My little Рокэ-2. The Return of the King

- Нам нужно серьезно поговорить… - Хватит думать о заднице Фельсенбурга! - :(

«Ты сделал это совершенно напрасно!» - вещал рассудок. «Ты поступил абсолютно правильно!» - в ответ возмущалась совесть. - А смысл?! – долбанулся рогом о краешек кровати хозяин двух вышеупомянутых, бледно-бежевый единорог с темной гривой и листом подорожника на кьютимарке, сиречь Руперт фок Фельсенбург. Все излишне разговорчивые чувства юного родича кесаря сходились к одному: надо валить. Причем валить быстро, желательно незаметно, без скандала, но надёжно. То есть, чтобы когда начнут искать, его не нашли. План у Руперта был, но слишком уж сложным ему казалось его исполнение. Родич кесаря мерил шагами комнату. Нет, не потому, что ему было скучно или он нервничал, он считал, сколько шагов он сможет сделать от дальней стены до окна, и хватит ли этого для хорошего разбега. Пять движений шагом и всего лишь два галопом. А если попробовать иноходью? Иноходь не получалась. Ну прямо совсем. Видно, чтобы уметь бегать иноходью, нужно быть рожденным Иноходцем. Руппи приуныл. Даже если подключить немного магии, которую тут же засекут расставленные повсюду радары, и пробежать для разбега по стенкам и потолку, расстояния катастрофически не хватало. Фельсенбург еще раз глянул в окно. Вода была ой как далеко. «Не допрыгнешь!» - авторитетно заявил здравый смысл. «Попробовать стоит», - шепнуло место, которое любило нарываться на приключения. «Может, придумаешь что-нибудь другое?» - в панике запричитала фантазия. Руперт погрузился в раздумья. Служанки посещали его три раза в сутки, приносили еду и что-нибудь еще. Когда книги, когда новое постельное белье, когда головоломки, а иногда просто садились побеседовать или передать последние сплетни. Молодой Фельсенбург им, как ни крути, нравился. В самые первые дни, когда Руперта заперли в родовом замке за то, что он высказал на суде все, что думает по поводу ареста Олафа, в голове единорога в основном ныли Безысходность, Тоска, Истерика и совершенно непонятное чувство, которое выражалось в двух словах: «Мой адмирааааааал!» Причем оно выступало в неплохом тандеме с любым другим и звучало, соответственно, тоже с разной интонацией. Потом Фельсенбургу по секрету донесли, что Олаф Кальдмеер был отправлен в какой-то морской рейд, где был захвачен в плен талигойскими войсками. Ну как войсками… Руппи взлохматил гриву. «А потом, господин Руперт, говорят, прилетел Бешеный, закинул господина Кальдмеера в мешок и уплыл, заарканив двух китов» - совершенно не укладывалось у Фельсенбурга в голове. Ну ладно китов, но Олафа он как в мешок умудрился засунуть?! А потом ему вполне официально сказали, что началась гражданская война. Часть военных ратовали за то, чтобы обменять у Талига адмирала на кого-нибудь другого, часть верила, что Кальдмеер предатель, а оставшиеся запутались. Если Олаф предатель, зачем его отправили в рейд? Если Олаф за Талиг, зачем один из военных Талига его украл? И если Олаф предатель, почему он добровольно не пошел? И если Олаф за Талиг, почему его не казнили? «Хватит уже думать, ты меня сломаешь…» - застонал мозг. «Ломай его полностью!» - радостно пискнула логика. Здравый смысл предлагал сидеть тихо и ждать у моря погоды. Кажется, он был в сговоре с трусостью. Место-которое-жаждало-приключений, в свою очередь, сговорилось с проницательностью и фантазией, и теперь они устроили мозговой штурм, предлагая всё новые варианты побега. Руперт еще раз глянул из окна вниз. Высоко! Нужна очень длинная веревка. Ну и к тому же не ясно, есть ли внизу какие-нибудь оповещающие ловушки. Фельсенбург споро стащил с кровати простынь, вытащил содержимое из наволочек и пододеяльника. Тряпочки были аккуратно сложены и засунуты под одну из выковырянных Рупертом ранее плит в полу. Плита из-за этого немного приподнялась, поэтому Фельсенбургу пришлось усесться на нее тем самым местом, которое жаждало приключений, и решительно вышвырнуть кровать из окна. Эта магия Руперту давалась легко, но не без последствий в виде больной головы. Через несколько томительных секунд родич кесаря услышал грохот, визг слуг и вой сирены. Хотя нет, в обратной последовательности, сирена завопила первая. Значит, определители магии все-таки стоят. Руппи придал своей мордашке как можно более злое и безучастное выражение. И, конечно же, тут же к нему с охами ворвались слуги. - Молодой господин, что же вы делаете… - Ваша матушка будет недовольна… - Господин Фельсенбург, что-то случилось?.. Руперт тряхнул гривой. - С этого момента я отказываюсь сидеть в запертой башне. Я объявляю бойкот и голодовку. Вот. Одна из поняш грохнулась в обморок, остальные разбежались докладывать хозяевам. Молодой Фельсенбург вздумал буянить, ну надо же! Руперт сидел, не шелохнувшись, пока к нему затаскивали новую кровать, полностью обтянутую мягкими простынками и подушками, чтобы буйный молодой хозяин не убился, если будет сильно бушевать. Ему занесли поднос с булочками и откланялись, в разных словах передавая надежды господ, что юный Фельсенбург одумается и не будет скандалить в такое нелегкое для всей Дриксен время. Когда все успокоилось, Руппи еще посидел какое-то время, наблюдая за мерно клонящимся к горизонту солнцем. Алый шарик полыхнул парой вспышек и совершенно внезапно погас, будто выключенный по чьей-то злой воле. Фельсенбург моргнул пару раз. Для остальных это, может быть, и не было заметно, но Руперт в свое время начитался страшилок про пробуждение Закатной Пони. «Это шанс!» - ткнула в бок находчивость. И правда. Родич кесаря споро спрыгнул с насиженного места и достал кусочки ткани. Времени было не так уж и много, впрочем, когда еще пони поймут, что на них опустилась вечная ночь. Об этом Руперт предпочитал не думать, разрывая простынки на полоски и связывая длинные кусочки ткани. Крепкий морской узел, как раз так, как его учил завязывать Олаф. «Мой адмираааал» проснулось и вздохнуло с благодарностью. Ну да, куда ж без тебя. Фельсенбург изорвал на полоски всё, что нашел, включая белье на новопритащенной кровати. Веревка у него получилась что надо: крепкая, длинная. Руперт на несколько узлов привязал край к намертво приваренной трубе у дальней стены и, для верности подёргав несколько раз свой импровизированный канат, сбросил его в окно. До земли он не доставал буквально несколько футов. «Ну все, дальше без меня!» - набычился здравый смысл, когда Руппи, крепко сжав веревку зубами, перемахнул через окно. Скалолаз из Фельсенбурга был, мягко сказать, не очень. Несколько раз он хотел даже пожалеть, что ввязался во все это, но настойчивое «мой адмираааал!» не отпускало. Поэтому Руперт трясся от страха, сжимался всем телом, запрещал себе использовать магию, пустил пару слезинок, исступленно колотил копытами по каменной башне и нервно мотал хвостом, но все-таки спускался вниз. Последние футов двадцать у Руппи началась форменная