Отчаяние

      Тяжело, когда твоё собственное тело, твоя бесконечная энергия, твоя сила, которая должна быть тебе и другим опорой, помогать побеждать зло, разрывает тебя изнутри.       Потому что её слишком много. И вся она только твоя.       Работать с осознанием того, что времени у тебя на самом деле гораздо меньше, чем ты думал, нелегко. Это мешало не сколько самому процессу работы (ускориться было несложно), сколько мыслям в голове, которые играют не маловажную роль, особенно когда держишь в руках паяльник. Страшным, пожирающим тебя изнутри мыслям. Но Айво не первый десяток живёт, чтобы не уметь справляться с собственной головой. Пф, ещё чего. Да он через такое прошёл, что некоторым даже и не снилось.       Прошёл вместе с ним. И очень часто против него.       В лаборатории никогда не было полной тишины — здесь всегда гудели процессоры, раздавалось клацанье клавиатуры и тихое (а иногда и очень громкое) ворчание одного гения. Система издала тихий писк и на одном из многочисленных мониторов, который был ближе всего в Доктору Эггману, появилось уведомление о госте, сопровождаемое записью с камер наблюдения у входа. Роботник даже глаз не поднял, прекрасно зная, кого он там увидит. Да и к тому же — сейчас у него на столе лежало гораздо более важное и нужное. Но мимолётный взгляд на свои часы он всё же кинул — сила привычки.       — Устал? — спросил Айво, когда почувствовал чужое присутствие за спиной.       Эггман начал наблюдать за Соником с момента их второй встречи (потому что первая была совершенно мимолётной и Айво её почти не заметил). Он не помнит сколько лет им было тогда, но синий комок иголок его заинтересовал. Соник рос на его глазах, а вместе с ним росла и его сила. Это было заметно при каждой их встрече — удары, обязательно сопровождаемые электрическим импульсом (часто незаметным для самого Соника), становились мощнее, скорость увеличивалась вдвое, втрое. В какой-то момент от ежа начало так фонить, что на него реагировали абсолютно все радары на Мобиусе.       Вот тогда-то он и пришёл к Эггману.       — Есть немного, — раздался ответ и через секунду Соник оказался прямо за спиной Роботника и — до чего они дошли — док даже ухом не повёл. Это стало обыденностью, быть так близко друг к другу. Как там говорят? Держи друзей близко, а врагов ещё ближе? Друзей у Айво не было, а вот враг, единственный и неповторимый, сейчас бесцеремонно плюхнулся на стол прямо перед его лицом. Когда он появлялся в поле зрения Роботника, то сразу же, казалось, занимал собой всё пространство. — Чем занят?       — Эй-эй, наглота! — недовольно вскрикнул Эггман, быстро одёргивая руку от микросхемы, и поднял гневный взгляд на хитро улыбающегося ежа. — Ну-ка слезай, я работаю!       — Ты не можешь уделить мне минутку? — обиженно спросил Соник, наклоняясь вперёд и выгибая бровь.       — Да я тебе столько времени уделяю, сколько матери своим детям не уделяют! — гневно фыркнул Роботник, но согнать ежа не пытался — себе дороже, с его острыми иглами можно и без пальцев остаться, — да и плюсом ко всему, больно уж занимательный вид был с такого ракурса.       — Папочка?       Роботник мгновенно передумал и сбросил синее недоразумение на пол.       Дёрганный, уставший и очень напуганный. Айво никогда не видел Соника таким. Ёж вообще редко показывал свои настоящие эмоции (он был достаточно лицемерным, хотя и делал это во благо другим) и слабости перед своими друзьями, а перед заклятым врагом тем более. Но это было что-то другое, что-то более страшное и пугающее.       Отчаяние.       Соник расхохотался, по-детски колотя ногами по полу, Роботник молча фыркнул на него, театрально закатив глаза, и повернулся к столу, чтобы доделать то, что начал. Вскоре ёж успокоился, но подниматься не стал, а Эггман всем нутром чувствовал на себе взгляд любопытных изумрудных глаз.       