Разбей

Студенческая жизнь Эдди обещала быть насыщенной, яркой и запоминающейся. Новые знакомства, постоянные тусовки, куча алкоголя и веселье — это то, о чем он думал с воодушевленной улыбкой на лице, когда подавал документы в колледж. Постоянная опека неугомонной матери значительно ударила по подростковой психике, поэтому идея об аренде собственного жилья пришла сама собой в голову восемнадцатилетнего Эдварда. Хотелось уйти в полный отрыв, закрыть все пробелы периода с двенадцати по семнадцать лет — просто тусоваться, не зацикливаться на незначительных проблемах и максимально расслабляться. Он думал, что учеба будет течь сама собой, и особых усилий не понадобится, как это было еще в школьные годы. Как же он, черт возьми, ошибался. Уже в первую неделю Каспбрак осознал, что попал в персональный ад, именуемый медицинским факультетом. За домашними заданиями и бесконечными рефератами Эдвард проводил бóльшую часть своего времени, аккуратно переписывая все конспекты у одногруппников и рисуя маленькие картинки по теме цветными ручками. Он всегда был сторонником красивого оформления и предельной аккуратности, так что не ленился по несколько часов вычерчивать ровные заголовки и определения, пусть подобное занятие и было безумно энергозатратным. Впрочем, это было не зря, ведь абсолютно каждый преподаватель приходил в восторг от целеустремленности Эдди. Улыбчивый, вежливый, умный, легкий в общении, эрудированный и в меру услужливый — разве это не самые лучшие качества для студента теперь уже второго курса? Эдди тоже так думал. Считал себя способным, самым смышленым в группе, но ровно до тех пор, пока не потерял голову от кудрявого третьекурсника, учащегося на программиста. Большинство представляет таких людей, как неухоженных, дрыщавых, очкастых девственников с вечно грязной головой. Но Ричард Тозиер был не такой. Из всех качеств стереотипного программиста ему достались только очки, так изящно сидящие на его переносице. Ричи был безумно красив. Каспбрак правда пытался не пялиться на него в самые неподходящие моменты, но, боже, вы вообще его видели? Никак не получалось оторвать глаз от сладких пухлых губ, острых впалых скул, орлиного носа с небольшой горбинкой и рук. Жилистых, с длинными, тонкими, такими изящными пальцами. Эдди облизывался на эти обворожительные руки, когда их обладатель брал стеклянную бутылочку колы в столовой, обхватывая ее так, что во рту пересыхало, когда поправлял отросшие волосы, когда стучал пальцами по шумной клавиатуре ноутбука, находясь в библиотеке. Он всегда сосредоточенно глядел в экран, прикусывая губы, прищуривая глаза и периодически протирая очки. И Каспбрак действительно готов поклясться, что Ричи без очков — это самое сексуальное зрелище, которое ему приходилось наблюдать за всю жизнь. Эдди всегда сидел на пару столов дальше, осторожно выглядывал из-за большой книги, все время боясь быть пойманным. И пару раз его даже поймали. В такие моменты Тозиер, взглянув исподлобья, только усмехался, не заостряя внимание на Эдди. Как будто ему просто были привычны подобные взгляды. Продолжая каждый день просматривать расписание пар у Ричи и его ленту в Инстаграме, Каспбрак неумолимо страдал. Он прекрасно осознавал, что ему, фактически, ничего не светит, ведь этот очаровательный брюнет явно не заинтересован в серьезных и длительных отношениях. Ему плевать на каждого, кто пытается так или иначе подкатить к нему, поэтому Эдди старался не быть таким. Всегда держался на расстоянии, поглядывая лишь издалека, чтобы подметить новые детали в его поведении и манерах. И, конечно, он просто не мог пропустить студенческую