истерика. Поднялся ветер, и юного поняшу мотало из стороны в сторону по всей стене. Фельсенбург успел возвести молитву Создателю, помянуть закатных параспрайтов и попросить помощи у Заднекопытного. Вселенная такого диссонанса, видимо, не выдержала. Сердце единорога ушло в копыта, когда он явственно ощутил, что веревка начинает где-то наверху рваться. Фельсенбург застыл, сильнее сжав в зубах белую тряпочку. С очередным порывом ветра его резко дёрнуло вниз на долю бье. А еще через мгновение Руперт с громким ором бухнулся в кустики, потому что ткань все-таки порвалась. Пони сел, потирая ушибленное место-которое-жаждало-приключений, и выпутался из свалившегося на него каната. Руппи хотел оставить свою помощницу тут, но подумал, что хорошая, добротная веревка может много где пригодиться. Поэтому он скрутил свой канатик и по-деловому засунул его в седельную сумку. Дело оставалось за малым: доплыть до Хексберг. «Это ты поторопился», - укоризненно заявила логика, и Руперт признал, что она права. Ибо для начала нужно было добраться до ближайшей пристани, а до нее ого-го из Эйнрехта пилить. «Нужна конспирация, - решила за всех проницательность. – И для этого нужно минимум переодеться. В слугу. Или в монаха». Фельсенбург взял себя в копыта и поскакал в комнаты слуг. - Ой, господин Руперт! – захлопала глазами поняша, которая обычно приносила Руппи завтраки. Слуги еще не спали, и это было, с одной стороны, проблемой, а с другой – очень даже удобно. - Вы что-то хотели, юный господин? - Хотел, - серьезно кивнул родич кесаря и достал веревку. – Можно я вас, пожалуйста, свяжу? Пони вытаращили на молодого господина глаза. - Я несильно и к вон тому столбу, - поспешил оправдаться Руперт. – А еще мне нужна какая-нибудь одежда из гардероба слуг. Одежду Руперту предоставили в таком ассортименте, что у него разбежались глаза. В конце концов, родич кесаря остановился на старом пушистом парике, который слуги иногда нацепляли на гривы просто ради смеха, черной униформе трубочиста с высоким воротником и мягких башмаках на копыта. Руппи оглядел себя в зеркало: красота! Конспирация на высшем уровне, проницательность могла остаться довольна. И все-таки ей что-то не нравилось. - Ну, я вас свяжу, хорошо? – Слуги торопливо закивали и, повинуясь причудам в голове молодого господина, удобно устроились вокруг поддерживающей колонны. Фельсенбург, закрепив один конец веревки, а второй держа в зубах, несколько раз обежал вокруг столба и не туго затянул оба конца. - Держите, - Руппи протянул одному из пони кухонный нож. – Только не развязывайтесь сразу! Посидите, пожалуйста, хотя бы часа два… Пони заверили его, что они посидят. На улицах Эйнрехта Фельсенбург сразу нашел лестницу, ведущую на крыши, и вскарабкался на вершины домов, аккуратно перепрыгивая промежутки между домами и на всякий случай прячась за трубами, изображая из себя трубочиста. Руппи знал, что где-то недалеко находится убежище Лавольпе, главы местных воришек, который наверняка сможет его вывести из города даже в нелегкое время гражданской войны. Лавольпе был скрытен, и поговаривали, что был из кэналлийцев. А эти ребята, если очень нужны, обычно находят тебя сами. Красивый пони изабелловой масти и с лисой на кьютимарке нашелся на здании церкви. - Юный фок Фельсенбург! – Лавольпе махнул копытом, даже не оглянувшись. – Вы прошли долгий путь, чтобы найти меня. - Как вы меня узнали? – Руперт прыгнул на крышу рядом и только сейчас заметил пару пони в темных капюшонах, спрыгнувших с крыши. Значит, донесли. «Лис» хитро прищурился. - Вас трудно не узнать. - Мне нужно выбраться из города. И срочно. Деньги не проблема. - Хм. Я обычно беру деньги после того, как дело сделано, а то, что вы хотите, воплотить очень сложно. Я могу договориться с парой подставных пони, чтобы они выдали вас за одного из своей шайки… - Стража выпускает из города воров?! - Ну конечно, - Лавольпе пожал плечами. – Денег на подкуп стражников тратится гораздо меньше, чем мы потеряем, если у нас будет ограничена свобода передвижения по стране. Бизнес, знаете ли, молодой Фельсенбург, - дело серьезное. - Я понимаю… - Хорошо. Раз вам срочно – идемте. И да… если вас все еще интересует ответ на вопрос, как мы вас так быстро нашли и вычислили, то знайте, что пони в темной одежде, который бегает по крышам как контуженный ниндзя – самое заметное в мире существо! Как только Руперт увидел группу пони в белых одеждах с капюшонами, очень похожих на монашеские рясы, у него в голове сразу запищал тревожный колокольчик. Он сам в своем наряде был ни разу на вора не похож. Лавольпе перекинулся парой слов с бородатым гнедым пони, который смерил Фельсенбурга оценивающим взглядом, а потом кивнул. У Руперта отлегло от сердца. Все-таки ему нужно было всего лишь выбраться из оцепленного стражей города и добраться до пристани. Там уже что-нибудь придумалось бы само. - Очень длинная ночь сегодня, - на прощание буркнул «лис». – Будьте осторожны, юный Фельсенбург. И если ваш план провалится, загляните на Улицу Лилий. Там стоит один затопленный домик, его хозяйка много сможет вам рассказать. Конрайо! Изабелловый кэналлиец скрылся из виду так же быстро, как и до этого нашелся. Руперта критически оглядели, надели на голову какой-то бумажный пакет с дырками для глаз, который пришлось немного продырявить еще и для рога, и поставили рядом с обозом. Воры проходили мимо стражи в полнейшей тишине, и Фельсенбург уже было понадеялся, что все получится, как вдруг… - Господин Руперт! – возопил один из стражников. – Нет, ну бандитов этих выпускать еще куда ни шло, но за вас, молодой господин, нам головы пооткручивают! Руперт остолбенел. - Как… как вы меня узнали?! - Молодой господин, - фыркнул стражник, не удосужившись ответить и махая алебардой в сторону посеменивших по тропинке воров, - возвращайтесь домой, вам из города не положено. Кесарь запретил. Мы ж заради вашей безопасности! Там такое творится… Фельсенбург в ярости скинул с головы бумажный пакет, а с тела – черный костюм. Маскарад был совершенно ни к параспрайтам. Улица Лилий была знаменита тем, что была полностью затоплена. Все дожди, которые проходили над Эйнрехтом, стекали именно сюда, поэтому дорожка тут давно заболотилась, а по краям росли папоротники и камыши. Руппи пробирался чуть ли не вплавь до деревянного домика на сваях, на окнах и дверях которого висели всякие бусики и безделушки. Мокрый, грязный и злой родич кесаря хотел постучать в дверь, но та открылась прямо перед ним, и взору Фельсенбурга предстала темно-коричневая поняша с очень спутанной гривой и нехваткой части зубов в крайне дружелюбной улыбке. - Дорогуша, я знаю, зачем ты пришел, - шепеляво хихикнула поняша, как только усадила Руперта в шатающееся кресло и поставила перед ним дымящийся отвар. – Счастье ты своё ищешь, милок, и хочешь узнать, как найти его тебе. - Нет-нет! – Руперт замахал копытами, привлекая внимание гадалки. – Я ищу путь