Работать в таких условиях невозможно. Просто возмутительно. Поэтому уже через пару минут Эггман отложил все инструменты вместе с несчастной микросхемой в сторону и медленно повернулся на стуле лицом к синему комку иголок. Тот очаровательно улыбнулся, коротко хихикнув. Браслеты на его руках еле слышимо пискнули, предупреждая о том, что ещё один отсек заполнен энергией, которую сейчас и пытается обуздать Роботник.       — Её слишком много, я… — Соник начал с самого главного, будто знал, что Эггман постоянно наблюдал за ним и в курсе о всех выбросах энергии, которые с каждым месяцем становились всё чаще и чаще. Ёж поджал губы, пытаясь собраться с мыслями, и сверлил взгляд стену за сонным Айво — была ночь, которая не позволяла в полной мере увидеть весь спектр эмоций на лице Соника. Тот обнимал себя руками и сильно дрожал. — Помоги мне, пожалуйста, — тихо произнёс он, резко подняв голову и встретясь взглядом с Роботником.       Соник посмотрел на браслеты и перевёл взгляд на Эггмана.       — Тебе скоро можно будет открывать электростанцию.       — Ты сам как электростанция, — съязвил в ответ Айво, поднимаясь с насиженного места. Спина и шея сразу захрустели, напоминая сколько часов он просидел за столом, не вставая. Ёж проводил его взглядом и через секунду оказался рядом. То ли Эггман стоптался, то ли Соник так вытянулся, но теперь они были почти одного роста (30-40 см разницы это ничто). По правде сказать, это помогало Роботнику не чувствовать себя так странно при осознании, что он, сука, любит этого синего идиота. Хотя, если так посмотреть, ёж был сильно выше своих друзей.       Как только они подошли к одной из стен, та сразу же повернулась и им открылся вид на десятки тысяч больших светящихся синим батареек. Эггман протянул к Сонику руку и тот послушно снял браслет со своего запястья и отдал его. Пока Роботник подключал устройство к пустой батарее, ёж перевёл взгляд на уже заполненные, наблюдая за тем, как в них течет его родная энергия.       — Раньше я бы всё отдал за то, чтобы обладать хотя бы одной такой батарейкой, — сказал между делом Эггман, наблюдая как заполняется очередная батарейка. — Я мог бы захватить Вселенную с такой мощью.       — Вселенную? — со смешком спросил Соник, выгнув бровь, и посмотрел на Роботника. — Никогда не понимал, зачем тебе Мобиус и Земля, теперь не понимаю: зачем тебе Вселенная?       — Понимаешь, людские желания бесконечны, — Айво хмыкнул, переведя взгляд на ежа. — Тебя я тоже когда-то хотел… захватить, — он сделал идиотскую паузу перед последним словом, из-за чего сразу же последовал звонкий хохот со стороны синего безобразия перед ним, — захватить! Я сказал захватить!       — Получается, — сквозь смех говорил Соник, — одно своё желание ты выполнил.       В следующую секунду в него полетел пустой браслет.       В тот момент Эггман не знал, что думать: перед ним стоял Соник — его заклятый враг номер один — весь съёжившийся и дрожащий от страха и просил его о помощи. Если Вселенная хотела отомстить ему за все злодеяния, у неё получилось, и способ она выбрала, конечно, изысканный. Но времени на рассуждения не было — по телу Соника прошлось пару импульсов, а глаза предупреждающе засветились ярко-голубым — он скоро взорвется.       «Она пожирает его».       — Тише, Соник, — Эггман быстро собрался с мыслями, а сон как рукой сняло. Перед ним сейчас стояла задача номер один — помочь Сонику (а потом его обязательно подставить. Если честно, его гениальный ум уже начал вырисовывать картины того, чего можно достичь, имея такой мощный источник бесконечной энергии под боком. Да Вселенная будет умолять его о пощаде). Роботник осторожно протянул руку в сторону ежа, чтобы дотронуться до него, тот сильнее сжался, но отходить не стал. — Я обязательно что-нибудь придумаю, хорошо? Но сейчас тебе нужно выплеснуть то, что накопилось, понимаешь?. Пробежка должна помочь.       Соник нахмурился, но потом кивнул несколько раз и, сорвавшись с места, исчез. Айво ещё несколько секунд смотрел ему вслед, пока в его голове вырисовывалась интересная картина. Кто-то доверяет своему врагу больше, чем друзьям. Идеальный случай переманить ежа на свою сторону, ну, или шантажировать его.

***

      Эггман всегда спал чутко. Да и делать это как-то по-другому ему жизнь не позволяла. Сначала в детдоме, где ты отвлекся — и всё, тебя обокрали, разрисовали или ещё что похуже сделали; потом в студенчестве, где постоянно воровали его гениальные идеи и проекты, которые он порой делал днями и ночами напролёт, даже пропуская пары, до того он был увлечён; а затем уже из-за своей злодейской карьеры — гениальные планы сами себя не составят, ну и вечные кошмары не давали ему крепко спать.       Появление Соника в его жизни в столь неожиданном свете немного загладило углы его избитой и напуганной души, но старые привычки убрать не смогло. Эггман не жаловался: для себя он давно понял, что лучше чуткий, но спокойный сон, чем крепкий, но с жуткими кошмарами.       Поэтому почувствовать отсутствие кого-то, кто должен быть рядом, Роботник смог сразу, и сразу проснулся. Первые несколько секунд глаза привыкали к полумраку комнаты, источником света в которой был яркий лунный луч, просочившийся сквозь полуоткрытые занавески. Сегодня было полнолуние. Тишина. В какой-то момент Айво понял, что даже задержал дыхание, боясь нарушить её.       Но больше всего его волновало другое.       Привыкнувшие глаза начали судорожно осматривать пространство вокруг, чтобы найти одного единственного. Соник стоял у окна с опущенной головой, обняв себя за плечи. Он смотрел куда-то вниз, вероятно, на воду, ведь база Эггмана, на которой они находились, была на небольшом острове в центре огромного озера. Кто знал, что когда-нибудь ёж согласится быть в таком месте добровольно. Времена меняются. Роботник окинул взглядом его силуэт, останавливаясь на увесистых браслетах, торчащих из-за плеч. Они портили идеальный силуэт мобианца, но Эггман редко интересовался эстетической частью его жизни. Но эти браслеты были как гири — большие и тяжёлые. Айво не мог даже представить, насколько Сонику тяжело постоянно таскаться с такими штуковинами, но понимал, что уменьшить их он пока не мог. А снять тем более.       Эггман сам создал эти браслеты в помощь Сонику. Они давали ежу возможность побыть в покое чуть дольше, чем обычно, без страха быть поглощенным своей же энергией или, чего боялся ёж больше всего, навредить какому-нибудь дорогому ему существу. К сожалению, даже такие браслеты (на их разработку было потрачено много времени и сил) не помогали в полной мере и, когда сила накапливалась в них до предела, приходилось быстро снимать их и выкидывать, а потом они сразу же взрывались, а энергия рассеивалась в никуда.       Айво не устраивал такой результат от слова совсем. Он был учёным, гениальным учёным и для него не было ничего невозможного — так считал он сам, так считали многие и так считал Соник, раз пришел именно к нему тогда. Ни к кому-то другому — к Эггману. Эта мысль въелась в голову Роботника ещё в самом начале их пути, и именно она посадила в его душе зерно сомнения в своём плане обмануть ежа. Потом Эггман понял, что если бы он сделал то, что задумывал с самого начала, то просто бы сломал Соника. Ведь раньше он даже не задумывался, что находится за вечной улыбкой и позитивом. Насколько хрупкое существо перед ним. Теперь же его главной задачей было взять под контроль всю мощь, которая была в Сонике, чтобы… чтобы тот смог нормально жить, а не вечно бегать со страхом навредить близким и чувством, будто он часовая бомба.       На самом деле, Айво ещё долго пытался разобраться, почему ёж пошел к нему, а не к тому же Тейлзу. Лисёнок недостаточно хорош? Или Соник ему не доверяет? Несколько прочитанных когда-то в студенчестве книг по психологии и пара сейчас почти никаких ответов ему не дали, потому что он совершенно не знал ежа. Синий комок иголок всегда был непредсказуем в своих мыслях и желаниях. Казалось, никто во Вселенной даже приблизительно не мог узнать, что творится у него в голове.       