вечеринку, когда узнал, что на ней будет Ричи. И даже несмотря на то, что совсем скоро насупит сессия, к которой стоило бы должным образом подготовиться. Толпы студентов, море алкоголя, громкая музыка — это именно то, чего так ждало замученное матерью сердце Эдди. Он быстро растворялся в этом, пробуя все и сразу, будто с цепи сорвался. Формально, так оно и было, ведь он наконец смог вырваться на свободу, забив на все границы и выходя за все рамки дозволенного. В этот вечер для Каспбрака не существовали слова «мораль» и «самообладание», просыпалась лишь смелость и неутолимое желание что-нибудь сотворить. Руки Эдди развязаны до предела, он постоянно глазел на Тозиера, кокетливо водя влажными губами по горлышку бутылки с сидром. Он знатно опьянел за пару часов нахождения здесь, его вечно бросало в жар и пробивало током. И Ричи замечал это. Замечал и двусмысленные взгляды в свою сторону, и то, как шатен закидывал ногу на ногу, садясь на мягкий диван, при этом ни на секунды не отрывая глаз. Эдди играл по своим правилам: дергал бровью, прикусывал и облизывал губы, подворачивал края шорт, заливая новую дозу алкоголя в своей неокрепший организм. Заигрывал, как самая подлая сучка, хотя только днем боялся лишний раз взглянуть на объект своего обожания. И Каспбрак совершенно не замечает, как в какой-то момент шепчет Ричи на самое ухо с предложением поехать к нему, не замечает, как тот безукоризненно соглашается, не упуская возможности поиметь очередного воздыхателя, не замечает, как они целуются, только ступив на порог квартиры. Небрежно шарят руками по телам друг друга, отрывисто терзают губы, тихо стонут от нетерпения. Тозиер до невозможности горячий, слегка потный от возбуждения, предельно сексуальный и настойчивый. Эдди просто тает. Он готов ползать перед этим парнем на коленях, целовать его ноги и руки, вовремя закрывать и открывать рот, когда это нужно. Готовый буквально на все и притупленный дозой алкоголя, шатен протяжно стонет в чужой рот и облизывает манящие губы языком, параллельно стягивая до жути мешающую толстовку парня. У Ричи же в считанные секунды буквально крышу срывает, поэтому, особо не церемонясь, он срывает рубашку с Эдварда и впечатывает его в жесткую стенку. Последний тихо шипит от неприятных ощущений в спине, но все равно возбужденно дышит, не в силах терпеть врезающийся в плотные шорты член. Все его грязные сны и фантазии воплотились в один момент, Ричи оказался пиздецки сексуальным и горячим, даже лучше, нежели в представлениях. — Наивная шлюха, — шипит Тозиер в самые губы, перемещая сильную руку на тонкую шею Каспбрака и сжимая ее пальцами. Он впивается ногтями, ухмыляется уголком губ, когда замечает растерянность на чужом покрасневшем лице, — Думал, я не замечаю твои влюбленные взгляды, м? Как ты пялишься на меня, мечтая поскакать на огромном члене? Эдди закатывает глаза, чувствуя, как пальцы на его шее еще сильнее впиваются в нежную кожу, так сильно сдавливая глотку. Он теряет возможность дышать, лишь отчаянно пытается хватать ртом воздух, сжимая запястья парня в попытках убрать от себя. В глазах медленно мутнеет, после уже и темнеет, но Ричард все еще сдавливает горло несмотря на тяжелые полувсхлипы со стороны. Его явно безумно возбуждает такой беззащитный вид мальчишки, эти багряные щеки, по которым начинают скатываться слезинки, одна за другой. Эдди задыхается, быстро моргает глазами, но ощущает все большую тесноту в шортах и трусах. Он полностью мокрый лишь от одной сильной руки Тозиера на своей шее, от его удовлетворенного, похотливого взгляда и от скользкого языка, слизывающего соленые слезы. — Видел