выбраться из города! Мне не надо… - Копытце золотить не собирался? – поняша снова засмеялась шуршащим смехом. – Да только счастье твое не то, что ищут другие молодые пони. У счастья твоего грива снежная, глаза ледяные, да не на тебя смотрят. Руперт моргнул. Гадалка тем временем продолжила раскладывать на столе кости, карты и бусинки, мешая их в причудливом танце. - Вижу я судьбу твою, дружочек Фельсенбург. Найдешь ты то, что ищешь, вот только придется тебе по ветру лететь, да по волнам плыть, да за тем, кто своё черноокое счастье ищет. И рано ли, поздно ли, пересечешься со взглядом, что потерял по вине подлости и мерзости власть имущих. Поняша провела копытом над столом, и перед глазами ошарашенного Руппи вспыхнуло зеленое пламя, раздался выстрел корабельной пушки, ор чаек, гудок и свист. - Лихие вихри носят в дальних странах то, что ты ищешь, дружок Фельсенбург. Западные ветра несут его на своих пепельных и черных крылах. Но будь покоен: они не тронут счастье твое, ибо сами счастливы принимать гостя своего. - Как мне добраться до него? - Иди судьбой своей, дорогуша, - сверкнула глазами поняша, сгребая свои сокровища в кучу. – От тебя мне платы не надо, вижу я, что поможешь ты одному моему другу, коему я сама задолжала. Посему иди, молодой Фельсенбург, и будет тебе попутный ветер по волнам, что направят тебя в нужное русло. - Но я не могу выйти из города… меня узнают, - Руперт топнул ногой. – Почему?! Гадалка засмеялась. - Да потому что ты, дорогуша, единственный единорог по всей округе! Она захихикала, усадила Руппи посреди домика, достала какие-то флакончики, громадную расческу, с первого взгляда похожую на пилу (настороженность пискнула при этом, что боится, как бы та не отшманала рог), и вот через пару минут Фельсенбург сидел с профессиональным ирокезом вместо гривы, который закрывал рог и делал Руппи самого на себя вообще ни с какой стороны не похожим. Грязный, мокрый, помятый, с непонятно чем вместо хвоста и гривы. Гадалка критически его осмотрела и наколола на твердые прядки черную замызганную шляпу. - Вот теперь не узнают тебя стражи. Говори, что из Ансамбля. Тебя пропустят. - Спасибо… простите, как… ваше имя? - Тиадальма меня называют, - фыркнула поняша, выталкивая Фельсенбурга из дома. – Да вот только незачем тебе это, ибо не встретимся мы больше. Маскировка Тиадальмы была выше всяких похвал. Руперт не просто покинул Эйнрехт, он был нещадно пойман и выпнут за ворота города с криками «Чтоб не видели больше ваших Музыкальных Ансамблей! Кесарь до сих пор за дочь переживает, а гениальный сыщик глазом дергает!» Фельсенбург мысленно пообещал, что, как только вернется домой, сразу поблагодарит Лавольпе за то, что направил его к гадалке. Несмотря на свою крайне экстравагантную внешность, эта поняша неизменно нравилась родичу кесаря. С первой, самой главной и, пожалуй, единственной кажущейся неразрешимой проблемой Руперт столкнулся на первом же пропускном пункте на тракте. Для подавления то и дело вспыхивающих бунтов Дриксен была разделена на квадраты, и по их периметру были растянуты кордоны. Которые стреляли, не разглядывая, родич кесаря там на горизонте, бандит с большой дороги или сам Создатель. Поэтому Фельсенбург сидел на крыше дома в небольшом поселке рядом с пропускным пунктом и пытался сообразить, как решить появившуюся дилемму. Мимо проходили караваны с товарами и повозки с семьями. Руппи, напустив на себя вид крайне безалаберного подростка, начал бегать от кареты к карете, как бы невзначай выспрашивая, куда благородные господа едут и не хотят ли они поглядеть фокусы. В основном пони отказывались. В основном ехали куда-то на восток, подальше от боевых действий. Один из господ сказал, что они едут к пристани – вот оно, спасение! - Пожалуйста, господин, - взмолился Руперт, - мне нужно туда же, куда и вам. Возьмите меня с собой! Как пажа, или выдайте за сына… Мне надо проехать! - Моя дочка очень любит актеров из Ансамбля, - улыбнулся ему в ответ темно-серый пони с каштановой гривой и елкой на кьютимарке, - но увы, ничем не могу помочь. У меня есть пропуск только для членов семьи, слуг взять из особняка в Эйнрехте не позволили. Мои сыновья в полку, и об этом всем известно. А дочери в семье всегда рождались единорожками. Поэтому я бы, конечно, мог тебе, паренек, выдать платье и налепить поддельную кьютимарку, но… Конец фразы потонул в радостном вопле Руперта, на который с испугом в глазах выглянула из кареты маленькая пони-единорожка. Видимо, дочь. И тут же обрадовалась, заметив шляпу и ирокез. - Пони из Музыкального Ансамбля! А я все песенки выучила! Ничего на свете лучше неееету, - пропела она, - чем бродить друзьям по белу свееету! - Малышка, ты ошибаешься, - со смехом подошел к единорожке Фельсенбург. – Я не из Музыкального Ансамбля. У тебя есть вода? Поняша удивленно поморгала, но потом шевельнула рогом, и к Руперту подлетела бутылка. Родич кесаря тут же вылил ее содержимое на свою гриву и помотал ей из стороны в сторону, уничтожая конспиративную прическу. Хозяин обоза еще пару секунд переводил взгляд с кьютимарки на рог, а потом подпрыгнул. - Господин Фельсенбург! Простите, я не знал, что вы… - Все в порядке! Вы поможете мне? Я платье надену, все сделаю, мне только надо на пристань! Пони серьезно кивнул, налепил Руперту фальшивую кьютимарку в виде елочки и отправил в карету. Дочка доброго господина тут же принялась чесать ему гриву, завивать её и подбирать платье. Деловая девочка, хорошая. Вообще хорошие эти пони попались. Со стороны Руппи себя не видел, но ему почему-то казалось, что его маскировку вычислят на раз-два. Стражники заглянули в карету, внимательно осмотрели «девочек», буркнули что-то про «ох уж эти семейные кьютимарки…» и скрылись, чем вызвали у Фельсенбурга небывалый вздох облегчения. Ехать еще оставалось долго, и Руппи пару раз порывался подменить хозяина обоза и самому тащить карету, но тот не позволил. Мол, раз дочь, сиди. В начале третьих суток со своего побега, судя по подсчетам родича кесаря, взошло солнце. Хозяин пробурчал что-то про аномалии и чересчур длинные ночи, но Руперт не стал ему рассказывать про Закатную Пони. Видимо, на этот раз все обошлось, и ладно. К заветному пункту назначения Фельсенбург прибыл вечером девятого дня. - Спасибо, добрый пони, - Руперт поклонился. – Если вы не будете против, я оставлю это платье себе?.. Или, может быть, даже два возьму… мне очень надо спрятаться! Хозяин легонько стукнул родича кесаря по носу. - Неправильно вы все делаете, господин Фельсенбург. Вам не платье надо, а капюшон, чтобы рог скрыть. И ходите, ссутулившись и пригнув голову, а то вы подбородок больно задираете. Сливаться надо с толпой, а не бегать в платье по крышам, как контуженный ниндзя! Фразу про контуженного ниндзя Руппи, кажется, уже от кого-то слышал… Жарко поблагодарив хозяина обоза и его дочь за помощь и предоставленный капюшон и пожелав им всяческих успехов в жизни, родич