loneliness on the birthday

      Пальцы ловко набирают нужные буквы в поисковике, проводят по тачпаду и открывают нужный сайт. Указав свое местоположение, он смотрит, как на онлайн-часах большие цифры сменяют друг друга, отсчитывая до двенадцати ночи. Ноутбук нагревался, отдавая теплом в спортивные штаны на коленках, он хотел бы его убрать, но время уже 00:59:46. Ещё четырнадцать секунд, он видит 00:00 и шепчет самому себе, не отрывая взгляда от матового экрана:       — Счастливого дня рождения, Юнги.       Минуты не проходит, как телефон начинает трезвонить — мать и брат звонят по видеосвязи. Он натягивает улыбку, приглаживает волосы и отвечает, слушая, как они поют песенку, как поздравляют его, желают всего, что только на ум приходит. Внутри Юнги — тоска и боль, он не может справиться с этими чувствами, но улыбается и смеется, чтобы его родные не печалились. Они говорят о том, какой Юнги умный, красивый и сильный, надежный и ответственный. Глава их семьи — им тяжело это говорить, в их глазах кроется сожаление, ведь последние годы трудился как вне себя, чтобы обеспечивать их двоих. Юнги знает, что так делать нельзя, но он думает, убеждает себя изредка, что не будь на его плечах ответственности за других людей, он был бы намного счастливее, он был бы свободнее, у него была бы жизнь и он не сдерживал истинную печаль за улыбкой. Семья прощается с ним, желают повеселиться с друзьями, хорошо провести время. Юнги наговорил им, что у него куча друзей и он на свое день рождение встретиться с ними, отпразднует. Но у Мин Юнги нет друзей, и нет сил на то, чтобы праздновать.       Несмотря на это, проснувшись утром, он настрого говорит себе, что не хочет провести день рождение так, как провел бы свой обычный выходной. Он должен был работать сегодня, но коллега попросила подмены и они махнулись сменами. Теперь у Юнги три выходных и он не знает, что делать с ними.       Для начала решает пойти в библиотеку — он даже не уверен, когда был в ней последний раз, и сколько уже планировал туда сходить. Внушительный пакет с книгами, которые он должен был отдать уже приличное время назад, он доносит до автобусной остановки, ждет автобуса минут пятнадцать, вгружает себя и пакет в автобус и оказывается прижатым к окну. Додумался же ехать в час-пик. Обычно он бывает в автобусах либо слишком ранним утром, либо слишком поздним вечером, и не подумал, что в какое-то время может быть такая давка.       Библиотекарь пусть и смотрит на него, как на преступника — он нес книги на сдачу семь месяцев — но увидев дату в графе дня рождения, смягчается и не применяет метод порки, только спрашивает со вкусом яда: «Брать книжечки будете?». Все, что Юнги хочет сейчас взять, это ноги в руки и убежать отсюда, что он и делает, когда ему предоставляется возможность. Он останавливается у библиотеки, рядом со стеллажом, на которые ставят списанные книги, либо жители приносят книги, которые им не нужны. Пройдя взглядом по корешку он замечает, что здесь, в основном, мировая классика. Берет первую попавшуюся книгу, прижимает к груди и идет прочь. Март был солнечным, но еще морозным, Юнги не замерз в своей куртке, но думает, что лучше бы вместо кепки одел шапку. Натянув защитную маску на нос, он медленно прогуливается по улочкам мимо магазинов, заходит в несколько в поисках маленького тортика, чтобы сделать хоть что-то в этот день правильно. Покупает набор свечей — в упаковке их двенадцать, он решает зайти в другой магазин и купить еще одну пачку. Торты ему не нравятся, либо они полностью из шоколада (не фанат шоколада в чем-то, плитки шоколада — окей, пирожные и прочее — нет), либо с фруктами в бисквите. Он хочет классический белый торт, без всяких примесей и добавок, и оказывается, что найти такой — не совсем простая задача. Этим он и устраивает свое день рождение — в поисках стоящего торта. В его голове созрел план — купить торт, бутылку шампанского, свечи, вернуться домой, поставить все это на стол, включить какой-нибудь романтический фильм и провести так свой вечер.       Присаживается на лавочку в парке, смотрит на бегающих детей и позволяет себе отпустить ситуацию на десять секунд, прочувствовать одиночество, которым наполнен этот день. Он обещал себе не грустить сегодня, но десять секунд - можно.       