бы ты себя, — усмехается кудрявый и, напоследок со всей возможной силой стиснув глотку, наконец отпускает шею одним резким, отрывистым движением, — Такой жалкий и ничтожный, блять, — теперь уже смеется прямо в лицо часто дышащему Каспбраку. Его грудь вздымается и опускается каждую секунду, он пытается набрать как можно больше воздуха, прийти в норму, чтобы вот-вот не упасть в обморок то ли от недостатка кислорода, то ли от дикого возбуждения. Свет в опустелом коридоре приглушенный и желтый, но Каспбрак все равно может видеть все лицо Ричарда настолько близко, как никогда. Красивый, ужасно сексуальный и горячий, с приоткрытыми покусанными губами и пылающим взглядом, таким же опьяненным и дурманящим. В шортах становится все теснее и теснее, это даже перетекает во что-то невыносимое, что Эдди готов плакать. Готов захлебываться в слезах, умолять, просить всевозможными способами, быть чертовой собачкой на побегушках, лишь бы получить этого парня целиком и полностью. Да, он хочет быть его личной шлюхой хотя бы на этот вечер, хочет выполнять все, что ему скажут. Он грязный, похотливый и раззадоренный такой грубостью, целиком утонувший в Ричи. — Р-ри… — пытается выговорить Эдди, когда его хватают за волосы крепкой хваткой и оттягивают голову назад, едва ли не ударяя о стенку, — Ричи… — Заткнись, гребаный кусок дерьма! — рычит Тозиер, влепив жесткую пощечину мальчишке напротив, от чего последний вновь громко выстанывает и подгибает ватные колени, — Шлюхи не раскрывают свой поганый рот без разрешения, ясно? — Сделай так еще раз… — неразборчиво просит Эдди, желая почувствовать жжение на щеке еще хотя бы один раз, — Еще раз, Ричи, черт… ударь меня еще раз. Издевательски усмехнувшись, парень сжимает волосы шатена еще сильнее, оттягивая их вниз и заставляя последнего болезненно шипеть. Так Ричи опускает его на колени, после убирая руку с волос и стискивая ей же подбородок и щеки. Эдди глядит умоляюще, плачет и тихо всхлипывает, полностью чувствуя всю власть Тозиера, склонившегося перед ним, чтобы взглянуть в самое лицо. — Тебе так нравится боль? Ричи самодовольно улыбается, чувствуя себя самым настоящим богом. Перед ним на коленях мальчик, готовый на все, даже на самые изощренные действия, на самые грязные приказы и оскорбления. Эдди буквально течет, глядя на кудрявого снизу вверх, совсем как преданный щеночек. Не хватает только хвостиком повилять. Тозиер вновь бьет его по лицу, только на этот раз в разы сильнее, из-за чего с уст шатена слетает вскрик. Он опять закатывает глаза и мычит, наслаждаясь жжением на щеке, которая, наверняка, успела покраснеть, если не посинеть. Ричард действительно был сильным, Эдди ни на секунду не сомневался в этом, однако сейчас, когда эта манящая сила возмещается на его теле, он чуть ли ни по крупицам рассыпается от кайфа. Возможно, на шатена так действует крепкий алкоголь, возможно, именно виски так встряхивает его сознание. А возможно, Каспбрак правда в восторге от физического унижения. — Блядская подстилка, — Ричи снова хватает Эдварда за волосы и тащит в сторону комода с разным хламом, вроде парфюмов, расчески, резинок для волос и кремов — всего того, что обычно находится в прихожей. Одним движением руки он скидывает все вещи на пол, из-за чего пару флакончиков разбиваются вдребезги о паркетный пол. Но подобное сейчас вовсе не волнует Эдди — его разум слишком размыт, он мало понимает, что происходит, но определенно знает, что хочет почувствовать Тозиера полностью. Развернув шатена лицом к стене, Ричард плотно прижимается к нему сзади и яростно трется, издавая рыки. Эдди открыто стонет, облокотившись руками