмотри на его реакцию, а если бы мы рассказали всю правду? — Не унимался учитель. Похоже, он искренне волновался за бывшего врага. — Все будет в порядке, вспомни нас в первые дни, мы тоже вели себя как нытики. — Не сравнивай нас! Мы пережили войну и предательство, он же… — Пережил предательство и это абсолютно нормально. Откуда ты знаешь, что он за человек? Даже я этого не знаю, но интуиция подсказывает, что ему можно верить. — Интуиция ему подсказывает, Гарри Поттер, вам стоит по чаще шевелить мозгами, а то вы как наивный глупец… — Северус тут же пожалел об этих словах. Он вспомнил прошлого себя и воспоминания захватили его разум. Парень увидел боль на лице учителя и подошел к нему. Его рука нежно прикоснулась к щеке преподавателя. — Прости, не стоило кричать. — Все в порядке, — Гарри поцеловал Снейпа и прошептал ему на ухо, — люблю тебя. — И я тебя.