Вылезать из нагретой постели не хотелось, но вновь пустующая вторая половина кровати где-то на подсознательном уровне навевала жуткую тревогу. К хорошему быстро привыкаешь. Так что Роботник осторожно развернулся, садясь, и надел валяющиеся на полу тапки. Он не хотел спугнуть Соника своим пробуждением, — конечно, тот вряд ли сбежит с острова, но во что может превратиться обида или истерика? Эггман тихо поднялся с кровати и, стараясь не издавать ни звука, подошёл к ежу со спины.       Не нужно быть гением, чтобы видеть, что всё плохо. Роботник знал, что если сейчас даже кончиком пальца дотронуться до игл синего, то можно серьёзно порезаться. Обычно иглы Соника более мягкие и лишь слегка колючие, но вот в моменты злости или других сильных эмоций, они становились острее ножа. И почему он никогда не использует их в качестве оружия?       Конечно, Соник услышал Эггмана и почувствовал его рядом с собой, но он продолжал молчать, а Айво не торопил — бесполезно, — лишь наблюдал за переливающимся лунным светом на синих иглах. Очень хотелось дотронуться и обнять, но нельзя.       — Я устал, — шёпот прозвучал так неожиданно, что Роботнику сначала показалось, что это был крик — громкий, дотошный, из последних сил. Он перевел взгляд на пространство между ушами Соника, ведь не мог увидеть лица ежа. Не мог увидеть его глаз, которые выдают любого. — Они же каждый раз в опасности, находясь рядом со мной. Нужно им рассказать, насколько всё…       — Нет, — отрезал Эггман, чуть повысив голос, чтобы прервать поток мыслей и слов, который сейчас мог нахлынуть на них обоих. — Не сейчас, — чуть смягчив голос, добавил он. — Пока мы справляемся.       Айво потянул руки к ежу, но иглы всё ещё не позволяли выполнить желаемое.       — Соник, посмотри на меня.       Реакции не последовало. Соник так и стоял, отвернувшись к воде. Обычно пугающая его до панических атак стихия сейчас успокаивала своими неравномерными движениями из-за легкого ветра. Появилось странное желание нырнуть в неё, чтобы… чтобы…       — Соник.       Ёж закрыл глаза, опуская руки и сжимая их в кулаки. Были бы на нём сейчас перчатки, они бы затрещали по швам. Прямо как его душа разрывается каждый раз, когда он думает о том, какой урон он может нанести его близким. Тому же Эггману — тот постоянно рядом с ним, тем самым подвергая себя смертельной опасности. Да, они говорили об этом не раз, но гнетущее чувство, осевшее в груди тяжелым камнем, не давало Сонику нормально жить. Он вообще не был уверен, что хочет этого. Всегда лучше убирать проблемы на корню, а он и есть корень, он и есть проблема.       Перед глазами возникла тень и ежу пришлось открыть их, чтобы увидеть стоявшего перед ним Роботника. Господи, как же он устал, но он держался ради того, кто смотрел на него тусклыми изумрудными глазами. Неожиданно Айво подался вперёд и, обхватив Соника руками, крепко обнял, чувствуя как каждая острая игла впивается в его кожу и рвет одежду. Ёж тоже это почувствовал, поэтому сначала попытался вырваться из хватки, но Эггман держал крепко, спрятав лицо за плечом синего.       — Мне жаль, — тихо сказал Роботник и, как и всегда теперь, был искреннен перед Соником. Хотелось сжать этот синий комок иголок, лишить его этой необузданной мощи и никому никогда не отдавать, защищать и беречь. Очень странное, раньше не знакомое Айво чувство, нахлынуло на него. Привязанность.       Плечо, на котором лежала голова Соника, стало мокрым, а тело, которое так отчаянно сжимал в своих объятьях Эггман, начало содрогаться в беззвучных рыданиях.       Они медленно опустились на пол. Ёж смотрел на Луну, отражая её лучи в своих блестящих от слёз глазах, а Айво, отпустив его, но продолжая держать за руки, смотрел на мокрые дорожки на щеках Соника.       Они оба в отчаянии.