о комод и уже совсем не беспокоясь о том, что подумают соседи. Плевать, что их может услышать абсолютно весь дом, совершенно плевать. Эдди наслаждается, пребывая в своеобразном трансе и периодически открывая глаза, чтобы увидеть себя и Ричи в небольшое зеркало, висящее на стенке. — Взгляни на это зрелище, ха, — вновь шипит парень прямо на ухо, подняв опустившуюся голову Каспбрака за волосы, грубо ухватив за самые корни. Шатен смотрит на себя и Тозиера через то же немного заляпанное зеркало, царапая отросшими ногтями деревянную тумбу. Растрепанные волосы, искусанные в кровь губы, красные от пощечин щеки, мокрые из-за текущих слез глаза. Он словно кукла в руках опытного мастера, просто ничего не может с этим поделать… впрочем, даже и не хочет, — Как же жалко ты, блять, выглядишь. Блевать тянет, — выкидывает Ричард, теперь размазывая слезы по чужому лицу ладонью, — Смотри, в кого ты превратился, гребаное ничтожество. Все ради того, чтобы получить мой член в задницу, да? Раз за разом всхлипывая и шмыгая носом, Эдди начинает незаметно потираться членом о тумбу, потому что терпеть упирающийся сзади стояк просто невозможно. Он на пределе, он так хочет кончить от одного члена Тозиера, что готов умолять до последнего. — Отвечай мне! — громко выкрикивает кудрявый, сильно сжимая чужой бок свободной рукой. Каспбрак взвизгивает, начинает плакать сильнее, но это вызывает еще более широкую и темную улыбку на лице парня. — Да, Боже… Да! — Маленькая шлюха, — усмехается и резко надавливает на лопатки Эдди, заставляя его в один момент прогнуться и упереться локтями о столешницу тумбы, — Так просто отдашься мне? Просто позволишь трахать тебя до потери сознания, да? В очередной раз всхлипнув, Эдвард пытается что-то сказать, хоть малейшее слово, однако срывается на возбужденный плачь. Кажется, что он вот-вот умрет, если не почувствует этого парня внутри себя. Ричи горячо облизывает его оголенную спину, оставляя мокрую дорожку, из-за чего Эдди в следующую секунду покрывается холодящими мурашками. Тозиер царапает его лопатки ногтями, оставляет яркие засосы и глубокие кровоточащие укусы. Он хочет, чтобы после него остались шрамы, хоть какие-то увечья, болезненно напоминающие о нем. — Умоляй меня, — низко проговаривает Ричард, проводя плотно прижатой ладонью между ягодицами Эдди, которые все еще были закрыты бельем и шортами, — Тебе же так нравится унижаться передо мной, — нажимает на вход прямо через ткань и моментально слышит отклик в виде протяжного, нетерпеливого стона, — Тебе так нравится подставлять свою задницу, получать пощечины и рыдать мне в лицо, ха-а… ты самая послушная кукла из всех, что у меня были. — Я сделаю все, что ты хочешь, — хватает ртом воздух, чувствуя, как лоб и все тело покрываются горячей испариной. Ноги вновь подкашиваются, в глазах темнеет, и в какой-то момент Эдди даже кажется, что он вот-вот упадет в обморок, — Скажу то, что ты желаешь услышать… — Скажи, что ты только моя шлюха, — шипит, ударяя шатена по ягодице, — Скажи, твою мать! — Я только твоя шлюха, Ричи, только твоя, — тараторит Каспбрак шире расставляя ноги и сильнее прогибаясь в пояснице, — Я так хочу твой член, Господи, пожалуйста, прошу… ум-м… умоляю, Ричи, — хнычет, уже самостоятельно толкаясь бедрами назад, — Сделай со мной все, что хочешь, я так… так давно хочу этого… Взбудораженно прорычав, парень в спешке начинает расстегивать ремень, специально гремя пряжкой, чтобы донести этот звук до чужих ушей в полных красках. По планам была еще одна игра, и Ричи уже мысленно ухмылялся ей, пока Эдди вытирал пот со лба ладонью, пытаясь более или менее прийти в