кесаря скрылся на узких улицах портового городка рядом с пристанью. Корабли тут были самые разные, и у Фельсенбурга разбежались глаза. На городишко уже почти совсем опустилась ночь. К верфи причалил один из авизо, вернувшийся с разведки. Военный кораблик был относительно небольшим, а значит, удобным в управлении, а так как использовался в посыльных целях, значит, был еще и сравнительно быстроходным. Идеальное решение. Не дожидаясь, пока корабль пришвартуют, а выход с пристани совсем закроют, Руппи втихаря стащил деревянную лодочку и пошел по дну под перевернутым деревом. Расчет был великолепен, Кальдмеер мог гордиться своим учеником. Руперт оставил лодку на дне, а сам быстро всплыл на поверхность и, цепляясь за тросы и выступы на боках с надписью «Дриксаник», легко вскочил на палубу, всполошив полусонных матросов. - Господин фок Фельсенбург! Чем мы можем помочь вам? - Господа! – Руперт вежливо помахал перед собой шпагой. - Я реквизирую этот бриг! - Вы собираетесь его угнать? - Реквизировать. Реквизировать! Морской термин! Матросы переглянулись и синхронно почесали в затылках. Ох уж эти причуды господ! - Господин фок Фельсенбург, да ладно вам валять дурака! Все свои же. - Нет, я серьезно… Господа, прыгните, пожалуйста, в воду. Мне нужен этот корабль. - Но вы же не справитесь в одиночку! - Я единорог, параспрайты вас сожри! – Руппи обиделся, что его не восприняли всерьёз, и в качестве демонстрации нешуточности своих намерений магией поднял еще несколько шпаг в воздух. - Идите вы… за борт! - Ну ладно. Вам точно не нужна наша помощь? Руппи покачал головой. Моряки, подозрительно покосившись на летающие шпаги, как один подошли к краю борта. - Ну, мы тогда, соответственно, пошли. Попутного ветра вам. Устройство корабля Руперт знал, ни один урок Олафа не прошел зря. А еще у Руперта была магия. Поэтому родич кесаря настроился, сосредоточился и принялся колдовать: убрал якорь, поднял паруса и прыгнул к штурвалу. Первый раз в жизни! Можно порулить! В теории он, конечно, всё знал, но Кальдмеер ни разу его к штурвалу Ноордкроне не пускал. В ответ на просьбы адмирал лишь таинственно молчал, но Руппи примерный ответ знал. В ледяном взгляде Олафа читалось: ибо нефиг. Ветер сменился, и угнанный Фельсенбургом корабль качнуло вправо. Руппи торопливо крутанул штурвалом и убрал половину парусов. Не хватало еще случайно налететь на риф. Все-таки за всем сразу следить было тяжело, и Руперт не был уверен, что сможет доплыть до Хексберг, минуя бушующие там ураганы. Там нужна была команда, отчаянная, смелая и безбашенная. Кого можно охарактеризовать этими словами? Правильно, участливо подсказала находчивость, пираты. Здравый смысл проснулся и пустил пару горьких слезинок. Но упорство тянуло Руппи на Тортугу. - Я набираю команду! – громко крикнул уставший с морской прогулки Руперт, зайдя в таверну. До пиратского острова он доплыл уже на последнем издыхании, еле пришвартовав корабль, и был бы не прочь перевести дух, но «мой адмирааал!» сердечно напомнило ему, что отдыхать пока рано. На зов Фельсенбурга оглянулись один или два пони, но в остальном балаган полностью проигнорировал родича кесаря. - Команду, говоришь? К Руппи подошел странного вида пегий земной пони с заплетенной в тонкую косичку кэналлийской бородкой, черными спутанными дредами, кучей бусинок в гриве, в шляпе-треуголке и с маленькой нахальной серой птичкой на кьютимарке. Он был полностью обвязан какими-то карманами, флягами и бутылками, на поясе висел древнего вида компас, и сам он шатался на каждом шагу и делал непонятные жесты. От него несло ромом, но пьяным он не выглядел. Фельсенбург решил не заморачиваться диковинной внешностью своего нового знакомого, поэтому решил говорить начистоту с единственным, кто обратил на него внимание. - Да. Мне нужно в Хексберг. - Ууу, парень, ты любишь жить опасно, я погляжу, - пони прищурился и замахал перед его носом копытами с разными подковами. – До Хексберг с пиратским штандартом доплыть невозможно. Если забыть про шторм, который сейчас бушует в той стороне, альмиранте местного флота не пропустит нарушителей. Сложноватая задачка для поняши, который не может даже набрать команду. Руперт вспыхнул. - Мне очень нужно! Вы… - Парень, это твоё «вы» тебе чести мало делает. Особенно на Тортуге. Давай по-братски? Ты мне нальешь, и мы потолкуем? Делать было решительно нечего. Пони утащил его к дальнему столику и заказал пару кружек эля на деньги Фельсенбурга. Руперту было не жалко, но сам он пить не собирался. Пегий опрокинул в себя алкоголь, облизнулся, закатил глаза и потянулся. Разговор сам начинаться явно не спешил. - Ты много знаешь о Хексберге, - издалека зашел Руперт. Его собеседник прищурено огляделся, дернул себя за бородку, что-то вспоминая, и развел копытами. - Бывал там, - просто ответил он. Несмотря на явно беспробудное пьянство, говорил он вполне осмысленно. – Пару раз меня даже там хотели казнить. А потом случилась эта дурацкая история с Прихлопом Биллом, его сыночком и дочкой губернатора… длинная, знаешь ли. И кровавая! - А ты… неужели ты тот самый?! - Я Джек. Просто Джек. Вообще-то Капитан Джек, но без корабля это как-то не звучит. Смекаешь? Кажется, до Руперта дошло. - А если я дам тебе корабль? - Оуууу, - Джек по-братски похлопал Руппи по плечу. Фельсенбурга обдало сильным запахом рома. – Парень, ты начинаешь мне нравиться. Мы с тобой сработаемся! - Ты наберешь мне команду? - Я сделаю кое-что получше, - подмигнул Джек. И Джек сделал получше! Мало того, что он набрал команду из самых отъявленных сорвиголов, он еще и прямо заявил им, что они поедут штурмовать Хексберг! И они согласились! Джек представил Руперта каким-то своим дальним родственником по бабкиной линии и беспрерывно расписывал его якобы подвиги. Пираты глядели настороженно и с изрядной долей скептицизма, а потом Джек взял и заявил, что Руппи – евнух! Если бы он заранее не предупредил, что будет гнать полнейшую чушь и чтобы родич кесаря реагировал так, будто это истина в последней инстанции, Фельсенбург бы точно не удержался и заехал ему по морде. Так или иначе, они отплыли от Тортуги. Джек сразу же занял место у штурвала и меланхолично рулил, то и дело поглядывая на компас. - Короче, дело так, - подозвал Руперта пират, как только притормозил корабль на границе штормов. Где-то вдалеке небо было затянуто сизыми тучами, сверкали молнии и вздымались волны. – Пойдем сквозь шторм. С тебя использовать магию только в том случае, если на нас нападет какой-нибудь большой и страшный зверь морской, смекаешь? Фельсенбург кивнул, но всё его тело покрылось мурашками от одной мысли о том, что придется плыть через бушующие воды. Он успокоил себя тем, что Джек явно знал, на что шел. - В этих водах недавно затонул дриксенский брандер с одним весьма любопытным грузом военного назначения. От этих вооружений остались, скорее всего, одни коробки, но нам они и нужны. Пираты – народ простой, если найдут что-то страшное, ценное или страшно ценное, сразу выставляют это на палубу, чтобы другие боялись. Смекаешь? - Зачем нам брать на борт пустые коробки? - О, друг мой, как только мы выловим и погрузим эти помеченные коробки, мы пойдем прямо на Хексберг. Только завидев клеймо, альмиранте сразу выведет часть флотилии, лишь бы не дать кораблю напасть, а идти мы будем, демонстрируя самые что ни на есть агрессивные намерения. Суть: наш корабль быстро топят, я высаживаю тебя на берег, и на этом мы с тобой расстаемся. - Но подожди… - Руппи был поражен до глубины души. – Но ты же тогда останешься без корабля! Джек хитро подмигнул и глотнул рома. - Кто тебе сказал такую глупость? Руперт уже не стал спрашивать, как Джек собирался высаживать его на берег. Он вообще ощущал чувство сродни благоговейному ужасу после того, как увидел, как пират ворвался прямо в бурю и неистово крутил штурвал, то и дело перекрикивая волны краткими приказами. Авизо летел по шторму, будто став одной из волн, будто у него выросли два крыла вместо парусов. Джек будто чувствовал валы, стремившиеся накрыть корабль, и уходил от них в последний момент. Руперт уже не сомневался, что этот парень может делать и более невозможные и безумные вещи. Ящики они действительно нашли и погрузили на борт, Руппи работал наравне со всеми. Магию, как Джек и повелел, родич кесаря не использовал, да и никакие морские гады им не встретились. К Хексберг они подплыли около полудня. Джек глядел в подзорную трубу и безмятежно ждал чего-то. Пока было затишье, Фельсенбург решился задать мучившие его вопросы. - Как ты прошел через шторм? - Ооо, это длинная история. У этого моря свой защитник, а у моего моря – свой. И обе – бабы! Ну вот пока они между собой цапаются, я и проскальзываю. - Твоего моря? – не понял Руппи. – Ты поэтому мне запретил использовать магию? - Что-то вроде. К тому же эта твоя магия явно привлечет еще этих крылатых тварей, а чем их больше – тем хуже. - Ты про кого?! - Про кэцхен, конечно. Понимаешь ли, друже, - Джек позвенел в колокольчики на гриве. – Этим эвро принято камни и жемчуга дарить… но кто ж знал? Я бессовестно до поры до времени у них камешки воровал… Руперт засмеялся. Воистину, с этим пони никогда не бывает скучно! Джек резко сложил подзорную трубу, лишь заметив на горизонте флотилию, отдаляющуюся от Хексбергского залива. Авизо стоял достаточно далеко, чтобы корабль было невозможно расстрелять с суши, но, учитывая их скорость, они явно представляли угрозу, если дозорные зазеваются хоть на миг. И «груз», который они везли… Альмейда решил не рисковать. Альмиранте, по-видимому, лично решил проверить пиратское судно, так неосторожно близко и нагло подплывшее к пристани. Флагманом пяти кораблей шла «Франциска». - Пора. Джек потянул Руперта к нижней палубе и кивнул одному из матросов, явно знакомому ранее. Пират подскочил к штурвалу, их кораблик расправил паруса и понёсся навстречу неотвратимой гибели. Пушки Альмейды дали предупреждающий залп. Пираты не отреагировали вообще никак, и авизо продолжал нестись наперерез талигойской флотилии. Фельсенбург старался не думать о том, что произойдет, когда пушки пройдутся по ним, ему хватало слышать, как они гремят. Судя по свисту на нижней палубе, еще и поднялся ветер. - Быстро, парень, быстро! – крикнул Джек, подскакивая к пушкам и взмахнув копытом. Матросы подожгли фитили одновременно, и «Дриксаник» пальнул по флотилии. Руппи еле удержался на ногах – корабль вновь разворачивался. Джек метался из стороны в сторону, прилаживал к пушке какие-то устройства и приматывал железки. Руперт встал на обозначенное пиратом место прямо перед выкаченной им пушкой, для устойчивости закрепленной двумя бочками. Наконец-то Джек перестал метаться и зарядил пушку странного вида ядром: оно было матово-серым и слишком большим для обычного ядра. - Теперь надо всё делать быстро. Как только я свистну, ты тут же прыгаешь и колдуешь что-нибудь вроде ускорения. Ты же умеешь так делать? Руппи кивнул. - Отлично, дружочек. Бывай! Не говоря больше ни слова, пони выпрыгнул за борт через дырку от пушки. Наверху раздался трескающийся звук. Книппели! Неужели Джек был прав, и Альмейда хочет лично убедиться, что лежит в подозрительных ящиках? Судно тряхануло. Руперт не видел, что происходит наверху, но догадывался, что грот-мачту им сломали. Фельсенбург ощущал, как у него подрагивают колени и сжимается живот. Было жутко и интересно. Жутко интересно, как сказал бы Джек. Размышления Руперта были прерваны громким свистом. Он, не думая, подпрыгнул и мысленно проговорил заклинание ускорения. Оно действовало только по прямой, почему же… БАХ! И тут Руппи осознал всё. Понял жизнь. Познал джен. И сообразил, почему Джек так долго копался, зачем нужно было прыгать, колдовать ускорение, зачем нужны были две бочки. Потому что Руперт с диким ором летел на грёбаном ядре, только что выстрелянным из параспрайтовой пушки!!! Фельсенбург только мельком успел заметить машущего ему Джека, который плавал в небольшом отдалении от всего боя на двух связанных морских черепахах. Потом ему стало совсем не до посторонних мыслей, потому что сидеть на несущемся с бешеной скоростью ядре было мало приятного. А осознавать, что это ядро несется еще и в какое-то вязкое болото, еще хуже! Руппи, не снижая громкости голоса, со всей дури влетел в вязкую субстанцию на берегу, булькнул и затих. Заплетенный в косу замызганный хвост Фельсенбурга мотался над болотом общим напоминанием патогенного характера фрустрации. Через миг хвост дернулся, окутался мягким сиянием, и Руперт сам себя, прости Создатель, вытащил из этого болота за, еще раз прости Создатель, задницу. В принципе, было терпимо. Джек исполнил свое обещание, Руперт – своё. А еще через несколько часов его поймали талигойские войска. Родича кесаря насильно отмыли, приодели, накормили и представили перед альмиранте. Безумно недовольным, мрачным, бесящимся альмиранте. Бурая шерстка казалась почти кровавой в отблесках вечернего солнца, мускулы перекатывались под военным мундиром, а глаза неестественно блестели. - Ваше имя. - Руперт фок Фельсенбург! - Родич кесаря? Вот это сюрприз. И что же вы здесь забыли, так далеко от фамильного замка? - Я приехал за своим адмиралом! Рассказывают, что один из ваших подчиненных его украл. Который Бешеный. - Ротгер Вальдес? – кажется, Альмейда первый раз за день основательно удивился. Руперт старался отвечать исключительно честно. – У нас ходит другой слух. Будто это Ледяной поймал Вальдеса в мешок и увез, заарканив двух китов. - Ой… - Ладно, оставим пока эту парочку, рано или поздно найдутся. И как же вы сюда добрались? - Я угнал корабль в Дриксен, а потом мне помог… один пират с Тортуги. Его зовут Джек. - Джек?! – бурое лицо окрасилось в красный еще сильнее. – Тот самый мерзавец, который украл мой флагман!!! - КАК?! Альмейда грустно шмыгнул носом и топнул пару раз по какой-то