В поисках торта по пути он обрел бутылку шампанского, еще одну упаковку свечей, две пачки M&M с арахисом, шоколадные грибочки и пачку Скитлз. Он решает сегодня побаловать себя, купить то, что обычно запрещает себе, сверху докидывая добрых три пачки чипсов. Получилось так, что все время он шел в противоположную сторону от своего дома, и когда он решил, что именно в небольшой кондитерской у его дома обязан быть тот торт, который ему нужен, он оказался в паре часов ходьбы от своего гнезда. Снова он в автобусе, но на этот раз не прижат к стеклу.       Сигнал о новом сообщении раздается в наушниках, Юнги достает телефон из кармана и смотрит на пришедшее сообщение:       [Ким Сокджин, управляющий; 17:32]: «Счастливого Дня рождения, Юнги!».       И следом:       «Ты сейчас дома?».       Ким Сокджин — управляющий на работе Юнги, по-сути его начальник, с которым он работает в одной смене. Он старше Юнги на несколько месяцев, он — непозволительно привлекательный молодой мужчина, душа любой компании, профессионал своего дела, и, к тому же, на следующей неделе увольняется. Данный факт — одна из причины грусти для Юнги. Потому что Сокджин был единственным человеком в этом городе, которого Юнги рад видеть изо дня в день. Они не друзья, нет. Они — коллеги, которые пропадают на работе вместе, изредка смеются с поведения клиентов, желают друг другу хороших выходных. Они не друзья, но для Юнги, который не обрел ни одной какой-либо связи вне работы, Ким Сокджин — и друг, и семья. Пусть тот и не знает об этом, даже и не догадывается.       [Отправленное; 17:35]: «Спасибо за поздравление. Я на пути домой, а что?».       Как Ким Сокджин узнал о его дне рождении? Скорее всего увидел в документах. Но как он не забыл поздравить его? С другой стороны, на день рождение самого Сокджина они работали, и Юнги поздравил его. Сокджин просто воспитанный человек, решил запомнить день рождение того, кто его поздравил, и не забыть поздравить самому. Это похоже на Ким Сокджина.       [Ким Сокджин, управляющий; 17:36]: «Ты в автобусе, получается?».       [Отправленное; 17:36]: «Да, в автобусе».       Ответа не последовало ни через минуту, ни через три. Юнги уже встает со своего сидения и проходит к выходу, нажимая на кнопку остановки, ответа так и нет. Вместе с потоком людей он выбирается из автобуса, отходит от остановки на безопасное расстояние, достает из кармана телефон, чтобы проверить, ответил Сокджин или нет, но не успев это сделать, он чувствует, как позади его волосы, что виднеются из границ кепки, кто-то тянет назад. Нахмурившись, Юнги поворачивается назад и видит перед собой Сокджина, ярко-ярко улыбающегося с румянцем на щеках и красным носом. Рот Юнги слегка приоткрыт, что Сокджин находит милым, так и говорит прямым текстом: «Мило».       — Сокджин-хён, — неверяще шепчет Юнги, он уверен, что взгляд его говорит за себя.       — С днем рождения, Юнги-я! — Сокджин хлопает его по плечу, не теряя яркости своей улыбки.       Юнги всегда восхищался красотой своего коллеги. Безусловно, любой скажет, что Ким Сокджин — красивый мужчина, у него идеальные пропорции лица и тела, у него хорошие волосы, пухлые губы. Он — красавчик. Но Юнги видел эту красоту еще ярче, когда Сокджин улыбался или смеялся, казалось, что он впитывал в себя весь солнечный свет, через свою радость давая свет остальным. И сейчас, когда его улыбка была такой широкой, такой настоящей, Юнги воспринимал это — как самый ценный подарок. Хоть немного, хоть несколько секунд побыть в эпицентре этого света. Иногда он забывает о том, что любить его — нельзя.       — Но, хён, ты ведь работаешь сегодня, у меня выходной из-за того, что работал за…       — Я сказал, что мне нужно на вождение в автошколу и меня отпустили раньше, — хитрый прищур человека, который сам является одним из начальников, обставил другого начальника.       — У тебя есть права, — помнит Юнги.       — Им это знать не обязательно.       — Тогда, ты здесь, чтобы…       — Нагло напроситься на праздник, — отвечает он, — и подарить торт.       