себя. — Хочу, чтобы тебе было чертовски больно, — пониженным тоном проговаривает Ричард, складывая плотный ремень вдвое, дабы создать еще большее напряжение, — Сними шорты и трусы. Рвано выдохнув, Эдди прикусывает губу, сразу же выпрямляясь и одним движением стягивая с себя и шорты, и трусы сразу. Он никогда не представал обнаженным ни перед кем, и по идее, неловкость должна была настигнуть его, но Каспбрак настолько хочет Тозиера, что готов кричать. Стыду за обнаженность просто не находилось место — Каспбрак вновь прогнулся самостоятельно, опираясь о столешницу руками. В одной из давних фантазий, Ричи уже избивал его ремнем, но не так, чтобы кричать настолько душераздирающе. В реальности все оказалось гораздо серьезнее, и уже от первого замашистого удара по правой ягодице, Эдди, кажется, мгновенно протрезвел окончательно. Он вскрикнул так же звонко, как и ремень ударился о мягкую кожу, так что пришлось зажать рот рукой как можно плотнее. Он жмурит глаза, предвкушая второй удар, и он следует незамедлительно по тому же месту. Каспбрак кричит себе в руку, а Ричи удовлетворенно наблюдает за этим, облизывая губы и хватая шатена за волосы, чтобы оттянуть голову назад. Именно это возбуждало больше всего, буквально разводило костер в его штанах. — Рыдай, плачь, захлебывайся в слезах, твою мать, — наносит удар все по тому же месту, наблюдая, как со временем появляются кровоточащие царапины и бордово-фиолетовые пятна. Ричи бьет яростно, прилагая все свои усилия и сжимая жесткий ремень до побеления костяшек. Он слышит, как Каспбрак бесконечно всхлипывает, заливается слезами целиком и полностью, вздрагивает, как ударенный током, кусает свою руку, чтобы заглушить громкие выкрики. Но четче всего до ушей парня доносятся вскрики: «Да, еще!», «Сильнее, умоляю, сильнее!», «Пожалуйста, Ричи!», — Да-а, блять, какой ты хороший мальчик! Ричи пребывает в полнейшем трансе, когда наносит один удар за другим, рассекая кровоточащие царапины. Он ударяет в последний раз, когда шатен уже совсем срывает голос, не в силах вскрикивать так громко и так долго. Эдди чувствует, что вот-вот кончит без проникновения и без единого прикосновения к члену. Ричи знает каждое его слабое место, вгоняет в краску и дико возбуждает, даже несмотря на то, что контактируют они в первый раз. Возможно, даже в последний. Откинув ремень куда-то на пол, Тозиер снова пристраивается сзади и тут же сует три пальца в чужой рот, пока Эдди пытается хоть чуть-чуть оживить свое сознание. Он проталкивает пальцы в самую глотку, собирает слюну с языка и внутренней стороны щек, пока Эдди, закатив глаза, шевелит языком и немного губами, стараясь тщательно смочить, обсосать пальцы до самого основания. Каспбрак тысячу и один раз представлял, как берет эти длинные пальцы в рот, как смачивает их слюной, как чувствует прямо в себе. Но реальность снова оказывается куда приятнее, чем обыкновенные фантазии. Оно, на самом деле, и неудивительно. — Смотри в зеркало, жалкая шлюха, — приказным тоном говорит парень вновь на самое ухо, и Эдди мгновенно слушается, устремляя взгляд вперед. Он протяжно мычит, даже стонет, чувствуя, как слюна стекает по подбородку прямо на шею, — Это пиздец как заводит, — кусает мочку уха, а после проводит языком по ушной раковине, — Ты такой беспомощный, ха-а, так старательно принимаешь мои пальцы в свой горячий рот, — закусывает губу, все же вынимая пальцы и наблюдая за ниткой слюны, в конце концов оставшейся на чужом подбородке, — В следующий раз вместо них будет мой член. Ты будешь заглатывать его целиком и давиться, но все равно примешь полностью. Я тебе обещаю. Протяжный стон