бумажке. - Я сам не понял… Уууууу, этот Воробей!!! Это будет последним, что он сделал в своей жизни!!! Что же до вас, дорогой родич кесаря… Раз уж вы приложили копыто к краже моей «Франциски», вы поедете со мной на Марикьяру, единорог в боевых действиях всегда пригодится. Будем там гонять багряноземельских шадов, чтобы они сделали мне новый корабль. Отказ не принимается! Руперт спорить не стал, хотя раньше считал Талиг вполне так себе мирным государством, а ты погляди, Альмейда сам начнет конфликт, куда, скорее всего, будут втянуты и Кэналлоа, и Марикьяра, и еще пара невинных островов. Даа, умел же этот Джек навести бучу. Фельсенбург скосил глаза на затоптанную бумажку. Корявым почерком там было выведено: «Альмиранте! Вы запомните этот день, как день, когда вы чуть не поймали угнавшего ваш корабль Капитана Джека Воробья!» *** Заклинание Дик произнес на автомате – когда палач резко опустил копыта, топора в них не было: тот летал над его головой, удерживаемый великолепной Вингардиум Левиосой. Она вообще-то у Ричарда никогда не получалась в детстве, но сейчас вышла идеально! Айнсмеллер своей красивой светло-коричневой мордашкой ошеломленно смотрел то на одно, то на другое копыто, полагая их предателями родины, не иначе. - Господин комендант? – то ли удивился, то ли поприветствовал Дика граф Люра, хлопая глазами. – А вы что тут делаете? И что вы делаете?! – совсем ошалел пони, глядя, как Ричард бросается к прикованному Савиньяку. Ключ к оковам магическим образом вылетел из сумки Айнсмеллера и два раза прокрутился в замке. – Зачем вы его освобождаете?! Симон успел очухаться через мгновение после того, как стало слишком поздно. Он бросился наперерез поняшам, но Дик уже сбил кольцо на шее Арно, и пегас без единого звука взмыл под потолок. Дик отпрыгнул от места идеального преступления, и вовремя: там, где была его шея, только что свистнула сталь клинка в зубах Люра. Пришедший в себя Айнсмеллер, найдя свой любимый топор вне досягаемости, бросился к стенду за новым. Ричард решил, что нужно в кои-то веки пользоваться тем, что враги не владеют ни крыльями, ни магией, а посему оттолкнулся от стенки, пробежал по столам, уворачиваясь от выпадов Симона, и поднял в магическом свете большинство лежащих там предметов. Удерживать их долго оказалось выше сил маленького единорожки, поэтому он бессистемно начал кидаться острыми железяками, стараясь не целиться в сторону все еще неподвижно лежащего Валентина. Посмотреть, не скован ли он, ни времени, ни возможности не было, поэтому Дик просто отбивался от палачей. Краем глаза поняша увидел сверкнувшую сталь и спрыгнул со стола. Айнсмеллер уже достал новый топор, еще жутче прежнего, и стол раскололся напополам от удара. Дикон вновь взмахнул рогом, палач подлетел на пару бье вместе с окутавшимся золотистым сиянием топором, но на сей раз держал его крепко. Рядом с ухом просвистела сабля Люра, Дик сам не понял, как успел увернуться, но заклинание полёта пришлось отпустить, слишком уж тяжело было удерживать деревяшку, когда на ней висел палач. Окделл всё так же молча отпрыгнул к дальней стенке, придав себе ускорения волшебным пенделем, и зарядил не ожидавшему от него такой прыти Уолтеру копытом в глаз. Тот завыл и взмахнул топорищем, но Ричард был уже у стенки и прижимался к ней задними копытами, прицеливаясь и готовясь повторить манёвр. Разъярённый палач удобнее перехватил оружие и поскакал наперерез. Люра успел подскакать к Дику быстрее – не тратил время на вопли по поводу подбитого глаза. Сосредоточившись, Ричард собрал у рога пучок энергии и взорвал его, отбросив Симона от себя. И тут он осознал, почему виконт Сэ взмыл под потолок и не сильно помогал ему в битве. Арно наверху вцепился в летавший всё это время под потолком айсмеллерский топор, хорошенько им размахнулся и с диким ором метнул в ненавистного палача. На траекторию полёта попал отброшенный магией Ричарда Люра, тот не успел даже понять, что произошло, как лезвие прошло сквозь светлое тело как через масло, из двух отлетевших в разные стороны половин хлынула кровь, ошмётки внутренностей и еще какая-то мерзость. Айнсмеллер, в отличие от товарища, успел закрыться, но скорость у летящей окровавленной деревяшки с железкой на конце была колоссальной. Судьбы Люра он избежал, но обухом его садануло по виску, и вся железно-деревянно-шерстяная конструкция ударилась о стенку. Умер ли палач или просто без сознания, Дик не проверял, но лежал он довольно смирно. Арно, еле отдышавшись и даже не взглянув на кровавую лужу, натёкшую с Симона Люра, спикировал к Валентину, зубами разрывая кожаные ремни. - Вы в порядке, граф Васспард? – раздался гениальный вопрос от Ричарда. - Уже не граф, - бесцветно ответил Вальхен, безропотно принимая помощь от Арно и сползая с эшафота. Фиалковые глаза глядели на герцога Окделла пусто и почти безжизненно. - Всё будет хорошо, - поджав губы, пробормотал Савиньяк, укрывая Валентина крылом. Ричард, возможно, и хотел что-то ответить, но слова как-то не подбирались. Нужно было выразить сочувствие, помочь чем-нибудь, но разве сочувствие поможет делу?! - Я не… простите. - Всё будет хорошо! – крикнул Сэ, чуть не срывая голос, и перевел на Ричарда почти умоляющий взгляд. То ли Дику показалось, то ли в глазах Арно и правда стояли слёзы. – Я останусь, я этого придурка расшевелю, сожри меня на месте закатные параспрайты! Расшевелю, успокою, ну я не знаю, пристрелю при случае. Поцелую, в конце концов! Ричард, иди! – голос Арно всё-таки сорвался. – Там всё совсем плохо! Этот ублюдок говорил, что Марселя и Робера повезли на казнь! Иди!.. *** Опоздать СЕЙЧАС было бы вообще страшно. Ричард бежал по коридорам Багерлее, спотыкаясь о трупы убитых Вальдесом и Кальдмеером поней. Дикон перепрыгнул через знакомого ему полковника Морена, стараясь думать о том, что эти предатели хотели наравне с Альдо погубить милый диконовскому сердцу город. И страну. И вообще мир! Дик помотал гривой и завернул в очередной коридор. Да где же этот выход?! Ричард, должно быть, находился на втором этаже, значит, нужна была лестница. Или к параспрайтам лестницу, найти хотя бы балкончик, с которого можно спрыгнуть вниз. - Юноша, далеко ли собрались? Ричард встал как вкопанный, неверящим взглядом смотря на знакомую темно-синюю фигуру. Рокэ стоял, расправив крылья, перед балкончиком, и лунный свет обволакивал его дивным ореолом. - Знаете, юноша, - задумчиво сказал Алва, - мне странно это признавать, но кое в чем вы были правы. Взгляните-ка, что происходит у нас внизу. Не увидел бы собственными глазами – не поверил бы. Ричард с опаской пригнул голову и подпрыгнул к балкону, где уместился Рокэ, весело глядящий на небольшую площадку. Дик заглянул вниз. Иногда перебрасываясь парой фраз, там ждали несколько фигур поней, очень знакомых и по цвету, и по… - Эр Август!! – восторженно завопил Дик, складывая передние ноги на перила и колотя по ним копытами, дабы привлечь