В другой руке Сокджин держал пакет с тортом, и сейчас он поднял его выше, чтобы Юнги увидел, какой торт он принес — именно такой, какой Юнги искал все это время. Юнги бы радовался от всего сердца, но пальцы, что держат пакет, блеск на безыменном пальце, все это притупливает радость. Ким Сокджин женат — об этом говорит кольцо на его пальце, отказы от корпоративов из-за ревнивой избранницы, вежливые отказы от предложений на свидание только взмахом руки, демонстрирующее кольцо.       Любить Сокджина нельзя — у него кольцо на пальце, а у Юнги привычка избегать серьезных отношений, потому что он работает и работает, и у него нет времени на любовь. Так он говорит сам себе. Но он слишком нежно улыбается для того, кому нельзя любить этого человека.       — Идем, — решается Юнги, улыбается коллеге и указывает в сторону, куда им нужно двигаться.       — Я ведь не помешал, Юнги?       — Нет, я ведь не праздную, а появился ты, появилась причина отпраздновать.       — А что ты планировал делать вечером?       Юнги кивает на свой рюкзак:       — Купил шампанское и вредностей, планировал купить торт у дома, провести весь вечер за комедийными фильмами. Так что, если ты не против, не будем менять планы и проведем вечер так?       — Это будет лучшим праздником, на котором я бывал.       Мин думает, что Сокджин шутит так, поворачивается к нему и пытается прочитать сарказм на его лице, но видит лишь нежную, легкую улыбку.       Квартира Юнги была небольшой — маленькая гостиная, маленькая комната, в которую вмещается лишь кровать и шкаф, кухня чуть больше ванной комнаты, и прихожая, в которой одному комфортно, а вдвоем не развернуться. Он любил порядок, этим он и занимался в свои выходные; не переживает совсем, что Сокджин увидит то, что ему не нужно видеть. Его дом небольшой, но он чистый и уютный, Юнги ухаживал за ним трепетно, и ему совсем не стыдно, что помещение маленькое, ведь это место ему по средствам, и это место — его дом, настоящий дом.       — У тебя так уютно, — говорит Джин, стоило ему снять обувь и пройти в гостиную, — очень уютно, будто я дома.       Юнги прячет улыбку, проходит мимо Сокджина и ставит рюкзак на журнальный столик между диваном и телевизором, присаживается на колени и вытаскивает свои покупки на стол. Джин присаживается на колени рядом, достает из пакета торт, снимает крышку, поднимается на ноги и убегает в ванную, легко находя ее, моет руки и возвращается к Юнги. Берет упаковки свечей, аккуратно расставляет их на торт, отодвигает его и оценивает свою работу. Джин помогает пересыпать чипсы в тарелки, их у Юнги три штуки, расставляет все аккуратно и ставит шампанское на балкон, чтобы охладить. Они делают все неспеша, в тишине.       Они всегда контактировали друг с другом на работе, никогда не сталкивались на улице или в магазинах, но сейчас, передвигаясь по одному пространству, они оба чувствуют себя так, будто проводить так вечера — правильно. Это чувствуется правильным. Для Юнги это одновременно чувствуется неправильным — мечтать о таких вечерах с тем, кто отдан другому человеку.       — Ты голоден, может быть?       — Совсем нет. Ты голоден?       — Нет.       Так они и садятся на диван, включают американский романтический фильм, Джин открывает шампанское и разливает по кружкам, потому что у Юнги бокалов нет. Джин на кухне зажигает свечи, медленно идет к дивану, с улыбчивым Юнги, который прижимает ладони к груди, пронося в голове сотни желаний, которые он хочет увидеть исполненными.       — С днём рождения тебя, — останавливается Джин напротив, — Загадывай желание, Юнги-я.       Закрывает глаза, в темноте светится лишь одно желание, золотом выделяющееся от других: «Провести следующее день рождение без печали». Он задувает свечи, Джин смеется, тогда Юнги и открывает глаза, будучи счастливым улыбкой мужчины перед ним. Джин усаживает его на диван, они делают глоток шампанского и приступают к просмотру фильма.       Уютно. Юнги уютно сталкиваться пальцами у тарелки с чипсами, ему уютно чокаться кружками, ему уютно слушать комментарии Джина насчет фильма. Ему неуютно, когда Джин снимает со своего пальца кольцо, кидает его у тарелок, не отрываясь от фильма. Юнги хотел бы притвориться, что все хорошо, что так правильно, но свет экрана отблескивает на кольце, и Юнги правда не может:       — Почему ты снял кольцо?       — Что? — отрывается Сокджин от фильма, смотрит на Юнги, приподнимая брови.       — Ты снял кольцо. Разве… разве ты не должен носить его не снимая?       Джин усмехается, будто в сказанном Юнги есть какая-то шутка, поднимает кольцо и протягивает его Юнги. Мин не спешит брать его, но Сокджин усердно пытается передать ему это чертово кольцо, и Юнги не остается ничего, кроме как взять кольцо большим и указательным пальцем.       — Внутри гравировка, — говорит Джин, и Юнги сразу крутит кольцо в поисках надписи, — Это отцовское кольцо, я не женат. Думал, что ты знаешь, я разве не говорил тебе?       «Х.Ким и Т.Ким» — гравировка внутри кольца. Родители Сокджина.       — Не говорил.       — Когда люди думают, что ты женат, относятся к тебе иначе, — пожимает плечами Ким, — А мне нравилось отказываться от корпоративов и мероприятий по причине брака.       — Я думал, что ты женат.       — Помню, что я хотел рассказать тебе, но немного засмущался.       — Почему?       — Разве я не был бы очевидным?       — В чем?       — Что я рассказываю о том, что притворяюсь женатым и что… немного, ну знаешь, немного, немного… ну знаешь…       — Сокджин?       — Я был бы очевиден в том, что ты мне нравишься.       — Я тебе нравлюсь?       — Брал бы я дополнительные смены с тобой, подменялся ли с другими сотрудниками, намекал начальству, что нам вдвоем работается лучше, чтобы нас всегда ставили вместе в смену, напрашивался ли к тебе на день рождение, пил бы шампанское, которое ненавижу и ел бы торт с кремом, хотя никогда не любил его, если бы не чувствовал к тебе что-то?       Джин избегал смотреть в глаза Юнги, все его внимание было на тарелке с тортом, он взял кусок крема в рот, чтобы ничего не говорить больше, оставил крем на губе, не заметив этого, водил вилкой по пластмасовому подносу торта и чувствовал напряжение между ними. Ругал себя, что испортил день рождение Юнги, и что уже ничего не вернуть, он совершил ошибку. Но Юнги взял его запястье, дернул на себя, заставляя посмотреть на себя, и прижался губами в губам Сокджина, чувствуя сладость то ли от крема, то ли от того, что он целует Сокджина. Опешить он успевает, но быстрее выдыхает облегченно, тянется обнять за талию, прижать к себе и целовать-целовать-целовать. Сокджин думает, что, возможно, он теперь любит сливочный крем, потому что в поцелуе с Юнги крем чувствуется особенно вкусным.       — Юнги, Юнги, — отрывается Джин от желанных губ, — ты настолько пьян, что…       — Джин-а, — выдыхает ему в губы Юнги, — я слишком давно мечтал о том, чтобы поцеловать тебя, потому помолчи, пожалуйста, дай насладиться.       Насладиться? Пожалуйста. Фильм продолжает свой ход, сменяется на другой, а двое молодых мужчин продолжают целоваться, даже когда губы начинают неметь, они не останавливаются, прижимаются друг к другу, оба светятся так сильно от перепирающего их счастья. Этой ночью они так и засыпают на диване в обнимку, утром завтракают тем, что осталось со вчера, не отрываясь друг от друга, прижимаясь все ближе. Все дни, их выходные, они проводят в этой квартире — вместе готовят, вместе убираются, вместе выбирают свой досуг, вместе принимают ванную, вместе занимаются стиркой, и когда приходит час расстаться, чтобы Сокджин съездил к себе домой переодеться в рабочую одежду, они десять минут не могут оторваться друг от друга на пороге квартиры Мина. Кольцо так и остается в квартире Юнги, лежит на полочке, заставляет улыбаться каждый раз.       Юнги загадал желание на следующий год, но оно исполнилось уже в этом.       Сокджин увольняется, и даже если Юнги больше не работает с ним в смене, каждый вечер он приходит домой, когда его Джин уже вернулся с работы, они готовят вместе ужин и засыпают в их кровати, когда усыпляются собственными голосами. Они не могут наговориться, но иногда они сидят рядом в полнейшей тишине, слушая дыхание друг друга, восстанавливаясь, напитываясь любовью и пониманием.       Все последующие дни рождения они празднуют так же — вдвоем, в их квартире, с шоколадными и кремовыми тортами, без шампанского, рука в руке, а перед ними — романтические комедии. Они больше не печалятся. Они счастливы.