слетает с уст Каспбрака, когда в его голове всплывают внезапные картины. Вот, он стоит на коленках с широко раскрытыми губами, связанными руками и закрытыми глазами, а Тозиер грубо, отрывисто вдалбливается в его рот, хватаясь за волосы и притягивая как можно ближе. Эдди так надеялся, так верил, что когда-нибудь это действительно произойдет, что сегодняшняя встреча — далеко не последняя. Эдвард вздрагивает, когда ощущает влажность около своего ануса. Он чувствует бешеное биение сердца, мурашки по всему телу и уже знакомый холодок, но звонкий вскрик вновь пронзает его, когда сразу два пальца резко проскальзывают прямо вовнутрь. — Ричи! Со стороны лишь усмешка, такая гордая и самовлюбленная, но безумно возбуждающая. Эдди пробирает дрожь, все тело начинает потряхивать, и держаться на ногах становится все тяжелее и тяжелее. Все усугубляет свободная рука Тозиера, оказавшаяся на его шее вновь. Он впивается в горло ногтями, оставляет царапины, щипает побледневшую кожу, выманивая стоны, плотно прижимается грудью к спине. Совсем скоро Ричи начинает быстро двигать пальцами, загоняя их целиком, разводя внутри подобию ножниц и сгибая, чтобы ощупать горячие стенки. Каспбрак извивается, иногда стучит ладонями и кулаками по тумбе и искусывает губы в непонятное месиво, после чувствуя и металлический привкус во рту. Он не может вдохнуть столь нужный воздух полной грудью — рука парня перекрывает практически все дыхание, оставляя возможность лишь беспомощно открывать и закрывать рот, как рыбка. Эдди хрипит, вздрагивает всем телом, когда Ричард вгоняет третий палец по самое основание, вновь сгибая и яростно втрахивая в чертову тумбу. — Ты слишком громкий, — шипит кудрявый прямо в шею, с силой прикусывая кожу и заставляя шатена вновь болезненно вскрикнуть, — Я говорил тебе не открывать поганый рот без разрешения, — ладонь грубо перемещается на лицо, теперь плотно зажимая рот. Эдди зажмуривает глаза и глухо хнычет, поддаваясь бедрами назад, чтобы сильнее насадиться на длинные пальцы. Только этого было недостаточно. Затуманенный, лишенный здравого рассудка разум, хотел намного большего, — Я знаю, как ты давно мечтал об этом, тупая шлюха. Не убирая большую ладонь, крепко зажимающую рот, Ричи вытаскивает пальцы и быстро стаскивает с себя джинсы до колен, не желая заморачиваться и снимать их полностью. Обхватив свой член, он начинает медленно водить ладонью вверх и вниз, распределяя предъекуляр по всей длине. Тозиер горячо и медленно дышит, не сводя глаз с ягодиц Каспбрака, таких красных и увечных, и именно их внешний вид вызывает низкий, бархатный стон. Он знает, что им обоим уже не терпится заняться полноценным сексом, наконец получить яркий оргазм, но Ричи привык растягивать удовольствие, и этот раз не исключение. Он долго любуется шатеном: его фигурой; беспомощным выражением лица, смотрящим прямо на него через зеркало; слезами, струями, текущими из глаз. Ричард отчетливо видел немую просьбу в чужом лице, но только усмехался на это, продолжая оглаживать свой член. Эдди мычит, сжимает пальцы, изгибается и плачет, зажмурив глаза. Ричи же просто надоело спустя всего пару минут, поэтому, напоследок ударив и так уже настрадавшийся зад ладонью, он подстраивается плотнее, приставляя скользкую головку ко входу. Он облизывается, зажимает рот еще сильнее и наконец толкается, входя сразу до конца, ведь знает, как хорошо будет Эдди именно от этого. Последний же вздрагивает, гортанно кричит в ладонь и распахивает мокрые глаза, пронзенный острой, но такой нужной болью. Шатен видит надменное, вспотевшее лицо Тозиера в зеркале, видит прилипшие ко лбу кудряшки и