внимание. Граф Штанцлер глянул наверх и с улыбкой кивнул поняше. Робер и Марсель отсалютовали ему копытами. - Знаете, Ричард, я готов даже признать, что у графа Штанцлера все-таки не ызарг на кьютимарке. Ну или в крайнем случае добрый ызарг. Ричард, всё еще не веря счастью, сполз с перил и с надеждой подошел к Рокэ, от которого жутко несло вином. Кажется, даже из немногочисленных царапин на теле сочилась не кровь, а вино. Алва весь пропах вином! Окделл ужаснулся: да сколько они там выпили?! - Альдо говорил, - неуверенно начал Дик, - что эр Август сбежал, когда услышал про эти беспорядки. Что случилось? - Граф Штанцлер атаковал обоз, в котором везли на казнь Марселя и Робера. Если так посмотреть, он спас большую часть нас. Видно, даже те мои решения, которые кажутся ненормальными и сумасбродными мне лично, оказываются впоследствии верными. Это так мило, я, кажется, готов подарить цветы мирозданию, которое эту штуку придумало. Хотя нет, обойдётся. Я его лучше пну. За всё хорошее. Дик недоуменно захлопал глазами. - Не обращайте внимания, юноша, я иногда начинаю не к месту рассуждать о всяких высших материях. У нас еще есть дела, ведь так? Рокэ без предупреждения взвился в воздух и подхватил в копыта ойкнувшего Окделла. - Эр Р… монсеньор! Я сам спущусь! - Это долго, - заявил Алва и спикировал, щёлкнув зубами у уха поняши. – Юноша, может, вас все-таки совратить? - Нет! Нет, отпустите меня! - Падать очень высоко, имейте в виду. Впрочем, Рокэ вряд ли вознамеривался исполнять угрозу, потому что сразу отпустил Ричарда, как только долетел до земли. Правда, ошарашенный Окделл обещал какое-то время быть тихой паинькой, обдумывая всё вышесказанное. - Рокэ! – обрадованно воскликнул Марсель, подпрыгнув на месте. Багерлее сказалось, видно, только на его не сильно завитой гриве. И розовой накидочки не было. Во всем остальном виконт Валме оставался всё той же персиковой зефиркой. Алва не без удовольствия стукнул копытом о протянутое копыто Марселя, кивнул Роберу и обернулся к топчущемуся на месте Штанцлеру. - Остался последний вопрос: что у вас за зверь на кьютимарке? - Ызарг, конечно, - улыбнулся эр Август, удостоверившись в полной безопасности Ричарда. Рокэ дёрнул гривой. - О как. А я уж думал, что меня после вашего личного появления будет невозможно ничем удивить. Ызарги же должны… кишеть! Кишмя! - Стыдно должно быть, герцог Алва. А я уж было хотел похвалить вас за непредвзятость. Я не думал, что вы настолько подвержены влиянию стереотипов! - Всё. Наповал, - сдался Рокэ, примирительно поднимая копыто. От Штанцлера у него в глазах теперь кишмя кишели белоснежные пушистые ызарги, будь он неладен! - Это было на самом деле крайне весело, - подёргал ушами Марсель. - Рокэ, я вам обязательно как-нибудь расскажу эту историю, вам понравится. - Я буду счастлив, - заверил Алва и перевёл взгляд наверх. С балкона вылетел Вальдес, пролетел по прямой с переменным ускорением, врезался в трубу, повернулся вокруг своей оси, врезался еще в какую-то торчащую деревяшку, зацепился копытом о колючую проволоку, споро сбросил её и, расправив крылья, мягко спланировал вниз. - Тётушки! – ахнул Ротгер, долетая до земельки. – Соберано, вас аж трое! - Трое – это еще нормально, - вздохнул Рокэ. – А где второй? - Олаф сказал, что это, - Вальдес посмотрел в небо, будто там были написаны нужные слова, - что не даст его спланировать. В смысле вниз. В смысле он сам дойдет. Я никого не планировал планировать ни в какой план… у меня даже плана, и того нету! Дядюшка Везелли скурил… да. - Рокэ, что вы сделали с бедным пони? - Всё было по обоюдному согласию, граф Штанцлер. Более того, Ричард подтвердит, что именно этот пони склонил меня к совершению того, в чем вы пытаетесь уличить меня. - Простите? – эр Август поперхнулся. - Он имеет в виду много выпить! – закричал Дик, видно, как обычно всё понявший не так. Ну, или наоборот, всё понявший так. - Янепошлый, - быстро сказал Марсель и захихикал. - А я. Тоже. Тут, - из дверей очень медленно, чинно и с достоинством прошествовал Кальдмеер, уже лишившийся крыльев, ступающий по безукоризненной прямой линии. - Вот, Вальдес, учитесь у бывалых моряков, - тоном наставника заявил Алва. Вальдес упал на живот и протянул копыта в сторону Кальдмеера. - А я и так фанат! - Мы ждем кого-то еще? – осведомился Робер, которого жуть как достало ничего не делать. Эпинэ жаждал крови и мести, судя по сосредоточенно-злой мордашке. - Ждем, - кивнул Алва и мотнул хвостом в сторону площадки для казни. – Вот их ждем. Там вполне умиротворенно вышагивал Валентин, пересчитывающий вещи, лежащие в седельной сумке. Сбоку шел Арно, слегка распушивший крылья, готовый стать для Придда опорой в случае чего. Лиловая шёрстка была замазана в крови и грязи, но герцог не потерял ни толики своего ледяного очарования. И держался довольно-таки неплохо для пони, который буквально только что потерял всю семью. - Несказанно рад видеть вас целым и невредимым, Валентин, - расцвел эр Август, когда поняши подошли. Арно воспринял явление кансильера с изрядной долей пофигизма, а вот Валентин явно слегонца прифигел. - Граф Штанцлер? – баночки-скляночки аккуратно опустились обратно в сумку, и магический ореол вокруг них рассеялся. – А где же тогда?.. - Валентин, не спойлерьте, - с улыбкой перебил эр Август герцога Придда, тот похлопал глазами, что-то понял для себя и поклонился. Арно ткнул друга в бок. - Это как понимать? - Это будет просто чумовой сюрприз, - ковырнул копытом землю Штанцлер. - Ээ, - протянул Рокэ, недоверчиво глядя на кансильера. – Где вы понахватались этих словечек? - В наши дни знать молодёжный слэнг просто обязательно для адекватной коммуникации с представителями общества молодых пони. - Какая прелесть. У вас нигде словарик не завалялся? - Вы, наверное, не в курсе, но я довольно давно выпускаюсь под псевдонимом «Сожегов». Если вам интересно, - вдохновился эр Август, - я могу прислать вам буклетик с указанием лучших книжных лавок, где вы можете купить… - Не надо! - И всё-таки я бы посоветовал… - Рокэ, - решил сменить принимающую неприятный оборот тему Валме, - вас не смущает, что нас… ну… мало? - Мало? – Алва удивленно воззрился на Марселя. – Нас много. Целая куча. И вон еще к герцогу Эпинэ бежит подкрепление. Пони перевели взгляд на выход, и правда: оттуда выскочил Никола с южанами, видно, вознамерившимися штурмовать Багерлее. - Монсеньор! – с нежностью в голосе заорал приземистый Карваль, кажется, именно сегодня возлюбивший Августа Штанцлера со всеми его ызаргами. – Вы живы! Ждем ваших приказаний! - Ага, - махнул крылом Робер. – Нас много? - Нас нормально, - решил не обнадёживать Никола. – А еще к нам внезапно почему-то присоединился генерал Генри Рокслей с отрядом странного вида войск. - Вот так и знал, - неожиданно для всех топнул копытом Валентин, - что эр Генри – дриксенский шпион! Алва ошарашенно посмотрел на герцога Придда, открыв рот. - О, вы не знали? – Придд был, кажется, удивлен. – Ну, теперь вы знаете. - Это, конечно, поворот, - нашелся Рокэ. – Но моя жизнь никогда не станет прежней. - А вот и он сам! – махнул в сторону выхода Карваль, где показались огромные и почти испуганные глаза Генри Рокслея, который дико смотрел на окосевшего Кальдмеера. - Мой адмирал, что они сделали с вами?! - Ровным. Счетом. Ничего, - медленно и с расстановкой произнес Ледяной Олаф, полностью оправдывая свое прозвище и вдруг подпрыгнул. – О! Я вспомнил вас! Когда мне передавали «Ноордкроне», вы отъезжали с секретной миссией, как командующий третьим батальоном резервной армии Дриксен. Вы Генрих Отто фок Штирлиц! - Мой адмирал... - шмыгнул носом шпиён. Алва дёрнул глазом. - Как только всё закончится, я вас депортирую, параспрайты вас сожри... и никакая Матильда вам не поможет! - Да, господин Первый Маршал, - обреченно проговорил граф Рокслей, оказавшийся внезапно меж двух огней. – Валентин, а вы?! Знали и до сих пор молчали?! - Я не знал, - упрямо покачал головой Придд. – Я думал, что это моё личное мнение, основанное на ничем не подтвержденных подозрениях. - В следующий раз, - повысил голос Алва, - будьте добры высказывать всуе свои подозрения, герцог. Они, как выяснилось, достаточно точно отражают текущую действительность. - О! – подал голос Вальдес. – Соберано! Я понл! – язык у него до сих пор немного заплетался. – Вы вот кгд напьётсь… вы говорите это!.. умные слова! - А вы б лучше вообще молчали, Вальдес, - покачал головой Рокэ и пафосно встал перед нашими поняшами к Олларии лицом, к Багерлее задом. – Вперед, поняши, свергнем этого пони-в-белой-попоне, пока я пьяный и добрый. А вообще... мир! – взгляд, полный отчаянного недоумения, обратился к небу. – Куда ты катишься?! *** Meanwhile где-то на Севере. Чарльз Давенпорт проснулся почти на заре и сладко потянулся, хрустнув шеей. Потом он вспомнил, где находится, и злобно распахнул глаза, приготовившись слушать насмешки маршала по какому-нибудь поводу. Обошлось: маршал лежал на боку перед камином, расслабленно раскинув успевшие высохнуть за ночь крылья, и совершенно не двигался. Даже, кажется, не дышал. Чарльз неторопливо поднялся с импровизированного лежбища, составленного из матраса и одеяла, и на цыпочках подошел к Лионелю. Тот не проснулся, не двинулся, не всхрапнул, хотя, насколько капитан помнил, сон у маршала был крайне чуткий. «Неужто сдох, наконец?» - со смесью радости, облегчения и беспокойства подумал Давенпорт, склоняясь над бледным Савиньяком. У Чарльза слегка закружилась голова. Кольнула совесть. Взыграло любопытство. Давенпорт подошел совсем близко и склонился над неподвижной грудью маршала Ли, прижимаясь к ней ухом. На несколько томительных секунд Чарльз застыл в такой позе, с холодеющей спиной ожидая удара сердца. Капитан нервно сглотнул. Вздрогнул. Мягкая светло-желтая шерстка, коей касалось ухо Давенпорта, была противоестественно холодной. Собственное сердце капитана пропустило пару ударов. - Чарльз? – тихо пробормотал Лионель, приподнимаясь на копыте, чуть не столкнувшись с офицером носом, и сонно глядя перед собой. Давенпорт на мгновение потерялся в черной бездне приоткрытых маршальских глаз, которые оказались очень-очень близко. - Лионель!!! – с порога раздался вопль только что зашедшего Жермона Ариго, на которого Савиньяк отвлекся, дав тем самым Давенпорту шанс резво от себя отпрыгнуть и залиться краской. – Я теперь, кажется, понимаю, откуда у тебя был след подковы Варзова на морде! Хватит соблазнять офицеров!!! Ли вскинулся, вскочил, расширил глаза, открыл рот и раздраженно замахал хвостом, с упреком глядя на генерала. - И это я?! Жермон растерялся, внимательно посмотрел на Лионеля, и тут во взгляде Ариго мелькнула страшная догадка. - Капитан Давенпорт!!! Барон Тизо резко перевел взгляд в сторону Чарльза, чтобы увидеть кончик хвоста, исчезающий в оконной раме. Не найдя достойного оправдания своим действиям, виконт Давен просто сиганул в окно с высоты второго этажа. - Он нормальный вообще? - Как посмотреть, - развел копытами Лионель, сладко потянулся и вспомнил наконец, зачем он летал за тридевять земель, чуть не околел и все-таки дополз до форта. Ариго был на редкость проницателен. - Что-то случилось? Что-то важное? - Да. Идем. Этот разговор исключительно конфиденциален. - Ты летал на дриксенскую территорию, - с ходу заявил Жермон, как только пони поднялись на стену. – Там войско? Дриксенские маги повели атаку клонов? Вывели десятитысячную армию, не боящуюся мороза и ветра? - Хуже. Неприятности в Олларии. - Лионель, ты же знаешь. Мы сейчас не можем сорваться, Дриксен, похоже, раньше времени очухались от потрясений, и как только мы отойдем от границ, гуси могут наплевать на договор, который сами и заключили. - Да. Глянь. Ли без лишних слов протянул генералу письмо, которое тот бегло пробежал глазами, замерев лишь ближе к концу. - Медиум? Чарльз?! - Да хватит тебе думать о нем! – резко оборвал его Савиньяк. – Везде предатели. А в Олларии, к тому же, параспрайты разбери что происходит. Я не могу покинуть границу из-за этих дурацких полномочий Проэмперадора. - Альмейда! – после паузы воскликнул Ариго. – Конфликт с шадами уже Заднекопытный знает сколько времени назад исчерпан! И теперь альмиранте сидит на Марикьяре и ни параспрайта не делает. Отправим ему письмо, чтобы выдвинулся в Олларию. - Да. Марикьяре. Но мы не можем просто так написать ему о подозрениях, якобы в Олларии что-то происходит. - Не поверит. - Мы напишем от лица Варзова, - подмигнул маршал Ли. – Я возьму текст на себя, Жермон. На тебе придумать, как его отправить как можно быстрее. На том и порешили. Только Лионель хотел зайти в палатку, как к его ногам резво выкатился черный шар, внутри которого переливались какие-то звезды. Тут же оттуда же выпрыгнул Давенпорт, пытаясь накрыть шар своим телом, но тот откатился в противоположную сторону. - Чарльз! Что это? - Ловите мой палантир! – безумно заорал Давенпорт. - Он убегает! Савиньяк, выругавшись на своего ненормального офицера, взлетел и легко прижал шарик копытом к земле. Тот ударил током, пискнул и затих. Удивиться Лионель не успел, потому что Давенпорт подбежал к маршалу, выхватил эту странную штуку из-под его копыта и замотал его в простыню. - Откуда вы это взяли, Чарльз? - Выдал завхоз Армии Талига, - буркнул он в ответ. - Аргус? А, тот пони с эпичными ушами, как у последнего дукса, который постоянно бегает со своей кошкой. - Кошка больно бьет с вертухи… Лионель задумался. Чарльз за это время успел куда-то спрятать бурчащий черный шарик и столкнуться нос к носу с Жермоном, который после утренней сцены все еще подозревал Давенпорта в чем-то неприличном. Савиньяк диалог пропустил, но зато отчетливо услышал панический ор своего офицера для особых поручений: - Генерал, я просто проверял, жив ли маршал Ли! Бонус: http://vk.com/doc40062932_231661416?hash=4bf6c13cf8d367c19e&dl=691e83ab7c773ad02f