ухмылку, перемешанную с тяжелым, возбужденным дыханием, видит неутешный огонь в его темно-карих глазах, видит все желание получить тельце целиком и полностью. И Эдди поддается. Поддается в очередной раз. — Твоя задница создана для моего члена, — вставляет парень, сделав еще один резкий толчок. Каспбрак часто дышит носом, сильно дрожит и чувствует, как локти начинают ныть из-за невозможности держаться в одном положении. Тогда Ричард, убрав мокрую от слюны ладонь со рта, грубо нагибает Эдди, заставляет лечь на тумбу грудью и впечататься в нее же щекой, — Молчи в тряпку, тебе ясно? Эдвард кивает, не в силах вымолвить хоть слово, потому что вновь пытается отдышаться. Ему не дают отдохнуть и нескольких секунд, даже парочку, ведь уже в следующую секунду он чувствует очередной толчок, который приходится точно по чувствительному комочку нервов. Он взвизгивает и кусает руку в попытках подавить громкий стон, ощущая пальцы, впивающиеся в его бедра с невыносимой силой. Шатен уверен, что завтра на нем будет неисчислимое количество синяков и других увечий, но сейчас ему абсолютно все равно. Он стонет в руку, прикусывает ее, плачет почти навзрыд, пока Тозиер быстро и рвано вдалбливается в хрупкое, подрагивающее тельце. Снова хватка за волосы, снова удушение, снова грязные, но такие возбуждающие слова. Эдди сходит с ума, чувствуя, как с каждым толчком обморочное состояние приближается. Ему настолько хорошо, настолько жарко, душно, невыносимо горячо — создается ощущение, что он просто горит заживо. Бешено быстрые толчки Ричи вызывают бесконечные стоны, вскрики, новый поток соленых слез и безумную тяжесть внизу живота. Он до одури хочет прикоснуться к себе, сделать пару движений рукой и кончить, однако знает, что сделает это лишь от одного члена. Каспбрак так долго об этом мечтал, так долго представлял, так долго дрочил на фотографии этого парня, что испортить все собственным вмешательством кажется глупой идеей. — Ри-и-чи… Я сейчас… — протягивает Эдвард, когда чувствует приближающуюся разрядку и жар, готовые накрыть новой волной, — Я скоро… — Блять, — хрипит Ричи и ускоряет толчки, ногтями впиваясь в раскрасневшиеся бока. Эдди хватает ртом воздух, высоко выстанывает и, судорожно вздрогнув всем телом, кончает, пачкая впереди себя все, что можно. Ему жарко, ему больно, но до жути приятно, будто под тяжелыми веществами. Он обмякает, из последних сил держась за тумбу, пока парень продолжает толкаться в него, руками елозя по бедрам, груди и животу. Ричи низко стонет, закидывает голову назад и, загнав член по самое основание, обильно кончает прямо вовнутрь, удерживая обмякшего Каспбрака в своих сильных руках. Эдвард чувствует горячую заполненность, медленно дышит и бессильно падает на колени, не в состоянии больше держаться на ногах. Тозиер же остается стоять, прикрывая глаза и опираясь одной рукой о тумбу, медленно осознавая, что это были лучшие полтора часа в его жизни. В какой-то момент он даже усмехается уголком губ и качает головой, убирая влажные кудряшки со лба. Сознание Эдди, кажется, за все это время уже успело прийти в полную трезвость. Хоть перед глазами до сих пор было все размыто, но он был уверен, что сейчас дело далеко не в алкоголе, а в долгожданных и наконец полученных ощущениях. Все тело ныло, ломало, шатен был на сто процентов уверен, что с утра он не сможет встать с кровати и пройти даже шагу, чего уж там говорить о парах или банальной прогулке. — Это было ахуенно, — подает голос Ричи, когда оба более или менее приходят в себя, — Теперь я обязан взять у тебя номер телефона. — Чтобы еще раз потрахаться? — Чтобы сходить на свиданку.